***
КЛАРИССА ЛА РУ Кларисса никому бы не призналась, что счастлива оттого, что дерево Талии отравили. Игры и охоту в Лагере Полукровок скучными нельзя было назвать, но ты не рисковал погибнуть в них или хотя бы получить хороший шрам. Да и никто не относился к этим забавам серьезно — лишь выпустить пар, да и только. Кларисса, как и любое дитя Ареса, любила сражаться ради самой битвы, иначе Захват флага ей бы давно осточертел. Дозор был совершенно другой вещью. Здесь она делала хоть что-то. Безопасность Лагеря Полукровок зависела от Клариссы и её отряда. И здесь ты не знал, вернёшься ли живым. Смерти девушка не боялась ни в дозоре, ни в битве. Позади Дэррил Хейден случайно лязгнул щитом по мечу. В древнегреческих доспехах и с оружием в руках нельзя было ходить бесшумно, и в этом был их главный недостаток. Если бы чудовища захотели напасть на Лагерь, они бы услышали патруль раньше, чем увидели. Не самый хороший факт, но Кларисса нервничала без оружия в руках, да и скрытность не была её коньком. Отряд был недалеко от древа Талии. Первые лучи солнца, пробившись через горизонт, осветили изуродованную ядом сосну. Было видно: на ногах Кларисса провела четыре часа, не меньше. Она не сомневалась, что когда доберётся до Домика, то уснёт как убитая. — Нееееет! — завопил позади Дэррил. Кларисса обернулась, но не увидела, из-за чего парень мог закричать. Марк закрутился на месте, размахивая щитом. Кларисса столкнулась с ним глазами, и она узнала этот взгляд: такой был и у Луки, когда тот разбросал бумагу в доме директора, и Дионис лишил его на день разума. — Питер! — позвала Кларисса. — Что ты видишь? — Огни, огни, огни! — отозвался он. — Огни, что освещают дорогу в ад! Странно было слышать из уст полукровки слово «ад»; вместо этого некоторые обитатели Лагеря говорили «Аид». Но приёмный отец Питера был ярым фанатиком, и сам парень был одним из немногих христиан среди полубогов. Сейчас нужна была не та информация, так что Кларисса быстро выкинула эти мысли из головы. Её отряд сошёл с ума. Дэррил скорчился на земле и рыдал. Марк бил мечом пустоту. Питер неотрывно смотрел куда-то вниз, у подножья холма. Кларисса скользнула взглядом меж деревьев, ища кого- или что-нибудь, что дало бы ответ на вопрос: что происходит? Тогда-то она и увидела его. Вверх по холму с трудом взбирался на темно-сером велосипеде светловолосый мальчик. Он был высоким и страшно худым, одетый в синие джинсы и чёрную майку. Выглядел как самый обычный парень — невозможный в этих местах посетитель. Кларисса знала, что дерево Талии больше не может ограждать Лагерь от чудовищ, но оно всё ещё не пускало смертных за свои границы. — Спускайся! — крикнул малый. Его голос был странным, чуть резонирующим. Кларисса не заметила, как очутилась у подножья холма. Поразительно, но товарищи последовали за ней, рыдая, бормоча и размахивая оружием. Тот парень появился сверху, на гребне, и соскочил с велосипеда, уронив его на землю. — Джозеф Риджент, — представился он, опередив Клариссу, и добавил: — Их двое. Похожи на женщин, но вряд ли это люди. У них в руках факелы, вероятно, они-то и свели твоих друзей с ума. Кларисса не любила людей, которые вели себя как самые умные. — И как же ты это узнал и не свихнулся? — Не знаю, — пожал плечами Джозеф. — Может, я сам безумец. Меня не первый год называют чокнутым. — Здорово, — Кларисса подняла очи горе. Умник — ну просто то, что нужно. Джозеф взглянул на неё: в его глазах не было ни капли иронии. — Я посмотрел в пламя. Там… я видел… безумие. Не знаю почему, но этот огонь не действует на меня. Уверен, этому есть интересное объяснение; если судить по тому, что случилось с твоими друзьями, у меня особый случай. Кларисса вздохнула. Загадки она ненавидела, но сейчас решать их не было времени. — Есть чудная идея, как убить их? Джозеф поглядел вокруг и наткнулся на копьё в руках Клариссы. — Проткнуть? Неплохая идея, но намёк Кларисса поняла. — Я тут посижу тогда, пока ты пойдешь всех спасать, не против? К её удивлению и облегчению, парень покачал головой: — Я не боец. Может, я бы и смог с ними справиться, но вдруг эти создания могут наслать не только безумие… — Можешь описать их? — спросила Кларисса. Ей нужна была любая информация. — Могу сделать кое-что получше, — Джозеф вытащил из кармана предмет, в котором девушка узнала телефон. Парень скользнул по экрану пальцем, нажал пару кнопок и протянул его Клариссе. Фотография была маленькой, но на ней были видны две фигуры, похожие на людей: изможденные тела, скрытые чёрными мантиями, в руках — факелы, горящие фиолетовым пламенем. — Лампады, — выдохнула Кларисса, узнав эти фигуры. — Нимфы преисподней, спутницы Гекаты. Да, свет их факелов сводит людей с ума. Больше ничего о них не знаю, но не думаю, что справлюсь со служанками богини колдовства. Пусть Джозеф ей и не нравился, но только он мог без опаски смотреть на лампад. Если твари узнают об этом, то наверняка превратят его в жабу, статую или что-нибудь ещё бесполезное. Их нужно было убить как можно скорее. — Если б мы могли погасить факелы... — произнёс Джозеф. И тут в голову Клариссы пришла идея. — За мной, — велела она, ухватив его за запястье и потащив за собой. Джозеф то бежал, то спотыкался, стараясь поспеть за Клариссой. — Притормози! — крикнул он. Девушка пропустила просьбу мимо ушей. Спустя минуту бега и оханий они добрались до волейбольной площадки, в углу которой лежал ядовито-зелёный шланг. Обычно им мыли землю площадки, но, чаще всего, обливали незадачливых ребят. Кларисса спряталась за деревьями, росшими вокруг корта. Она сжала в руках копьё и закрыла глаза. — Они идут сюда? — осведомилась девушка. — Угу, — отозвался Джозеф. — Когда лампады подойдут поближе, облей их из шланга. Постарайся потушить факелы. Как только сделаешь — крикни, и я нападу на них. До её ушей донесся звук текущей на землю воды. Что ж, значит, шланг работает. На миг Кларисса задумалась, кто же не закрыл кран. Секунды медленно тянулись. Девушка ненавидела ждать, особенно с закрытыми глазами. Она не знала, что же творится. И как ей хватило ума довериться какому-то незнакомому пацану? Вряд ли это монстр в человеческом облике, возможно, он полукровка — это объясняет, как парень прошёл через барьер древа. Может, он сын Диониса, если взглянул на пламя факелов и не… Её мысли прервал сначала звук воды, выпущенной из шланга, а затем нечеловеческие крики. Но всё же девушка услышала странно резонирующий голос Джозефа: — Давай! Кларисса открыла глаза. Перед ней на тропинке, ведущей в Лагерь, стояли лампады. Они были не такие уж и высокие, чуть ниже Джозефа или Клариссы. Их мантии намокли, а потухшие факелы теперь были бесполезны. Неудивительно, что выглядели лампады поражёнными. Адреналин закипел изнутри, и Кларисса выпрыгнула из-за деревьев на оцепеневших лампад. В мгновение ока девушка оказалась рядом с первой и пронзила её копьём, вытянула оружие из сердца отточенным движением. Тело глухо рухнуло на землю. Вторая лампада повернулась к товарке и заметила Клариссу. Нельзя дать ей возможность напасть. Крутанувшись на месте, Кларисса ударила копьём вверх в шею лампады. Из горла вместо крика вырвалось хриплое бульканье; острие, испачканное серой кровью, вышло из затылка. Трупы распались на глазах, оставив на земле лишь факелы. Джозеф бросил взгляд на то место, где минуту назад лежали тела. Казалось, его вот-вот стошнит. Нервно сглотнув, Джозеф повернулся к Клариссе: — Лааадно. Уж коли нам больше не грозит опасность, можно мне кое-что спросить? Для начала, кто ты, что это за место и почему на тебе древнегреческие доспехи?***
ДЖОЗЕФ РИДЖЕНТ Удивительней всего было то, как быстро Джозеф принял услышанное. После убийства лампад, Кларисса Ла Ру — девушка в доспехах — отправила его за директором лагеря, «Мистером Д.»: как оказалось, сокращенным от «Диониса» — имени бога вина, театра и безумия. Последнее было очень кстати, ибо он смог вернуть разум соратникам Клариссы. Открытие существования богов Древней Греции разбило прежние взгляды Джозефа на мир. Про себя он порадовался, что интересовался мифологией и знал не мало из неё. Ещё его удивило, что гора Олимп переместилась из Греции на Эмпайр-стейт-билдинг. И всё это не противоречило имеющимся фактам. Если древнегреческие боги существовали, и мифы про них были правдивы, то существование многочисленных полубогов имело смысл. И, всё же, трудно было свыкнуться с мыслью, что Кларисса — дочь Ареса. Но дальнейшие слова Диониса ошеломили Джозефа. Сказал он их обычным, точно это было само собой разумеющимся, тоном, но крутились они в голове снова и снова: — Ты полубог, Джозеф Риджент. Иначе ты не смог бы войти в Лагерь без приглашения. По крайней мере, это проясняло тайну его рождения. Уже два года Джозеф знал, что его усыновили. Карл, приёмный отец, рассказал ему тогда о Галине Томпсон, биологической матери Джозефа и пациентки психиатрической лечебницы в Поукипзи. Она там находилась с тринадцати лет, сойдя с ума от бесконечных издевательств отчима. Девушка забеременела — никто не знал как — и родила Джозефа, которого сразу же отдали на усыновление. После разговора с директором Кларисса показала ему ознакомительный фильм. Он многое объяснил: как Лагерь Полукровок стал пристанищем для полубогов, как у многих известных людей прошлого отец или мать были богами, как божественные родители признавали своих детей от смертных и многое другое. Кроме одного. Сейчас Джозеф сидел в обеденном павильоне за столом Гермеса как один из непризнанных полубогов. Тревис и Коннор Стоуллы, старосты одноименного Домика, перекидывались шутками, чтобы хоть как-то развлечь остальных. Джозеф понимал, что братья стараются отвлечь ребят от таких мыслей, как беззащитный Лагерь под угрозой чудовищ. Он повернулся к соседке: круглолицей девочке с рыжими волосами, веснушками и светло-серыми глазами. Джозефа мучал один вопрос, и он должен был найти на него ответ. — Ханна, послушай, я тут никак не пойму: кто твой отец? — полушутя спросил он. Ханна нахмурилась и уставилась в тарелку. — Не знаю. Я здесь уже полтора года, и меня до сих пор не признали, — произнесла она с сильным бостонским акцентом. Джозеф пожалел, что задал такой вопрос. — Мне жаль это слышать. Как… как ты думаешь, кто это может быть? — Ну, — Ханна взглянула на потолок, — я умело стреляю из лука, так что это может быть Аполлон. Она пожала плечами. — Проблема в том, что я не знаю, кто моя мать. Когда я узнала о том, что я полукровка, мои родители страшно рассорились. Тревис Стоулл повернулся к Джозефу: — Гадаешь, кто твой отец, Джо? — спросил он. Джозеф едва не вспыхнул: его злило, когда к нему обращались как к «Джо». Но, вместо этого, он глубоко вздохнул и кивнул. — Всё, что мне приходит в голову, так это то, что я не спятил, когда посмотрел на факелы лампад, — один из них Джозеф взял себе как трофей; сейчас он лежал в Домике Гермеса на его кровати, пока ему не нашлось подходящее место. Другой, естественно, достался Клариссе. — И я знаю, кто моя мать. — Что ж, может, Мистер Д. твой отец, — предположил Тревис. — Он бог безумия, как ни как. Джозеф бросил взгляд на Диониса. Про себя он продолжил называть его «Мистером Д.», пусть он и был его вероятным отцом. Затем Джозеф взглянул на стол его Домика. За ним сидели только два парня. — Разве Дионис не сказал бы мне тогда, что он мой отец? — спросил Джозеф. — Пойми, у него не так уж много детей — не думаю, что Дионис мог забыть, что сделал ребёнка безумной женщине. Тревис задумался. Затем он медленно произнёс: — Ну, единственное, что приходит мне в голову — это Геката. Лампады ведь её служанки. Джозеф приподнял бровь. — Разве богиня может сделать беременной смертную? — Понятия не имею, — пожал плечами Тревис. - Никогда не слышал о чём-то подобном. Джозеф сел на место, стараясь припомнить других древнегреческих богов и узнать среди них своего родителя. А затем случилось это. Он увидел, как что-то замерцало над тарелкой. Джозеф поднял голову вверх и увидел над собой символ, трепещущий подобно синему огню. В павильоне все стихли. — Что ж, — услышал Джозеф Тревиса, — похоже, что тебя признали. Я, правда, не знаю, что это за бог… Джозеф прищурился, рассматривая символ: ему он показался знакомым. Ему казалось, что видел его раньше. И Джозеф узнал его. «Нет, — подумал он, — это невозможно. Древнегреческие боги — это одно, никто ведь не верит в… Это же игра, в конце-то концов! Но если так, откуда ещё может быть этот символ… О нет. Если он существует, то есть и другие. И это значит… это значит, что…» Джозеф почувствовал, что бледнеет от ужаса. Он затрясся; по щеке скатилась слеза. — Джозеф? — тихо и взволнованно спросил Тревис. — Ты знаешь, что это за символ? Тот опустил голову и взглянул на него исподлобья. — Да, — медленно произнёс он. — Это символ моего отца. — А твой отец… — Тревис не закончил фразу. — Мой отец, — произнёс Джозеф холодным, точно межзвёздная пустота, голосом, — Тзинч. Бог Хаоса, владыка стремлений, перемен, магии и интриг. За столом Афины кто-то охнул. Тревис смутился. — Кто?***
Примечание автора: сам символ, появившийся над Джозефом: http://images1.wikia.nocookie.net/__cb20090913105527/dawnofwar/images/f/fb/Symbol_of_Tzeentch.png