Забудь и вспомни

Остановившись на краю полуразрушенного моста, ведущего к вратам Хогвартса, я задумался, вертя в руках Бузинную палочку и вглядываясь в небо, словно ожидая от него ответов на мои не высказанные вслух вопросы. Одновременно боковым зрением я старался уловить любые, мельчайшие движения, как Рона с Гермионой, так и всех, кто мог приблизиться к нам. Хоть со смерти Волдеморта уже прошло без малого два часа, но я, не в силах расслабиться, все еще всем своим нутром ждал нападения не простивших гибели хозяина Пожирателей Смерти и был готов в любую секунду защитить друзей. Все это время Рон, не отрываясь, смотрел на Бузинную палочку и несколько раз порывался что-то сказать, открывал рот, но, словно в последний момент передумав, тут же молча его закрывал. Я подавил усмешку — Рон, как всегда, завидовал мне: сам не пытаясь сделать ничего путного, он всегда считал, что вся эта слава и почести будто преследовали меня. А напоминать ему, что за каждую толику этой славы, этих наград я заплатил сторицей — многочисленными травмами как тела, так и души, кровью и жизнью друзей, родных, любимых, — мне уже в конечном счете надоело. Лишь раз он почувствовал, что такое быть мной — и то после того, как я схитрил, сделав вид, что пою его Зельем Удачи. В тот день он купался в славе, а я вытирал слезы той, кого он не был достоин. Как, впрочем, и я. Гермиона. Она, кажется, уже поняла, что я задумал, зачем привел их сюда. Она всегда была умницей и всегда искренне меня поддерживала, но, прости, любимая подруга, сейчас я не вижу иного пути. Я напрягся, сделав вид, что решился переломить Бузинную палочку надвое, и в тот же миг раздался удивленно-возмущенный возглас Рона, который не мог допустить, чтобы такая мощь, как Жезл Смерти, не досталась больше никому: — Ты спятил? Уничтожить самую могущественную палочку?! — от ясно видимого негодования его аж затрясло. — Рон! — мягко одернула его Гермиона. — От нее слишком много бед, — ответил я Рону, с усталой усмешкой искоса наблюдая, как тот не может понять, почему я решил сломать палочку, а не передать ее кому-либо из друзей. Кому-то? Или только тебе, Рон? Ведь Гермионе от меня никогда ничего не было нужно, кроме дружбы. — Он прав, Рон! — требовательно повторила Гермиона, дергая его за рукав мантии. Умница, какая же ты все-таки умница и как веришь в дружбу, Гермиона. — Но это же самая могущественная палочка, — повторил Рон, с неожиданной злостью выдергивая мантию из рук Гермионы. — С ней же можно... — Можно что? — резко повернувшись к нему, спросил я, не дав ему закончить. — Стать непобедимым? Ты этого хочешь? Я устало посмотрел на своего лучшего друга, который никак не мог понять, что время детских приключений и забав миновало и что любое решение могло круто изменить нашу жизнь. — Если уверен, что сможешь справиться с ней, с бременем ее грозной славы, ее могуществом, то отбери ее у меня. Я не буду сопротивляться! «Но она будет! Ведь я ее хозяин!» — промелькнула в моей голове мысль, пока я спокойно и невозмутимо наблюдал за Роном, не решавшимся подойти и забрать у меня волшебную палочку. Наконец он решился, но не успел сделать и полшажка, как дорогу ему перегородила ладонь Гермионы. Она разгневанно посмотрела на нас и, чуть ли не перейдя на крик, спросила: — Рон, Гарри! Да что с вами такое?! — Я не возьму ее! — насупившись, обронил Рон, отступая на шаг назад. — Может, ты? — мягко улыбнувшись, спросил я Гермиону. — Она поможет тебе безопасно вернуть память родителям. — Гарри, что с тобой? — с трудом сдерживая слезы, спросила она. Я повернул голову в сторону замка. Несмотря на серьезные повреждения, он по-прежнему выглядел величественным. Я улыбнулся, глядя на уцелевшую гриффиндорскую башню, казалось, что она просто зависла в воздухе. Почему-то от того, что именно наша башня устояла, в груди растеклось тепло. И появилась толика сомнений — правильно ли я собираюсь поступить? Но вдруг я заметил, как от башни отделился камень, потом еще и еще... И в один миг все рухнуло. Вместе с моими сомнениями. Я посмотрел на друзей и спокойно ответил: — Просто используйте ее правильно! Может, профессор это и имел в виду? — последнее предложение я произнес еле слышным шепотом, после чего приставил Бузинную палочку к виску, коротко сказав единственно верное на тот момент заклинание: — Обливиэйт! — Гарри! — неизвестная девушка в потрепанной и забрызганной кровью мантии подскочила ко мне и потрясла за плечо. — Что ты наделал?! Я поднял взгляд, с легким удивлением вглядываясь в ее заплаканное лицо. — Гарри! Ты помнишь нас? — следом за девушкой во второе мое плечо вцепился высокий рыжий парень, растерянно смотрящий на меня. — Гарри! Это я, Рон! Рон Уизли! Твой лучший друг! Твой друг… — последняя фраза угасла, не успев сорваться с его губ, он недоуменно оглянулся на девушку. — Гермиона, он что, забыл нас? И словно подтверждая его слова, я наконец очнулся от раздумий и, сбросив их руки со своих плеч, тихо спросил: — Кто вы?