***
Система Варион находилась в самом конце некогда популярного и оживлённого торгового пути, связывавшего весь квадрант. Ныне же бывшая жемчужина сильно потускнела — вращавшиеся вокруг типичного красного гиганта захолустные планетки мало кого могли заинтересовать. Лишь на одной из пяти планет население превышало три миллиарда, а на двух окраинных и вовсе едва дотягивало до двухсот миллионов. Колонисты здесь жили в основном за счёт добычи руды и сельского хозяйства. Сейчас к краю помеченного реденькой сеткой контрольных зондов участка пространства двигалась огромная даже по меркам Империи флотилия. Чёткий строй кораблей шёл с постоянной скоростью, неотвратимо приближаясь к центру системы. В составе флота был представлен весь модельный ряд имперских верфей, все новенькое, с иголочки — хоть на обложку голожурнала для младших флотских чинов ставь вместо какой-нибудь красотки. Один — флагман-сверхгигант, размерами напоминавший отправившийся в полет район мегаполиса. Четыре едва уступавших ему линкора шли на почтительном отдалении, а уже за ними роился веселый калейдоскоп эсминцев, миноносцев, десантных барж и летающих баз для малых кораблей поддержки. Замыкали строй шесть «Левиафанов», внушительных и неповоротливых — они везли небольшой «подарок» жителям системы. Впрочем, такие подарки редко радуют адресата, но об этом позже. Командующий корпусом Маркус Драйберг сидел в кресле, занимавшем почётное место в углу командирской каюты. Холёные пальцы офицера сжимали тонкую ножку бокала, на донышке которого плескались остатки неприлично дорогого вина. Просторную комнату скрывал полумрак. Небольшие лампы подсвечивали только самые важные места каюты, такие как письменный стол, заваленный всяким хламом, или стойку с оружием, находившуюся в прямо-таки аптечном порядке. Все стены помещения, пускай и были обиты дорогой тканью с тиснеными имперскими гербами, могли выдержать удар танкового орудия. Драйберг был весьма молод для своего поста, но все говорившие ему об этом редко жили долго. Блёклые серо-зеленые глаза безо всякого выражения смотрели на мерцающий в полумраке экран терминала корабельного интерфейса. Командующий ждал, покрытая тканью приталенного мундира грудь поднималась и опадала — слишком редко для обычного человека. Правда, по сути своей Маркус уже не был человеком. Лёгкие, кисть левой руки, глазные яблоки и многие другие его органы были кибернетическим наследством от его, увы, не единственного, но самого болезненного поражения. Отравление газовой смесью «Мраморная пыль» смертельно в ста процентах случаев: командующий Драйберг — тогда ещё совсем зелёный капитанишка — остался на позиции, ведомый собственной глупостью и юношескими идеалами. Но, похоже, тем днём Провидение записало его в тот самый сто первый процент счастливчиков. Командующий лениво взглянул на часы — время текло слишком медленно. Голографические циферки сменяли одна другую, корабельное время было выставлено по нулевому меридиану главной планеты метрополии. Наконец, в тишине каюты раздался тонкий назойливый писк. — Ну, и кому я там нужен?! Даже напиться спокойно не дают! — Драйберг потянулся, хрустнув затёкшей спиной, и с усилием опустил бокал на стол. Звона не было. Стекло зависло в воздухе в паре сантиметров от стола, на поверхности всколыхнулись голубоватые волны. — Пожалуйста, будьте осторожны, господин командующий. Напоминаю, что Хайранский хрусталь не предназначен для такого варварского обращения! — Раздался звонкий голос искусственного интеллекта корабля. Матрицу эмоций для Мадлен списали с некогда популярной актрисы, но даже у Драйберга, сериалов с ее участием не видевшего нигде и никогда, голосок вызывал заметное раздражение. — Захлопнись и переведи звонок на мою гарнитуру. Сменную форму и комплект парадного оружия подать через две минуты. Выполнять! — Голографический дисплей засветился и из него вынырнула сама Мадлен. Маркус даже не обернулся на изображение — его больше интересовала едва заметная дрожь собственных пальцев. Командующий нервничал. Несколько месяцев ожидания не прошли даром, он порядком извёлся и ему надоело постоянно мерить шагами пол своей каюты. — Слушаюсь, милорд Драйберг, — Маленькая полупрозрачная фигурка прошлась по столу и наклонилась над брошенным посреди мусора кортиком. — Напоминаю, что уборочные роботы полностью заряжены и готовы к работе. — Стол не трогать. И дай сюда этот чертов бокал. — Слушаюсь, — хрусталь покачнулся в воздухе и медленно поплыл к командующему. Прозрачная ножка бокала мягко ввинтилась в сомкнутые пальцы, и давление поля исчезло. Драйберг нахмурился и перебросил бокал в левую руку. Терминал все еще истошно пищал. Ладонь напряглась, взвыв сервоприводами, по хрусталю побежала паутинка трещин. — Осторожно! — Мадлен зажала ладошками уши, но было поздно. Бокал взорвался, разлетевшись по ковру сотнями мелких осколков. Командующий наклонился над маревом голографического интерфейса и ткнул пальцем в кнопку подтверждения вызова. — Командира просят подойти на мостик. — Штайтенкрон, второй лейтенант флагмана Нефилим, был крайне смазлив, и за это Драйберг его недолюбливал, пусть офицером Штай был неплохим. — Что случилось? — Генерал насторожился — до цели путешествия эскадры было ещё порядочно. Если не гнать во весь опор и пытаться соблюдать секретность, то недели две, не меньше. — Подходим к границе системы, у нас тут небольшие осложнения. — Какого рода «осложнения»? Пространство украли из-под дюз? — Вахтенный подобострастно улыбнулся начальственной шутке, отчего у Маркуса нестерпимо заныли зубы. — Местные, три сторожевика с мелочью, — губы Штайтенкрона растянулись в самодовольную ухмылку — армада экспедиционного корпуса могла без особого труда испепелить флот десятка таких захолустных систем, причём за один залп. — Сейчас подойду. Марк глубоко вздохнул и на секунду замер, глядя на погасший экран, а потом разом сорвался с места. Где-то в глубине своей души он любил свою работу. Он любил осады, зачистки и блицкриги. Ему нравилось смотреть, как пушки его флагмана «Нефилим» превращают в прах построения кораблей противника, и сейчас намечалась старая добрая мясорубка. Не на все деньги — чтоб половину флота в утиль и под замену, но на безрыбье и это в радость. — Форма и оружие подготовлены, господин. — Давай сюда! Из незаметных люков под потолком вынырнула разномастная стайка летающих роботов. Одновременно из стенного люка выдвинулась пластина, на которой был аккуратно сложены плащ, кобура с именным лазерным пистолетом и его гордость — компактный пиломеч с чрезвычайно тонкой, но прочной цепью. Роботы закружились вокруг командира, прилаживая к плечам планки эполет, накидывая и поправляя плащ, застегивая на груди ремни кожаной портупеи. Генерал развернулся на каблуках и вышел в коридор. Единственным ответом ему был лязг сомкнувшихся за его спиной бронированных створок. Мостик «Нефилима» был построен по типовой схеме — от большого к малому, от плохого к худшему. Узкая выносная гондола управления нависала над боевыми постами средних и младших чинов, а прямо перед ней тускло поблескивала обзорная голосфера. От каждого предмета обстановки тянуло сосредоточенностью, единственными украшениями были знамёна, закреплённые на стенах. Конусы блеклого искусственного света подсвечивали рабочие места членов экипажа и дорожки между ними. Самих людей скрывали персональные голосферы, гасившие большую часть внешних шумов. Если Драйберг был командиром всего соединения в целом, то капитан «Нефилима», Роджер Уайт, был царь и бог на отдельно взятом корабле. В его власти даже было отменить приказ командующего, пока тот находится на борту. Уайт был стар, очень стар. Ему уже давно прочили отставку, но старый гриф и не думал оставлять свой пост. Он был первым командиром Нефилима и планировал оставаться им вечно. — Командующий на мостике! — Вахтенный подал команду смирно, нажав кнопку на пульте, но никто не шелохнулся. Все члены экипажа были сейчас больше частью корабля, чем самими собой. Только сам Уайт степенно кивнул Драйбергу и вновь погрузился в виртуальную среду, надев очки. — Доклад мне! — Стальная рука генерала стиснула поручень. — Шесть целей: три рудовоза, три сторожевых корабля, ангаров с малыми кораблями не имеют, спектральный анализ не выявил следов силовых установок для межзвёздных перелетов, расстояние — двадцать одна и семь астрономической единицы! — отбарабанил сидящий рядом офицерик в пыльном, засаленном мундире. Он явно не покидал рабочего места долгое время. Иногда такое бывало: подключённые к системам жизнеобеспечения младшие чины так и оставались запертыми в виртуальном мире. Вечно на вахте, позабытые начальством, немногим отличающиеся от андроидов. — Да откуда им здесь взяться. На связь выходили? — Хотя, в сущности, о чем тут можно было вести беседы? Хотя могли бы из вежливости заслушать предложение о сдаче на милость победителя. — Никак нет, не можем пробить по реестру. — Вахтенный красноречиво мотнул головой, хотя в данный момент Драйберг видел только его бритый наголо затылок. Зато сам Штайтенкрон смотрел на генерала со всех сторон через камеры видеонаблюдения. — Это край вселенной. Все здешние посудины уже лет двадцать как устарели или просто переделаны здешней пьянью до неузнаваемости. — Это было еще откровенно мягко сказано. Летать на чем-то надо, а без поставок из метрополии оставалось только собирать корабли на скорую руку, из чего Мать Вселенная пошлет. — Так точно, господин, ответа нет. Сторожевики идут на нас клином, рудовозы легли на разворот. — Ожидаемо. Кто-то бежит, кто-то дерётся. Хотя при встрече с превосходящей огневой мощью уловки попытки задержать хищников редко оканчиваются успехом. — Ну, тогда не будем терять времени. Линкорам занять позиции вокруг флагмана, общая тревога. Маленьких обычно не бьют, но это не наш случай. — Маркус щелчком сбил пылинку с рукава и оглянулся на экран. И верно, барашки сами пришли на бойню... Что характерно, при этом ещё задорно цокая копытцами и блея. Как тут не соблазниться отхватить себе ножку на перекус? — Они открыли огонь! — Вахтенный вздрогнул, будто через него пропустили разряд тока. Может быть, так оно и было: включенные в систему члены экипажа иногда так врастали в нейронный интерфейс, что начинали ощущать корабль как свое тело. Как уж не дернуться, если к твоей тушке нахальный туземец подводит лазерные лучи? — Это даже забавно… И как результат? — Приблизительно одна тысячная от потенциала защитных полей передней полусферы. — Ну хоть не миллионная. Ладно, наш черёд. Бейте по жилым отсекам и рабочим палубам. Выпустите из этих консервных банок воздух, наметьте цель для захвата, у меня уже руки чешутся! — Носовая батарея номер один и три — огонь, беглый, цель — объект три, по жилым палубам. Ракеты к пуску! — Палуба чуть заметно вздрогнула. Когда Нефилим находился в настоящем бою, от одновременного залпа всех наличных орудий гигантский флагман ходил ходуном, на одних лишь вибрациях от отдачи разворачиваясь с борта на борт. Иногда это даже спасало от вражеского огня. — Плазменные орудия на мостик и рабочие палубы второго объекта. Огонь! — Новый толчок. Где-то там, впереди, шары разогретого до звездной температуры вещества врезаются в надстройки кораблей, лопаются с беззвучными в вакууме хлопками. Взрывы воспламеняют кислород уже внутри кораблей, плавят металл обшивки и переборок, испепеляют экипаж, выжигают реле и проводку электрическими разрядами. — Сторожевики идут на сближение! — Уничтожить их до выхода на курс столкновения! — Даже такая мелочь, как сторожевик, при выходе на форсаж могла наделать дел. Однажды разогнавшийся до трети световой скорости просто испарил львиную долю флагмана, заодно с непосредственным начальником Маркуса. С тех пор генерал таранов очень опасался, это даже стало своеобразной фобией. — Линкорам увеличить интервалы до флагмана, в бой не вмешиваться! — Щиты держатся, система выдерживает все попадания. — Нефилим, не снижая скорости, двигался вперед и стремительно нагонял жертв. Силовые щиты передней полусферы полупрозрачными крыльями укрывали флагман от любых угроз. — Попадание! Первый объект потерял управление. — Драйберг прикрыл глаза, прокручивая в голове то, что уже видел десятки раз. Вот сторожевик кренит на бок, двигатели вразнобой выхаркивают огненные снопы, вот капитан еще пытается вернуть себе контроль над траекторией, но с каждой секундой движение все меньше поддаётся управлению. Если повезет, то команда заглушит двигатели, а если нет, то посудина так и будет отскакивать в разные стороны, будто от невидимых стенок. Со всех сторон звучали бормочущие голоса. Даже не слова, а половинки слов. Сросшиеся с компьютерами офицеры что-то произносили вслух, а что-то мысленно передавали через нейронный интерфейс. —… Вспышку, смените мне датчики! — На ноль двадцать пять градуса, смену видеодатчиков третьего обзорного! — Два из трёх. Передайте эскорту, чтобы разобрались с недобитком. Начинаем второй акт пьесы, готовьтесь к абордажу. — Маркус стиснул эфес пиломеча, спектакль шел к финалу. — Притягивающие лучи наведены. Пуск! — Стыковка. Первый шлюз, абордажной группе приготовиться.***
Так уж устроен наш мир, что иногда именно бессмысленная жестокость является двигателем истории. Когда магнитные захваты и гарпуны флагмана вцепились в борта рудовоза, палуба под ногами Драйберга чуть заметно вздрогнула. — Охрана готова? — он встал, мягко оттолкнувшись руками от резных подлокотников кресла, и, подойдя к краю мостика, упёрся ладонями в перила. — Так точно, милорд, они выдвигаются в шлюзовую «А-1» вместе с отрядом абордажной пехоты, — Вахтенный отвернулся от монитора и выжидающе посмотрел на начальника. — Пока я не доберусь, штурм не начинать! — Маркус развернулся и быстрым шагом двинулся к выходу из рубки управления. — На лифте поедете? — На слова унтер-офицера Драйберг даже не изволил повернуть головы. — Гравишахтой доберусь. Держите меня в курсе дела через терминал! — За спиной, укрытой тёмным плащом, начали сдвигаться броневые плиты дверей. Ответа Драйберг уже не услышал и, пройдя ещё пару шагов, нырнул в тёмный зев гравишахты. Гравишахты пронизывали толщу корабля от верхних орудийных башен до самого киля. Обычно с их помощью перемещались младшие офицеры или поднимали специфические грузы, например, боеприпасы большого калибра или емкости с газом. За секунду до удара гравитация изменила направление воздействия и мягко затормозила его падение. Скорость уменьшилась почти до нуля, Драйберг выпрямился. Подковки сапог с глухим лязгом ударились о палубу. — Группа в сборе, ждут только вас. — Попытки связи с другими кораблями предпринимались? — Жертва должна была осмелиться хотя бы на обычный сигнал бедствия. — Мы заглушили их передачи. Тихо как в гробу, бежать некуда. — Сбежать бы они в любом случае не смогли. Куда важнее было не дать воплям на аварийных частотах переполошить всю систему: это бы принесло очень много проблем. Как править новым доминионом, если все богатые подданные сбегут за кордон еще до того, как губернатор вступит в свои права? — Отлично, отключаюсь. Дальше информацию передавать будете через Тхе. — Слушаюсь. Шлюзовая была полна народу. Помещение, больше походившее на крупный ангар, гудело от разговоров, сливавшихся в неясный шум. Собрались все пять десятков из дежурной смены личной охраны командующего — все с оружием и в полной выкладке, десяток боевых андроидов, роботы-штурмовики на тяжёлых гусеницах и, собственно, абордажная группа. Со стороны сборище выглядело помесью строевого смотра и корпоратива эскадрона смерти. В космосе были исключены многодневные позиционные бои, все решалось в худшем случае за часы, а в лучшем — за секунды. Личным рекордом экипажа «Нефилима» был захват Хантонтийского туристического лайнера за тридцать девять и семь десятых секунды. — Сэр! Все готово! — Рык исходил от высокого широкоплечего мужчины, затянутого в штурмовой костюм. Куан Тхе, начальник охраны и по совместительству генетический модификант. При взгляде на него люди в первую очередь замечали вертикальные кошачьи зрачки, ну и миловидные заострённые ушки, придававшие облику некую анимешность. Чуть позже — удлиненные клыки, превращавшие дружелюбную улыбку в хищный оскал. — Контроль над корабельной сетью есть? — Закрылись на физическом уровне, нужен контакт с той стороны. — Обеспечим. Так, граждане военнослужащие, все готовы? Патроны, аптечки, наклейки с тянками на лицевых щитках? — Все на месте. — Тхе козырнул, царапнув когтями по шлему. Боевики вытянулись по стойке «смирно». — Ну тогда вскрывайте! Надеть маски! — Маркус поспешил сам исполнить свой приказ — извлёк из подсумка и прижал к лицу маленькую пластину. Двери шлюзовой камеры медленно разошлись в стороны, обнажая обшивку шахтерского корабля. Металл был весь в оспинах от звёздной пыли, покрытый ржавчиной. Он не мог даже затормозить продвижение штурмовой группы. Плазменные резаки начали искрить, сжигая кислород поступающий уже с чужой стороны. На полотне обшивки обреченного корабля появился ослепительно яркий прямоугольник, потеки расплавленного металла пятнали полированную палубу шлюзовой камеры. — Тридцать секунд! Приготовиться! Работаем как обычно, если хоть кто-то сдаст оружие с полным боекомплектом — будут жестокие кары, возможно, анальные! — На звездолете промахнуться сложно, стены везде, и вдоль и поперек они прострочены опорными конструкциями, кабелями и трубопроводами. — Бегут — убивайте, отбиваются — убивайте! Хотя... Оставьте мозгоправам парочку для допроса. Ну или хотя бы головы неповрежденные притащите, Иветте нужен материал для статьи по антропологии народов внешнего кольца. — Готово! — Пай-й-ехали!!! Самый высокий хит-скор получит двойную премию и тачку лучшей наркоты! — Вживлённые в гортань Драйберга усилители дали такой импульс, что последняя фраза прокатилась гулким эхом. Коллектив отреагировал единодушным взрывом энтузиазма — у генерала даже волосы на затылке дыбом встали. Оплавленная пластина с грохотом рухнула на палубу. Как только звук смолк, нападающие открыли огонь. Жиденькую двойную цепь провинциальных космопехов разнесли прежде, чем те успели выстрелить хоть раз. Оставшиеся в живых защитники бежали по узким коридорам, а в спины им летел огненный шквал. Не прицельный, но такой плотный, что это компенсировало все недостатки. Маркус шёл во второй линии, не вмешиваясь в побоище, но, тем не менее, упиваясь каждой секундой расправы. Он не был психопатом — нет, просто именно такой образ жизни был для него правильным и моральным. Разве что однажды он заметил впереди спину в засаленном инженерном комбинезоне и чисто на охотничьем инстинкте высадил вслед беглецу весь магазин, разнеся беднягу на мелкие куски. — Мостик — туда! — Тхе заметил закоптившуюся табличку. Надпись была на двух языках, верхняя строка стандартными штришками-кружками интергалакта, а вот ниже что-то странное. Маркус, любитель всякой древней земной ерунды, опознал кириллические корни, но на этом все и закончилось. Русские, чехи, да хоть поляки — коктейль из народов старой Земли так сильно перемешался за сотни лет, что выяснять происхождение языков каждой планетной системы было слишком неблагодарным занятием. — Отлично! Контакт есть?! — Маркус сменил магазин, пустой короб упал на палубу. — Двери, лифты, все на кнопках! Перехватываем от центрального компьютера… В некоторое комнаты есть доступ только по ключам, старьё хреново! — Боец с эмблемой войск РЭБ на забрале шлема отвернулся от ноутбука, присоединенного к стенной панели. — Тогда двигаем на мостик и перехватываем контроль оттуда! Марш! — Абордажная команда рванула вперед, как только услышала приказ. Премии все любят, особенно двойные. Коридоры были слишком узкими для нормальной защиты флангов, и, когда из ранее незамеченной технической щели на Драйберга бросилось чумазое хайло с трубным ключом, тот даже испугаться не успел — только сработали наработанные за годы службы рефлексы. Кибернетическая рука врезалась нападающему в кадык, одновременно перекрывая предплечьем линию ответного удара. На секунду их глаза оказались на одном уровне. В одних глазах было пусто — в других горела ярость. Одно лицо было чисто выбрито и не знало грязи — другое было покрыто пылью и копотью. А потом эта секунда кончилась. Марк упёр блок стволов «Тифона» в грудь шахтёру и утопил спуск. Бедняга умер почти мгновенно. Его грудную клетку измочалило до состояния лохмотьев из мяса, перемежающихся осколками костей. Командующий стоял над телом и медленно приходил в себя. С руки капала кровь — тёплая, липкая — не его. Он выжил, успел сбить удар, повод для радости был несомненным. Позади раздался взволнованный голос: — Сэр, вы в порядке?! — Ближайшая сладкая парочка шкафов-телохранителей старательно изображала беспокойство забралами шлемов. Выходило плоховато. Уже за их широкими плечами приютился Тхе, попутно оглядывая все вокруг на предмет еще каких незамеченных заранее неприятностей. — Нет! Форму засрали! А вы прошляпили! Я вам, бляди, боевые месяц выдавать не буду, чтобы подумали о сути своей работы! — Звучный голос стегал как кнут, увешанные оружием мордовороты попятились, смущенно глядя в пол. — Прошу прощения, господин, более не повторится! — Тхе вытянулся в струнку. Казалось, у него сейчас хребет переломится от натуги. — Ещё бы оно, блять, повторилось.— Командующий брезгливо стёр с глянцевой кожи перчатки капли крови и поудобнее перехватил рукоять «Тифона». Расставаться с оружием он теперь точно не желал. Больше ничего интересного на пути к мостику не произошло. Стальной кулак атакующих громил очаги сопротивления, пробираясь все глубже к сердцу корабля. До победы абордажной группе оставались не секунды, а метры с сантиметрами. Двери рубки походя срезали с петель и так и бросили лежать на полу. Экипажу внутри повезло ещё меньше — для упрощения и так детсадовской задачи штурмовики щедро забросали обороняющихся светошумовыми. Через пару секунд все уже было кончено. Бойцы стаскивали тела в кучу, а Маркус стоял рядом с креслом ныне покойного капитана, неудачно попавшего под луч лазерной винтовки. Внимание генерала привлёк суетливый шорох: вроде бы он шёл от небольшой вентиляционной решетки, расположенной почти в самом углу. Подойдя к отверстию, Драйберг ударом приклада сбил пластину и осторожно заглянул в шахту. В шахте мог поместиться только очень худощавый человек — впрочем, так оно и было. На Маркуса во все глаза смотрел испуганный до нервной дрожи молодой паренёк, голубоглазый, рыжеволосый, худой как палка и какой-то забавно взъерошенный. Командующий осклабился: — Ну привет, как тебя зовут? — Паренек задрожал вдвое усерднее. — А-андрей, К-к-калинин… — Маркус про себя хлопнул в ладоши: ура, хоть язык от страха не отнялся. — Ну, а меня зовут Маркус Драйберг, добро пожаловать в ад! — С этими словами Драйберг схватил сопляка за шиворот залатанного флотского комбинезона и вытащил парня из его укрытия. Тот плюхнулся на пол и закрыл голову руками. Один из бойцов прижал Калинина подошвой к полу и вжал ему в затылок закопчённый ствол плазмомета. — На посудинке паразиты завелись?! — Голос принадлежал Гротеску, оператору полевого дезинтегратора. Штурмовик стоял спиной, из его плеча торчал маленький выдвижной механодендрит — такие часто устанавливались на штурмовые скафандры, чтобы защитить солдат от сюрпризов. — Это не паразит, а закуска! — Акулья пасть на шлеме штурмовика и разводы совсем не бутафорской крови на когтях перчаток мягко намекали, что шутка может иметь под собой вполне реальную основу. Маркус однажды чуть не попробовал человечины, чем совсем не гордился. От каннибализма его спасла прибывшая в последний момент спасгруппа. — Мужики, зацените, здесь девочки водятся! — Тихо!!! Взять, но не бить. Просто придержите, агрессию он не проявлял, да и мозгов у него явно побольше, чем у этих покойничков. Где мой отчёт о повреждениях? — Разгерметизированы жилые палубы три и семь! Двигатели по правому борту разбиты, силовая установка работает на треть от полного номинала! — Инженер оторвался от монитора и печально покачал головой в прозрачном шлеме. Пациент был скорее мертв, чем жив. — Вызывайте ремонтников, через два часа посудина должна как минимум не отставать от эскадры! Трупы сжечь, — Маркус отпихнул чьи-то останки с дороги брезгливым пинком, направляясь к рабочим местам экипажа. Недавно начищенные сапоги уже покрылись кровью и грязью. — Но, сэр… — В топку этику и ТБО вместе с трудкодексом, за два часа нужно успеть объём работы, на который уходит от двух суток. Так что последние почести разрешаю не воздавать. Что с экипажем? — Драйберг наклонился над приборной панелью и поморщился. Ряды кнопок были оплавлены и курились струйками вонючего дыма. Ремонт явно намечался если не капитальный, то как минимум стоящий. — Местные отдыхают, господин, мы разогнали их по кубрикам, — доложился по линии связи один из младших офицеров. — Скоро выведем в загоны, все по графику. — Нефилим, что по остальным кораблям?! — Два из трёх сторожевиков уничтожены. У одного рванула активная зона силовой, второй просто в хлам. Два оставшихся рудовоза пытаются уйти, — голос связиста с флагмана явно звенел весельем. Для него уничтожение таких вот жалких противников уже давно стало будничным развлечением. — Отправьте за ними пару эсминцев и истребители. Не отреагируют на приказ об остановке и предупредительные — уничтожьте. — Так точно, милорд, эскадра развёрнута в оборонительный порядок. Нефилиму занять позицию в строю или оставаться на жесткой сцепке? — Вышлите на борт команду и примите меня с охраной, дальше по обстановке. — Принято. — Ком-линк тихо щелкнул. Маркус, не оборачиваясь, крикнул солдатам: — Эй, вы там! Хватит стращать мелкого! Вы его обыскали?! — Охрана виновато пожала наплечниками, копаться в карманах тщедушного паренька всем было неохота. Да и что там могло быть? Ножик перочинный? — Сейчас в процессе, сэр. — Один из бойцов деловито прохлопал швы и карманы, скупо покачал головой. — Вы только аккуратно, а то за домогательства сядете. — А кому он расскажет? Червям в гробу? — Персоналу крематория. — Эй! Ты кто такой? — Малец снова сжался в позу эмбриона, отвечать явно не стремился. — Wir sprechen Deutsch? — В составе экипажей кораблей эскадры присутствовали носители всех основных языков, вероисповеданий и идеологий галактики, но личных перегибов Драйберга это не отменяло. — Он на интергалакте говорит, так что языковые экзерсисы отставить! — Тхе грубо поднял паренька за ворот комбеза и подтолкнул стволом к выходу. Задохлик слегка прибодрился и даже, похоже, перестал дрожать: дошло, что убивать его пока никто не собирался. Пока.***
— Ну что, Андрей, садись, гостем будешь. Вроде бы так у славян говорят? — Драйберг старательно изображал на лице приветливую улыбку и приторно растягивал слова. Выдавала его лишь сталь хитро прищуренных глаз. — Мне не критично, но спасибо… Что со мной будет? — Ни наручников, ни ошейника пареньку не досталось, но это не отменяло факта, что ситуация для него сейчас была более поганой, чем у кролика перед удавом. Калинин осмотрелся. Кроме непривычной роскоши, удивляться было нечему. Ну комната как комната, большой стол из полированного дерева. Ну и да, этот странный офицер. Драйберг. Вот он точно заслуживал внимания, хотя это Андрей ещё на мостике уяснил во всех подробностях. — Поживём — увидим. Может — в шлюз выкинем, а может — на штатную должность примем. — Драйберг задумчиво прикрыл глаза: идея глянуть, как из парня декомпрессией вытянет легкие, отнюдь не казалась такой уж скучной. Тут каждый раз как первый. — Надо же. А от чего это зависит? Если, конечно, мне можно это знать. — Калинин послушно сел за стол. Кресло было до неприличия удобным, но сидел парень все равно как на битом стекле. — В основном от моей воли, плюс совсем чуточку от законов Империи и норм морали. — Контрольное содержание лжи — две трети, до рецептуры пропагандистов малость не дотянул, но грех жаловаться. — И что же решает ваша воля, сэр? — Парень нервно облизнул губы. — Пока моя воля спокойна, а вот сердце кровью обливается. Потому как выглядишь ты, словно блокадник со стажем. Первым делом тебя подкормим, а пока лопать будешь, я тебя порасспрошу. Мадлен, сервируй для гостя обед. Бифштекс, как я люблю, плюс закуски и питья какого-нибудь. — Слушаюсь, все будет готово через две минуты. — Где-то в недрах корабля из морозильника автоповар вытащил комплект полуфабрикатов и принялся стряпать. — А это еще кто? — ИИ-шка наша. Не выпучивай глаза, обычная кибер-сущность с замесом на нашей корабельной сети. Ничуть не лучше обычной операционки.. Хотя... На безрыбье можешь раскрутить ее на стриптиз. Голос исчез, но дроны-служки споро накрыли на стол. Через пару секунд перед Калининым появилась исходящая паром тарелка и приборы. Тот с опаской приступил к еде, словно цепенея под пристальным взглядом своего собеседника. Маркус выждал несколько минут и продолжил: — Ладно, рассказывай, трофей ты мой ушастый. Кто ты и откуда. — Каунт-специалист... Вернее, похоже, что был, до сегодняшнего дня. — Должность, класс? — Второй специалист, а класс только шестой, — Калинин покривил душой, специалистом он был действительно вторым, но лишь потому, что его предшественник уволился за пару суток до старта. Маркус откинулся на спинку кресла и начал щёлкать костяшками пальцев. Звук раздражал сам по себе, а интегрированные в кисть титановые нити придавали ему еще и противный металлический звон. Андрея передернуло, но прерывать свой рассказ он не стал. — Некомплект был, вот меня и взяли. Выбора что у них, что у меня не было. На планете я бы точно с голоду помер, а так — паёк, да и трудовой стаж в зачёт идёт. Может быть, на билет отсюда скоп- гм, скопил бы. — С самого детства Калинин понял, что живёт на обочине галактики. Ему хотелось большего — наполнить лёгкие чистым воздухом, не бояться лишиться крыши над головой за неуплату налогов и наконец-то начать есть нормальную еду вместо вшивых пайков. — Ну, будешь себя хорошо вести, получишь билет. Да и деньжонок тоже подбросим. — На деле, это могло быть только началом. Маркус не в первый раз подбирал туземную зверушку «с улицы», ну или, вернее, с залитой кровью палубы. Обычно его протеже забирались довольно высоко — впрочем, не обгоняя благодетеля. А несговорчивые и нетактичные просто исчезали в конвертерах или просыпались в открытом космосе. — А с чего такая щедрость? — осторожно спросил гость, отложив приборы. Командующий нахмурился: — Не от личной приязни. Давай дальше, счётчик. — Драйберг устроился поудобнее, и вслепую сгреб со стола пачку сигарет, заготовленную роботами. Приказа он не озвучивал, но чуткая Мадлен подметила, что хозяину охота втянуть в себя еще немного смолы и тяжелых металлов, тем более, что искусственным легким дым почти не вредил. — Родился на Лорентале, столичной планете системы. — Родители, родственники, подружки, друзья, золотая рыбка или попугайчик? — Сейчас нет никого. — Сожалею. — Таким голосом обычно обещают пожертвовать копеечку в фонд помощи жертвам войны, но исключительно задним числом. — Я привык. Впрочем, полагаться только на себя порой легче… Некому ударить в спину. — А ведь били, всегда. И сгинувший отец, и умершая мать. А всем остальным на паренька было просто наплевать. — Мои слова. Так вот, Андрей. Скажу честно — у тебя есть два пути. Либо ты присоединяешься ко мне, либо… — Красноречивый цык зубом и рубленое движение поперек кадыка, вот и весь сказ. — Мне это не понравится, да? — Именно так. Хотя ты этого не почувствуешь. Знаешь, на основе чего мы делаем боевых роботов? — ...Нет, но байки ходят разные. Кибер-нежить? — Именно. Смесь живого и мертвого, щепотка автоматики. Этим объясняется их надежность, исполнительность и главное — чудовищная жестокость к врагам Империи. В общем, пугать тебя дальше смысла нет, а то поперхнёшься и сдохнешь раньше срока. Я приставлю к тебе охранника, заберёшь шмотки и тебе покажут комнату, может, придумаю, что с тобой делать. — Драйберг театрально щелкнул пальцами, будто подзывая дворецкого. Двери разошлись в стороны и на пороге появился один из недавних солдат. Ну да, как раз дворецкий. — Вольф, ты слышал. Парень твой. Только не прибей его ненароком, я тебя знаю. Мордоворот вел Калинина аккуратно — во всяком случае, охранник, больше походивший на конвоира, вел себя подчёркнуто нейтрально, не использовал парня для открывания дверей и без нужды не подгонял. Они шли уже не через точку входа штурмового отряда, а через аварийный шлюз. Перед створками скучала пара часовых. На самом деле сторожили не они, а боевой андроид, увешанный оружием буквально до зубов. Люди здесь были по факту не нужны, но устав есть устав. О недавней схватке, больше напоминавшей бойню, теперь уже напоминали только кровавые разводы на полу и следы от выстрелов на стенах и оборудовании. Андроиды-уборщики сновали по соединительным коридорам и отсекам, избавляясь от грязи и копоти. Ни дать ни взять — муравьи, наводящие чистоту после погрома в муравейнике. Света на нижних уровнях не было — меткий залп батареи плазменных пушек разнёс в клочья одну из вспомогательных подстанций. Установки-регенераторы питались от аварийной сети, так что работали они кое-как: воздух ощутимо отдавал гарью, порохом и ржавым железом. Калинина мутило, но пока что он держался. Он уже пытался сохранять спокойствие чисто по инерции. Без сомнения, можно было и рухнуть на колени, разрыдаться от ужаса и так далее, но выход от такой истерики был бы нулевым. Так что Андрей дышал носом, сглатывая на каждом вдохе и молча переступал через кровавые лужи в тёмном закопченном коридоре. Он шёл практически на ощупь — именно поэтому не заметил копошившуюся в углу фигуру, закутанную в какие-то обноски. — Аккуратнее, господин… — Калинин отшатнулся и, поскользнувшись на луже отработанного масла, чуть не рухнул на кучу мусора. Конвоир гулко хохотнул: — Ты что, испугался что ли? Это же обычный лобо. — Вольф поднял забрало, небритое лицо на секунду приняло выражение, которое можно было спутать с отеческим. Правда, только после недельного запоя. — Кто? — Голос Андрея дрогнул, чуть не сорвался, но потом, подумав о своем поведении, вернулся к обычному состоянию. — Ну, лобо — лоботомированный зек или пленный стороны, не подписавшей конвенцию о правах военнопленных. Вскрываем череп, вырезаем кусок мозгов, на его место — автоматику. В боевых пускают нормальный материал, сильный и здоровый, а в такие отбросы бросают только неликвид. Вот этот вот… Раб, номер, назначение и увечье! — Вольф ткнул пальцем в уборщика, будто еще было к кому обращаться в пустом коридоре. — Номер CSHM-1178956567Z, младший уборщик, из-за повреждения позвоночника не годен к строевой. — Голос существа звучал хрипло, словно из колодца. Примерно таким же говорил пластиковый боевой робот, одна из немногочисленных детских игрушек Андрея. — Видишь, обычный мусор. Не стой, а то из тебя такого же сделаю! — Конвоир показательно лязгнул затвором автомата и кивнул во мрак коридора. Ситуация разрешилась бы вполне благополучно, но в узком коридоре было трудно разойтись. Уборщик зацепил плечом наплечник десантника. На полированной керамической плите броневого элемента осталось большое грязное пятно. Вольф будто этого и ждал. Он издал утробный рев: — Кусок дерьма! Я эту пластину только сегодня заменил! — Псевдомышцы бронекостюма глухо взвыли и титанической силы удар вмял раба в переборку. Кулак поднимался и опускался, снова и снова, с тошнотворным хрустом врезаясь в тело. Через несколько секунд на полу лежало изуродованное тело, плоть и кости в нескольких местах были размозжены в однородное месиво. Заметив полный ужаса взгляд Андрея, вжавшегося в противоположную стену, Вольф рыкнул: — За все хорошее! У нас таких полный трюм, в расход хоть по сто штук в день! Пару лет подряд! — И что характерно, охранник ни капельки не шутил. — Но зачем убивать… — Охранник шагнул к перепуганному пленнику, нависая над ним, Вольф и без скафандра был выше Андрея на верных две головы, а уж в броне так и вовсе в полтора раза превосходил парня ростом. При желании он мог буравить Калинина взглядом прямо в темя. — Он не жив и не мертв, не ощущает боли, не ощущает удовольствия. Он просто существует для чужой пользы, это даже не раб, это биологический автомат, пригодный только для грязной работы, заводная игрушка. А игрушки ломать не возбраняется — батя новую найдёт. Ты что, ещё не понял, куда попал?! Кубрик был пуст, ни мертвых, ни живых, вещи членов экипажа были выброшены из рундуков и валялись в кучах на полу. Все замки были взломаны, комнату явно посетили мародёры. — Разве это по уставу? — У Андрея действительно был повод для удивления — захватчики принадлежали к одной из имперских военизированных структур, так что следовать правилам космического кодекса обитаемых миров они были обязаны. Ну… Как обязаны. На бумажке. Так-то им и мирные корабли в хлам разносить не особо разрешалось. Каков поп, таков и приход. А у Драйберга приход явно мог быть только наркотический, вплоть до передоза. — Это право сильного, имущество с захваченных кораблей уходит с молотка. И экипаж тоже, ты не отвлекайся, ищи, шмотки потащишь сам. Сумку вон, в углу возьмёшь. — Громила хмыкнул и боком протиснулся в коридор, оставив парня наедине с бардаком и невеселыми мыслями. Вещей у Андрея было немного. Вернее, их почти не было. Треснутый дешевый голопланшет, смена одежды и обуви, несколько кристаллов памяти на цепочке из блеклой латуни да единственное оружие — короткий вибронож в пластиковых ножнах. Что характерно, пока Андрея таскали лицом по палубе на мостике, никто даже не подумал отобрать у него этот меч-кладенец. На обратном пути Андрей и почему-то помрачневший — видимо, из-за испачканной бронепластины — Вольф столкнулись с бригадой ремонтников: десятком тяжёлых роботов и парой киборгов под командой прораба. Они спокойно и методично меняли поврежденные узлы в системе энергоснабжения. Шипела сварка, по стенам коридора скакали странные уродливые тени. Работа кипела не за совесть, а за страх. Атмосфера на двух кораблях разительно отличалась. В воздухе Нефилима разносились шумы, лязг, треск статики. Левиафан космоса вцепился в новую жертву и с сытым урчанием высасывал из неё начинку: обогащённую руду, запасные части и главное — экипаж, кубометры свежей плоти, пригодной к киборгизации и последующей перепродаже. В какой-то мере Андрей был рад, что в тот момент оказался на мостике. Он выжил, да и судьба его была куда как более завидной, нежели других членов экипажа. Перспектива превратиться в безвольный автомат пугала его куда больше, чем общество этого непонятного офицера, который держал в кулаке всех на этой проклятой громаде. Калинина доставили в тюремный блок — не тот, где держали мясо, а для людей, которым пока что решили оставить мозг в неповрежденном состоянии. Камера, в которую поместили Андрея, по размерам была как капитанская каюта на захваченном рудовозе, так что на условия было грех жаловаться. Койка, стол, санузел — по сути своей обстановка напоминала дешёвые мотели. Впечатление портили желтые круги на стене, над которыми тянулась трафаретная надпись «Поддерживай чистоту». «Чистоту» кармы, мыслей или пола в камере, не уточнялось. Замыкала образ сдвижная дверь из броневой стали. Коридор, в который выходили двери темницы, был через каждые пять метров перечерчен лазерными стенами, в обоих концах дежурило по гусеничному роботу-охраннику. Один вид этих тварей отбивал всякое желание пытаться качать права. Калинин на удивление легко уснул, попросту упав на кровать и даже не раздеваясь. Он спал без сновидений, сном нормального молодого парня, истощившего почти все свои душевные резервы. В то же время Маркус сна себе позволить не мог. Он сидел за столом в компании очередной бутылки и пытался согласовать свои планы с реальностью. Драйберг уже начинал выбиваться из графика, так что все его стволы и головорезы могли оказаться бессильны. Перед самой важной вещью в современной вселенной — Информацией.