Arcobaleno Primo

В фанфике у Тсуны даже не гипер-интуиция, а нечто сродни предвидению. Это чтобы не возмущались.

Тсуна успел даже привыкнуть за этот месяц к пробежкам, медитациям и прочему. Фонг учил: рассказывал и показывал, терпеливо объясняя и повторяя непонятное. А непонятного было много. В основном, непонятными были детали или причины некоторых действий, но китаец разъяснял всё. Хотя, вообще-то, шатен сначала задавал вопросы чисто из банального любопытства: как вывернется Аркобалено в этот раз? Теперь же вопросы задавались совершенно искренне, по-настоящему интересуя Тсунаёши. Сам же Фонг через месяц был готов поспорить, что подросток просто пытается вывести его из себя, засыпая вопросами. Он придирался к самым незначительным деталям, уточняя всё, что только возможно. «Зато это означает, что парень растёт внимательным и не игнорирует детали, что повысит ему шанс на выживание», — успокаивал себя мастер боевых искусств, в очередной раз садясь медитировать, чтобы не вспылить. Реборн находился в похожем состоянии, вот только привело киллера к этому прямо противоположное поведение наследника. Савада Иэясу совершенно ничему не хотел учиться, предпочитая гулять со своими… «друзьями». Блондин открыто хамил матери и брату, употреблял алкоголь (его приносил один из дружков Савады в банках для соков или газировки, поэтому при первой слежке Реборн не заметил), занимался хулиганством… Хотя положительные моменты тоже имелись. Например, после инцидента с поединком и извинений со стороны наследника (по инициативе Аркобалено, разумеется), принесённых девушке, та стала сближаться с Савадой. Правда, в поведении парня приходилось сильно ограничивать при общении с Сасагавой, но тем не менее. Сама школьница изучала акупунктуру под руководством матери и… и всё. Простая, наивная Сасагава Киоко нуждалась в конкретной такой встряске, чтобы, наконец, с неё упали розовые очки, сквозь которые она смотрит на мир. Скоро приедет потомок первого Урагана Вонголы — Гокудера Хаято, нашумевший в последнее время киллер-одиночка. О, Реборн даже спустя несколько месяцев помнит во всех подробностях, как искал этого парня, и как его встретили бомбами в лицо вместо приветствия, когда Аркобалено зашёл в квартиру Гокудеры. А потом хозяина квартиры нужно было убедить хотя бы посмотреть на наследника, Хранителем которого предлагается стать. И вот, в ближайшие пару дней должен прибыть этот самый Гокудера Хаято. А за ним, сто процентов, притащатся его учитель, утверждающий, что на ученика ему глубоко наплевать, и сестра Урагана, которая вот уже несколько лет разыгрывает спектакль с любовью к Реборну. А ещё человек сорок киллеров, пришедших по душу кого-то из известных наёмников, которые приедут в Намимори, или наследника. А ещё эта шумиха вокруг самого города из-за предстоящего приезда весьма видной личности мира немафиозного — Аоямы Джуичи. В предлог «для съёмок на природе», представленный айдолом, верится не особо. Когда сюда приедет Аояма, то в город съедутся очень и очень многие, чтобы посмотреть на своего кумира. Реборн неслышно вздохнул, идя со своим учеником в школу. Рядом идёт такой же задумчивый Фонг, которому его ученик чуть ли не полоскал мозги вопросами. Сам же шатен пребывал в явно приподнятом настроении, слегка улыбаясь каким-то своим мыслям. Савада Иэясу же шёл мрачнее тучи, смотря себе под ноги. На одном из перекрёстков к ним присоединилась Сасагава. Девушка скромно улыбалась, спеша навстречу компании. ** В классе даже на уроке было достаточно оживлённо: все обсуждали нового ученика. Тсуна не слушал болтовню окружающих, он рисовал. Впервые после длительного перерыва — с самого приезда Реборна, — хотелось рисовать. Руки сами выводили несколько разных портретов на листе, вытаскивая из пенала и раскидывая по парте цветные карандаши и различные ластики. Вот несколько алых линий — это длинные волосы Селестии, собранные в хвост и взметнувшиеся от резкого движения, а вот светло-голубой ёжик чуть пониже чёлки Селестии — это Джуичи положил голову на плечо любимой. Пятно нескольких оттенков серого быстро превратилось в Бермуду, а зелёная клякса — в Теодоро. Чёрные линии быстро стали причёской Кёи, а роскошный светло-жёлтый водопад — волосами Хинаты. А вот пятно светло-коричневого оттенка — это уже сам Тсуна. Несколько быстрых движений разными оттенками телесного цвета, и вырисовываются очертания лиц и поз. Вот из пенала выскользнул какой-то песочно-коричневого цвета карандаш, усаживая всех на диван. Иногда шатен возвращался в реальность, чтобы проверить положение дел и не потерять нить происходящего в классе. — Как мы видим из графика номер семь… — монотонно бубнил учитель. — А этот новенький, я слышала, он из Америки! — шептала своей подруге сидящая сзади одноклассница. — Да нет, мне Киори говорила, что он испанец. А у неё брат в ДК состоит, так что ей можно верить. — судя по интонации, в начале реплики собеседница нахмурилась. …И Тсуна вернулся к раскрашиванию созданного перед самым приездом Аркобалено рисунка. Вот уже в волосах Хинаты появилась небольшая заколка в виде розы, а на теле — белая рубашка с жабо и кружевными рукавами, строгая длинная юбка тёмно-серого цвета и тонкие перчатки на руках. Девушка сидит справа от Тсуны, немного застенчиво улыбаясь и сложив руки на коленях. Рядом с ней стоит, опёршись на подлокотник, сам Кёя. Он сложил руки на груди, галстук чуть ослаблен, а глаза смотрят несколько раздражённо и устало. Слева же чинно уселся Бермуда, спокойно взирая на мир. Высокий цилиндр украшен лентой, черепами и цветами, на теле — строгий костюм-тройка с повязанной вместо галстука тонкой ленточкой. Левее Бермуды сидит Селестия. Она резко повернула голову, чтобы посмотреть на Джуичи, устроившегося рядом с девушкой и водрузившего подбородок на плечо любимой. Они выглядят диаметрально разными. На Селестии пышная ярко-красная юбка с оборками и декоративными складками, коричневый корсет с ремешками и белая рубашка с рюшами. Ярко-голубые глаза чуть прищурены, на лице ярко проступили эмоции — веселье, задор, радость. Джуичи же одет в простые чёрные брюки и того же цвета жилет, под которым видна белоснежная рубашка. Блёклые голубые глаза смотрят прямо в глаза Селестии, уголки губ едва заметно приподняты в улыбке. Левее всех стоит Теодоро. Он устроился чуть сбоку и позади дивана, упёршись локтями в его спинку и улыбнувшись не то коварно, не то просто открыто. Пиджак расстёгнут, галстук закинут на плечо, на голове неизменные гоглы. Верхние две пуговицы синей рубашки расстёгнуты. В центре сидит Тсуна, спокойно улыбаясь и сложив руки на коленях, как это сделали Хината и Бермуда. Под пиджаком светло-оранжевая рубашка, галстук, как всегда, отсутствует. Был уже конец урока, когда шатен докрасил последнюю деталь. Оглядывая рисунок и подмечая мелкие недостатки, бывший Аркобалено Неба невольно погрузился в воспоминания. Да, именно так сидел он с Хранителями на одной из последних фотографий. И не важно, что там они все — проклятые малыши, это не способно помешать художнику представить своих друзей и себя «нормальными». Да и цвета Тсуна помнил очень даже отчётливо, и проскальзывающую в глазах тоску тоже. Тсуна вообще очень хорошо помнил свою жизнь до снятия проклятия Аркобалено. ** На перемене шатен отправился в кабинет Дисциплинарного Комитета, не забыв прихватить с собой рисунок. Точнее, Теодоро буквально вытащил за руку своё Небо. Савада Иэясу в их сторону лишь раздражённо покосился, но ничего больше не предпринял. Ему хотелось надавать не в меру шумному новичку, заставить того встать на колени и молить о пощаде. Однако подходить к зеленоволосому наследник не решался — он всё ещё помнил, как ещё в первые дни попытался надавить на Мистеро, но тот просто вогнал блондина в иллюзию, заявив, что в следующий раз действовать будет как мафиози — при малейших признаках агрессии убьёт. — Ты скучнее, чем я думал, наследничек. — протянул тогда изобретатель, глядя на побеждённого блондина сверху вниз. — Но я лелею надежду, что в будущем станет веселее. — и ушёл. После того, как Саваде-среднему объяснили его положение, наследник окончательно понял: он — король этого мира. Ему можно всё, и он получит всё, по праву рождения. Станет Десятым Вонголой — и сразу вышвырнет из своего дома бесполезного неуклюжего «братца», заставит Хинату-семпай быть с ним, избавится от её раздражающего нии-сана… Именно подобными планами утешал себя Савада Иэясу, когда его садист-наставник устраивал очередную «побудку в стиле Вонголы» или заставлял бежать кросс на сотню километров. Помогало, правда, с самого начала не очень, а теперь, спустя месяц, и вовсе не работало, но… Хоть что-то. А ещё наследник, приходя домой после тренировок или собираясь по утрам в школу, наблюдал тренировки приёмного недоразумения, по ошибке принятого в семью. Шатена обычно можно было застать медитирующим или слушающим рассказы своего наставника. И хотя блондин знал, что брат устаёт не меньше него самого, это не мешало наследнику презрительно фыркать. С такими тренировками, какие предоставляет китаец, никчёмный младший брат скорее умрёт в мире мафии, о котором сам блондин пока, конечно, знал только из немногочисленных рассказов Реборна и его же оговорок. ** Второй урок не начинался вот уже десять минут по причине отсутствия в классе учителя. Тсуна в это время увлечённо что-то рисовал, прикусив от стараний губу. Ему не мешали ни гомон одноклассников, ни ощущение взгляда на себе, которое не проходило с самого приезда Фонга, — всё-таки, Тсуна поопытнее будет, и скрыться от него почти невозможно, впрочем, Аркобалено, скорее всего, и не пытался, — ни тихонько потренькивающая интуиция, непонятно о чём извещающая, ни даже некоторые попытки «брата» вывести из себя. И вот, учитель почтил класс своим присутствием, войдя в помещение. Правда, гомон от этого только усилился по причине того, что следом за мужчиной вошёл хмурый пепельноволосый парень. На руках кольца, на ремне брюк множество цепочек разной толщины, рубашка не заправлена, несколько верхних пуговиц расстёгнуты, а галстук расслаблен. Парень бегло оглядел класс, секундно задержавшись лишь на Саваде Иэясу, и презрительно цыкнул. — Класс, это Гокудера Хаято, ученик по обмену из Италии. — объявил учитель, когда в классе установилась относительная тишина. — Хаято-кун, садись на любое свободное место, и начнём урок. Пепельноволосый скривился и прошёл к месту в самом конце класса, по пути пнув стул Савады Иэясу, из-за чего тот упал. Девушки синхронно ахнули. Парни насторожились. Тсуна продолжал выводить линии на бумаге. А Гокудера Хаято уселся за последнюю парту в среднем ряду, соседнюю с партой Тсуны, находившейся у окна. Почувствовав на себе взгляд новичка, шатен повернулся к нему и улыбнулся, на что тот презрительно хмыкнул и отвернулся. Теодоро, сидевший прямо перед Гокудерой и видевший все изменения в мимике своего Неба, уставился на Тсуну и скорчил жалобную моську, как бы готовясь расплакаться. Всем своим видом иллюзионист говорил: «Неужели ты нас бросишь?». На это сам шатен мягко улыбнулся, молчаливо и так же шуточно отвечая: «Ну что за глупости?». В ответ изобретатель просиял, а в глазах загорелись звёздочки. Буквально. При помощи всё той же мимики Тсуна упрекнул Хранителя в использовании Пламени, на что тот убрал иллюзию и развёл руками, виновато улыбнувшись. За этим маленьким представлением внимательно наблюдали Фонг, который лишь вздохнул, и Гокудера Хаято, которого искренне удивил подобный мимический диалог. «Как можно так легко понимать друг друга?». Гокудера Хаято ненавидел мафию, лживую и беспощадную, отобравшую у него шанс на счастливую семью. По крайней мере, так было в девять лет, когда он узнал, что недавно умершая учительница музыки — его мать. Потом были ученичество у Шамала, становление киллером… И ненависть к мафии почти исчезла, уступая место пустоте. Плевать стало на всё: количество трупов под ногами, попытки мачехи избавиться от ненавистного бастарда, даже многочисленные подружки учителя уже не злили, а вызывали лишь глухое раздражение. Тогда из меланхолии его вырвал, как ни странно, Шамал. Вечно беззаботный и ни на что не обращающий внимание учитель вдруг стал серьёзным и… отвесил подзатыльник, наорав. Шамал тогда поливал ученика такими грязными ругательствами, что щёки от смущения пылали и уши, казалось, сворачивались в трубочки. Киллер на повышенных тонах сообщил Хаято, что он последний идиот и трус, раз не способен принять этот мир, закрываясь от него. После убедительного и красочного монолога учителя Хаято долго дулся на него. Правда, не признать правоту Шамала всё-таки не мог. И признал. Парень и сам не заметил, как начал раздражаться всё чаще, вспышки гнева уже перестали быть чем-то необычным и из ряда вон выходящим. Учитель на это только улыбался и притворно ныл, продолжая водить в дом женщин. Гокудера Хаято снова стал эмоциональным, втянулся в тренировки и даже прославился, в буквальном смысле взорвав толпу мафиози своим появлением. Правда, теперь многое поменялось. В первую очередь, сам теперь уже подрывник. Окружающие вызывали лишь раздражение, а требующие соблюдения кучи разных правил снобы — и вовсе желание их подорвать. Ученичество у Шамала тем временем закончилось, и уже тринадцатилетний подросток покинул учителя, став полноценным киллером-одиночкой и сняв небольшую квартирку где-то в глубине Сицилии. И жизнь вроде как наладилась, но в один прекрасный (или не очень) день на пороге объявился Аркобалено Солнца. Диалог с ним был бурным, со взрывами, матом и выстрелами, но продуктивным. Гокудера Хаято никогда бы не признался окружающим, даже собственному учителю, но ему хотелось семью. Такую, где бы его не пытались убить и принимали со всеми недостатками. А потому приглашение стать Хранителем Урагана для будущего Дечимо было встречено… нет, не бурным восторгом и даже не радостно блестящими глазами — всё-таки, Хаято не был наивным ребёнком (по крайней мере, не считал себя таковым) и прекрасно понимал, что может и не прижиться в компании остальных Хранителей. И вот, встреча со своим, вероятно, будущим боссом. Пока только глазами, до полноценного знакомства ещё далеко. И хочется отвернуться, чтобы больше не смотреть в эти глаза, горящие презрением. Хочется подорвать мерзкого пацана. Да ещё этот непонятный парень за соседней партой с его улыбочкой… Подкинуть наследнику бумажку с требованием явиться на задний двор после уроков труда не составило, даже с учётом того, что сам Савада Иэясу сидит в другом конце класса. Всё-таки, в битве может открыться настоящий характер наследника. Быть может, первое впечатление о нём было неверным? Ну, или можно будет подорвать блондина, не нарушая омерту. Конечно, тогда проблем с Вонголой не оберёшься, но… Тут себя Хаято обрывал. Загадывать так далеко вперёд в таком пессимистичном свете совсем не хотелось. И вот, настал момент Х, когда Гокудера Хаято проверял своего вероятного босса. Невероятно, но факт: блондин клюнул на этот спектакль с Реборном, где подрывник решил как бы невзначай уточнить, действительно ли станет кандидатом на место Десятого в случае, если убьёт другого кандидата. И Аркобалено с садистским удовольствием это подтвердил, запугивая своего ученика. — Гокудера Хаято — киллер-одиночка. Прославился как человек, чьё тело сплошь покрыто динамитом. — поделился Реборн с Савадой, отчего последнего перекосило. Подрывник против воли ухмыльнулся. Даже если бой выйдет скучным, можно будет насладиться глупыми лицами, которые будет выдавать наследник. ** Тсуна наблюдал за тем, как новенький гоняет по заднему двору его «брата», в компании Фонга. Кёя и Хината ушли на патруль города, а Теодоро умчался домой, чтобы позвать в город ученика и поправить что-то в чертежах. Так что теперь бывший Аркобалено Неба наблюдал из окна кабинета ДК за происходящим на заднем дворе школы. Его же наставник устроился в позе лотоса на подоконнике. Со второго этажа было прекрасно видно, как подрывник при помощи Пламени поджигает динамитные палочки. И как паникует Савада Иэясу. Фонг сделал очередной глоток предложенного Тсуной чая, когда на грани слышимости просвистел выстрел — Реборн решил, что ученик достаточно настрадался, и выстрелил в него Пулей Возрождения. Гокудера Хаято тактично подождал, пока Пуля начнёт действовать. А потом с криком «Я СМОГУ ПОБЕДИТЬ!» Савада Иэясу принялся тушить горящие бомбы. — Удваиваю! — ухмыльнулся Гокудера. Фонг удивлённо наблюдал за тем, как его ученик резко разворачивается и выходит из кабинета, спотыкаясь по пути, но не сбавляя скорости. Аркобалено Урагана уже привык, что иногда шатен выпадает из реальности или делает странные и непонятные вещи. Каждое такое действие сам подросток объяснял интуицией. Хотя Фонгу казалось, что это скорее предвидение, как было у Луче и есть у Арии. Аркобалено вздохнул, погружаясь в свои мысли. Печать на Пламени подростка с каждым днём всё сильнее слабела, а поведение Реборна вместе с этим иногда казалось ещё более абсурдным, чем обычно. Пламя Тсуны влияло на Солнечного Аркобалено. И Ураган беспокоился: не станет ли лучший киллер зависим от Пламени шатена?… ** Тсуна появился на улице как раз в тот момент, когда подрывник утроил количество бомб. Как в замедленной съёмке шатен видел, как одна из тонких палочек упала прямо к ногам пепельноволосого, как расширились глаза киллера, как Савада Иэясу быстро отбежал на безопасное расстояние, чтобы его не задело. Тело само рванулось в сторону сражающихся, отталкивая Гокудеру от эпицентра взрыва. Как так он преодолел почти сотню метров, отделяющую Тсуну от его цели, он даже не задумался. Скорее всего, использовал Пламя. Но это было не так важно. Главное — подрывник остался цел, отделавшись испугом. Растянув губы в очередной улыбке, Тсуна слез со спасённого и встал, подав ему руку. Гокудера сначала шокировано посмотрел на протянутую конечность, осознавая смысл жеста, потом на своего спасителя. Нахмурившись, парень встал сам, отряхиваясь, и буркнул скупые слова благодарности. В ответ Тсуна лишь чуть шире улыбнулся, после чего развернулся и, пошатываясь, медленно зашагал в сторону выхода с территории учебного заведения. «Видимо, выброс Пламени всё-таки был», — как-то отстранённо подумал Тсуна. Ему навстречу где-то на полпути до дома откуда-то из-за поворота выбежала встревоженная Хината, за которой быстрым шагом передвигался мрачный Кёя. — Тсуна! — девушка, едва не рыдая, бросилась обнимать друга, от обилия чувств не рассчитав силу и едва не переломав ему рёбра. — Твоё Пламя, оно… Это было так ярко… Мы испугались… Ты же говорил, что на Пламени печать… Хината не выдержала и расплакалась. Она всегда была чувствительна к Пламени, а такой резкий всплеск Пламени её Неба перепугал Хранительницу Солнца. Тсуне не оставалось ничего, кроме как гладить девушку по волосам, успокаивая. Кёя наблюдал за происходящим чуть в отдалении, прекрасно зная, что их с сестрой Небо позаботится о Солнце. Спустя пару минут из Пламени Тумана материализовался такой же встревоженный Теодоро, тут же принявшийся допрашивать присутствующих о произошедшем. А Тсуна со спокойной совестью упал в обморок. ** Фонг не смог даже дёрнуться, когда его ученика охватило чистое и яркое Пламя Неба. Сначала Аркобалено сильно напрягся, будучи уверенным, что так резко высвобожденное Пламя либо убьёт, либо сильно покалечит носителя. Реборн, сидевший на дереве, замер. Казалось, ещё секунда, и сильнейший киллер кинется на Саваду-младшего. Печать на Пламени разрушена, и достаточно грубо. Это может привести к любым последствиям. Аркобалено Урагана срывается с места, собираясь догнать ученика и проверить его состояние, подозревая неладное. ** В одной из токийских фотостудий дёрнулся и нахмурился голубоволосый низкий парень. — Аояма, что ещё за новости? Тебе плохо? — требовательно поинтересовался у него фотограф, опустив фотоаппарат. Ответом стало что-то утвердительное, после чего парень быстро покинул студию, бросив, что ему нехорошо. Ему нужно многое обдумать. ** В римском съёмочном павильоне дёрнулась и оступилась актриса. — Синьорина Эспозито! — всполошилась ассистентка. Она никогда не видела, чтобы ловкая и подвижная актриса оступалась. — Вам плохо? Воды? Может, на воздух? Или… — Всё в порядке. — девушка выпрямилась и улыбнулась ассистентке. — Мне немного нехорошо, так что я выйду и немного освежусь. — оповестила Эспозито, разворачиваясь и уходя. Небо, её Небо, живо, и это прекрасно. Связь с ним снова полностью чувствуется. Кажется, она нашла достойную причину, чтобы заявить об уходе. Осталось только придумать публичную версию. ** Глава тюрьмы Вендикаре едва заметно вздрогнул, ощутив всплеск знакомого Пламени. «Значит, он жив», — облегчённо выдыхает Бермуда фон Вихтенштайн. Наконец, долгие годы ожидания пробуждения его Неба окупятся, и они снова встретятся. Впервые за многие десятилетия губы бывшего Аркобалено Грозы дрогнули в улыбке.