Будь со мной. Танцуй со мной.

Отабек никогда не думал, что будет переступать порог этого здания с таким трепетом. Он возненавидел балет с самого первого дня. Это было больно, нудно и сложно. И нельзя сказать, что Алтына пугали трудности – уже тогда он был упрямым и целеустремленным бараном. Но балет не трогал в его душе ни одну струну, ничего не зажигал. Он не хотел танцевать по шаблонам, в нем росло желание создавать что-то самостоятельно. Единственной причиной, по которой он продолжал ходить в ненавистные залы и выгибаться у станка – Юрий Плисецкий. Бесконечно красивый, невероятно изящный и абсолютно потрясающий. Он словно был создан для того, чтобы танцевать – каждое его движение было наполнено гармонией и плавностью, а в глазах блестела любовь к тому, что он делает. Эти глаза, казалось Отабеку, навсегда останутся в его памяти. Он продержался полгода. Ужасные шесть месяцев, кошмарные часы. Отабек просто сбежал и больше не возвращался до того момента, пока родители не поставили маленькую Мадину на ту же дорожку. Но мелкой, кажется, нравилось, и Отабек улыбался, когда она демонстрировала ему новые разученные па. Он редко забирал сестру отсюда – по вечерам он либо сидел в баре с Крисом, либо тренировался с парнями во главе с одним раздражающим, но успевшим стать родным канадцем. И да, он просто ненавидел это место. Его дрожь пробирала, стоило только зайти в светлый вестибюль. Но этим вечером он открывал тяжелые двери с таким желанием, что поражался сам себе. Алтын кивнул охраннику – усатый дедушка привык к таким вот ночным походам казаха и пускал его без вопросов. К тому же, этот мужчина обожал гиперактивную Мадину, которая с радостью рассказала, что ее брат дружит с самим Юрием Плисецким. Расстегнув куртку, Отабек стал подниматься по широкой лестнице. Он сразу услышал музыку, доносящуюся из конца коридора – там находился самый большой и любимый зал Юрия, сквозь окна которого был виден заснеженный дворик с высокими деревьями. Алтын в нерешительности остановился у двери. Они уже несколько месяцев вот так встречались в темных танцевальных залах, но Отабек все не мог отогнать смущение. Он не мог поверить, что дружил с тем, в кого влюбился пять лет назад, это было похоже на сон или затянувшуюся шутку. И никогда их встречи не выходили из этой школы. Отабек иногда приносил Юрию кофе, изредка провожал до такси, еще реже – до метро. Но ничего больше. Они даже разговаривали совсем мало – Плисецкий танцевал, всего себя отдавая музыке, а Отабек просто пялился, стараясь не выглядеть влюбленной школьницей. А сегодня он хотел пригласить Юру прогуляться и, может, Алтын решился бы предложить блондину посмотреть на их с парнями выступление в эти выходные. Он ведь так и не сказал Плисецкому, что танцует. Отабек тяжело вздохнул и зашел в зал, сразу останавливаясь в дверях – он знал, что лучше не отвлекать Юрия, когда он танцует. Поэтому он оперся плечом о косяк и сложил руки на груди, внимательно наблюдая за другом. Алтын все никак не мог привыкнуть к тому, как прекрасно выглядел Юра, когда танцевал. Иногда ему казалось, что у Плисецкого за спиной крылья, которые подхватывает ветерок – другого объяснения удивительной легкости блондина не было. Отабек не замечал, как проходило время, наблюдая за тем, как под облегающей одеждой перекатываются мышцы. Он знал, что Юра видел его, знал, что он сейчас старается выложиться на полную – показать все лучшее, что он умеет; и это заставляло Отабека покрываться мурашками. Когда музыка закончилась, а Юрий остановился, тяжело дыша и содрогаясь всем телом, Отабек оторвался от стены и подошел ближе, наблюдая за тем, как блондин усаживается на пол, слишком уставший и отчего-то счастливый. -Хотел позвать тебя гулять, но не подумал, что ты слишком устанешь для этого, - сразу начал брюнет, опускаясь на пол рядом с Плисецким. Он и правда был слишком взволнован тем, что хочет предложить другу прогулку, чтобы думать о том, как изнуряют тренировки. Будь сейчас лето, Отабек бы пригнал свой байк и без разговоров усадил на него Юру, - Как успехи, солдат? Алтын наблюдал за Юрием краем глаза, делая вид, что провожает взглядом пролетающие мимо окна снежинки. Он запомнил этот взгляд еще с первой встречи. Мальчишка, чуть старше его, который никогда не улыбается и смотрит так, что мурашки по телу и хочется спрятаться. Или заорать. Или стукнуть ему, что есть силы. А потом... потом захотелось показать, что он может. Чтобы не отводил взгляд. Чтобы смотрел на него. А потом он пропал. Отабек. Юрий помнил. Помнил, как злился. Считал его предателем. И танцевал, танцевал, танцевал... Танцем можно было сказать все. Все, что разрывало изнутри, о чем приходилось молчать. Можно было передать всю нежность, которую не позволишь себе в обычной жизни. Юрий всегда занимался один. Сначала - с тренером. А потом - совершенно один, за закрытыми дверями, для себя, выкладываясь на полную, доводя себя до изнеможения, понимая, что так и не стал лучшим. И что никто не оценит как он. Тот серьезный парень с пронизывающим взглядом. Иногда дверь приоткрывалась. Девочки подглядывали. Шептались. Он злился. Кричал на них. Прогонял. А потом перестал тратить силы и нервы, закрывая глаза и танцуя. Пока снова не почувствовал тот взгляд. Этого не могло быть. Но было. Юрию казалось, что у него выросли крылья. Сердце билось, как сумасшедшее, руки порхали, а мышцы после тренировок ныли так, что хотелось умереть. Но оно того стоило. Потому что Отабек смотрел. И иногда улыбался. Они здоровались. Кивали друг другу. Алтын забирал сестру и уходил. О, как злился Юра! Приходит и пялится на него! Хоть бы слово сказал! Хоть бы сделал что-то! Сказал бы, как он хорош или... Подойти первым? Пф, нет! Только не Юрий! Он открывает глаза и сурово смотрит на парня рядом. Не краснеть, не краснеть, что за идиотское чувство? Бесит! - Я не солдат, - он поднимается, чуть пошатнувшись и направляется к выходу. - И я не устал. Мне нужно в душ. Вроде бы сегодня твоя сестра не занимается... Он оборачивается в дверях, встряхивает головой, откидывая прядь с лица. - Можешь подождать. Только это ничего не значит, понял? Не придумывай себе ничего! Лицо предательски пылает, и Юрий торопится скрыться в раздевалке, прижавшись спиной к двери. - Ненавижу тебя! Отабек наблюдал за Юрием с совершенно невозмутимым выражением лица, но внутри все сжималось от страха, смущения и странной нежности, которая охватывала его только лишь тогда, когда он был рядом с Юрой. От ожидания ответа у Алтына сладко ныло тело, пусть он и допускал возможность каких-то грубостей в свой адрес /к которым он привык, чего уж говорить/. Брюнет поднял голову, следя внимательным взглядом темных глаз за тем, как Плисецкий поднимается и идет к выходу. В тот момент ему показалось, что что-то внутри оборвалось – он думал, что Юрий сейчас уйдет, так и не ответив на неловкое предложение /которое и предложением не было/ Отабека. Это, конечно, не значило, что Отабек не стал бы ждать Юрия на улице, чтобы хотя бы попрощаться – Алтын мог быть настойчивым. Но в следующий момент брюнет почувствовал, как сердце начинает биться быстрее. «Можешь подождать» - всего два слова, которые заставляли Отабека краснеть. Он чувствовал себя счастливой школьницей, которую пригласили на свидание – и это трепетное и легкое чувство ему нравилось. Алтын еще несколько секунд смотрел на двери, за которыми скрылся блондин, а потом развернулся к окну и судорожно вдохнул, прикрывая глаза. У него даже не было плана, куда сводить Юру, но сейчас Отабек ощущал себя просто счастливым. Просидев так еще несколько минут, пытаясь справиться со смущением, Отабек поднялся на ноги. Он никогда не ощущал себя так – обычно он оставался хладнокровным и спокойным, даже Леруа, с которым они не сразу нашли общий язык, не выводил его на такие сильные эмоции. Юрий был детской мечтой, которая сбывалась прямо сейчас. И пусть Плисецкий ему запретил, он уже много чего напридумывал. Он выключил свет и, закрыв двери, медленно двинулся к лестнице, стараясь вернуть себе непроницаемое выражение лица. По ступенькам он спускался слишком резво – его подгоняли радость и смущение, а на улицу он вылетел пулей, едва не свалившись на льду у дверей. Одет он был не очень тепло, но холод был просто необходим для его пылающих щек. К тому же, мороз не пугал его – Крис всегда смеялся, говоря что-то про «горячую кровь», а Отабек лишь отмахивался. Теперь он стоял у дверей, выдыхая горячий пар и слегка подрагивая от волнения. Легкие снежинки, кружащиеся в холодном воздухе и блестящие в свете фонарей, медленно ложились на темные волосы Алтына и, совершенно наглея, оставались на ресницах. Отабек не знал, что скажет Юре, но он вдруг почувствовал такое спокойствие, взглянув на серо-оранжевое небо, затянутое облаками и подсвеченное городом – он знал, что все будет хорошо. Плисецкий походил на дикого кота – шипел, кусался и пытался оттолкнуть, но было у Алтына ощущение, что его просто нужно погладить между ушек – Отабеку казалось, что Юра даже мурлыкать умеет. Быстрый душ. Прохладный. Чтобы смыть напряжение, пот и волнение. Чтобы остудить мысли. Быстрый - чтобы не заболеть. Скоро кастинг, а потому он должен быть здоров и находиться в прекрасной форме, чтобы стать примой. Да, это будет женская роль, но ему плевать. Он получит ее. Потому что он лучше всех этих пищащих девчонок. Самодовольно фыркнув под нос, Юрий вытирает волосы и натягивает одежду. Джинсы, худи с ушками и принтом тигра, теплую свободную куртку. В ней он не кажется таким хрупким и маленьким. Капюшон на голову, спрятаться за ним и челкой, рюкзак за спину и вниз по лестнице. Он спускается быстро, но постепенно шаги замедляются, пока парень не останавливается между первым и вторым этажом, чувствуя ужас и сердце, грозящее сломать ребра. И это все из-за Алтына? Нет-нет-нет, невозможно! Бесит, как же он бесит! Лучше бы не появлялся вовсе! Но в глубине души Юрий счастлив. Он достает из кармана сотовый, листает новости, сбегая по лестнице. Еще один способ спрятаться от Отабека. Хлопок по плечу. Немного грубоватое: - Пошли, замерзнешь. В новостях у всех все хорошо. Улыбки, радость, подарочки и поцелуи. Все обнимаются и держатся за руки. Юрий поджимает губы от обиды. Он один, всегда один. Впрочем, нет. У него есть дедушка и кот. А теперь еще этот... друг. Губы трогает кривая усмешка. Блондин захлопывает телефон, сует его в карман и резко разворачивается, так что Отабек чуть не врезается в него. Смотрит насмешливо снизу вверх. - Дай угадаю. Ты ничего не придумал. И сам не знаешь, чего хочешь. Надеюсь, это не ребята подговорили тебя, м? Он щурит глаза, злится, сам не зная от чего. Зачем он говорит все эти гадости Отабеку? Он же не хочет, чтобы тот ушел! Но слова сами срываются с языка. - Вот мой дом. Я пойду. Давай, Бек. Юрий отворачивается, сжимает руки. Его трясет. "Ну давай, сделай же что-нибудь! Докажи, что это не шутка и не обман!" Отабек наблюдал за клубами пара, засунув руки в карманы и слегка покачиваясь от начинавшего пробирать холода, когда почувствовал вибрацию в кармане джинсов. Отабек разблокировал телефон и увидел несколько старых сообщений от Мадины, которые он не заметил – девчонка окончательно влилась в социальные сети и теперь делилась с братом всем, что у нее происходило. Сейчас вот она отправила ему несколько смазанных фотографий их поваленной елки и кота, который смотрел на это безобразие с удивительно довольным видом – их бурманский котенок явно возомнил себя диким тигром. Последнее сообщение, которое пришло только что, было от Криса – парень приехал в Россию учиться, да так тут и остался, повстречав любовь всей его жизни. С Отабеком они сошлись как-то странно и слишком быстро, хотя и друзьями друг друга назвать не могли. Джакометти скинул Алтыну ссылку на статью о новогодней ярмарке и сказал, что обязательно притащит туда казаха. А тот лишь вздохнул и оставил сообщение без ответа, отметив про себя, что на ярмарке этой очень красиво. Когда дверь открылась, Отабек все рассматривал фотографии от сестры, потому не заметил появления Юрия и вздрогнул от хлопка по плечу. По телу разлилось приятное тепло, когда он увидел ушки на капюшоне Плисецкого – настоящий хмурый кот. Шли они в молчании – Отабеку было комфортно в обволакивающем их шуме города, он просто наслаждался тем, что может быть рядом с Юрием, на которого Алтын незаметно поглядывал краем глаза, стараясь не улыбаться. Брюнет так глубоко погрузился в собственные мысли, что совсем не заметил, как Юра останавливается – благо, рефлексы Отабека не подвели, и он смог остановиться в опасной близости от блондина. -Зачем меня кому-то подговаривать? – совершенно спокойно произнес парень, не изменившись в лице, но внутри у него все трепетало, а желудок пару раз сделал сальто. Все не должно закончиться вот так. Отабек не силен в построении каких-либо отношений, да у него никогда и не было такого дикого желания просто быть рядом с кем-то, поэтому он совсем растерялся, услышав слова Плисецкого. Ему отчаянно хотелось сделать что-то, чтобы остановить блондина. -Юрий, подожди, - воскликнул Отабек и, совершенно не осознавая, что он делает, схватил Юру за руку, удерживая, - Так не пойдет. Последнюю фразу Алтын произнес как-то резко от прилива адреналина и разочарования – он хотел хотя бы попрощаться нормально. -Пойдем со мной на каток, - смягчился Отабек, но в его глазах горела решимость и упрямство, потому что свое он отпускать не собирался. Если Плисецкому он надоедает – пусть лучше скажет прямо, чем заставляет дрожать от неопределенности. - Если не сегодня, тогда завтра. И, осознав, что он все еще держит руку Юрия, он лишь сжал ее сильнее, продолжая смотреть на друга серьезно и с ожиданием. Он примет любой ответ, только бы избавиться от чувства подвешенности, которое он испытывал уже несколько месяцев, которые они с Плисецким проводили вместе – так или иначе. В кармане вибрировал телефон – наверное, Леруа решил отчитать Отабека за пропущенную без предупреждения тренировку, но Алтын никак не реагировал, дожидаясь ответа от Юрия – это сейчас для него было куда важнее. Юрий пару секунд недоуменно смотрит на руку, крепко сжимающую его запястье, переводит взгляд на Отабека. Неужели тоже начнет извиняться?.. Нет. Только не он. Крепче сжимает. Губы блондина сами растягиваются в улыбке довольного кота, он делает шаг вперед, почти прижимаясь к Алтыну, смотрит хитро снизу вверх. - Не боишься сломать "русскую фею"? Не боишься криков, оскорблений и побоев? Не "Хочешь пойти", а "пойдем"... Юрий встает на цыпочки, чтобы быть хотя бы чуточку одного роста, шипит сквозь зубы: - Ненавижу, когда командуют... Но парень ему нравится. Он словно видит в нем не фею или капризного мальчишку, а кого-то особенного, понятного только ему одному. Осторожно освободив запястье, блондин, как ни в чем не бывало, хватает Отабека под руку и прижимается к нему. Внутри все дрожит от восторга и ужаса. Он решился? Правда что ли? Зачем? Он же одиночка! - Идем. Надо зайти в одно место. На каток - завтра. Можешь забрать меня после уроков. Они идут по узкой улочке, мимо светящихся гирляндами витрин, мимо подарков и сладостей. Юрий всего на мгновение позволяет себе сбавить ход, тихо вздыхает, оставляя позади огромного плюшевого кота. Он слишком взрослый для такого. 15 лет все-таки. Повернуть и войти в маленькую дверцу. - Юрочка! Ты за заказом? - Угу. Зрасте... Блондин совершенно не обращает внимания на суетящуюся старушку, сосредоточившись на рыжем коте, спящем на витрине у кассы. Красавец... - Вот, держи. То, что ты просил. Юра заглядывает в пакет и серьезно кивает, пряча покупку в рюкзак. Пуанты. Для кастинга. Ему хочется поделиться с Отабеком, эмоции разрывают изнутри, но нет. Рано. Пусть сам увидит. Вот же он удивится. Парень передает деньги старушке, бурчит прощание и выходит, тащя за собой спутника, хмуро смотрит: - Провожать, небось, потащишься? Вдруг украдут? Разве можно перестать нарываться? Отабека Джей-Джей называл дерзким. Ему не нравилось то, с каким лицом казах может принимать смешки, замечания или нападки – он считал это дерзостью и наглостью. «Эти глаза!» - восклицал канадец, театрально всплескивая руками. А Отабек совершенно не понимал, что такого раздражающего может быть в спокойствии. Сейчас в его глазах мелькало напряжение – он встречал резкие слова Юрия не с обычным каменным лицом, а смесью упрямства и силы, приправленными неизменным красноречивым молчанием. Он не считал Плисецкого вещью или кем-то опасным, кого нужно держать под стеклянным куполом, чтобы его не сломали или он сам не сломал кого-нибудь. Но Отабек, пусть это и было немного противоречиво, относился к Юрию с осторожностью – не потому что опасался острых зубов, а по той причине, что чувствовал в нем душу - самую живую и красивую, какую только можно было найти. И Отабек готовился ко всему: рычанию, злости, взрывам и отказу, но никак не ожидал того, что Юрий доверчиво прижмется к нему. Удивленный Алтын судорожно вздохнул, чувствуя, как щеки покрываются легким румянцем /благо, в этом можно обвинить мороз/. Брюнет сжал губы, стараясь сдержать абсолютно безумную и невероятно счастливую улыбку – рядом шел Плисецкий, держащий Отабека под руку, он согласился на встречу и даже не прогонял Алтына. Ну что может быть лучше? Пока они шли по скользким улицам, обсыпаемые легким снегом, Отабек внимательно наблюдал за Юрой. И, конечно, не осталось им незамеченным то, как блондин смотрел на толстого плюшевого кота за блестящим стеклом. Бека знал о любви друга к этим созданиям, о которой можно было догадаться хотя бы по его стилю одежды, и часто, находя что-то кошачье, брюнет порывался подарить это Юре, но всегда сомневался – понравится или нет. Теперь его мысли захватил тот самый кот. Когда они зашли в магазин, Отабек остался чуть позади, осматриваясь и гадая, что тут понадобилось Юре. Про содержимое пакета он спрашивать не стал, подумав, что хватит ему надоедать блондину. -Тебя украдешь, - шутливо произносит Алтын, едва заметно улыбаясь и легко подталкивая спутника плечом, - Но провожать пойду. Не спрашивая разрешения. Знает, что не сможет так просто отпустить Юру, а прогонит – потащится следом. Слишком темно, скользко, опасно и… да, Отабек хочет подольше побыть с этим хмурым котом. У того самого магазина с игрушками Отабек вдруг останавливается, как вкопанный, дергая Плисецкого. Смотрит на витрину и видит рядом с котом, приглянувшимся Юре, такого же большого медведя – тут же он вспоминает, как Мадина ныла о том, что ей хочется медведя, а мать подарила ей куклу. -Зайдем? – оборачивается он к другу и, улыбнувшись, тащит его внутрь. Магазин встречает приятным запахом дерева и сладости, а замерзшие щеки начинают ныть. Отабек поворачивает ценник игрушки и с облегчением понимает, что новогодние скидки пришлись как раз кстати – его денег должно хватить. Семья Алтынов не могла похвастаться богатством, но Отабек получал повышенную стипендию за активное участие в жизни университета, а еще по выходным подрабатывал везде, где придется. Выходило прилично – хватало не только на жизнь, но и развлечения, да так, что родителей можно было не напрягать. Он схватил сначала медведя, а потом, совершенно не раздумывая, и кота, и направился к кассе, стараясь не смотреть на Юрия. Быстро расплатившись и убрав бумажник в карман куртки, он зажал медведя под мышкой, а кота тут же протянул Юре, спеша выйти из магазина, чтобы справиться со смущением. Оказавшись на улице, он громко выдохнул и поудобнее устроил медведя, встречаясь взглядом с Плисецким. -С Новым Годом, - произнес он поспешно, чтобы у Юрия не возникало вопросов. Не говорить же, что Отабек просто захотел увидеть свет в глазах друга, - Пойдем? Юрий был раздражен. Отабек реагировал совершенно непредсказуемо, вел себя так, словно блондин должен его слушаться, бесил и выводил на эмоции. И, конечно, ему приспичило зайти в магазин игрушек! Приторно-сладкий запах, люди, прячущие злость и усталость за улыбками, дерущиеся за подарки, покупающие их для галочки, ноющие дети, продавцы с натянутыми улыбками, отвратительно радостная новогодняя музыка. Остров, блядь, розовой нежности! Как же Юре хотелось здесь все разнести! Но его спутник тоже проникся праздничным настроением, выбирая подарок сестре, а потому блондин уткнулся в телефон, тихо матерясь под нос и стараясь делать вид, что не замечает, что их узнают. В ленте было так же отвратительно - улыбки, парочки и прочая хрень. Мила советовала намотать на кота гирлянду и сфоткать, потому что это "так по-новогоднему". - На шею ее себе намотай... А потом ему в руки сунули что-то теплое и пушистое и просто выдернули на улицу. И пока парень тупо хлопал глазами, с недоумением взирая на кота, который несколько минут назад красовался за витриной, и слушал счастливый шепот прохожих под щелчки фотоаппарата - ну все, фото в инстраграм им обеспечены, как и вопросы ребят! - Отабек также спокойно двинулся дальше. Юрий задыхался от гнева. Лицо покраснело, руки тряслись. Подлетев к парню, он ощутимо двинул его кулаком в плечо. - Ты что творишь? Не нужны мне твои подарки! И не надо за мной ходить! Я сам могу купить себе все, что захочу, понял? Ты... ты... самоуверенный баран! блондин чуть ли не бегом сорвался с места, крепко прижимая к груди кота. Черт, черт, черт! Подарки... Да хрен его знает, зачем их делают и как их принимать! Он что, теперь тоже должен что-то подарить? Или... Юра скользил взглядом по окружающим, пытаясь найти ответ. Объятия. Слова благодарности. Поцелуи. Поцелуи?.. От мысли, что он целует Отабека, бросило в жар. - Да ну нахуй... Парень никогда не был так растерян. А все из-за этого... Остановившись на ступеньках у подъезда, он, не поднимая глаз, сунул игрушку Алтыну, размотал шарф и накинул его на парня, тут же вырвав кота у того из рук, быстро нервно "клюнул" казаха в щеку, буркнув: - И тебя с новым годом. Теперь я тебе ничего не должен. Давай. Он сорвался с места, хлопнув дверью за спиной. Сердце колотилось так, что дышать было тяжело, а лицо пылало. Слишком много незнакомых эмоций, он просто не знал, что с ними делать. Уткнувшись носом в игрушку, Юра закрыл глаза: - Я справлюсь, справлюсь...