Будь со мной. Танцуй со мной.

...Отабек довольно хмыкает в ответ на похвалу – ему приятно, что Юрию понравилась его еда, пусть это и мелочи. Теперь осталось притащить в этот дом турку – тогда можно и жить спокойно. Алтын слишком любит кофе, чтобы просто так от него отказываться. Брюнет идет за Юрой в комнату, чтобы приготовить вещи – сегодня ему нужно было сложить и костюм – полностью белые одежды, которые должны были светиться, на спине – корона, потому что Джей-Джей – король, а они – его королевская семья. Кажется, им всем должны были подвести глаза и измазать лицо во все той же светящейся краске – Отабек совершенно не представлял, как это будет выглядеть. Ту-дум. Отабек замирает, пытаясь осмыслить то, что сказал Юрий. Его… парень. Это звучало так естественно и легко, что Алтын на секунду поверил, что это правда, а он что-то упустил. Он едва может вдохнуть, потому что это – самое неожиданное из всего, что мог сказать Юра, и Отабеку до безобразия нравится, как это звучит из его уст. И пусть почти сразу Плисецкий говорит об обратном, Алтын слишком смущен и не может перестать прокручивать в голове эту фразу. А хотел ли он, чтобы это было правдой? Разум кричит, что это бред. Друзья, партнеры, парни. Но назойливый голос чувств твердит совсем о другом. Алтын с трудом приходит в себя и медленно собирается – кладет обувь на дно, аккуратно складывает костюм, бережно его разглаживая, сворачивает одежду для танца с Юрой и отыскивает полотенце. Он слышит звон ключей, но ничего не может с собой сделать – максимально оттягивает момент встречи с Плисецким лицом к лицу. Ему слишком стыдно за собственные желания. На морозном воздухе мысли приходят в порядок – сегодня Отабек оделся не слишком тепло, и теперь ощущал, как ледяные пальцы холода пробираются под его одежду. Но так он мог не думать о том, что было, а еще не представлять, что будет. В транспорте он послушно садится рядом с Юрием и напрягается, когда тот прижимается к его плечу - он чувствует взгляды и понимает, как это выглядит, но сейчас ему гораздо важнее Плисецкий. Отабек сидит с совершенно спокойным лицом, вслушиваясь в музыку и стараясь запечатлеть в памяти этот момент. От остановки совсем близко – они быстро доходят в молчании, а на входе их встречает родной писк открывающейся двери. Отабек улыбается и пропускает Юру внутрь, тяжело вздыхая. У каждого члена команды были ключи – все могли прийти в любое время, чтобы потанцевать, побыть одному или уединиться с кем-то, но гарантии в том, что сюда не заглянет кто-то еще, не было никакой. Но люди предпочитали сидеть по домам и не выходить на такой холод – берегли силы для предстоящей изматывающей тренировки. Отабек был уверен, что никто не придет в подвал до назначенного времени. Он включил везде свет и оглядел помещение – тут было гораздо больше места для тренировок, но классические танцы никак не накладывались на это место в сознании Отабека. Юру, танцующего тут, он не мог представить. Алтын кивнул на предложение Плисецкого переодеваться раздельно – он невольно вспомнил худое тело блондина, и понял, что сдерживать свои желания будет сложнее, увидь он это снова – им предстояло еще танцевать вместе, касаясь, глядя друг другу в глаза… В раздевалке тепло, как и всегда – Отабек быстро открывает свой шкафчик с глупой надписью и стягивает с себя одежду, тут же меняя ее на спортивную. Снова он облачился в свой «мешок», как говорил Юрий – казах улыбается, вспоминая выражение лица Плисецкого. Алтын удивленно смотрит на Плисецкого, который уже успел переодеться, и корит себя за то, что не пустил его переодеваться первым, тогда он хотя бы немного согрелся после ледяной улицы. Разминка для него проходит как в тумане – он очень старается не смотреть на ноги Юрия, вместо этого рассматривая их большой зал. Без кучи народа тут было так пусто и непривычно, слишком интимная атмосфера для двоих. И они начинают. Отабек слушает музыку и идет к Плисецкому, снимая с его плеч свою толстовку, хотя хочется плотнее укутать в нее Юру. Прикосновения, которые обжигают кожу, грохочущее сердце, уверенные шаги. Отабек делает все, чтобы не тонуть в этих эмоциях, полностью сосредотачиваясь на движениях, потому что обещал Юре, обещал самому себе. Первая поддержка без происшествий – уже хорошо. Он держит Плисецкого крепко и уверенно, ни за что не позволит себе выпустить его из рук. Дальше – самое сложное, и Алтын стискивает зубы, чтобы не зависнуть на легких прикосновениях и взглядах. Дергает и совсем ничего не слышит из-за шума крови – ему страшно, он волнуется. Главное – взять его уверенно и четко. Совсем легко, правда ведь? Но у них получается – Отабек крепко держит Юрия в своих руках, тяжело дыша. Легкий, красивый, словно сон. Алтын совсем забывает, что должен делать дальше... Все происходит слишком быстро. Когда дверь открывается, от неожиданности Отабек вздрагивает и, вместо того, чтобы опустить Юрия рядом с собой, он опускает его на свою грудь и задерживает дыхание, поворачиваю голову. На пороге стоит, конечно, Жан. В одежде, красный после мороза – похоже, услышал музыку и, не переодеваясь, решил заглянуть в зал. Он выглядит ошарашенным – естественно, потому что открывшаяся перед ним картина выглядит очень уж интересно. Жан не может выдавить ни слова, а Отабек вспоминает его сообщения о том, что он переносит тренировку на полчаса, потому что на него вдруг свалились какие-то дела. -Кажется, я не вовремя, - наконец усмехается Джей-Джей, оглядывая их сверкающим хитростью взглядом. - Я ведь просил искать другое место для уединения. Он вздыхает и скидывает куртку прямо на пол, а Отабек смотрит на Юрия, который уже успел подняться с его груди. Скрывать не было смысла – Леруа не слепой, сразу заметил пуанты, да и видел он, как Отабек поднимал Плисецкого над собой, а это его лицо, словно он ничего не понимал – лишь способ заставить смущаться парочку еще больше. -Что ты тут делаешь? – спрашивает напряженно Отабек, поднимаясь на ноги и глядя лидеру в глаза. -Это я у вас должен спросить, - говорит он, переводя нахальный взгляд на Юрия, отчего Алтын раздражается, ощущая, как в нем просыпается задушенный совсем давно собственник. - Неужели балет? Он поднимает брови, и казах инстинктивно двигается в сторону, прикрывая Плисецкого от этого откровенно оценивающего взгляда. Леруа явно раскусил чувства Отабека с первой секунды и теперь пытался злить их обоих. Только зачем? -Балет, - соглашается Алтын, заставляя себя убрать из голоса стальные нотки. - Жан. Храни это в тайне, ладно? Хотя бы какое-то время. Пожалуйста. Слишком настойчиво, чтобы быть просьбой. Леруа тут вообще не должно было быть ближайшие часа два. Канадец, кажется, над чем-то размышляет, а потом улыбается и кивает головой, соглашаясь с Отабеком. -Но я хочу посмотреть, - ухмыляется он, и Алтын узнает это выражение лица – словно лидер знает больше, чем сам Отабек. - Сейчас. Как вы тренируетесь. Казах сжимает зубы и оборачивается к Юре, спрашивая его мнения взглядом, уверенный, что тот откажется, еще и послав Леруа. Все идет хорошо, просто отлично, пока в зал не заходит этот придурок. Отабек отчего-то теряется, прижимая его к себе, словно пытаясь защитить и спрятать. Юра же просто злится, и с каждым словом Леруа ярость в груди становится все больше, заставляя разум туманится. Он долго терпит, злясь еще и на Отабека за его попытки защищать, за внезапное волнение. "Пожалуйста" казаха оказывается последней каплей. Юра срывается. В пару широких, но грациозных шагов подходит к канадцу, стоя на пальцах, смотрит снизу вверх, сверкая гневно глазами, но улыбается мило и сладко. - Нет. На хуй иди, понял? Никто не показывает танец, пока не будет в нем уверен, никогда. Иначе он не будет доведен до конца, неужели ты не знаешь? Хотя, откуда тебе знать. Хочешь рассказывать - пожалуйста. Ты никого не удивишь. Что еще можно танцевать с Юрием Плисецким? Блондин насмешливо фыркает, вздергивая подбородок, вызывающе смотрит. Как же его бесит этот придурок! - Ты должен гордиться, что у тебя в команде настолько универсальный танцор. Плавно, словно перетекая, Юра разворачивается и подходит к Отабеку, легко касается его руки. - Будь спокоен, как ты умеешь. Я пойду, пока твой придурок-друг не умер от зависти. Успеем все сделать. Насмешливый взгляд в сторону Жан Жака и уже громче: - Побереги силы для вечера. Раздражение так и не прошло, но нужно сдерживать себя, потому что Алтын смотрит, и он действительно переживает. Не надо подливать масла в огонь. Канадец не отводит взгляда, и Плисецкий не удерживается от желания подразнить парня, как тот дразнил их с Отабеком. Подобрав телефон и полотенце, Юра поднимается на пальцы и быстро целует Отабека в щеку, вспыхнув и мурлыкнув достаточно громко: - Не задерживайся. Буду ждать. У него хватает сил сдерживать злость, пока он переодевается, и даже немного отойти от места репетиции, а потом он со злостью швыряет рюкзак в снег и кричит: - Ненавижу! Отабек смотрит на Юру и едва может сдержать улыбку – ему кажется, что сейчас он выглядит как восхищенный щеночек, разве что хвостом не виляет. Ему чертовски нравится то, как изящно Плисецкий может послать, выглядеть абсолютным ангелом, говоря такие вещи – это выше его понимания. Острый язык, красота и грациозность – лучшие сочетания, и Алтын едва не задыхается от желания поцеловать блондина прямо сейчас. Поцеловать? Отабек сжимает зубы и испытывает жуткую потребность в том, чтобы ударить самого себя. Он не должен даже думать о таком. Картинки, всплывающие в его сознании, очень отвлекают и заставляют дыхание сбиваться – Алтын глубоко вдыхает, глядя на Леруа, который внимательно наблюдает за обоими. Казаху иногда казалось, что от их лидера ничего не скроешь – он знал, кто с кем начнет встречаться еще до того, как они сами осознавали собственные чувства, умел решать конфликты до их зарождения, подталкивал людей друг к другу – Леруа, на самом деле, был хорошим человеком со своими методами, понятными только ему. И теперь он выглядел так, словно мог решить все проблемы одной только улыбкой – это не могло не настораживать. Когда Плисецкий едва касается руки Отабека, тот вмиг успокаивается, словно Жан и не приходил – были лишь они вдвоем. Алтын кивает, ничего не говоря. Он надеялся, что у них получится позаниматься, надеялся, что проведет с Юрием больше времени, но теперь он уходил, спасибо Джей-Джею. Отабек просто наблюдает за Плисецким, игнорируя бесстыдные взгляды канадца, который словно пытался прожечь в блондине дыру. «Будь спокоен» - звучало в его голове. И он спокоен. Привык к выходкам лидера. И знал, что сегодня встретится с Плисецким – как минимум, спать они будут рядом. Это не могло не радовать. Алтын никак не ожидает того, что делает Юрий. Ту-дум. Уже в который раз. Пусть поцелуй и быстрый, но губы Плисецкого словно обжигают щеку, разогревая кровь. Голос Юрия отдается вибрацией по всему телу, а по спине пробегают мурашки. Он знает, что все это игра, знает, что блондин разыграл маленькое представление для Леруа, и оттого становится как-то тяжело. Ему хочется слышать такое чаще. Хочется, чтобы Юра действительно ждал. Чтобы хотел целовать. Отабек не может ничего сказать. -Я позабочусь о твоем казахе, - кричит Жан в спину Плисецкому, а потом оборачивается к Алтыну, который все еще смотрит на закрывшуюся за Юрием дверь. - Дурак ты, Алтын. И потягивается с таким видом, словно устал. Отабек смотрит на лидера, совершенно не понимая, чего тот добивается. Хочет разозлить их? -Доволен? – спрашивает спокойно Бек, тяжело вздыхая. - Ты ведь говорил, что опоздаешь. -Не очень, на самом деле, - признается он так, будто Алтын совсем глупый. - Должен был опоздать, но… Изабелла выгнала меня. Он невесело усмехается, а Алтын снова вздыхает, подбирая свою толстовку. Он представляет, как сейчас злится Юрий, и ему хочется пойти к нему. Но что-то словно держит. Он лишь оглядывается на Джей-Джея и запускает пальцы в волосы, легко дергая. -Больно смотреть на твои мучения, - вдруг заявляет Леруа, рассматривая себя в большом зеркале. - И котенок твой хорош. Вы стоите друг друга. Отабек перестал понимать что-то уже давно, а потому лишь ждет, вопрошающе глядя на канадца. Но тот молчит. -Может, перестанешь вести себя так, словно знаешь больше нас самих? – бесцветно произносит казах, сжимая в руках толстовку. - Объяснишь? А Жан лишь смеется и поднимает руки в примирительном жесте. Что за черт? Отабек, злой и совершенно растерянный, широкими шагами пересекает зал и выходит в коридор. В раздевалке пусто. Юрий ушел. Две секунды на раздумья. Забывая про ключи, он нажимает на кнопку – дверь пищит. Он выходит на холод, который сразу словно обволакивает его, сжимая в своих объятиях. На ходу Отабек натягивает толстовку и надевает капюшон, пряча уши. Снег хрустит под кроссовками, и он не знает, зачем вообще вышел. Не мог оставаться с Джей-Джеем. Надеялся хотя бы сказать Юре «пока». Он видит его недалеко. Подходит, подрагивая от холода. И не знает, что сказать. -Юрий, - зовет он, выпуская клубы пара. Просто смотрит. Какой черт дернул выбежать за ним? Почему не пошел раньше, когда мог поговорить в теплой раздевалке? -Извини, - говорит он, засовывая мерзнущие руки в карманы. - Извини за него. Жаль, что не получилось порепетировать. И снова молчит. Ему достаточно того, что он просто видит Юру. Отабек не обращает внимания на пробирающий холод, смущенный своим поведением. Ничего не может с собой сделать. -Я вернусь поздно. Сделаешь что-нибудь вкусное к моему приходу? – он улыбается, чувствуя себя настоящим идиотом. Счастливым идиотом. Юра оборачивается в недоумении. Забывает про гнев и брошенный в снег рюкзак, глядя на Отабека. Быстро пересекает расстояние между ними и что есть силы бьет Алтына в плечо, кричит, срывая голос: - Ты идиот, что ли?! Какого хрена ты вышел в таком виде? Заболеть и сдохнуть решил, лишь бы со мной не танцевать? Придурок, баран упертый! Удар, еще удар, а потом он нервно застегивает толстовку казаха, растирает его руки, подталкивая к двери подвала, ворчит. - Где твои чертовы ключи?.. Он шарит по карманам Алтына, понимая, что ключей тот не взял, со злостью пинает дверь и жмет на звонок. - Вкусненькое... Чай с малиной, блядь, не хочешь? Ну вот какого хрена ты выскочил? Убедиться, что я ушел? Плисецкий понимает, что поступает не в своем духе, но сейчас это кажется единственно правильным, а потому он крепко обнимает Отабека, пытаясь не дать остыть разгоряченному после тренировки телу, неосознанно поглаживая короткие волосы, вздыхает. - Где твой придурковатый друг? Дверь, наконец, открывается. Жан Жак секунду хлопает глазами, а потом расплывается в мерзкой улыбочке. Везет ему на удачные моменты в их отношении... Юра понимает, что тот готов сказать очередную гадость, а потому выпаливает: - Смотри за ним лучше, блядь! Ты обещал! Парень толкает казаха в руки друга, разворачивается и зло возвращается к рюкзаку, поднимает его, отряхивает и закидывает за спину. Быстро уходит, стараясь не оглядываться. В душе все кипит. В зал. Танцевать. Чтобы успокоиться. - Уф... Отабек совсем не удивляется, когда Юрий, подлетев к нему, сильно бьет в плечо. Больно. Но Алтын даже не двигается, лишь смотрит на Плисецкого со странной смесью серьезности и нежности. Сам не понимает, откуда такие чувства. Но злость в голосе Юрия, смешанная с волнением, заставляет казаха дрожать. Он наблюдает, как блондин застегивает его толстовку, и едва сдерживает улыбку, ощущая легкую ноющую боль от ударов – Юрий был сильным, а внешняя хрупкость обманчива – это сочетание слишком горячее. Руки Плисецкого теплые, и Алтын, наслаждаясь ощущениями, позволяет отвести себя к двери в подвал. Он и сам не знает, зачем бросился за Юрием. Спрашивает себя, как и Плисецкий, но в голове лишь «Юрий, Юрий, Юрий» и ничего больше. Его голос, отдающийся эхом в животе, тепло, ощущение прикосновений. Отабек просто завис. Ради такого стоило выходить раздетым на мороз. Он знает, что краснеет, а глупая улыбка так и норовит растянуть губы. Он начинает подрагивать от холода, когда Юрий вдруг прижимается к нему. Теплый, необычно нежный – Алтын чувствует его пальцы в своих волосах и ему кажется, что сердце сейчас остановится. Он не может удержаться – прижимает к себе Плисецкого еще сильнее, если это вообще возможно, и утыкается в теплую шею, вдыхая приятный запах тела. Это кажется сном. Пусть холодно, пусть пальцы на ногах уже немеют, он готов стоять так целую вечность. Сердце бьется с бешеной скоростью, но он ощущает безграничное спокойствие. Он не замечает ничего вокруг, кроме тепла Юрия и его прикосновений. Ему так хорошо… До того момента, пока дверь не пищит. Отабек поднимает голову и натыкается на до ужаса довольный взгляд Леруа, выпуская Плисецкого из объятий. Казах послушно шагает в тепло, не отрывая взгляда от блондина. Он снова не успевает попрощаться, потому что Юрий тут же разворачивается, а Жан закрывает дверь, улыбаясь. -Герой-любовник, - вздыхает Леруа, который успел переодеться, и исчезает в зале, хитро сверкнув глазами. Алтын уходит в теплую раздевалку, потому что совсем не хочет оставаться с Джей-Джеем, который словно видел его насквозь и знал, какие картинки возникают в этой темноволосой голове. Отабек долго сидел на скамейке и пялился на свой шкафчик. Он не мог прекратить воспроизводить горячие объятия, совершенно не замечая, как летит время. Жан даже пару раз заглядывал, чтобы проверить, «не упал ли казах в обморок от счастья», на что Алтын отвечал суровым взглядом. Он очнулся только тогда, когда Леруа кинул в его руки банку энергетика и сел рядом. Молча, что удивительно. Они так и сидели, пока Жан не хлопнул Бека по плечу и попросил переодеваться в костюм – скоро команда начнет подтягиваться. Отабек послушался и уже через несколько минут стоял в зале в белой одежде, которая контрастировала со смуглой кожей и темными волосами. В зале играла музыка, Жан танцевал, широко улыбаясь, а Алтын просто ждал. Когда пришли девчонки, началась суматоха – кто-то искал краску и карандаш для глаз, кто-то фотографировался, кто-то красил парней. Брюнет смотрел на это действо с усмешкой, осознавая, что ему тоже скоро придется пройти через это. Для Отабека процесс приготовления прошел быстро. Он не отпирался, как другие, когда ему подводили глаза и рисовали светящейся краской полоску на лице – он думал о том, понравится ли такой вид Юре. Алтын ушел рассматривать себя в зеркале – подведенные глаза смотрелись непривычно, но очень даже хорошо и достаточно вызывающе – так и хотел Жан, который хотел притягивать внимание каждой деталью. Тут же к нему подлетели девушки, тащащие за собой смущенных макияжем парней – началась серия селфи, на которых Бек выглядел по обычаю суровым, но, как заявляли подруги, с подводкой он выглядел «горячо». Пока все готовились, Отабек сидел у дальней стены и наблюдал за всеми со странной смесью грусти и веселья. Он любил последние тренировки – все становились необычно дружными и радостными, а зал наполнялся смехом. Алтыну нравилось находиться в такой атмосфере. -Смотри, - Леруа опустился рядом с ним и повернул к нему телефон – на фотографии был Отабек. Красивый, серьезный, с тяжелым взглядом. И когда канадец успел? – Жаль, что твоего Юрия тут нет, ему бы понравилось, как ты выглядишь. Отабек лишь выгнул бровь, не понимая, к чему Жан завел этот разговор. -Но я отправил ему эту фотографию – пусть полюбуется, - и, с такой же скоростью, что и пришел, Джей-Джей убежал в середину зала, хлопая в ладоши и призывая всех успокоиться, чтобы начать тренировку. Отабек лишь вздохнул, уже уставший от такого внимания Леруа к его личной жизни. Они танцевали в специальном свете, развернувшись так, чтобы всех было видно – это выглядело эффектно. Все начиналось с темноты, в которой их одежда мягко светилась, и ей же заканчивалось. Все удовлетворенно охали и не прекращали фотографироваться, прося не включать свет. Они танцевали долго. Повторяли все снова и снова. Жан хлопал в ладоши – все начиналось заново. И так много, много, много раз. Отабек был рад этому - напрягая тело, он мог не думать о Плисецком, который сейчас тоже наверняка занимался. Они закончили намного позднее обычного. Ребята были такими уставшими, что едва могли ходить – все дружно сидели еще минут пятнадцать, прежде чем идти в душ. Даже Джей-Джей был слишком уставшим, чтобы улыбаться – он лишь пригласил всех на последнюю тренировку и скорее ушел переодеваться. Алтын был рад всеобщему переутомлению, потому что никто не приставал с вопросами о Юре, как обещали совсем недавно. Он бы сейчас просто не смог говорить обо всем этом. Из подвала Отабек вышел последним, как и обычно. Он с трудом передвигал ноги, но мысль о том, что дома его ожидает встреча с Юрой, подгоняла его. В автобусе он едва не заснул, а до квартиры дошел как во сне. Открывая дверь, он чувствовал невероятное облегчение, словно усталость куда-то отступила. Он вдруг понял, что то была последняя изнуряющая тренировка перед недолгим, но все же отдыхом, когда он мог посвятить все свое время танцам с Юрой. Это очень радовало его. Быстро раздевшись и оставив сумку с вещами у двери, он сразу пошел в комнату и опустился на кровать, тяжело вздыхая и закрывая глаза.