Восьмая

      Я была готова завизжать от радости. Да-да. Мне так повезло, что я даже не верила в это. Я радовалась тому, что Аннабет была в своем домике, и я ее быстро нашла. Мне просто оставалось уговорить ее и все, в остальном, я была уверена, что не будет трудностей. — Аннабет, — я дотронулась до ее плеча, когда она сидела за столом в домике Афины и чертила что-то.       Девушка убрала с носа съехавшие очки, корректирующие зрение, убрав мешающие светлые пряди, которые выбились из собранного хвоста, и посмотрела на меня, оторвав взгляд от бумаг. — Да? — Слушай, ты можешь мне одолжить свою кепку-невидимку? — я начала теребить оледеневшие пальцы.       Ее светлые брови удивленно прыгнули вверх. — Да, могу, но зачем? — она повернула голову чуть в бок, смотря прямо в мои глаза. — Ну Аннабет, — я сделала щенячьи глазки, — Пожалуйста — пожалуйста. Я в долгу не останусь, правда.       Уголки губ дочери Афины незаметно приподнялись на мгновение. — Ты что-то задумала?       У меня глаза побежали туда-сюда по ее бумагам, а в голове лихорадочно начали появляться липовые объяснения, но ими невозможно было уговорить Аннабет. Но Ди не Ди, если не попытается сделать невозможное. — Короче… — я оперлась ладонью об край стола, деловито вытянувшись и рассматривая чертежи.       Проект назывался Арго II. Неужели Аннабет решила начертить схему корабля? В эту же секунду меня наполнило чувство гордости за подругу. — Ты во что-то вляпалась? — дочь Афины ухмыльнулась, подняв бровь, — И тебе нужна моя помощь? — Ну… как тебе сказать… — промямлила я.       А потом я поняла, что лучше воспользоваться таким идеальным моментом. — Именно, — я щелкнула указательным и большими пальцами и улыбнулась, — Пожа-алуйста? — Боги бессмертные, Диана, ты точно не собираешься мне рассказать, что взбрело в твою голову, на которую ты хочешь надеть мою кепку?       Аннабет встала со стула, подойдя к своей кровати и достав из-под нее спортивную сумку, расстегнула замок. Я уже заликовала своей победе, как рука дочери Афины застыла в дюйме от долгожданной кепки. — Ты точно уверена, что не повлечешь за собой конец света?       Я пожевала губы, медленно сдирая зубами кожу с них. — Обещаю, что ничего не случится. Честное слово! — я ударила ладонью по груди, где находилось сердце, — Честно! Мне нужно всего лишь на сегодня. Я верну завтра утром. — На благое дело? — она прищурила серые глаза, пытаясь прочитать мои мысли, которых я утаила в самом темном закоулке своего разума.       Как бы кепка нужна была для не совсем благого дела, но из-за этого неблагого дела я могла сделать приятные подарки друзьям на Рождество. Да, я решилась пойти на скользкий путь. Подумать только! Ди пойдет воровать деньги! Совет на будущее: никогда так не поступайте. Если вас поймают, то это уже пятно на всю оставшуюся жизнь. Даже если и думаете, что обойдется, все равно не пробуйте это делать! Не под каким предлогом. Никогда. Не берите пример с меня. — Конечно! — соврала я, — А ты как думала?       Аннабет, держа в руке кепку, смотрела на меня выпытывающим взглядом еще минуту, словно ждала, когда же я расколюсь. Но знаете, если вы часто общаетесь с детьми Гермеса, то вы научитесь не только сдерживать смех и стоять с каменным лицом в самых серьезных ситуациях, но и всяким крутым штукам типа вскрывать замки и тому подобное. — Ладно, — она протянула головной убор мне, — Так уж и быть. — Спасибо! Аннабет, ты лучшая! — я подпрыгнула от радости и, выхватив кепку, вихрем понеслась из дома.       Ворвавшись в одиннадцатый домик, я бегло начала искать Тревиса среди детей Гермеса, которые преспокойно прогуливали занятия по стрельбе из лука и вместо этого занимались своими делами: либо спали, либо играли в покер, либо шептались, рассказывая друг другу истории, либо просто готовили подарки на Рождество. Найдя койку Тревиса, я положила его куртку к себе в рюкзак. — Кто-нибудь видел Тревиса? — спросила я, грозно оглядывая полукровок, будто они в чем-то провинились, — Эй? Ну типа… вашего старосту?       Не хватало еще потерять его, как и Перси, вот тогда у меня была бы масштабная истерия. — Он, вроде бы, пошел в третий, — отозвался Коннор, держа в одной руке карты, указывая большим пальцем другой на юг, — Или… ой, ну ты его найдешь. Где ты — там он.       Я удивленно посмотрела на него, сидящего на полу и игравшего в азартную игру с тремя мальчишками примерно моего возраста и двумя девушками, которые выглядели старше меня, и поняла какой дурой была, когда перепутала его с Тревисом. Да, они же были совершенно не похожи! Как их вообще можно было спутать?! — Что-то его рядом со мной нет, — ответила я, выходя из домика Гермеса, — Но все равно спасибо!       Добежав до домика Посейдона и зайдя в открытую дверь, я обнаружила старшего Стоулла, стоящего посреди комнаты и рассматривающего пустые койки. Я надела на голову темно-синюю кепку Аннабет и тут же стала невидимой. В прямом смысле! Мои руки и ноги стали прозрачными! Осторожно подойдя сзади к парню, я тыкнула его в спину, а потом, когда он обернулся, то встала перед ним и сняла кепку. — Бу!       Тревис немного вздрогнул, но на его губах сразу же появилась улыбка. — Как ты смогла украсть кепку у Аннабет?! — удивился он, увидев в моих руках головной убор. — Я ее не крала. А что? — я нахмурилась и взглянула на кепку, а потом на парня. — Она тебе просто так отдала тебе ее? — Ну да, — я пожала плечами, — Я ее попросила одолжить на сегодня. А в чем дело?       Его накрашенные зеленые глаза стали большими как блюдца. — Обалдеть! — у него улыбка растянулась чуть ли не до ушей, — Я столько раз пытался достать ее, а ты просто… попросила. Ну ты даешь, Ди.       Кажется, он в первый раз меня так назвал, просто Ди, не Диана и не Уильямс, а просто Ди. Если бы он придумал мне нормальную кличку, а не как в прошлый раз — Рыбья косточка, то я бы просто превратилась в лужицу умиления. Хотя каждый раз когда он звал меня, то мне все равно было приятно. — Слушай, ты не против со мной прогуляться по Манхэттену? — я улыбнулась в ответ, постукивая кепкой по бедру. — Это свидание? — Тревис расплылся в улыбке, издавая легкий смущенный смешок.       Я неловко опустила взгляд на деревянный пол, переминаясь с ноги на ногу, все так же постукивая кепкой по бедру. О Боги, неужели в меня кто-то может так влюбиться? Мне до сих пор просто не верилось, казалось, что это что-то из ряда фантастики. — Предрождественская прогулка, — но едва я увидела его разочарование, поспешила добавить, — Но можно считать, что это… своего рода свидание. Да. Точно. Свидание.       Мне было отвратительно разбивать его сердце. Охлаждая наши чувства, я делала еще больнее себе. Я даже и толком не понимала почему так поступала, но находясь лишь в дружеских отношениях с ним, хоть и влюбившись по уши, мне было спокойнее. Просто, мне не хотелось разбивать ему сердце, если со мной что-то случится, когда я отправлюсь в Древние Земли, Грецию. Хотя это давало мне стимул остаться в живых. — О, здорово! Классно! — парень прямо-таки засиял от радости.       Я напялила на голову шапку, вытащив ее из кармана куртки. — Кстати, насчет твоего боевого окраса, — я показала указательным пальцем на его лицо, — Я использую Туман, чтобы люди не шарахались от тебя. — Окей, а почему тебя приспичило сегодня пойти на свидание? — Потому что надо срочно купить подарки на Рождество. Кое-кто, это я, забыл их купить, — я пожала плечами, разведя руками в сторону, держа в одной руке кепку янкиз. — Ладно, я все равно буду с тобой. — Даже если мы полетим на пегасе? — я уставила кулаки в бок.       Он удивленно посмотрел на меня, явно изумившись услышанному. — Серьезно? Класс! — Ага… — Но это опасно, — Тревис нахмурился, вспомнив о том, что случилось со мной во время первого полета, — И вообще, тебе нельзя летать… — А я и не умею, — я усмехнулась, скрестив руки на груди. — …на пегасах. Как же ограничение воздушного пространства детей Посейдона на территории Зевса? — Ей богу, ты как мамочка! — фыркнула я, застегивая на себе зимнюю куртку.       На глазах выступили слезы, когда я защемила молнией подбородок. Послышался писк, оповещающий о нестерпимой боли и агонии. — Короче, полетели на Красавице и точка, — я, попутно поправляя лямку рюкзака, направилась в сторону двери, — У меня нет ни одного цента для такси, а у тебя просить я не буду. — Что? Почему? — Тревис пошел за мной, — У меня есть деньги на машину. Я заплачу. — Если ты настаиваешь, — я подняла бровь и ухмыльнулась, взглянув на него из-за плеча краем глаза. — Да! — он закивал головой, — Еще как настаиваю! — Ладно, — когда мы вышли из дома, захлопнув за собой входную дверь, я отдала Тревису его куртку, вытащив ее из своего рюкзака, — Поедем на такси сначала ко мне. Надо кое-что забрать, а потом пойдем на Рокфеллер-центр.       Через некоторое время я и Тревис уселись на заднем сиденье желтого такси, каждый смотря в окно со своей стороны. — Под кое-что что ты имеешь в виду? — шепотом спросил парень, дотронувшись до моего локтя. — Эм… ну… потом скажу, — ответила я, не смотря на него, рассматривая вид из окна. — Почему?       Я промолчала, краем глаза взглянув на него. Он явно был не удовлетворен моим немым ответом, поэтому хмурился, глядя в мою сторону. Кстати, благодаря Туману, Тревис выглядел нормально. Я просто-напросто не могла допустить того, что он вышел бы на люди в таком виде. Нет, конечно, он красавчик, но с таким боевым окрасом… мне было стыдно за него.       Доехав до моего дома, мы вышли из машины. На улице хлопьями шел снег, мягко оседая на одежду белой коркой, а затем исчезая и оставляя за собой мокрые следы. Но погода была теплой, возможно, было градуса три. — Ты ждешь здесь, если увидишь отчима его задержи, ладно? Я быстренько вернусь, — я надела кепку на голову и стала невидимой. — Э-эй! — Тревис начал оглядываться по сторонам, — Я хочу с тобой! — Тебя могут увидеть. Увы, кепка одна, — я пожала плечами, — А я быстренько — туда и обратно. — Ты… — у него глаза округлились, — идешь воровать собственного отчима? А как же совесть и прочая чепуха?       Если бы он мог меня увидеть, то заметил бы как у меня покраснели щеки от стыда. — Неужели ты против? Странно слышать от ребенка бога воров такие слова, — я ухмыльнулась, встав прямо перед ним, щелкнув его по носу. — О боги, Диана! — он подпрыгнул от неожиданности, — Перестань так делать! — Идем, пока не передумала, — я сняла кепку и пошла к зданию.       В ушах громко отозвалось эхом звон ключей, когда я достала их из кармана, собираясь по привычке открыть дверь квартиры. — Нет. Вдруг он там? — шепнул Тревис, схватив меня за запястье, — Давай лучше вскроем замок? — Думаешь, будет меньше шума? — я выгнула бровь, — И тем более, если он не дома, а мы вскроем замок, то он же увидит это. Логичнее просто… открыть дверь ключами. — Ладно-ладно. Постарайся потише, — он отпустил мою руку, — Или давай я? — Я пока сама могу открыть дверь, но спасибо, — ответила я, вставив ключ в замочную щель и поворачивая его на 360 градусов, — Так. Стой здесь. Сегодня у него короткая смена. Тем более завтра праздник. Поэтому…       Замок щелкнул, я осторожно ладонью толкнула дверь и зашла в квартиру через вход. По первому впечатлению отчима дома не было. Телевизор был выключен, в комнате было темно из-за зашторенных окон, через которых не проходил вечерний солнечный свет. В квартире было холодно как на улице.       Прошмыгнув в кабинет отчима, я надела кепку и стала рыскать в поисках сейфа. Когда-то я увидела как он в стене открыл маленькую стальную дверцу, перед этим введя особую комбинацию чисел или букв, и достал толстенную пачку денег. Тогда отчим взял эти деньги, чтобы расплатиться за лечение моей мамы. А сейчас их возьму я. Когда найду сейф.       Кабинет отчима был небольшим. Позади рабочего стола у него стоял книжный шкаф во всю стену, а на противоположной стене был большой прямоугольный аквариум, в котором лениво плавали серебристые скалярии, больше похожие на тонкие серебряные листочки с темными полосками по бокам, чем на рыб. В моей голове появилась сумасшедшая идея. — Эй, не подскажите мне, где находится сейф? — я подошла к аквариуму и сняла кепку, — Пожалуйста, это очень важно. « — О! Дочь владыки!» — зашептались рыбки, смотря как один в мою сторону, — «Какая честь! Вот это да!» — Пожалуйста! Скажите где чертов сейф! — взмолилась я.       Мне было очень стыдно и стремно общаться с водной живностью. Если бы кто-либо увидел бы меня, говорящей с рыбками, у которых мозг не больше крошки хлеба (если он вообще есть), то обязательно посчитал своим долгом позвонить в психушку. « — Сейф? Сейф! Что такое сейф? О, сейф! Да-да! Сейф!» — начали перебивать друг друга скалярии, — «Он за вашей спиной! Обернитесь! Вторая полка, пять книг слева.»       Я обернулась и подошла к книжному шкафу. Отсчитав данные координаты, я обнаружила синие книги, огромные тома по анатомии человека. Убрав книги с полки, положив их на стол, я задумалась. Передо мной красовалась стальная дверца сейфа с кнопочным вводом пароля. — А какой пароль? — спросила я, взглянув на рыбок. « — Пароль: Уточки Хантера!»       Я опешила. Мой отчим поставил в качестве пароля к сейфу название моей школьной команды по плаванью. Это кого-угодно могло поставить в ступор или в смятение. Дрожащими пальцами я ввела пароль, но тут прозвучал писк, уведомляющий о ошибке. Сердце упало в пятки, по спине пробежала струя пота, заставив меня покрыться мурашками. — Не подходит! — приглушенно пискнула я, с паникой смотря на дверь сейфа.       И тут мое разбушевавшееся от страха воображение предоставила мне следующую картину перед глазами: отчим приходит с работы и, увидев меня, в неистовом гневе убивает прямо на месте своими скальпелями и прочими хирургическими штуковинами. Сколько крови! Сколько боли! Благодаря этому, в мою кровь хлынул адреналин, заставивший сердце ускорить свой ритм. — Дай, я посмотрю, — чья-то ладонь легла на мое плечо, заставив меня подпрыгнуть чуть ли не на метр в высоту. В голове сразу же возникла мысль о смерти от рук отчима.       Перед глазами от ужаса потемнело, но все же я узнала вошедшего. — Господи Иисусе, Тревис! — я схватилась за сердце, присев на рабочий стол своего отчима, — Ты меня напугал до чертиков!       Он ухмыльнулся, трогая сейф, будто нащупывал правильный пароль. Его тонкие пальцы быстро пробежались по клавиатуре ввода пароля, а затем дверца сейфа открылась, показывая нам свое богатство. Внутри сейфа лежали стопки денег разного номинала. — О боги, я тебя обожаю! — я обняла парня и поцеловала его в щеку, — Вау!       Тревис удивленно посмотрел на меня и зарделся, улыбнувшись. — Я бы мог каждый день так делать, чтобы ты меня целовала. — Обязательно, — пробормотала я, уже пересчитывая купюры в своих руках, — Свято-ой Франклин, как тебя много!       Они так приятно шебуршали в руках, что я бы ни за что на свете не положила бы их обратно. — Да тут… двести тысяч баксов… ого… это бы хватило оплатить все мое учение в университете за пять лет, — парень взял у меня деньги и начал рассматривать, — Ого… никогда в жизни так много… не держал в руках.       Я взглянула на парня, который с восхищением изучал купюры, и про себя пожалела. Пусть Тревис и не из слишком бедной семьи, но есть люди, у которых вообще ни одного цента в кошельке. В моей груди что-то щелкнуло. Я могла бы стать современным Робином Гудом. И стану на сегодняшний день. — Ладно, берем десять косух и уходим, — я привела в порядок остальные деньги, оставшиеся в сейфе. — Окей, — Тревис взял из стопки купюры и положил в карман куртки, а остальное положил обратно, — Если он заметит?       Я захлопнула дверцу сейфа так громко, что сама вздрогнула. — Не должен. У него таких завались. Сам видел, — ответила я, ставя обратно книги на полку, — Надо быстро сматываться отсюда.       И тут как назло послышалось открывание двери. Я испуганно переглянулась с Тревисом, а затем надела на голову кепку и исчезла. А потом я, поняв, что если Грегори увидит его, то точно зарежет на месте, напялила ее на каштановую голову парня. — Короче… сейчас в мою комнату, а там окно… его откроешь, дашь сигнал мне, и вместе через пожарную лестницу пробираемся на улицу, — шепнула я, волоча за собой невидимого Тревиса вниз, под рабочий стол отчима, — Он обычно после работы идет спать или ест, а потом спит, поэтому все безопасно. Ну вроде как.       Грегори повесил пальто на вешалку в шкафу в прихожей, сняв ботинки, поплелся в гостиную, попутно расстегивая пуговицы на костюме, а потом снимая галстук с шеи. Когда он прошел мимо двери своего кабинета, оставив сумку у рабочего стола, и бросил взгляд на меня, то у меня чуть сердце из груди не выскочило. К счастью, он не заметил меня, взяв пульт с журнального столика, включил телевизор в гостиной и пошел в спальню, чтобы переодеть одежду. — Тревис? — я начала махать руками, чтобы дотронуться до сына Гермеса, но его уже рядом со мной не было, — Черт. Удачи.       Грегори, переодевшись, направился в свой кабинет. Он поднял с пола свою сумку и, вытащив ноутбук, сел за стол, открыв его перед собой. Я сжалась в комок, обняв свои колени, чтобы он не задел меня своими ногами. Я едва-едва удерживала свой истошный крик безысходности, зажав ладонью рот, затаив дыхание. На лбу выступили прохладные капли пота, которые начали скатываться в глаза.       Затем в гостиной начали переключаться каналы. Я также как и отчим удивилась этому, подумав о неисправности телевизора или пульта. Но потом до меня дошло, что это был сигнал о том, что окно открыто, а значит можно и сматываться. Я же не могла улизнуть из-под стола, пока Грегори сидел на стуле, загородив мне выход. Словно по заказу на кухне начали громко разбиваться тарелки вдребезги. Отчим, ругаясь на французском, пошел смотреть, что там происходит. Я, воспользовавшись моментом, вынырнула из-под стола и помчалась, нагибаясь, в сторону своей комнаты, скользя носками по паркету. Добежав до своей комнаты, я нырнула в окно и приземлилась на металлическую лестничную площадку. За мной тут же захлопнулось окно, когда что-то невидимое упало рядом. — Идеальный побег, — смеясь, сказал Тревис, снимая кепку с головы.       Он лежал спиной на пожарной лестнице и улыбался, ловя ртом падающие мохнатые снежинки. — Ага, — я улыбнулась и положила кепку Аннабет в рюкзак, — Не то слово.       Затем мы отправились пешком на Рокфеллер-центр. В городе начал подниматься настоящий буран, но несмотря на это, повсюду висели гирлянды, разноцветные надписи и фигурки, поднимающие рождественское настроение проходящим по улице. Очень много людей катались на коньках на огромном катке, веселясь и смеясь под громкую ненавязчивую музыку. Магазины один ярче другого радовали глаза и привлекали туристов да и местный народ. Огромная елка, возвышавшаяся над катком и достигавшая почти до неба, сияла золотом, освещая всю улицу. Изнутри начало щекотать от радости и воодушевления всем этим видом. Мне так и хотелось улыбаться каждому встречному, а если я видела какого-то грустно, печального человека, то отдавала сотню баксов ему, желая счастливого Рождества. Таким образом у меня осталось только семь косаря из десяти. Еще одну тысячу я отдала Тревису в качестве благодарности за все. Вот только он отказался от денег, явно возмутившись моей щедрости. Но я успела засунуть купюры ему в карманы куртки, когда «просто так» обняла его, наблюдая за снегопадом. Купив все подарки за оставшиеся семь косарей (у меня еще осталось три косаря), мы поехали на такси к Блофисам, точнее сын Гермеса решил просто-напросто сопроводить меня до их дома. У Тревиса была идея поехать в Бостон, к нему, но он отказался, ибо побоялся, что автомобиль заглохнет/сломается/ и тому подобное посреди трассы из-за погодных условий. Но пообещал, что отвезет меня туда на Новый год и познакомит со своими родителями. — Она так удивилась, когда ты ей подарила тот снежный шар, — мило улыбаясь, сказал Тревис, повернув голову ко мне. — Девочка была такой растерянной и грустной, ну вот и… — я пожала плечами, смотря на парня. — Ты любишь детей?       Я, раздумывая ответ, взглянула на окно, за которым бушевала метель. На улице стало так холодно, что меня даже, сидящей внутри автомобиля, пробирал мороз. — Да, — я кивнула, посмотрев на Тревиса, — А ты? — Тоже, а ты когда-нибудь думала о своих детях? — О своих детях? — я поперхнулась собственной слюной, — Э… я бы хотела, конечно, завести семью, но думаю, что сначала надо бы закончить школу, затем университет, а потом только думать об этом. Нет, я не против детей! Просто хочу, чтобы они были сыты и богаты, а также в безопасности. А ты? — Примерно также, — он улыбнулся, увидев как я смутилась, отвечая на его вопрос.       Возможно, на моем лице застыла краска, ибо я подумала про свое будущее. Про наше будущее. Допустим, доживу я до двадцати пяти лет, а потом… выйду замуж за него и… у нас будут дети, которые будут похожи на нас. Вау, сногсшибательная мысль, которая заставила меня засмущаться. Такая нереальная и в то же время такая осуществимая. Кто знает, может, так оно и будет?       Попрощавшись с Тревисом, я зашла в здание и начала подниматься по лестнице. Постучав в дверь, мне ее открыл Пол, у которого сегодня был выходной, и он целый день был с Салли и помогал готовить праздничным ужин. Приведя себя в порядок, я присоединилась к готовке. Правда, я помогала нарочно криво, ибо для Салли и Пола я не умела готовить. Это было так интересно! Мы вместе рассказывали друг другу всякие истории из жизни, травя разные анекдоты и небылицы, просто веселясь и наслаждаясь предпраздничной атмосферой.       Большая половина дня двадцать четвертого декабря у меня ушла на дарение подарков в Лагере Полукровок. На душе появилось такое светлое чувство, когда я подарила всем подарки, пожелав счастливого Рождества. Конечно, без подарков я не осталась, но большее наслаждение я получила именно от процесса дарения. Надо бы почаще дарить всем подарки.       Вечером, когда мы: Салли, Пол и я — сидели за праздничным столом, то я была очень и очень счастлива всем происходящим, так сильно, что улыбка не исчезала с моих губ, несмотря на попытки их расслабить. Но одна мысль так сильно омрачила мое настроение, что я сразу же нахмурилась, смотря на свое задумчивое отражение в рождественском напитке — эгг-ноге. Мысль про то, что меня тут не должно было быть. На моем месте должен был быть мой брат, а не я. Это его семья, а у меня нет семьи. — Эй, что, вино в голову ударило? — спросил Пол, выводя меня из раздумий, — Диана, ты как?       Я подняла голову и поняла, что они оба обеспокоенно смотрели на меня, решив, что я опьянела. Ди не может быть пьяной! Она никогда не пила спиртного! — Сколько ты там налила? — Пол вопросительно кивнул в сторону своей жены.       Салли указала на количество, почти приставив подушечку большого пальца к указательному, мол, чуть-чуть. — Тут есть… вино? — я указала на свою кружку с напитком, — Воу…       Вот так Диана в первый раз попробовала алкогольный напиток. Если честно, то я была немного расстроена, ведь обещала себе никогда не брать в рот ни капли спиртного. — Ты никогда не пила эгг-ног? — удивился Пол. — Прости, дорогая, если… — начала извиняться Салли. — Нет-нет, я нормально себя чувствую, — ответила я, улыбаясь, — Просто… я… э… не пила ни вина, ни этот напиток. Просто, это второе Рождество, которое я встречаю в сознательном возрасте. А в прошлом году мама не готовила такое… мы готовили гоголь-моголь. — Второе Рождество? Ого! — еще сильнее удивился Пол, поглаживая щетинистый подбородок, переглянувшись с Салли, — Ну ничего, это Рождество будет самым лучшим в твоей жизни! — Обязательно, — я подняла кружку, будто говорила тост.       Проснувшись утром, я поняла, что означает похмелье. Это был какой-то дикий ужас! Либо у меня организм такой слабый, либо миссис Блофис истратила всю бутылку вина, готовя этот напиток. Голова так и раскалывалась, будто из нее норовила вылезти Афина Паллада, а весь мой настрой был ниже плинтуса. Но настроение улучшилось, когда настало время дарить подарки друг другу. Блофисам я подарила парные темно-синие свитера с узорами снежинок и оленями на груди, а также спрятала в карманах по 1500 долларов каждого. Салли подарила мне красивый браслет голубого цвета, как оказалось бусы были из настоящего аквамарина. Пол же подарил мне кулон в виде нежно-небесной капли и тоже из аквамарина! Я была очень рада подаркам и немедленно надела их на себя.       Новый год прошел не хуже. Тридцать первое декабря я отметила с Блофисами, а на первое января поехала с Тревисом в Бостон. Поехали мы на машине матери Тревиса, на вишневом Форд Мустанге, из-за чего поездка сама по себе была эпичной и несколько брутальной. Погода была на редкость солнечная и теплая, как по заказу. Вообще все было идеально. Когда я смотрела как сын Гермеса поворачивал руль, мне хотелось поскорее достичь шестнадцатилетия и получить права, чтобы смочь купить тебе машину и ездить по всей стране.       Знакомство с родителями Тревиса прошло гладко и спокойно. Единственное, что меня очень сильно смутило (по словам сына Гермеса, я стала красной как спелая вишня, покраснела аж до корней волос), то что Маргарет Стоулл, мама Тревиса и Коннора в шутку (или нет) назвала меня будущей невестой, а Джордж Митчелл, муж Маргарет и отчим Тревиса и Коннора согласился с ней. Тогда мы с Тревисом были готовы просто провалиться от смущения. Но в остальном все прошло замечательно! Я еще познакомилась с младшей сестренкой сыновьев Гермеса — Лили Митчелл. Мы вместе поужинали, попутно ко мне задавали сотню вопросов типа: На кого я собираюсь поступать? В какой школе я учусь? Есть ли братья, сестры? и тому подобное. Стоуллы-Митчеллы — люди прямолинейные, вот что я вам скажу, но несмотря на это, они мне понравились. После, когда мы уже уезжали от них, обратно в Нью-Йорк, то Тревис сказал, что я оставила самое наилучшее впечатление о себе, которое только могла оставить. Типа: «Она такая скромная! Она такая милая, начитанная, сразу видно по ее речи. Такая жизнерадостная, прямо как ее родина! Умница! А лицо… ну прямо принцесса!» И я не преувеличиваю, Тревис именно так и все сказал. Затем мы оба отшутились на тему свадьбы, называя друг друга мужем и женой. Это выглядело примерно так: — Эй, жена, какой нынче чудный день! — Слышь, муж, я с тобой никуда не выйду! — Почему, жена? — Да, потому что уже вышла за тебя!       Отшутившись, мы посмеялись над друг дружкой. Нам было так хорошо вместе, что вся дорога для нас прошла незаметно.       Я даже и не представляла, как будет тяжело расставаться с Тревисом, когда корабль был достроен и все уже приготовились к долгому пути.       И когда этот знаменательный летний и очень жаркий день наступил, то прощаться с ним было труднее всего. Я не могла обещать, что вернусь живой и невредимой, а он не мог с меня этого требовать, ведь нам всем было известно, что поездка сама по себе будет опасная. Поездка, а точнее почти что кругосветное путешествие, обещало быть долгим и наполненным приключениями. И, возможно, последним в нашей жизни, если у нас ничего не получится. — Слушай, просто береги себя, ладно? — Тревис коснулся до моего подбородка, заглядывая своими зелеными глазами в мои.       Я была очень взволнованной и встревоженной, но плакать или страдать из-за расстояния и испортить этим свое настроение не могла. Все вещи уже находились в моей каюте и ждали меня. У меня по-детски поднималось настроение, когда я представляла себе, как мы будем пролетать весь мир, наблюдая сверху. Когда еще я бы смогла добраться на такой прекрасной махине до Греции, да еще и в компании полубожественных героических друзей? — Ладно, — я выдохнула, — Будешь ждать меня? Все еще любишь меня?       Я смахнула мешавшие пряди, которые весной вернулись к настоящему цвету. Вся магия детей Афродиты просто улетучилась. Теперь можно было смотреть на меня и парня без смеха, потому что вся краска и макияж смылись, примерно, в одно время. За это время у Тревиса отрос выбритый висок, поэтому и прическа его такая, будто ничего и не происходило, а у меня волосы немного восстановились, благодаря всяческим маскам и бальзамам, и отрасли на один дюйм. — Пф. Ты еще спрашиваешь, — Тревис ухмыльнулся, но потом замер, явно озарившись затеей поцеловать меня на прощание, но передумав, — А ты любишь?       Я кивнула. — Ты это… береги себя тоже. Когда я вернусь, чтобы был здоров и цел, — я улыбнулась, хлопнув его по плечу, — Усек? — Я очень хочу, чтобы ты вернулась, — он смущенно отвел взгляд, — Я не смогу ни о чем другом думать, если… — А я вернусь, — мои глаза начали слезиться, — Просто верь мне, но обещать я не буду. — «Клятву сдержи на краю могилы»? — сын Гермеса поднял голову, взглянув на меня. — Да, — я кивнула, прикусив нижнюю губу, — Ну… пора прощаться. — Но не навсегда.       Он раскинул руки, ожидая объятий. Я чувствовала его тоску, обитавшую внутри него, и разделяла ее с ним. — Не навсегда, — я приблизилась к Тревису, и когда уже ощущала его дыхание, то обняла, прислонив голову к его груди.       Услышав биение его очумевшего сердца, я поняла, что мой жизненно-важный орган сейчас просто был готов вырваться из моей груди. Едва я почувствовала теплое дыхание Тревиса, которое зашевелило волосы на моей голове, на моих губах появилась грустная улыбка, которую я никак не могла убрать.       Вдохнув побольше воздуха в легкие, я отстранилась от парня и поспешила подняться на палубу корабля, помолившись всем богам, чтобы успокоить свои нервы. Хотя это, конечно, было глупо, ведь мы как раз таки собирались спасать богов.       «Я вернусь» — возникла светлая надежда, смешанная с горечью и тоской, в моем сознании, которая сразу же сменилась на волнение и предвкушение полета.