Восьмая

      Зайдя в кают-компанию, я увидела как самодовольно улыбнулась Пайпер, увидев Лео и меня, одним своим взглядом говоря что-то вроде: «Я же говорила, что они вместе провели эту ночь!» Джейсон, сидевший во главе стола, улыбнулся, встретившись со мной взглядом, и, сморщив лицо от боли, вздрогнул, когда дочь Афродиты приступила к смене повязки. — Потерпи, прошу. — она понимающе взглянула на него. — Я знаю, что это больно. — Да все в порядке, Пайпс. — возразил Джейсон, сделав каменное героическое выражение лица. Но все же, я чувствовала, что он просто сдерживался, чтобы не взвыть от боли. Рана действительно выглядела неважно, и время от времени из нее выходили тонкие струйки дыма.       Я, взяв чашку кофе, села рядом с Перси, который усердно лил сироп на свои синие оладьи, и взглянула на Фрэнка и Хейзел, которые очень мило общались, изучая карту Греции. Самая спокойная и нормальная пара на нашем корабле, не считая того, что Хейзел вернулась из Царства Аида, а жизнь Фрэнка зависела от деревяшки, подаренной Герой.       Лео сел рядом со мной, взяв упаковку попкорна, и хитро улыбнулся, взглянув на меня. — О боги, не надо! — засмеялась я, когда Лео начал греть в руках пакет и тот начал издавать довольно громкие хлопки, похожие на звук выстрелов, от которых Перси вздрогнул и пролил апельсиновый сок на свою футболку. — Подтяжки Нептуна! — фыркнул он, поставив липкий стакан на стол.       Аннабет засмеялась, посмотрев на сына Посейдона, и покачала головой. — Зато быстро и эффектно. — Лео поиграл бровями и пафосно подкинул над головой попкорн, разинув рот. Но зерна попкорна просто ударились об лоб Лео и упали на пол. — Нам нужно кое-что обсудить. — серьезно сказал Фрэнк, взглянув на сына Гефеста. — Это очень важно.       Я фыркнула от смеха и, отпив кофе, посмотрела на Джейсона, который поддался вперед, чтобы начать излагать план насчет Олимпии. — Итак… — сказал Джейсон и сморщил лицо от боли. Пайпер ласково дотронулась до его плеча, состраданием глядя на сына Юпитера. — Корабль останется в воздухе, и мы пришвартуемся так близко к Олимпии, как только сможем. Она находится глубже в континенте, чем хотелось бы — примерно на пять миль — но выбора у нас нет. По словам Юноны, мы должны найти богиню победы и, э-э, усмирить ее.       В комнате наступила неловкая давящая тишина. Даже лопающиеся до сих пор зерна попкорна перестали взрываться.       Я взглянула на виды Лагеря Полукровок, которых показывали голографические стены, и тихо вздохнула, почувствовав ноющее чувство ностальгии. Я очень сильно скучала по этому чудному месту и по не менее чудным людям, обитавшим там (ударение ставьте на свое усмотрение). — Борьба с богиней для меня не в первой, но… — Перси вытер футболку салфеткой и отпил апельсиновый сок. — Разве Ника не хорошая богиня? Лично я люблю победы, а их много не бывает.       Аннабет, размышляя, барабанила пальцами по столу — все-таки она была полубогом с дефицитом внимания. — Действительно странно. — кивнула дочь Афины. — Я понимаю, почему Ника сейчас в Олимпии — это родина Олимпийских игр и так далее. Участники игр приносили ей жертвы. Сколько поклонялись ей греки и римляне? Больше тысячи лет, да? — Практически до падения Римской империи, — подтвердил Фрэнк. — Римляне называли ее Викторией, но, в принципе, это одно и то же. Все ее любили. А кому не нравится выигрывать? В любом случае, зачем нам ее усмирять?       Я кивнула головой в согласие и, отпив кофе, вздрогнула. Черт, он остыл! Лео, заметив это, бесцеремонно взял у меня мою чашку, и через несколько секунд кофе начало булькать и испускать пар. — О… спасибо, Лео… — прошептала я, взяв горячую чашку из его рук. — Рад стараться. — улыбнулся он и закинул в рот горсть чипсов.       Джейсон нахмурился и поудобнее уселся на стуле, отчего через повязки снова вылетела тонкая струйка дыма. — Все, что я знаю… Антиной сказал: «Победа буйствует в Олимпии». Юнона предупредила нас, что мы никак не залатаем разрыв между греками и римлянами, пока не победим победу.       Я фыркнула от смеха. — Победим победу… Это же… сложно, если вообще возможно. — я пожала плечами. — Хотя… не знаю даже, она, наверное, упертая. — О! — поддакнул Перси. — Достаточно вспомнить детей из семнадцатого домика. Особенно во время Захвата флага!       Я вздрогнула, вспомнив последний Захват флага, где чуть не сломала лодыжку из-за того, что один из детей Ники свалил меня с холма. Они были очень кровожадны, когда дело касалось победы. Они всегда стремятся быть первыми везде и во всем. — Они несносны! — кивнул Лео, являясь самым несносным жителем Лагеря Полукровок.       Мы с Перси переглянулись, подумав об одном и том же, и фыркнули от смеха. — Ребята… — выдохнула Пайпер, взглянув на нас. — Если у всех богов сейчас неполадки со своими греческими и римскими воплощениями, так ведь? И если это происходит и с Никой, а она — богиня победы… — Тогда у нее серьезные проблемы с головой, — согласилась Аннабет. — Думаю, она хочет, чтобы то или иное воплощение победило, и она смогла бы объявить победителя. Ника буквально сражается сама с собой… — А нам не нужно, чтобы победило ее греческая или римская форма. Нам нужно собрать их в единое целое. — Хейзел отодвинула свою тарелку с хлопьями на другую сторону карты Греции. — Может, в этом-то и вся проблема, — сказал Джейсон. — Если богиня победы самолично разрывается между своими греческой и римской формами, то именно она и способствует тому, что мы не можем помирить оба лагеря. — Как? — спросил Лео. — Разжигая пламенную войну в Твиттере?       Я скрестила руки на груди и задумалась. — Возможно, она, как Арес… — пробормотал Перси, озвучив мои мысли, наливая сироп на синие блинчики. — Этот парень может спровоцировать схватку в набитой людьми комнате просто своим присутствием. Если Ника излучает такую же ауру или что-то в этом роде, она способна значительно испортить наше греко-римское противостояние.       Фрэнк повернулся к Перси. — Перси! Ты помнишь того морского бога из Атланты — Форкия? Он сказал, что план Геи всегда был сложным. Это может быть частью стратегии гигантов — держать оба лагеря порознь; держать богов порознь. Нам нужно отправить группу из четырех человек: двоих греков, двоих римлян. Возможно, равновесие поможет усмирить Нику и привести в порядок.       Аннабет кивнула в согласие и отпила воду. — Фрэнк прав. Равное количество греков и римлян не будет травмировать расшатанную психику Ники. Но нужно еще подобрать с осторожностью участников экспедиции. Нельзя допустить Перси и Джейсона, потому что их отцы соперничают, а Ника может и натравить друг на друга.       Перси и Джейсон обменялись дружескими взглядами и кивнули. — Ладно, без проблем. — отозвались они.       Аннабет взглянула на Фрэнка, и я прекрасно понимала, что внутри ее головы творится целая сеть очень умных мыслей. (У меня же в голове часто оказывалась пустота) — Как и меня с Фрэнком. Марс и Афина… не очень хорошее сочетание. — кивнула она.       Лео поднял руку. — О, а можно мне со стороны греков пойти? Нам с Дианой? — он посмотрел на меня.       Я хотела согласиться, но неожиданно поняла, что не знаю, за какую сторону меня примет Ника. Римлян или греков? Мне бы не хотелось перевесить чашу весов и вызвать гнев еще одной богини. — Э… я пас, прости. Буду сторожить корабль. — ответила я, потерев шею.       Перси удивленно посмотрел на меня, едва не подавившись соком. — Ты не больна?.. — О Боги, конечно, нет. — я посмотрела на него. — Все нормально.       Это была естественная реакция. Я бы тоже так отреагировала, если бы Перси внезапно отказался от приключений. Особенно обещавших быть очень интересными. — Ну… хорошо, если ты так решила. — кивнул Перси. — Тогда я пойду вместо тебя.       Аннабет кивнула и посмотрела на Фрэнка и Хейзел. — Тогда со стороны римлян пойдете вы. — Да, это будет хорошее сочетание, чтобы не разозлить Нику. — кивнул сын Марса и взглянул на Хейзел, которая посмотрела на карту Греции. — Жаль, что мы не можем пойти по короткому пути и посетить Дельфы… Возможно, получили бы там пару советов. К тому же, путь в обход Пелопоннеса такой длинный… — сказала она, проведя аккуратным пальцем по карте.       Я взглянула на карту и тяжело вздохнула. До конечной остановки было очень далеко. — Да, но Юнона ясно сказала, что срезать путь — это самоубийство. — Джейсон посмотрел на Хейзел.       Пайпер посмотрела на карту, и синее перо в ее волосах начало качаться в стороны, как стрела метронома. — Кстати насчет Дельф. Что там происходит? Если Аполлон больше не властен над своим Оракулом… — Нужно что-то делать с этим мерзким Октавианом, — проворчал Перси, скрестив руки на груди. — Быть может, он настолько плох в предсказаниях, что ослабил силу Аполлона.       Джейсон фыркнул от смеха, из раны снова выполз предательский дымок. Я вздохнула, увидев это. — Надеюсь, мы сможем найти Аполлона и Артемиду. Тогда ты спросишь у него лично. Юнона сказала, что близнецы могут нам помочь. — сын Юпитера пожал плечами и сморщил лицо от боли. — Давайте сначала победим Нику. А это будет очень сложно. — кивнула я и взглянула на сорвавшегося с места Лео.       В его глазах снова бесились нехорошие искры. — Я захвачу свою коллекцию гранат! Посмотрим кто кого! — сказал он и пошел к дверям. — Встречаемся на палубе.       Аннабет, взяв Перси, за руку вышла следом за Лео. Я провела взглядом оставшихся членов сегодняшней вылазки и, взяв бутылку воды, отпила из нее. В воздухе приятно пахло попкорном. — Эй, ты как? — спросила Пайпер, сев рядом со мной.       Я посмотрела на дочь Афродиты и невольно вспомнила ее чокнутую мамашу. Она сказала, что я могу умереть за кого-то любимого… Ну что же. В Тартар я попала, потому что спасала своего брата и мою подругу. — Нормально. — отмахнулась я и, потерев ладонями лицо, посмотрела на Джейсона, который внимательно смотрел на меня, как Аннабет смотрела на чертежи. — Почему ты не пошла, Диана? — спросил он. — Ведь есть какая-то причина?       Пайпер осторожно погладила меня по плечу, это было очень… храбро, учитывая нашу стычку с ней в Канзасе. Еще бы чуть-чуть и я бы убила ее. — Это ведь не из-за Лео. — сказала дочь Афродиты, заглядывая в мои глаза. Я невольно взглянула на нее. Цвет ее глаз был действительно обворожительным и постепенно менялся: голубой, карий, зеленый, серый, и я понимала, почему Джейсон мог целыми часами играть в гляделки с ней. — Расскажи нам. — Нет… — выдохнула я и тряхнула головой, пытаясь не поддаться волшебному голосу Пайпер. — Это неважно… я… я не знаю, на какой я стороне.       Джейсон вздохнул, словно этот вопрос мучал его на протяжении всей жизни, и понимающе кивнул. — Да. Это действительно сложно…       Я посмотрела на сына Юпитера. Он держался очень мудро и твердо, как настоящий римлянин, но все же я чувствовала, что жизнь в Лагере Полукровок пошатнула его веру. И в этом мы были очень похожи. — Везет тебе, Маклин. — вздохнула я, повернув голову к дочери Афродиты. — Ты сразу оказалась в нужном месте.       Она, смотря на меня, накрыла своей ладонью мою и, переглянувшись с Джейсоном, кивнула. — Не переживай, Ди. Все образуется наилучшим образом. Просто нужно немного времени, чтобы ты решила к какому лагерю ты принадлежишь. — она взглянула на мою оранжевую футболку Лагеря Полукровок и поправила мое лагерное ожерелье.       Я слегка улыбнулась, почувствовав, как успокаивающе подействовал на меня голос Пайпер. А нужно ли вообще выбирать? После того как невидимая стена рухнула и оба лагеря узнали о существовании друг друга, я уверена, что появятся римские полубоги, которым понравится у греков, и наоборот. Конечно, после того как мы все уладим и предотвратим конец света. — Спасибо. — ответила я, отпив воду. Вода всегда придавала мне сил.       Пайпер поднялась на ноги и, подойдя к Джейсону, помогла ему подняться на ноги. Неожиданно он пошатнулся, и я подбежала к ним. — Все в порядке. — кивнул он и, мягко отстранившись от Пайпер, покачиваясь, пошел в медкрыло.       Мы обменялись с Пайпер взглядами, говорящими: «Ох уж эти геройствования!»       Проведя членов сегодняшней экспедиции, я пошла в свою каюту и, стоило мне только прилечь на спину, как зашли Аннабет и Пайпер. — Нам нужно поговорить. — сказала дочь Афины.       Я приподнялась на локтях и нахмурилась. — Что такое? А Джейсон с кем?       Пайпер села на край кровати и огляделась. — Насчёт Джейсона не волнуйся, он в моей каюте.       Я улыбнулась про себя. Джейсон ведь собирался в медкрыло? Как он очутился внезапно у Пайпер? Ох уж эти голубки… — Мы просто хотели с тобой поговорить… по душам. — кивнула Аннабет. — У тебя в последнее время довольно кислый вид. — Оу. — вырвалось у меня.

***

— Лагерь сейчас в относительной безопасности — римляне пока не добрались. Кто мог на парня напасть? — сказала Аннабет, нахмурившись, после моего получасового рассказа про мои отношения с Тревисом Стоуллом. — Его могли поколотить за неудачный розыгрыш. — предположила Пайпер, рассматривая фотографию, вытянув шею. — Они же с братом вроде как лучшие в своём деле.       Я провела ладонью по волосам, горя от желания провалиться сквозь землю, вспомнив, что я разыграла детей Афродиты, а среди них была ещё и Пайпер. — Если бы видели сколько крови он потерял… — я положила подбородок на колени, обнимая их. — Я не думаю, что это вообще человек… но монстр никак не мог попасть в лагерь… Особенно сейчас. — Может… — Пайпер помрачнела. — Суицид? Чего стоит полукровке с разбитым сердцем полоснуть себя мечом?       Меня передернуло. В этот момент из лёгких будто выбили весь воздух. Это невозможно. Чтобы такой светлый человек попытался покончить собой? Из-за меня? Я не стою ничьих жизней. — Нет, не вариант. Я не думаю, что у Стоулла хватило бы на это мозгов. — я попыталась пошутить, разрядив атмосферу. — Но вы остались друзьями, верно? — спросила Пайпер, начав расчесывать мои спутанные темные волосы. — Даже больше чем друзьями? Ты можешь все нам рассказать. Мы никому не расскажем.       По моей спине прошлась волна мурашек — дочь Афродиты использовала свой дар. Аннабет положила ладонь на моё плечо, кивнув в поддержку. — Я боюсь его потерять. — я не хотела полностью раскрыться, но начала медленно отвечать против своей воли. — Тревис до сих пор любит меня. Я… я…       Слова лезли поперёк горла, в глазах набрались удушающие слезы. Мне было больно говорить правду. — Я люблю его тоже. Но… — слезы начали скатываться по щекам. — я боюсь сказать ему об этом напрямую. Мне кажется, что я умру прежде, чем мы вернёмся в Лонг-Айленд. Или он… Я хочу сказать ему об этом, когда наконец смогу его обнять… Афродита была права. Я боюсь любить. Всё люди, которые мне были дороги, умерли… Я не хочу, чтобы это продолжалось. — А что насчёт Лео? — будто невзначай спросила Пайпер, заплетая мои волосы в косу. — Ты тоже боишься его любить? Что происходит между вами?       Дочь Афродиты оставила мои волосы в покое, затем, повернув меня к себе, начала красить косметикой, которая взялась из ниоткуда. Я не любила макияж, потому что он делал из меня абсолютно другого человека, а ещё я банально не умела краситься — мама умерла раньше, чем я начала узнавать про косметику. — Я люблю его… но это как мимолетное… влечение? Не знаю. — тяжело вздохнула я. — И… У меня такое чувство, будто я использую Лео… как запасной аэропорт… и мне так стыдно… не знаю, что делать.       Аннабет, которая до этого внимательно смотрела на меня, неожиданно обняла за плечи. Пайпер случайно чиркнула по моему виску подводкой и фыркнула от смеха: — Эй, Аннабет! — Вы с Перси похожи. — Аннабет посмотрела на меня. — Ты тянешь людей как магнит. И я уверена, что ты сможешь сделать правильный выбор. Просто слушай свое сердце и не смей себя винить.       Удивленная советами по любви от дочери Афины я нашла в себе силы только кивнуть. — Слушай… Может, ты попробуешь дозвониться до Тревиса? — Пайпер, вытирая кривую стрелку с моего глаза, пожала плечами. — Прошло два дня, думаю, он уже пришёл в себя.       Аннабет и Пайпер оценивающе взглянули на меня, поднявшись с кровати, и широко улыбнулись. — Ты очень красивая! — кивнула, улыбаясь, дочь Афродиты и довольно скрестила руки на груди. — Теперь все парни будут твои. — Или монстры. — фыркнула я от смеха, неловко поправив косичку, и посмотрела в карманно зеркало.       Пайпер не сделала ничего сверхъестественного с моим лицом, на нем не было сто слоев штукатурки. Она просто подчеркнула мои глаза черными стрелками и подкрасила брови, но это выглядело так аккуратно и естественно, что определённо мне понравилось. — О… Спасибо. — улыбнулась я и, поднявшись на ноги, крепко обняла девушек. — И это особая косметика. При твоём желании, она может оставаться на несколько дней. — кивнула Пайпер, погладив меня по спине.       Я дернула себя за косичку. — А прическа не останется такой? — засмеялась я.       Пайпер покачала головой и посмотрела на Аннабет. — Ты не хочешь… рассказать нам про Тартар? — спокойно спросила дочь Афины, смотря на меня.       Я задумалась на несколько секунд и дернула себя за косичку. Черт, хочу теперь постоянно с ней ходить. — Мы спрашивали у Лео, но отмахнулся, только сказав, что поставил бы этому месту ноль звезд в гугл карте. — Пайпер обняла саму себя и вздохнула. — Он всегда закрывается от нас и шутит…       Я, кивнув, села на край кровати и посмотрела в иллюминатор. Этим меня и раздражал сын Гефеста. Он всегда выглядел веселым, даже когда обстоятельства были отвратительными. Путешествие по Тартару не хило потрепало нас обоих, но все переживания и мысли Лео держал в себе. Как бы не сгорел паренек. — Ладно, я расскажу. — согласилась я, взглянув на ожидающих моего ответа Аннабет и Пайпер. — Но попозже, сейчас я хочу созвониться со Стоуллом, окей? — Ладно. Мы будем рядом, если что. — ответила Аннабет и вышла вместе с Пайпер из моей каюты.       Я слегка улыбнулась, проведя их взглядом, и начала подготавливать чашу с горячей водой, чтобы был пар. Пока я отсутствовала на корабле, девочки, похоже, сдружились. Нет, я не ревновала. За время, проведенное в Тартаре, я поняла, что ревность это пустая трата своей энергии, сущий пустячок, если сравнивать со всем происходящим в (подземном) мире. Я была очень ревнивым человеком, из-за чего наши отношения с Тревисом пострадали.       Поставив чашу напротив иллюминатора, я села, придвинув стул поближе, и глубоко вдохнула. Ладони неприятно вспотели, пальцы оледенели. Я потерла ладони о бедра. — Возьми себя в руки! — нахмурилась я, достав монетку, и бросила ее в пар. — Богиня Ирида, прими мой дар! Тревис Стоулл, Лагерь Полукровок, Лонг-Айленд.       Прошлый звонок по почте Ириды был несколько дней тому назад, но мне казалось, что прошла целая вечность.       По пару прошлась волна и появилось изображение лагерного медпункта. Светловолосый юноша в белом халате менял окровавленные повязки Тревиса, который сидел на краю койки, опустив голову. Я видела его со спины, но сразу догадалась, что это Уилл Солас, один из самых лучших лекарей в Лагере Полукровок. Мы с ним неплохо сдружились в прошлом году. — Уилл? Тревис? — позвала я, прочистив горло. — Эй?       Уилл, выпрямившись, повернулся ко мне, и на смену серьезного сосредоточенного выражения лица пришла теплая улыбка. — Рад тебя видеть, Ди. Со всеми конечностями. — фыркнул он от смеха и продолжил перевязывать грудь своего пациента.       Тревис, отмахнувшись от рук сына Аполлона, осторожно повернулся в мою сторону и слегка нахмурился. Я буквально сжалась в стульчик, не понимая его реакцию. — Трусы Гермеса, мне не показалось. — неожиданно выругался он и улыбнулся. — Ты в порядке! И ты жива!       Боги бессмертные, его улыбка. Я облегченно выдохнула, расслабившись, и засмеялась. — Как ты? — спросила я, почувствовав как в горле застрял ком слез. Мне хотелось заплакать от счастья. (В последнее время я так много плачу, что это можно посчитать за мое хобби)       Тревис, улыбаясь, развел руками и, побледнев, сморщил лицо от боли. На его лбу красовался недавно заживший шрам. Но во всяком случае, выглядел он намного лучше чем несколько дней назад. — Как видишь. — он осторожно опустил руки и, шумно выдохнув, снова улыбнулся. — Терпимо.       Уилл осторожно закончил перевязку и оставил на полке порцию амброзии и нектара. — Ладно, разговаривайте. Не буду мешать. Но никаких резких движений, Стоулл! — он тактично вышел из кадра, пригрозив Тревису длинным указательным пальцем. — Я тебя зашивать повторно не буду!       Ноги Тревиса, облаченные в потертые джинсы, были в порядке, но торс был полностью перевязан. Через белоснежный бинт вновь начала проступать кровь. Сын Гермеса прилег на койку и провел ладонью по каштановым волосам. — Диана… — Что случилось? — спросила я, перебив его. — Где ты был? Кто это с тобой сделал?       Тревис тяжело выдохнул и провел ладонью по серой простыне. — Я… гм. — его уши покраснели. — Стоулл. — я попыталась сказать как можно серьезнее и тверже.       Сын Гермеса посмотрел на меня и кивнул. Он слегка приподнялся и сел поудобнее. Его лицо снова побледнело и приобрело нездоровый оттенок, видимо, рана все еще высасывала из него энергию. — Всю жизнь думал, что моя сила это просто… красть, быстро бежать, вскрывать любые замки, заговаривать зубы, продавать акции… — выдохнул Тревис. — У детей Гермеса в двенадцать лет не появляются особенные таланты, как у детей Аполлона, например, или… детей Деметры. Вот у тебя когда появились силы? — У римских полубогов силы появляются немного раньше чем у греческих. — ответила я. — Нас забирает Лупа в раннем детстве. Но да, ты прав, у полукровок обычно в двенадцать лет происходит расцвет сил.       Двенадцать лет такой возраст, когда обычные дети становятся сгустком гормонов, а полубоги еще и божественных сил, которые начинают прорезываться. — Стой, к чему ты ведешь? У тебя появились новые силы? — я скрестила руки на груди.       Не стоит недооценивать детей Гермеса. Взять того же Люка Кастеллана. — Да… недавно появилась сила коммуникации по снам, а еще… Телепортация. Перемещение. — ответил Тревис. — Я… обнаружил это случайно. Когда я узнал, что ты упала в Тартар, мне хотелось попасть к тебе…       Я слышала лагерную байку о том, что у Люка была открылась эта сила, когда им завладел Кронос, поэтому их армия всегда была впереди полукровок, таким образом, Кастеллан был единственным и последним отпрыском Гермеса с такой силой за последние два десятилетия.       Господи, он телепортировался в Тартар?! — Нет! — я закрыла ладонью рот, догадавшись, что произошло. — Нет, Тревис… Господи. Ты… — Нет, я не смог попасть. Что-то случилось и меня чуть не разорвало как тряпку. — сын Гермеса покачал головой. — И я вернулся в лагерь. Я думаю, что это сила как у Люка. Пока я не пробовал еще раз телепортироваться. Это… очень трудно и, как я понял, пока происходит случайно.       Я потерла ладонями лицо, почувствовав приступ тошноты, и шумно выдохнула. — Черт, Стоулл… Ты мог умереть. — прошептала я. — Из-за меня. — Я хотел помочь тебе. Эй. Я просто хотел быть рядом с тобой… и… я соскучился очень сильно. — сказал Тревис. — Диана, не вини себя. Я взрослый человек, это было мое решение.       Я взглянула на изображение сына Гермеса и вздохнула. Его лукавые зеленые глаза смотрели на меня. — Эй, все хорошо, Ди. Мы оба живы и скоро встретимся. — улыбнулся он. — Я рад, что вы с Лео справились.       Тревис зевнул и продолжил, улыбаясь, смотреть на меня. Я видела с каким трудом он разговаривал со мной и держался в сознании. — Ага. — кивнула я и попыталась улыбнуться. — Ну… Тебе нужно отдохнуть, Тревис. — Хорошо, Ди. — ответил Тревис. — Как там остальные? — Да нормально, вроде… сейчас Перси, Лео и Фрэнк с Хейзел, ну они из Лагеря Юпитера, пошли договариваться или драться с Никой. Пока не вернулись. — я пожала плечами. — Как дела в лагере?       Тревис огляделся. — Я благодарю Солнце и Землю за то, что сейчас лето, а не зима… Слава богам, сейчас в лагере почти пятьсот жителей, потому что у большинства сейчас каникулы. Мы можем дать отпор всем, кому захотим. Даже Гее.       Меня передернуло. Пятьсот полукровок, готовые сражаться с Геей. С римлянами во главе с Октавиваном. — Ого. — выдохнула я. — Наших много… Надеюсь, Рейна успеет до стычки лагерей. — Мы должны жить в мире, а не враждовать. — Какие умные слова ты говоришь, Стоулл. — улыбнулась я и покачала головой. — Начал читать книги что-ли?       Тревис фыркнул от смеха и провел ладонью по волосам. — Если бы. Черт, я так по тебе скучаю, Ди, скучаю по нам. По старым временам. — он покачал головой и вздохнул. — Как бы я хотел быть вместе с тобой.       Как только он договорил эти слова, связь прервалась и изображение исчезло. Я осталась наедине с чашей теплой воды и удивленно взглянула на свое отражение. — Какого черта? — нахмурилась я и, отодвинув чашу, поднялась на ноги.       В коридоре что-то с грохотом упало, после чего послышался вскрик Пайпер. — Di immortales! — выругалась громко Аннабет.       «На нас напали!» — пронеслось у меня в голове, после чего я, выхватив копис из небесной бронзы, выбежала в коридор и стала свидетелем очень странной сцены.       На полу, лицом вниз, лежал долговязый незнакомый мне парень без сознания. Пайпер, Аннабет и Джейсон выглядели не менее удивленными. — Кто это? — спросил Джейсон, держась за бок. Очевидно, он слишком резко поднялся, и рана дала о себе знать.       Я присела на корточки, держа наготове копис. Странно знакомые каштановые волнистые волосы… Странно знакомый перевязанный торс. На шее я увидела лагерное ожерелье. — Твою мать, это Тревис.