Помолись за нас...2: Лисья Кровь.

Единственный способ не быть жертвой — это быть палачом. © Линор Горалик

      Солнце, наконец, покинуло свои владения, последний раз огляделось и скрылось за огромными горами, забирая с собой чью-то надежду, чью-то победу, чьего-то героя. Ночью, во время правления тьмы, все менялось, искажалось, умирало. Стоит луне осветить темное небо, как понятия добра и зла внезапно теряют весь контраст, и вот уже не отличить одно от другого, увы.       Он стоял возле огромного окна и молча смотрел вдаль, ни мертвый, ни живой, и лишь ночь — его единственный свидетель, от которого, казалось, ничего не утаить, дарила ему столь редкий покой.       Мужчина все еще помнил вкус жизни, ледяная кожа хранила тепло и, порой, к своему стыду, он замирал в попытках уловить звук биения замеревшего сердца.       Да, он обрел бессмертие, власть и явное преимущество, но вместе с этим пришел ужасный голод и пустота.       Единственное, что не давало кременианцу сойти с ума и замкнуться — это жажда мести. Он помнил свою убийцу, каждое движение, каждый взмах ресницами, каждое слово, что было произнесено в тот день, он искал ее с той самой секунды, как восстал из мертвых, и не успокоится пока собственноручно не свернет ей шею.       Он поклялся отомстить и пойдет ради этого на все, сколько бы лет не прошло.       Возможно, отчасти, где-то глубоко в душе мужчина был ей благодарен, теперь, имея такой козырь, как бессмертие, о многих вещах можно было не беспокоиться, но тот факт, что она посмела сделать это, убить его, не даст мужчине существовать спокойно.       Тихий стук в дверь отвлекает мужчину от собственных мыслей, на пороге стоит девушка, прекраснейшая блондинка с огромными голубыми глазами и, пожалуй, идеальной фигурой, обманчиво серьезная, в белоснежной рубашке и короткой черной юбке, вся из себя мисс официальность.       Но его не обмануть, нет, он видел ее в момент, когда голод взял свое и звериные клыки безо всякой женственности выдирали куски мяса из еще живого верещавшего парнишки. Да, это была их жизнь, их натура, создания, питающиеся смертью и боготворившие Лилит*, в них, в гулях, не было ничего прекрасного, они были все равно, что монстры.       — Кхм, — девушка откашлялась, привлекая к себе внимание, и приподняла идеально выщипанную бровь, — Босс хочет Вас видеть.       Оставшиеся жалкие осколки души мгновенного сжимаются, царапая острыми краями сознание, Босс никогда никого не звал просто так. Великий гуль, единственный решившийся создать некое подобие клана, требуя от своих «детей» полного подчинения. Он был известен как властный и весьма самодовольный ублюдок, помешанный на своем якобы бизнесе и, порой, казалось встретить саму Лилит в местном бутике было куда более вероятно, нежели добиться от него аудиенции* . И, наверняка, многие из его созданий, визжа от счастья, уже неслись бы сломя голову в кабинет своего «папаши», но он, увы, к числу этих фанатиков не относился, более того, он был едва ли не единственным, кто отказался клясться в верности и от того, по всей видимости, была так ощутима дрожь в коленях.       Вежливо поблагодарив блондинку, гуль подошел к зеркалу, провел рукой по волосам, поправил воротник и чертыхнулся, ему, мать вашу, не верилось, что он прихорашивается перед встречей с мужчиной.       Спустя несколько минут по коридору, ведущему в кабинет Босса, раздались шаги, дверь едва заметно скрипнула, проливая свет в практически абсолютно темное помещение. Лишь благодаря острому зрению упыря, вошедший смог разглядеть восседающего на кресле, которое было повернуто к такому же огромному, как и в его комнате, окну. Волна уважения и благоговения заполнила рассудок и вынудила, перешагнув порог, склониться в нелепом подобие реверанса.       — Бальдерик* , — мужчина медленно поднялся со своего места и развернулся лицом к упырю, — я рад тебя видеть.       Даже в почти сплошной темноте вошедший видел, как Босс улыбнулся, слегка наклонив голову вбок, он не был молод, об этом свидетельствовали весьма заметные морщины, а на кончиках темных от природы, короткостриженых волос можно было разглядеть седину, он всегда носил с собой трость с белоснежным наконечником из кости, о происхождении которой можно было только догадываться.        — Я хотел спросить тебя, — он имел привычку растягивать слова и говорил слишком медленно, словно нарочно испытывая терпение собеседника, — в тот день, когда ты восстал, ты поклялся отомстить чего бы тебе это не стоило, даже если это будет означать предательство.       Упырю не нравилось это направление разговора, он даже представить боялся, что может быть в голове его Босса, однако, присущая еще со времен жизни гордость и, пожалуй, излишняя самоуверенность, взяла верх.       — Я помню и не отказываюсь от своих слов.       Если он и научился чему-то живя под крылом этого кременианца — так это тому, что врать ему — себе дороже.       — Хорошо, — неожиданно улыбнулся мужчина и, немного повысив голос, — Джиневра* , пригласи нашего гостя.       Дверь бесшумно открылась и на пороге появился мальчишка — гуль, явно обращенный не так давно, опустив голову вниз и, поджав губы, он упорно рассматривал пол под ногами.       — Арэнк, — босс махнул тростью в знак приветствия, парень неуверенно кивнул и пробормотал что-то похожее на «для меня большая честь», — прошу, познакомься с одним из моих самых смелых детей, — конец трости практически коснулся груди стоящего в стороне и ничего непонимающего гуля, — это Бальдерик и он, я думаю, очень заинтересуется тем, что ты рассказал мне.       Мальчишка поднимает голову, пару минут молча рассматривает только что представленного и неуверенно бормочет:       — Она неплохой человек.       Бальдерик мгновенно навострил уши, он уже точно знал о ком пойдет речь и ему было плевать на то, какой она человек, паршивка заплатит за то, что сделала, стань она хоть трижды святой, его это не остановит.       — Ну же, Арэнк, — босс провел тонкими пальцами по наконечнику трости, — не стесняйся.       Парень поежился, прикрыл глаза, словно набираясь смелости, а после выпалил слишком громко и отчаянно:       — Я пересекался с Проклятой Лисицей!       Мир Бальдерика мгновенно пошатнулся.       Вот оно!       Она близко!       Она так близко!       Годы поисков, наконец, принесли результаты и скоро, очень — очень скоро, он осуществит желаемое.       Мальчишка — гуль испуганно таращился на ставшие алыми глаза мужчины и, по-детски ссутулившись, явно мечтал провалиться на месте. От этого нелепого страха появилось желание схватить бедолагу и вытрясти из него всю информацию, но Бальд держался, сжимая кулаки и подавляя желание зарычать, он выслушать, он, мать вашу, обязан выслушать, наплевав на то, как все мышцы сводит от нетерпения.       — Продолжай. — ласково попросил Босс, с усмешкой наблюдая за реакцией своего дитя.       — Мы с друзьями отдыхали в клубе, Дритан тогда еще пошутил, что у нее глаза антихриста, — упырь нервно повел плечами, — я бы никогда не подумал, что это она если бы… — он прикусил щеку изнутри и поднял глаза на хозяина дома. — Если бы она не убила сира моего друга, вампира, которого называли Бессмертным.       Бальдерик шумно выдохнул, привлекая нежеланное внимание.       Она знает о Кремено.       Руки сами по себе сжимаются в кулаки.       Черт.       Это нарушало его планы, он хотел быть ее первым, хотел лично сломать ее, показав всю суть этого проклятого мира.       — Где именно ты ее встретил? — алые глаза прожигали побледневшего, на сколько это вообще возможно для мертвеца, упыря.       — В одном из клубов Бриджпорта, название я точно не…       — Плевать! — мужчина резко развернулся и направился к выходу из кабинета, лихорадочно пытаясь проанализировать полученную информацию.       — Бальдерик, — голос Босса парализовал тело гуля, не позволяя ему уйти, — это не все, прошу, Арэнк, продолжай.       — Говорят, Проклятая Лисица имеет особый дар, — пробормотал молодой кременианец, — ходят слухи, что ей служат Всадники Апокалипсиса, а сама она способна подчинить своей воли любого кременианца.       — Бред! — не выдержал по-прежнему стоящий спиной к говорящему упырь. — Она обычный человек!       — Я тоже так думал, — промямлил Арэнк, — но в ту ночь она была не одна, — голос понижается почти до шепота, — с ней был Неистовый и вел он себя… эм… не совсем соответствующе.       — Насрать! — огрызнулся Бальд и предпринял еще одну попытку свалить из кабинета, но тело по-прежнему не поддавалось контролю, поэтому, мужчина, даже не пытаясь спрятать раздражения, повернул голову в сторону Босса.       — Неистового считают вторым по силе вампиром, ты понимаешь, что это значит? — мужчина бережно провел кончиками пальцев по костяному наконечнику. — Один ты с ним не справишься, а отправлять своих людей на верную гибель ради тебя я не намерен.       Кременианец зло сжал губы и полу-прохрипел полу-прорычал что-то смахивающее на очередное «наплевать».       — И ты готов на это? Отдать свое бессмертие во имя мести? — хозяин кабинета склонил голову набок, его дитя же лишь молча кивнуло. — Что ж, — продолжая вертеть тростью, почти ласково улыбнулся мужчина, — раз так, знай, я не стану приказывать своим людям помогать тебе, однако, если они согласятся пойти добровольно, я не стану перечить.       Гуль удивленно моргнул, еще не до конца приняв сказанное.       — Вот теперь, можешь идти, — конец трости указал в сторону двери, — не смей проигрывать, Бальдерик, у меня на тебя большие планы…