Элстон. Автор.
– Послушай, ты можешь дистанцироваться от всего. Просто передавай нам, что ты там видишь в своем сонном бреду, – отмахнулся Енох, и принялся, сидя на корточках, раздвигать перед собой кучи хлама на полу. После короткого собрания странные на некоторое время разбрелись по дому. Дежурные готовили завтрак, наводили порядок. Мисс Сапсан могла вернуться с встречи со своими сёстрами в любой момент. Енох поднялся наверх, волоча за собой новую марионетку. Он догадывался, что после того, как Эмбер доложит имбринам о произошедшем, игрушку могут отобрать. В своей комнате он мало что хранил. Немного сердец и какие-то мелочи. Много интересного и полезного хранилось здесь – в аварийного состояния комнатах в необитаемом крыле. Именно тут он откопал чучело для нового творения. Под завалами покоялась груда старых, разбитых, уродливых муляжей. Теперь он тут часто бывал, труха, падающая с потолка, его не тревожила. Если его искали, то всегда не доходили до этих косых дверей и сырого пола. Как-то он даже спал здесь. В обломках и мокрицах. Чем-то это напоминало его подвал на острове, по которому он скучал. Но от Горация скрыться не вышло, они уже пару месяцев соседствовали. Он услышал, как на Еноха упал гнилой шкаф, прибежал, вытащил из под него. Теперь он тоже заходил в эту разруху. Все забалтывал О'Коннора добросовестно навести порядок. Но всё же у них получалось нормально разговаривать на самые разные темы. Наверное, уединённое место как-то помогало, Енох его не выгонял. Сомнассон обожал трещать о своих снах, препадках и прочей чепухе. Удивительно, О'Коннор редко отмалчивался в ответ. Вместе пытались понять, что могло привидеться. Провидец уже привык выкладывать ему все переживания, а Енох в то время мог лишь намекнуть на личное. Гораций внимательно относился к этим моментам, нагло в душу не лез. Порой они находили себе общее занятие. Чинили всякие вещи, обнаруженные в хламе. Часы с кукушкой, шкатулку с потайным дном, старый телескоп.. – Ты не доверяешь Лоре? – Гораций скинул на кресло с разодраной обивкой кучу довоенных газет, чтобы сесть, не испортив отглаженные брюки. – Да какая уже разница! – с раздражением откликнулся О'Коннор, всё глубже зарываясь в мусор. – Снова происходит что-то поганое. Туда точно пойдут Джейк, Эмма, Бронвин, другие.. им я помогу. Подсоби ка мне.. хватай. Енох показал Сомнассону на длинную деревянную рукоятку, торчащую из немного розобранного завала. Они схватились за нее и резко дернули на себя. Раздался жуткий скрежет, обломки старой мебели стали разлетаться в стороны. – Но мы – одна команда, – отмахиваясь от поднявшейся пыли, сказал Гораций. – Я – её часть.. – неуверенно дополнил он. – Так тебя задели мои слова? Тогда зачем ты пришёл ко мне, тресясь как амброзависимый? Разве не ради того, чтобы услышать, что ты можешь отсидеться в стороне, – Енох снова дёрнул за рукоять, замечая оскорбленое лицо собеседника. – Признай, что тебя это успокоило.. – Так не говори мне то, что я хочу услышать, – теперь уже Гораций резко схватился за скользкое дерево и отклонился назад, стараясь выпрямиться. Отпуская рукоятку, он чуть не упал. Они обиженно смотрели друг на друга. Потом вместе сложили руки на кусок дерева. И потянули. – Ты ведёшь себя, как трус.. – перекрикивая грохот, ответил О'Коннор. Собеседник слышал, но, очевидно, таким словам рад не был. Его руки напряглись, выражение лица стало жёстким. Почему-то, глядя на него, Енох сам начинал злиться. Наконец то, что они пытались вытянуть из кучи, начало съезжать в их сторону, груда мусора за ним начала распадаться, поднимая густую пыль. Да, Гораций злился. Енох, знал, что не на него. На себя. Злился и продолжал бояться. Из завала показалось что-то глязно-белое, прикрепленное к другому концу рукоятки. Видимо, злость на секунду стала даже сверепостью, потому что провидец так вцепился в палку и со всей силы потянул, что отлетел к другому концу комнаты. Еле устоял на ногах. А Енох упал. Перед ним лежал женский торс. О'Коннор даже попытался в испуге отползти, не сразу поняв, что это. – Это ты хотел услышать, – без издевательства и колкости подал голос Енох. Гораций тяжело дышал. Не глядя на него, он еле заметно кивнул и подошёл к тому, что они вытащили. Это был старый манекен. Без подставки, ткань на нем где-то была рваной, но это легко было починить. Они немного покрутили его, осматривая. – Заберёшь себе? – полностью спокойно спросил Енох. – Давно хотел себе манекен. – Помогу смастерить подставку, – пожал плечами юноша. Гораций тускло улыбнулся. Енох знал, что это значило примирение. Теперь Сомнассон выглядел не напуганным, а каким-то убитым. Лица на нем не было. Он еще раз пересказал свое первое видение, в котом увидел Лоран. – Что-то не так с этим сном, – юноша снова расположился в кресле, он заламывал руки. Енох хмыкнул. – Это могло бы объяснить, почему Копперфильд такая сумасшедшая. – С чего ты взял? – возразил провидец, словно снова был оскорблен. – Миллард отправил меня с ней в настоящее. Она бросилась в низ с холма, упала на дорогу. Что у нее вообще в голове творится? Потом плакала посреди поля. И в завершении, – он даже не смотрел на Горация, увлечённо распарывая складным ножом грудь очередного чучела, – назвала меня мерзавцем. Сомнассон смотрел на него широко распахнутыми глазами. – В отношении тебя это не звучит, как оскорбление, – деловым тоном произнёс он. – Ты правда можешь им быть. – Тоже самое можно сказать про тебя? Только с некоторой поправкой.. Не успел Гораций открыть рот, О'Коннор продолжил: "Давай закроем эту тему. Что не так с этим сном?" Сомнассон выпрямился, даже подбородок задрал, чтобы скрыть свою уязвимость. На брюках не было ни одной лишней складки, волосы сияли. – Он словно был.. ложным. – Что это должно означать? Тут он снова потерял блистательный вид, уронив подбородок на ладонь. – Трудно объяснить. Я просто полагаюсь на ощущения. – Так нельзя, дружище, – притворно сурово ответил Енох, качая лохматой головой. – Ложный – это может означать подделку? – Нет. Я знаю, что сон подлинный. Наверное, я что-то не так понял.. что-то пропустил, – Гораций потер лоб. – Знаешь, когда я её увидел, у меня было ощущение, что передо мной стоит смерть. Енох даже присвистнул, но посмотрел с неверием. Может Сомнассон за несколько дней тоже успел свихнуться? – Мне было очень страшно.. Да, да.. О, нет! Он резко подскочил с кресла. Лицо стало полотном белого пергамента. – Что? Что ещё? – Енох тоже встал с пола. – Я вспомнил, – Гораций надрывно вздохнул. – Мне показалось, что за мной пришла смерть, потому что сначала я видел пустоту. – Видел?! Ты ничего не путаешь? И как она выглядела? – скептически отреагировал О'Коннор. – Может не стоит тебе больше пить свои таблетки.. – У неё были языки. Я уверен, что видел пустоту. – По-моему даже слишком уверен, – Енох сложил руки на груди. – И что? Ты подумал, что сейчас умрёшь, и появилась Лора? Куда пропала пустота? Гораций кивнул, а затем развёл руками. – Подумай насчёт таблеток. – Енох! – Ну.. – юноша обвёл комнату глазами, – Джейкоб у нас эксперт по пустотам, поговори с ним. Только.. Лицо Сомнассона стало более живым, но это выражение держалось на нем совсем недолго. – Я ей с самого начала не доверял, – с льдом в голосе продолжил Енох. – Если что-то выяснится, то окажется, что вы все были доверчивыми глупцами. Тот, кто её привёз, кто он вообще такой? Она не прошла через Панпетликум. – Верно, – смиренно подтвердил провидец. – Но раз этому человеку доверилась мисс Сапсан, значит нет никакой скоропостижной опасности. Она вела с ним переписку. – Наверное, нам стоит проверить её почту.. – Ты что? Ничего такого мы делать не станем! – Гораций вновь вскочил с кресла. – Да ради блага всех Птиц! – Нет! Я не хочу падать до уровня Эмбер, нагло рыться в вещах мисс Эс. При упоминании этого имени Енох сморщился. – Думаешь, имбрины все-таки покажут нос из Акра? Нет, конечно. И отряд не соберут. – Может быть, отряд уже начал расследование.... – Смешно.. если бы они действительно отнеслись серьезно, Джейкоб уже давно смог бы изловить пустоту. Даже Портману не сказали, что убили уже десять странных людей. И не хотели говорить.. – вздохнул Енох. – Почему они не пришли в петли? В Англии по-прежнему много петель, – Гораций сжал в руках подлокотники так, что старое дерево заскрипело. – Не знаю, – О'Коннор повернулся к нему. – Наверное, за этими людьми действительно прицельно охотились.. В коридоре послышались шаги. Сомнассон вздрогнул, а Енох встал и подошёл ближе к двери. Все аварийные комнаты соединялись боковыми проходами. – .. идём.. только смотри под ноги, там куча хлама на полу, – донеслось из основного коридора. Одна из дверей со скрипом открылась. Голос говорящего был похож на Клэр. – .. разве тут кто-то может быть? Все выглядит не очень безопасно.. Лора. Гораций вскочил и поправил одежду. Енох закатил глаза. Их шаги приближались, под подошвами обуви скрипел мелкий мусор. – Енох и Гораций тут постоянно секретничают. – Мы не серкретничаем! – заглядывая в проем, сказал О'Коннор. Клэр завела Лору в комнату, девушка осматривалась и только через несколько мгновений заметила в помещении провидца. Что-то в её лице поменялось. – Но вы же опять здесь только вдвоем, – улыбнулась Клэр, посмотрев в сторону второго юноши. – Не вздумай рассказать мисс Эс, что мы до сих пор сюда ходим, – Енох навис над ней. – Она же говорила, что тут может обрушиться потолок. Лора резко задрала голову и обхватила себя руками. Она ничего не сказала. – Ничего не обрушится, смотри, – Енох пнул ближайшую стену. С потолка на его голову посыпалось подозрительно много старой штукатурки. – Давайте уйдём уже, – Клэр попятилась к выходу. – Между прочим нас послали за вами, чтобы мы могли начать завтрак. – Так бы сразу и сказала, – Енох тут же, ни на кого не смотря, пошел к выходу. Клэр и Лора за ним. Гораций бросил взгляд на манекен, который он оттащил в очищенный угол, и последовал за друзьями. Оказывается, Лора немного отстала, словно хотела дождаться его. Они поровнялись. Гораций видел – ей неловко. Он думал о том, что вежливая беседа, сделает ситуацию только хуже, но девушка первая заговорила: – Все в порядке? – Лора плавно замедлила шаг. Её лицо было скрыто распущенными волосами. – Я не могу тебе соврать, – ответил юноша и стиснул руки в замок. Было видно, что слова, слетевшие с собственного языка, были неожиданными для него. – Значит, этого не следует делать, – Лора повернула к нему лицо. Она смотрела пронзительно, – ни мне, ни тебе. Они остановились в начале лестницы. Шаги Еноха и Клэр удалялись, но Гораций не слышал их, в голове оглушительно повторялось эхо произнесенных слов.. Лора продолжала держать зрительный контакт. – Могу я поговорить с тобой после завтрака? После заданного вопроса повисла гробовая тишина, хотя до этого звуки голосов доносились с нижнего этажа. – Конечно, – попытался непринуждённо ответить Сомнассон. Судя по напряжённому лицу Лоры, у него плохо получилось. Она кивнула, отвернулась и зашагала вперед.Лора.
Мисс Сапсан сказала, что ёе очень расстроило поведение всех. Кстати говоря, в причинении вреда Эмбер тоже обвинила всех до единого. Почему-то никто не стал сопротивляться выговору, хотя Миллард сказал мне, что Эмбер без разрешения зашла в комнату мисс Эс, выискивала что-то в её вещах. Мы молчали, опустив головы. После лекции на тему общего безответственного поведения, имбрина назначила всем дела. Кому-то была определена работа в Министерстве Странных, которое я совсем себе не представляла. Самые младшие должны были уйти на уроки. Указания не обошли стороной и меня, правда никто не собирался засылать меня в Дьявольский Акр. Я была даже рада.. судя по названию, это место – не Диснейленд. И Гораций тоже остался в доме. Джейк и Эмма шептались, кидая в мою сторону взгляды, а Корделия пыталась подбадривающе улыбаться. Как же я надеялась, что не создаю для всех проблемы.. Они такие милые люди, такие сплоченные и одарённые. Я не могу их подвести. Действительно ли они могут доверять мне? Девчонке, у которой в воспоминаниях просто дыра. С этим нужно что-то сделать. Я хочу вернуть себе правду. Поэтому.. Раз уж Гораций, как он сказал, видит будущее, и он видел то, что знаю только я, мне нужно еще раз выслушать его. Взамен я могу попытаться объяснить все, что он захочет. Завтрак был закончен. Я и Корделия остались убирать стол. Мисс Сапсан удалилась в свой кабинет. Я могла бы поговорить и с ней, но после утреннего случая не хотелось лишний раз попадаться ей на глаза. К нам подошёл Миллард. – Вы заметили, мисс Эс расстроена во много больше, чем мы могли её расстроить, – он тоже стал собирать тарелки. – Неужели произошло что-то еще, – Делия резко замерла. – Не думаю, – ответил невидимка. – Она вернулась сразу после собрания с другими имбринами. Миллард ненадолго скрылся за дверью кухни, чтобы отнести посуду. – Я хотел сказать, что пока Птица здесь, нам лучше не проподать из её поля зрения, – он вернулся. – Это значит, сегодня я не смогу отлучиться из петли, – понизив голос, поинтересовалась я. – Мне жаль, но это так. Я обхватила себя руками. Вчера Томас рассказал, что с ним не случилось ничего страшного. Могу я надеяться на еще один безопасный день для него? – Милл, врать мисс Сапсан – ужасно, – обратилась к невидимке Корделия. У нее был мрачный и какой-то потрёпанный вид. – Я понимаю, но пока не знаю, как поступить по-другому. – Я ей сама скажу.. – воспитанники подняли на меня лица. – Не буду впутывать в это вас. Я думала, что мой друг в опасности, поэтому попросилась выйти туда, где есть связь. На самом деле мне велели не выходить из петли. Не мисс Сапсан, а тот, кто меня привёз к вам. Винсент – помощник моего отца и друг моей семьи. Я знаю его с самого рождения. – Но теперь это касается всех нас, так что не нужно ставить кого-то себе за спину, – серьезно заверил Миллард. – У нас так не принято. Я обернулась на новый голос. Около большой двери в гостиную стоял Гораций. – Прошу прощения, что вас подслушал, – продолжил он обращаясь ко всем, но заглядывая только в мое лицо. – Ничего, я бы все равно тебе сказала. Он ответил кивком головы. – Ладно, друзья, пока вы любезничали, у меня созрел вопрос, – Миллард встал передо мной. – Лора, ты не думала, что Винсенту известно, что происходит? По крайней мере он знал, где укрыть тебя от предполагаемой опасности. – У него переписка с мисс Эс, – добавил Сомнассон. Когда я взглянула на него, безмолвно прося подробностей, он неуверенно продолжил, – она показала мне письмо, в котором кто-то рассказывал о тебе. – Наверное, это был он, – хмуро отозвалась я. – Я позвонила ему вчера. Много раз. Но он так и не ответил. Миллард принялся ходить кругами. Делия ворошила свои перья, словно пытаясь успокоить нервы. У меня в голове роились самые мрачные и панические мысли. – Хм.. – наконец невидимка остановился и ударил в ладони. Потом мы сбились в маленький кружок вокруг него. – Вот как мы поступим, завтра нам обязательно нужно получить новые сведения. Нужно дозвониться Винсенту или тому парню.. – Томасу, – сказала я. – Да, ему. Ну а сегодня я должен разузнать что-то о других жертвах. – Но как? Только не говори, что ты залезешь в палату Совета имбрин, – строго проговорил Гораций. – Конечно нет! И на самом деле я никогда не проникал в зал Совета. Эмбер несла чушь! – возмущённо возразил Наллингс. – Информация – бесконечный ресурс. Поверь мне, найдутся зеваки и очевидцы, которые обязательно что-то слышали. Спрошу у Харона, Улисса Кричли, у вездесущих печатников, в Акре многие задолжали мне услугу. – Хорошо, Миллард, – я кивнула невидимке. – Отлично, тогда давайте закончим здесь. Мы вчетвером стали завершать уборку и мыть посуду. Корделия и Миллард почти неслышно переговаривались. – Только не исчезай надолго, как вчера. – Ты никогда меня не потеряешь. *** Гораций вывел меня во двор. Я не знала, как начать разговор, поэтому мы просто брели вперед.. Дошли до леса. Несколько дней назад через него меня вели Эмма и Джейк. В этом времени он казался еще более живым и разумным организмом. В зарослях блуждали солнечные лучи, между кронами разносились голоса птиц. Я позволила себе немного расслабиться, но подходящие слова все равно не нашла. Приблизительно через шагов сто мы вышли на полянку, прямо по середине виднелось что-то – словно низкая башенка из старого кирпича. – Это колодец? – Да.. только будь осторожна, – ответил он вдогонку мне, потому что я решила пробежаться к колодцу. Поблизости пахло сырой землёй. Я заглянула в шахту. Довольно далеко виделась мутная вода. – Он очень старый, в настоящем его засыпали, – подал голос провидец. Время разговора пришло. – Послушай, – я неуверенно установила с ним зрительный контакт, – почему тебе привиделись моя жизнь? Мой дом, озеро, то дерево.. – Я.. – он начал краснеть. – Не переживай. Просто тогда ты сказал, что твоя странность – видеть будущее, – заплетающимся языком добавила я. – Да. Это так. – Я просто не понимаю. Мы оба утонули в волнении. Гораций почти отскочил от меня на два шага. Теперь я боялась на него смотреть. – Мне жаль, что тогда я совершенно не задумался, как следует рассказать тебе это. Мне стыдно, что я тебя напугал, – он набрал больше воздуха. – Я лишь догадываюсь, почему мог это увидеть. Такое происходит со мной очень редко. Я кивнула, показывая, что готова услышать. – Я – прорицатель. Странные люди с даром, похожий на мой, могут не только видеть будущее. Кто-то может насылать кошмары, находить потерянные вещи, распознавать странности тех, кто находятся рядом.. Но нас может кое-что сближать, мы более чувствительны к энергии, которая исходит от странной души, можем по-разному её улавливать. Я как бы стал проводником, через который она может поговорить. – Она – это моя странная душа? – я оторвала глаза от комка земли рядом с моими ногами, и поняла, что Гораций успел подойти и теперь смотрел на меня в упор. Он кивнул. – И что она хочет сказать, – в моем голосе прорезалось раздражение, но на самом деле я просто была потрясена. – Мне нужно вернуться к отцу? Спасибо, но нет.. – Я не успел об этом как следует подумать, мне приснилось то убийство.. Ответ, как правило, не лежит на поверхности, – провидец говорил намного увереннее. Наверное, после объяснения и принесенных извенений ему стало легче. – Я думаю, что-то важное есть в твоих воспоминаниях. – В них не было ничего необычного, ты сам видел, – я развела руками. – Ты должна найти в них какие-то ключи. Могут прийти и другие воспоминания, – его взгляд словно говорил: "не опускай руки". Очень обнадеживающе. – Ты их увидишь? – Может быть.. Я потёрла глаза. Не важно, что мы так мало знаем друг друга, мне отчаянно хотелось и с ним поделиться своими проблемами с утраченной памятью. – Вчера Томас сказал мне, что я не только мало что помню про свое детство и родителей, но и на протяжении уже шести лет страдаю от провалов в памяти. В основном стерлись воспоминания, где происходило что-то странное. – Проявлялись твои способности? – Да. Однажды случилась неприятная ситуация. Один мальчик запер меня в помещении под лестницей, я просидела там несколько часов в темноте. Когда он открыл дверь, то очень сильно испугался, стал убегать в настоящем ужасе. Никто не знает, что он увидел. На следующий день я уже ничего не помнила про эту ситуацию. Если бы Томаса там не было и он не видел это своими глазами, я сомневалась бы, что со мной такое произошло. – Ты забыла на следующий день, значит сразу после того, как это случилось, ты могла рассказать кому-то, – увлечённо высказался провидец. – Я не сказала Тому. А он мой лучший и единственный друг. С кем я еще могла поделиться? – А тому человеку, который привёз тебя в петлю? – Да! Точно! Винсенту я могла сказать. Сначала Сомнассон был рад, что подкинул мне правильную мысль, но через пару секунд улыбка вытянулась в сжатую полоску бескровных губ. Глаза замерли. – Масштабные провалы в памяти – это очень плохо. Это может значить, что кто-то оказал на тебя какое-то воздействие и продолжает это делать. – Или я сильно стукнулась мозгом, – шутка не произвела на него впечатление. – И что же, это воздействие нельзя.. развеять? – В Акре есть один человек, который может помочь тебе вернуть некоторые воспоминания. Но сначала нам стоит рассказать о твоей проблем мисс Эс. – Нам просто следует знать её авторитетное мнение? – Дело в том, что.. – провидец явно метался, принимая решение, говорить мне или нет. – Имбрины. Имбрины могут мастерски стирать память. Наверное, мне ещё многому предстоит удивиться. За всю жизнь я не встречала женщину, такую же статную и мудрую, как мисс Сапсан. Было ещё кое-что, о чем я могла бы с ним поговорить. – Енох не доверяет мне.. он должен. Все должны. Я прекрасно понимаю почему. Я ждала, что он задаст мне вопрос. – Почему ты так думаешь? – Я только что рассказала тебе о провалах в памяти, – я провела рукой по лицу. – Если кто-то стер мои воспоминания, особенно те, в которых я пользуюсь способностями, значит он хотел в какой-то степени контролировать меня! Из-за этого я до сих пор почти ничего не знаю про свою странность. До недавнего времени она лишь пугала меня и сводила с ума. Кому понадобилось, чтобы я забыла свою маму? Моему отцу? Только подумай, может быть я видела что-то.. и меня обязательно найдут, чтобы убить. А Винсент может оказаться предателем, который просто использовал меня как приманку, для того чтобы добраться до всех вас! Он испуганно смотрел на меня. Глаза искрились, словно неисправные розетки. – Но даже если так, то ты не наш злейший враг, ты не тварь, – он осторожно коснулся моей руки, – и ты не чудовище, Лора. Мой кулак медленно разжался под его пальцами. – Я люблю драматизировать, да? Какими же глупыми были мои попытки отшутиться. Я просто не могла больше так стоять, чувствуя что парализующее тепло бежит вверх по руке. – В этом мы похожи. Он наконец отпустил мою ладонь. Мы отправились к дому. Удивительно, после слов провидца я полностью была уверена, что утрата воспоминаний лишь частично связана с психологической травмой, как мне объяснял Том. Кто-то действительно мог иметь подходящие способности для этих манипуляций, а уж тем более имбрина с лёгкостью бы это сделала – все их навыки безупречно отточены. Но я действительно не замечала поблизости ни одну женщину, хотя бы отдалённо напоминающую мисс Сапсан. Мне вообще кажется, что она единственная в своем роде, поэтому очень хочется встретить других имбрин. Может быть среди них находится та, которая оставила мне эти ментальные увечья. В доме было тихо. Мисс Сапсан внесла в список указаний на день, что нам обязательно нужно полтора часа в день посвящать умственному труду, поэтому мы пошли в библиотеку. Я достала с полки "Мотыльки и бабочки". Возможно, маленькие столы были расчитаны на двоих, но я не подсела к Горацию. Он уже листал свою книгу, держа её так, чтобы спрятать часть лица. Я хотела продолжить разговор, но в тоже врямя все слова слились в тяжёлый ком в горле. Наверное, он хочет отвлечься.. и вообще у него есть свои дела. Какое-то время я разглядывала старые, но потрясающие иллюстрации. Бабочки поистине завораживали меня с самого детства. Их хрупкая красота, когда они малы, и монструозность, если представить их намного крупнее. Членистое тело в прочной броне и шипастые головы с черным глазами и длинным хоботком. А что они смогут сделать, если их будет очень, очень много? Я смотрела на "Морфо", и в голове проносился шторм из того, что произошло за эти дни. Я выуживала самые спорные фрагменты и составляла список. Винсент был в центре этого потока вопросов. Только сейчас я поняла, насколько неоднозначную роль он сыграв в моем побеге. Теперь мне казалось, что у него был план, и все это время что-то происходило за моей спиной. Может он знал, кто разворотил мою голову.. Как мне вспомнить хоть что-то самостоятельно? Гораций сказал, что вторая душа может "заговорить" с ним. Но это явно не напрямую зависело от него, он всего лишь проводник. На это должна повлиять я. Но как? Что я сделала до этого.. я подумала о своих попытках создать иллюзии. Тот раз, когда все услышали, что разбивается стакан Еноха во время моего первого обеда в петле.. Это произошло так быстро, мне не пришлось концентрироваться, все сделали мои эмоции. Что если это послужило поводом для того, чтобы что-то наконец освободилось внутри меня. Способности активизировались, как и какие-то потерянные воспоминания, словно всплыли на поверхность с глубины. Вчера я превзошла любые свои ожидания, создав иллюзию воды. Может это тоже как-то отразится на моем сознании... Мне в любом случае нужны тренировки. Это очень будоражит, ведь я не знаю, есть ли какие-то рамки у моей способности.. Само собой, я понимала, что на раскрытие всего потенциала уходят годы, и не рассчитывала, что стану всемогущей. Итак, я могла бы каждый день пробовать создавать иллюзии – зрительные, потому что они явно даются тяжелее – прислушиваться к своим ощущениям, пытаясь расшифровать знаки, которое подаёт мне мое сознание. Очень самонадеянно было думать, что уже скоро я что-то вспомню. Но теперь я убедилась, что в мою голову вмешались, и вообще вмешались в мою жизнь. Шесть лет назад мама пропала. Теперь я думала об этом гораздо отрезвленее. Её искали? Полиция? Папа? Ничего из этого я не помню. Меня начали водить по врачам, отец привёл в дом чужую женщину, меня разрывали на части мной же сотворенные кошмары, и прошло уже шесть лет. Но теперь.. я словно наконец в состоянии понять, что происходило. Иллюзии. Теперь я могла создавать их, когда захочу, а не только в состоянии аффекта. Мое предположение может оказаться не верным, но оно на данный момент единственное. Я посмотрела на рисунок бабочки "Морфо". Он мог бы ожить.. В первый раз звуковую иллюзию слышали все, во второй – видела только я. В этом была огромная сложность, я не представляла, как мне заставить мозг, например, Горация видеть то, что произойти на самом деле не может. О чем мне думать? О бабочке или о его красивом профиле? Он склонился на книгой, нога была перекинута через ногу, волосы выглядели, как позолоченные нити. Может быть не все сочли бы его пропорции тела и лица эталонными, но что-то в самом нём делало его идеальным. Он хотел казаться идеальным внешне, поэтому он таким и был.. я уверена, внутри все было.. непригляднее. Чему удивляться, все было, как у всех. Никогда не думала раньше, как много я пыталась скрыть от других. Я всегда была сильно сконцентрирована на себе. Но почему-то в дороге в петлю я только и думала о том, как ко мне отнесутся. Наверное, потому что тут явно стали бесполезными все старые маски. Итак. Бабочка. Когда в последний раз я видела её вживую? Думаю, без свежих воспоминаний у меня ничего не выйдет.. Но я все-таки пыталась, медленно передвигаясь по рисунку глазами, сантиметр за сантиметром. Через двадцать минут в моей голове была её приблизительная копия, и то она постоянно растворялась в других мыслях. Вопрос по-прежнему был открытым, как сделать так, чтобы Гораций её увидел? Хотя сейчас её все ещё не видела даже я. У меня появилась последовательность действий: мне нужно закрыть книгу, выждать немного, и представив свое творение изо всех сил, вновь открыть том. В идеале с листа вспорхнет голубокрылая "Морфо". Стараясь ни на что не отвлекаться, я воспроизвела все действия. Но даже после третьей быстрой попытки ничего не произошло. Рисунок оставался рисунком. Я пробовала делать все предельно медленно, но как бы сильно не концентрировалась, с усилием прикладывая руки к обложке, чтобы через них прошла иллюзия, ничего не получалось. По контору пальцев появился лишь небольшой серый дымок.. Я не обращала внимания, как сильно шумлю при этом. Гораций следил за моими странными действиями. Впервые его взгляд был каким-то недоверчивым. Я неуверенно отпустила книгу. После этого взгляда я точно не могла каким-то образом заставить его что-то видеть.. в конечном итоге я просто стала раздражаться. Сомнассон снова делал вид, что меня здесь нет. Это еще больше выводило из себя. Неожиданно, у меня просто закончилось терпение вместе с другими душевными силами. Я, шумно дыша, вышла из-за стола и схватила книгу, чтобы вернуть её на полку. – Ты взяла еще одну? – я поставила "Мотыльки и бабочки" на место и повернула голову к Гороцию, голос которого звучал как-то настороженно. Я не брала еще книгу. Он смотрел на мою левую свободную руку. Меня прошибли мурашки, когда я вынесла её вперед себя. В ней была книга, такая же как та, которую я только что убрала на положенное место. Но я практически не чувствовала вес, словно кто-то подвесил её в воздухе, мои пальцы лишь слабо лежали поверх корешка. Как же так.. я хотела сделать что-то совершенно другое, но всё снова произошло бесконтрольно. Я нервно улыбнулась. Хорошо, тогда мне придется продолжить. Гораций медленно встал со своего места, и подошёл ко мне. Я развернулась к шкафу и аккуратно поставила книгу на свободное место. У меня жгло в висках. Мы хранили молчание. Ничего не происходило. – Я её коснусь? – тихо спросил провидец. Я кивнула. Любопытно увидеть, что произойдёт. Гораций протянул руку. Как только подушечки пальце встретились с книгой, я почувствовала легкий холод в области левого предплечья, словно иллюзия не просто развеялась, а вернулась ко мне. Она всегда должна пройти через меня. – Черт, – я встряхнула руками, все-таки довольная собой. – Получается, никто кроме тебя не может к ним прикосаться? – с замешательством в голосе спросил Гораций. Его рука все еще тянулась к опустевшему месту. – Я тоже практически ничего не чувствую. – Я.. Это удивительно. Мои щеки загорелись. – Я уверена, ты видел гораздо более удивительные способности. – Да.. но такое я видел впервые. Я ухмыльнулась ему, не такой это повод для гордости.. но от него важно было услышать хорошие слова. – Спасибо. В этот момент тишину прервали чьи-то шаги. Кто-то шёл прямо в библиотеку, и по шелесту крыльев я поняла, что это Делия. Я вышла к ней навстречу. Мы столкнулись в проходе, при этом я обняла её, пропустив руки под крыльями, мне просто казалось, что мы долго не виделись. Она сначала растерялась, но положила мне теплые руки на спину. – Я рада тебя видеть... Лора, мисс Сапсан хочет поговорить с тобой и Горацием, – сказала она мне в плечо. – Я спрошу про письма, которые Винсент писал мисс Эс. Делия еще крепче сжала меня в руках. – Хорошо. Только.. лучше не говори, что вчера вышла из петли. Я наконец отпустила её, и кивнула в знак согласия. Гораций, который все это время смотрел на нас из библиотеки, неуверенно подошёл ко мне. Корделия несколько секунд разглядывала нас, прежде чем сказать: – Идите. Она в своем кабинете. *** – Я могу сказать ей, что я узнала про письма от тебя? – почти весь путь до кабинета мы прошли молча.. но у меня по-прежнему были вопросы к Горацию. – Ты можешь сказать все, что считаешь нужным. Я вздохнула. Мы уже стояли перед дверью. Провидец бросил на меня взгляд, прежде чем постучать. Мы услышали слова приглашения и зашли. Мисс Сапсан сразу перешла к делу, посадила нас на стулья перед своим столом, а сама неторопливо закурила трубку. – С вами, мистер Сомнассон, разговор будет коротким, так как мне очень важно уединенно побеседовать с мисс Копперфильд. – Конечно, ми.. – Прости, что перебиваю, – от нервов я вдруг поднялась с места, и имбрина нахмурилась этому. – Я вовсе не против, если Гораций услышит наш разговор.. Оу, то есть я.. если вы.. Я имею в виду, с вашего разрешения. – Что ж, если вы уверены во мне и мистере Сомнассоне, я не имею возражений, – бледное лицо Птицы оставалось строгим и непроницаемым. Я заметила, что до сих пор стою, и рывком села, вцепившись в подлокотники. – В первую очередь я хотела принести извинения. Вы не должны были оставаться здесь без моего присмотра, ведь вы совсем новичок в нашем мире. Я должна была проявить больше участия. Прошу прощения, что не сделала этого. – Что вы, мисс Сапсан. Не нужно извиняться, я видела, что произошло, и понимаю, как много забот лежит на ваших плечах. Она выдохнула дым и кивнула, на пару секунд закрыв глаза. Имбрина вправду сожалела. – Прежде всего я должна спросить, как ты себя чувствуешь? Все, что я могла бы ответить, врятли бы до конца являлось правдой. Я не хотела, чтобы имбрина сильно беспокоилась. Столько всего случилось.. События переодически прокручивались в моей голове, как фоновый шум, от которого некуда спрятаться. Некоторые вопросы я просто не могла больше держать в голове. – Я в ужасе, – боковым зрением я заметила, что Гораций повернул ко мне голову при этих словах. – Чем больше я понимаю, тем сильнее боюсь, что могу быть частью чего-то ужасного. Мне кажется, я не ошибаюсь в своих предчувствия, хотя я не думаю, что вообще могу себе доверять. – Из-за твоей амнезии? – Мисс Сапсан смотрела в мои глаза сквозь занавесу дыма. – Да. И вы узнали об этом от Винсента? – Да, от мистера Дуарте. – Это не его фамилия. – Фамилию Брукс он взял недавно, когда попал в современную Англию. Его настоящая фамилия – Дуарте. У него португальские корни. Я затравленно уставилась в одну точку. Гораций и мисс Сапсан напряжённо всматривались в меня. Винсент был рядом с самого моего рождения, он стал мне роднее, чем отец. Только это был Винсент Брукс, а не Винсент Дуарте. И врятли я знала хоть что-то достоверное о ком-то из них. Очередная всплывающая правда. Кем на самом деле является этот человек? – Кто он вообще такой? – звук моего голоса походил на шелест бумаги. – Один из нас. Он точно не хотел многое о себе держать в тайне от тебя, – мисс Спасан подошла ко мне, её рука легла мне на плечо. – Но обстоятельства вас разлучили. На время. – Как он вас нашел? Мисс Сапсан говорила спокойно и рассудительно. Радовало, что она действительно готова быда ответить на мои вопросы. – С имбриной можно связаться только через другую имбрину. К счастью, он знаком с одной такой. – Той, которая стёрла мои воспоминания? Мисс Сапсан вышла из-за мой спины, чтобы взглянуть прямо в лицо. – Почему ты так подумала?! Гораций сжался на своем месте. – Она ничего такого не делала. Нам не позволено стирать воспоминания странных людей. Имбрина идет на это только в самом крайнем случае, и после процедуры она может сильно заболеть или даже повредить свой разум – стать птицей и не трансформироваться обратно. Мне казалось, что чувство, накипающее внутри, напоминало отмирание. – Тогда кто это сделал? Имбрина прислонилась к своему столу. Её поза уже не была такой собранной. На лице словно стало больше морщин. – Тебе следует понять, что я знаю ровно столько, сколько потребовалось, чтобы я доверяла тебе и Винсенту. Сейчас я конечно, уже обязана знать все подробности, но это требует времени. Я умоляюще взглянула на нее. – То, что случилось с тобой шесть лет назад, по масштабу последствий было похоже на автокатастрофу. Твоя амнезия не только автобиографическая, она также движется вперед, захватывая определенные события. Никто не знает, что именно произошло в тот деть, но тебя нашли невредимую, и ты знала свое полное имя, возраст, адрес дома, школы и тому подобное, но знания о том, что ты необычный ребенок исчезли. Твоя странность на это бурно реагировала, и много раз прорывалась, но в большинстве случаев ты не помнила, что происходило во время инцидентов. Винсент выяснил, что это мог сделать только странный человек, способности которого каким-то образом модифицированы. Есть предположения, что из него сделали машину, или предмет, или киборга. – Как это возможно? – подал голос Гораций. – Неэтичные эксперименты определённо существую в странном мире, частично мы уже с ними столкнулись, побывав к лагере тварей, не помните? Он мрачно кивнул. – Все не ограничивается извлечением второй души и приготовлением из нее амброзии. – Тот день.. – я не делала случайное предположение, мне казалось, я это знала. Чувства были похожи на дежавю. – В тот день моя мама пропала? И мои воспоминания о ней тоже безобразно забрали. – Да. С того дня мистер Дуарте ищет Мэрилин. Её забрали. Я вспомнила, про людей в медицинских одеждах, которые вносили в дом верёвки.. и шли за мной. – Это сделали те люди, которых вызвал мой отец? – Нет, Лора. Твой отец в этом не замешан, но ему стёрли воспоминания, как и тебе. Твою маму он очень сильно любил, но помнит елеуловимо. Ему сильно повредили психику. Он не понимает, что ты особенная. Ему внушили, что он должен подавлять твою странность, в его переустроенной голове – это ошибка, которую он обязан исправить. Он не видит шире этой присвоенной ему установки. Я отвела от Птицы глаза, в них словно был песок. Отчасти я почувствовала облегчение, узнав причину нелюбящего поведения моего папы. Мы с ним оказались в одной лодке.. это все низвело наши семейные чувства до ничтожной пыли. Я не могла его больше в этом винить. Он любил маму.. может быть, глубоко в душе он хочет воссоединиться с ней. Я хочу. Я хочу вернуть свою семью. – Лора.. Я беззвучно плакала. Они дали мне несколько минут, чтобы успокоиться. Гораций смотрел на меня влажными глазами. Я не могла себе позволить полностью потерять самообладание, поэтому с усилием провела по глазам, размазав слезы по лицу. – Где мама может быть? Винсент знает? – спросила я уже более твёрдым голосом. – Винсент с самого начала это знал. Но в это место очень сложно попасть. Мне не сообщали все подробности. – Я должна найти Винсента. Мисс Сапсан вновь вышла вперед, её руки были чуть расставлены, словно она готовилась сдерживать меня. – Нет, мисс Копперфильд. Мистер Дуарте долго и упорно добивался моей помощи и доверия. Все чтобы сберечь тебя. Он готов всем пожертвовать ради тебя. Я тоже готова сделать все, что в моих силах. – Что мы можем сделать, чтобы помочь? – Гораций тоже встал. – Не впутываться в это. – Убийства же напрямую связаны с этим? – теперь мы вдвоем стояли по обе стороны от имбрины. – Да. Но никто из взрослых вам не позволяет искать убийц и похитителей. – Но.. – Это очень опасные люди! Действительно не такие хищные, как твари, но совершенно сознательно отказавшиеся от разумного начала властные странные, в руках которых сосредоточена армия фанатиков. – Тогда это должны знать другие! – отчаянно потряс руками провидец. Имбрина приняла строгую позу. – Вы можете рассказать. Но за ужином, когда соберутся все, я объявлю, что категорически запрещаю вам принимать участие в этом. Это не будет обсуждаться. Гораций тоскливо посмотрел на меня. – Итак, – имбрина вынула из кармашка на пиджаке часы. – Время! Пора приниматься за дела. – Мисс Сапсан.. – Гораций, проводи Лору немного отдохнуть, а сам найди кого-нибудь, кто будет помогать с ужином. – Но.. Имбрина демонстративно отвернулась. Мы вышли. Я пошла, не раздумывая, куда хочу попасть. Гораций тихо передвигался за мной, и после всего, что было сказано, это немного раздражало. Я резко обернулась, и он замер в шаге от меня. – Проводи меня на улицу. Не знаю, что это был за порыв.. Я подошла к нему, положила руку на его плечо, чтобы не идти одной, не чувствуя под собой пол, а тянутся за ним, как воздушный змей за верёвкой. На улице грело солнце. Мы дошли до деревьев, и я его отпустила. – Я побуду здесь. Он смотрел открыто и со страхом, и этот взгляд можно было часто заметить, но поступал он всегда с демостративной вычурностью. По пути сказал, что под таким солнцем нам нужны шляпы, и брезгливо хмыкнул, когда я села на траву. – Я могу позвать Корделию. Я непонимающе уставилась на него. Сомнассон не стал обращать внимания на слова о том, что я хочу побыть одна. Это была интересная черта в нем – если Гораций считал, что о чем-то нужно позаботиться, он без колебаний говорил. В данный момент провидец считал, что кому-то нужно позаботиться обо мне. Без сомнения, это выражало хорошие намерения, но также раздражало. Он был слишком церемонный. – Не нужно. Кажется, он наконец почувствовал мою раздраженность. Лицо сразу помрачнело. – Хорошо. Если что-то понадобиться, я буду на кухне. Он задержал на мне взгляд, прежде чем идеальной походкой пересечь двор. Что ж. Я не хотела так его отталкивать. Вспомнила, что сначала и от Корделии пыталась отгородиться. Наверное, это то, что я бессознательно проявляла по отношению к людям последние годы. Какая была причина? Сейчас было неподходящее время, чтобы размышлять об этом. Я надеялась, что несмотря на стены, которые я периодически возвожу вокруг себя, мы будем друзьями. Я долго просидела, обдумывая то, что сообщила имбрина. Вокруг жизни, которую я прожила в Лондоне проступил венок жестоких тайн. Они стали моим наследством. Не деньги и недвижимость, а сломанные судьбы. За мной с тех пор тянулись тени, от рук которых пострадали родители. Только ли они? Кто идет за странными людьми сейчас? Приговаривает их к смерти? Возможно, у Милларда получилось что-то выяснить, но в это слабо верилось. Несмотря на запреты, мне необходимо было связаться с Винсентом. Если он искал маму, и её исчезновение связано с новыми жертвами, он многое должен знать об убитых. Также я надеялась, что Томас узнал что-то. Да, я приказала ему не лезть в это. Конечно же это на него не подействовало – это же Том! Он реагировал на большинство событий острее, чем другие люди. Я не собиралась ругать его, у Тома всегда получалось уходить от неприятностей благодаря каком-то особому предчувствию. Он знал, что кроется у людей в душе. Я не была спокойна за него, но я больше не могла постоянно ударяться в сущую панику. Винсент поразил меня. Все это время он искал. Вспоминая нашу жизнь, я действительно отметила, что ночи он проводил не в нашем доме, и многие выходные, и свой отпуск. Он говорил, что ездил навестить родственников, о которых ничего не рассказывал. Винсент казался человеком, не слишком погруженным в собственную личную жизнь. Большую часть суток он выполнял поручения отца, был его секретарём, его водителем, его посыльным, за домом и за мной тоже смотрел он. И то время, которое у него оставалось, он посвящал поискам моей мамы. Шесть лет. Помогал ли ему кто-то? И почему он отослал меня сюда, не дав шанса помочь? Да, да. Пока что я бесполезна в плане своих способностей. Мое эмоциональное состоянии постоянно нестабильно, и новая правда ломится внутри, наскакивая на барьеры фактов, которые мне годами вдалбливали в голову. Мама ушла от отца и пропала без вести. Я должна проходить психотерапию, потому что я – трудный ребенок ребенок, нуждающийся в исправлении. Меня нужно держать под замком, потому что я проявляю девиантное поведение, при этом разрушая репутацию отца. Я должна быть послушной, приглушённой, обычной. Я не буду больше мириться с этим. Никогда. Я встала на ноги и пошла в дом. Время близилось к вечеру, но было по-прежнему тихо. Даже самые маленькие из нас, условно маленькие, не подавали голос. Я пошла через столовую на кухню, точно зная, кого там застану. Гораций умело что-то нарезал, на его поясе был завязан фартук, чему я не могла не улыбнуться. Он был один, но явно со всем успевал. Нарезал зелень, помешивал что-то в сковороде, настраивал духовку. Все чётко. Идеально. Было не к месту спросить у него, умеет ли он готовить? Конечно умеет. У меня не получилось бы даже воду вскипятить. Я почти не преувеличиваю. Он был поглощен готовкой, и не замечал, что я смотрю. Прежде еще никогда его так пристально не разглядывала. Я потрогала свои щеки, резко почувствовав, что они горят. Нужно было заканчивать, потому что во мне наконец шевельнулось некое осознание. Я осторожно вышла, и тихо посмеиваясь над своими ощущениями, побрела в ванную, чтобы умыться. Когда я вернулась, он стоял ко мне лицом, словно ждал. На секунду у меня все внутренние органы провалились куда-то вниз, и я застыла. Надеюсь, что он не заметил, что я практически нетрывно скользила по нему затуманенными глазами, пока он был отвернут. Гораций в свою очередь тоже не отводил взгляд и ничего не говорил. Хотелось ли ему вообще поговорить? Наши беседы до этого не оставляли нас довольными и радостными. Казалось, и этот разговор снова будет сведён к мраку, который начал происходить, как только я появилась в петле. К тому же мне было очень неловко за то, что я вытворила несколько минут назад. Странные чувства нахлынули еще больше под его взглядом. Мы словно не знали, как подступиться друг к другу. Когда нервничаю, своими попытками я обычно еще больше усугубляю ситуацию. – Ты умеешь готовишь? Какой же ужас. Я почти ударила себя ладонью по лбу, перехватила другой рукой на полпути. Гораций наблюдал, как я дергаюсь, но вдруг словно спохватился, и вернулся к плите. Мне уже хотелось сбежать из комнаты второй раз, но он заговорил: – Когда-то я этого не умел. Это был так давно.. – в его голосе, спокойном и глубоком, прорезалась ностальгия, – в нашем доме. На острове. Кэрнхолме. Когда тебе смертельно скучно, и ты не можешь состариться, любое новое занятие становится.. глотком свежего воздуха. Однако я не ожидал, что полюблю готовить, – он лучезарно и самодовольно улыбнулся. – Все говорят, я делаю это прекрасно. Я уверен, что не разочарую тебя, просто подожди до ужина. Этот тон припечатал мою нервозность. Казалось, что теперь атмосфера между нами стала еще неоднороднее. Если отбросить все важные факты, которые мы обговаривали, время, которое я провела с ним напоминало игру с теплом и холодом. В лесу он хотел поддержать меня, в библиотеке он делал вид, будто меня нет. Я не чувствовала слишком явный дискомфорт, но это вводило меня в заблуждение, в какую сторону мне двигаться в этих колебаниях. Это заставляло меня думать, что ему ответить. По всей видимости сейчас мой ответ должен быть нейтральным. – Надеюсь, это правда спасет мой день. – Пирог обязан это сделать, – он открыл духовку, и в ноздри сразу ударил прекрасный запах. Я подошла ближе, чтобы увидеть источник аромата. На всех нас в духовке стояла сразу два больших противня с пирогами, красивая румяна корочка каждого могла сразить. – Выглядит потрясающе. Гораций с очень довольным лицом закрыл духовку. Я села за стол, пока он продолжал хлопотать. Нужно было предложить помощь, но на кухне я по большей степени бесполезна. – Я не умею готовить, – почему-то решила признаться ему. – Если честно, я никогда не пыталась. Тебя ведь кто-то этому учил? – Мисс Саспан учила нас всему. Казалось, с чем бы мы к ней не обратились, она знала верную методику. Ты бы хотела научиться? – Наверное. Не уверена, что из этого что-то выйдет. – Порой это не важно, хорошо ты научился что-то делать или плохо. Ты все равно откроешь для себя новый опыт. Когда-нибудь он тебе пригодиться. Может быть это даже спасёт тебе жизнь. Простое, но мудрое наставление. От того, кто прожил много-много лет, но был так молод. Я кивнула в знак принятия совета. – Тогда чем я могу помочь? – С ужином помощь не нужна. Все почти готово. Ты можешь накрыть на стол, – он показал рукой на чистые приборы и тарелки. Я занялась приготовлением стола. На некоторое время работа вытолкнула из головы тревоги, но я не могла не думать о том, что сегодня мы должны узнать еще кое-что. Где Миллард пропадал весь день? Можно ли действительно узнать сведения о жертвах у кого-то кроме имбрин? Я верила в Наллингса. Кроме его невидимости, он обладал способностями намного сильнее – умственными. Постепенно по первому этажу разлетелись неуверенные голоса. Клэр и Юстэс заметили меня и начали болтать о том, чем они занимались днем. Бронвин пыталась их угомонить. Даже пришёл Енох, но вид у него был.. странный, кажется, на лице была кровь. За пару минут перед тем, как пришла мисс Сапсан, в столовую забежала Корделия и отвела меня в сторону. – Миллард вернулся. – Где он? – я забегала глазами по детям и залу, как будто могла его увидеть. – Он не спустится на ужин, иначе мисс Сапсан поймёт, что он занимался чем-то неположенным. Мы же пытаемся меньше врать, да. Делия, как и утром, выглядела мрачной, нервной и измотанной. – Поэтому он решил вообще ничего не говорить. Она кивнула. – Сказал, у него много новостей.***
Ужин проходил тихо.. напряженно, и это не настраивало меня на правильную волну. Еда была действительно потрясающей, но я не могла сконцентрироваться на ней.. хотя зареклась позже расхвалить кулинарные способности провидца. – Лора, я могу рассказать им то, что ты узнала о своей маме? – тихо обратился ко мне Гораций. Мне не оставалось ничего, кроме как дать согласие. Я просто не могла собраться, не могла выстроить слова правильно. Я все еще пыталась осмыслить, то что узнала о похищении и стерании памяти.. Гораций, который успел переговорить с Джейком до начала трапезы, выждав немного, стал рассказывать о том, что мы узнали от мисс Сапсан. Я просто сидела и поочерёдно сталкивалась с каждым из детей глазами. Я чувствовала опустошение, а в их взглядах читались удивление, непонимание, горечь. Горация подхватил Джейк, сводя все к выводу, что вероятнее всего я сталкивалась с людьми, которые не только убивали странных людей, но и похищали их какое-то время назад, при этом никто не мог точно сказать, совершают ли они похищения на данный момент. Все вопросы тут же были обращены к имбрине, но она сдержала свои слова: не позволила никому влезать в это. Это касалось всех. Эммы, Джейкоба, меня. На лицах читалось разочарование и преддверие испуга. Важный человек для них, воспитатель, предводитель не хотел делиться правдой. Чувствовали ли они, что она отворачивается от них? Но ибрина выглядела подавленной, её руки сжимали виски, глаза были безжизненными. Ужин закончился, погрязнув во всеобщем напряжении. Я тут же последовала за Кордедией, но она отвела меня к лестнице и объяснила, что нам нужно встретиться после отбоя. Я поднялась к себе и почти упала на подкосившихся ногах, шагнув за дверь комнаты. У меня потемнело в глазах от эмоциональной измотанности. Вместе с тем я ощущала, для того чтобы справиться со стрессом организм вырабатывал адреналин, и я могла бы сейчас пробежать марафон. Чтобы немного загасить шквал различных эмоций, я достала свой блокнот, и начала делать пометки о том, что, по словам Горация, ко мне могут вернуться воспоминания, о освоении своей странности, о похищении..Я была там. Я видела это.
Значит, есть шанс вспомнить.
Винсент знает, где она может находиться.
Туда очень сложно попасть.
Я должна вспомнить, и должна найти Винсента. Помочь ему. Почему он решил, что я должна отсиживаться здесь, пока он пытается вернуть её? Настолько слабой я казалась? Настолько внушенной? Я думала об этом, пока шла по темным коридорам в библиотеку. Не раздавалось ни звука, не было ни искры света под массивной дверью. Я зашла и меня тут же схватили за руку. В лунном свете из окна я ничего не увидела перед собой. Это был Миллард. – Ты пришла, – прошептал он, и все также за руку повел меня в глубь просторной комнаты. Там был свет. Кольцо света, которое было похоже на луч летающей тарелки, бьющий с неба. Но он был интенсивнее ближе полу, словно источник свечения был внизу. И удивительно было то, что я могла видеть лица странных внутри этого цилиндра, а вокруг была темнота. – Что это? – спросила я, когда Миллард подвёл меня ближе. – Это чешуйки Бэллами. Ну знаешь, как на крыльях бабочек и мотыльков. Они образуются прямо на её теле и могут светиться в темноте. Мы просто попросили её начертить круг. Круг был не очень широкий, и когда я вслед за Миллардом переступила его границу, отделяюшую тьму от света, свободное пространство закончилось. Внутри прямо на полу расположились Джейк, Эмма, Корделия, Хью, Енох и Гораций. Миллард протиснулся между ними в середину, и мне тоже уступили место рядом с ним. – Так вот, – начал невидимка, – удалось узнать только семь имен, включая Хлою и тех, о ком было известно Джейкобу и Эмме, – он дал мне в руки сложенный вдвое листок.1. Брендон Татлер
2. Кит Браун
3. Джоан Корнелла Ньюнан
4. Трелла Наварра
5. Хлоя Тернер
6. Ришар Монфис
7. Киран Фоли
Имена и фамили говорили о том, что жертвы могли иметь корни в разных странах. Не только в Англии, но и в Мексике, Франции, Ирландии. Но больше не на что было обратить внимание. – Переверни, – довольно встревоженным голосом сказал мне невидимка. Я выполнила это указание. На другой стороне было написано одно слово.ГОЛИАФ
– Это тоже имя? – Нет. Но я думаю, это что-то важное. Это мне сказала Клои. – Девочка, которая прислуживает Эмбер. Милл, но ей совсем нельзя доверять! – подала голос Корделия. Остальные тоже неодобрительно покосились на место, где должно быть лицо невидимого человека. – Но я разговорился с ней. И она тоже больше вынести не может Эмбер, но ей приходится находиться рядом из-за страха. Зато, она везде сопровождает её, и часто слышит, о чем ведут разговоры имбрины. Последнюю неделю "Голиаф" они упоминают каждое собрание. И это точно относится к тому, с чем мы имеем дело. – Но что это? – я еще раз прочитала список имен, и мне в голову пришла догадка, что если это.. – Это может быть то, что объединяет всех жертв. Енох сказал это первым. Я смотрела на него, и он холодно продолжил: – Ты же думаешь, что могла быть на месте Хлои. Что ты знаешь о "Голиафе"? – Ничего. Вы должны знать, что те, кто похитили мою маму, сделали что-то со мной. Они постарались стереть её из моей памяти и сделать так, чтобы я забывала о проявлениях своей способности. Так что я не могу сказать, встречала я где-то это.. имя или нет. Миллард поднялся на ноги. – Значит ещё одна наша задача, выяснить что из себя представляет "Голиаф", займусь этим завтра. План все тот же, Лора. Позвонить в Лондон. Я кивнула ему и сжала кисти в кулаки, почувствовав наконец, как они замёрзли. Все засобирались уходить, но тут Хью спросил: – Миллард, что еще получилось выяснить о жертвах? – Да.. о них, – невидимка устало вздохнул. Весь день проведя в поисках крупиц информации, наверняка он выбился из сил. – Только то, что они.. все моложе двадцати. Мальчикам Кирану и Киту не было даже двенадцати. В тишине можно было услышать шелест ветра за окном. В этот момент я заметила призрачно-белое лицо Горация. Потрясенные, мы тихо разошлись по комнатам. По одному, чтобы было меньше шума. Когда я поднялась к комнате, меня ждали Енох и Гораций. У меня было ощущение, что каждый хотел что-то сказать, но никто не осмелился. Прозвучало только "спокойной ночи", и мы исчезли каждый за своей дверью.