Сказки дядюшки 3,14здеца

Краткое содержание: правду говорят, что не следует шутить над сиротами – мироздание накажет В чем Кайл Бренинг никогда не сомневался, так это в своей интуиции. Он ей даже гордился, вполне заслуженно притом – ничем другим не получалось. Роста Кайл был среднего, внешности невыразительной, сообразительностью похвастать не мог – то есть, конечно, умен был невероятно, но это не мешало ему считаться тугодумом. Там, где другим – школьникам, к примеру – хватало трех секунд, ему и трех минут было мало, а там, где одноклассники укладывались в полчаса, Кайл и после полутора часов мог не справиться. Нужно было поучаствовать в межшкольной олимпиаде, да не просто так, а выиграть ее, чтобы выяснилось: а Кайл-то не дурак совсем, очень даже наоборот. Там странным образом все словно в зеркале отразилось: где другие по шесть часов корпели и все равно с угрюмыми минами сдавали листы с наполовину не выполненными заданиями, Кайл был готов через три с половиной часа, а остальное время отсидел, проверяя и перепроверяя решения и удивляясь: разве олимпиады должны быть такими легкими? Это, правда, только в похожих ситуациях и срабатывало; в остальное время Кайл, если бы понадобилось, обдумывал бы по пятнадцать минут, огрызаться или отмалчиваться, давать сдачи или подставлять другую щеку, идти нахрапом или тикать изо всех сил. А так – интуиция. Она, словно заботливая тетушка, вела его по жизни: заставляла выбирать странные маршруты – зато Кайл никогда не бывал бит; выбирать зубодробительно сложные предметы – зато на них не бывало главных зачинщиков, от которых ему доставалось в остальное время; задерживаться в медиацентре до полуночи, а то и позже – зато мать гарантированно спала к тому времени, когда он возвращался домой, а значит, и пьяных истерик, оплеух и щипков от нее ему не перепадало. Собственно, и семья у Кайла была такая, как он – невзрачная. Человек, стоявший в его свидетельстве о рождении в графе «мужской родитель», был, по словам матери, то ли гладиатором, то ли вольноотпущенным. Сама она – двух рабов дочка, так и не смогла понять, что со своей жизнью делать, когда власти решили даровать вольные всем рабам. Когда Кайл получил стипендию для обучения в высшем навигационном училище, она уже не способна была ни на какую работу. Когда его первый семестр в столице подходил к концу, она умерла. С одной стороны - жалко, с другой - не нужно было думать, как и где ужаться, чтобы хватило купить билет и добраться до дома. Кстати, в первые же каникулы Кайл убедился: хорошая штука мощная интуиция. Воспитатель с психологом сообщили ему о смерти матери, он долго молчал, не зная, что сказать, и не особо представляя, какой реакции от него ждут. Воспитатель переглянулся с психологом, вышел, вернулся с контрамаркой на посещение Имперского навигационного музея. Это – культовое место для всех космолетчиков, специализация неважна, это – Эдем, Джаннат и Императорский сад, увидев его однажды, можно смело говорить: я видел все. Воспитатель протянул Кайлу контрамарку, а он отказался. Он бредил музеем лет, наверное, с девяти, когда впервые воспользовался отвратительно дешевой ВР-симуляцией его, которая только и была доступна в его школе; с тех пор выучил имена всех директоров, знал наперечет крупнейших спонсоров, участвовал в любых образовательных программах, и это знали все. И тут – он смотрит на контрамарку и не пытается вцепиться в нее. Более того, даже руки за спину спрятал. Воспитатель с психологом были оскорблены в лучших своих чувствах. Кайлу было невероятно жалко, но он был уверен, что прав. И точно, через восемь часов в новостях сообщили о теракте, приведшем к значительным повреждениям, и сорока восьми жертвах. Взрыв был произведен как раз в том отделе, в который Кайл пошел бы в первую очередь. С тех пор повелось: есть время обдумать решение – отлично, нет времени – справимся, но если интуиция шепчет, говорит, а тем более кричит - делать или не делать что-то, бросаем все и следуем ей. Когда на четвертый, предпоследний год во время производственной практики Кайл неспешно бродил по торговым рядам в неовикканском райончике, интуиция молчала. Совершенно. Абсолютно. Ее не было слышно, ее как будто не существовало вообще. Кайл с любопытством проходил мимо прилавков, заваленных товарами самых причудливых форм и цветов и самого загадочного предназначения, он заглядывал в витрины и вполне довольствовался этим, но в один магазинчик захотел заглянуть – очень сильно причем, что его удивило: это был магазин экзотических татуировок, совсем непривлекательное для него развлечение. Кайл прислушался: как там интуиция? Она молчала. Кайл поколебался, а желание все усиливалось. Он и зашел внутрь. На перезвон стеклянных палочек, которые были в лавке вместо дверного колокольчика, не вышел никто. Кайл остановился у стены справа – на ней были вывешены образцы татуировок – и зачарованно открыл рот. Они были удивительны, изящно исполнены, совершенно очаровательны, почти как живые. Кайл подолгу любовался каждой из них, не обращая внимания, есть ли кто еще в лавке. В конце стены висело зеркало. Кайл мельком глянул в него, пригреб волосы зачем-то и повернулся. За конторкой стоял пожилой мужчина и сосредоточенно просматривал счета. Он был одет в просторный свитер, связанный из объемной пряжи, на его голове была вязаная же шапка, на носу сидели очки для чтения. Он оторвался от счетов, вопросительно поднял брови, мол, чего хочешь. – У вас интересные образцы, – сказал Кайл, совершенно не уверенный, уместна ли его реплика. Мужчина согласно улыбнулся. – Пойдем, кое-что полюбопытней покажу, – ответил он, выпрямляясь и выходя из-за конторки. Он отвел в сторону штору рядом с зеркалом, за ней оказалось совсем крохотное помещение, обвешанное миниатюрами, и в нем тоже было зеркало, почти полностью закрытое тяжелой портьерой. Там же стояла кушетка, рядом с ней столик с сосудом, отдаленно напоминавшим кофейник, крохотные чашечки и шарообразная ваза, в которой горела розовая свеча – неожиданно приметное пятно посреди насыщенных золотых, зеленых, коричневых, охристых, кофейных, карминных цветов. Внимание Кайла помимо воли сконцентрировалось на ней. Владелец лавки налил кофе в чашку и аккуратно пододвинул к Кайлу, и это движение заворожило его. – Во-о-он туда посмотри, – мужчина неторопливо повел рукой, Кайл головой повторил это движение, и его взгляд словно стек с указательного пальца на стену – на ней в простых деревянных рамках висели удивительно красивые создания. Он медленно подошел к стене и уткнулся носом в одну миниатюру: что-то похожее на скорпиона с жалом на хвосте – но он был непривычно длинным, – отчего-то с крыльями, с глазами, выписанными настолько искусно, что они, казалось, подозрительно и заинтересованно наблюдали за ним. – Потрясающе, – прошептал Кайл. – Какая красота! – А! Тенька, – с добродушной насмешкой произнес мужчина. – Привлекательное создание, тут не поспоришь. Он чиркнул спичкой – Кайл поневоле обернулся, чтобы убедиться, что слух его не подвел – и зажег еще две свечи. Они были куда более уместного в этой каморке болотно-зеленого цвета, чем световые панели, имитировавшие солнечный свет. Мужчина погасил спичку и обошел кушетку, задумчиво посмотрел на картинку. – Хочешь такую татуировку? – спросил он. – Э-э, – растерянно протянул Кайл. В уставе на этот счет ничего не было сказано. Татуировки, пирсинг и прочие телесные украшательства категорически запрещали делать в других родах войск, его служба была куда либеральней, но кадетам такие вольности не особо дозволялись. Мужчина понимающе улыбнулся и продолжил: – Она мимикрирующая. М-м, я не хочу звучать выспренно, – неуверенно продолжил он, почесав лоб под шапкой, – это очень умная штучка… не в смысле разумности как таковой, не пойми меня превратно! Ни о каких покушениях на ограничения свободы разумных существ тут и речи нет, и даже искусственный интеллект – нет-нет. Это просто, хм, она распознает опасности и ведет себя соответственно. Кайл повернулся к картинке. Ему отчего-то показалось, что Тенька смотрел на него с надеждой. Еще и интуиция, как назло, молчала. Он поднял руку и, поколебавшись, дотронулся до картинки – вопреки ожиданию, она не изменилась, Тенька не прикрыл глаза от удовольствия или ощетинился от неодобрения. Это было глупостью, но Кайл ничего не мог поделать и погладил его. – Я курсант, – смущенно признался он. – И сирота. Мужчина задумчиво погладил подбородок и оживился. – У меня есть вариант контракта! – воскликнул он. – Ага, вот. Есть возможность сделать татуировку выбранного тобой образца почти задаром. Ты пойми, я тоже должен на что-то жить, содержать вот это все, здесь, конечно, место дешевое, но все-таки… если ты обязуешься… Розовая свеча загорелась чуть ярче, Кайл опустился на кушетку, мужчина читал контракт, из которого Кайл не понимал ни слова, хотя дикция у него была неплохая и голос в меру громкий. Через семь минут (Кайл отметил время на хронометре) мужчина одобрительно мурлыкал себе под нос, вешая пустую рамку на стену, Кайл застегивал китель и оглядывался. Мужчина не стремился вручить ему вторую копию контракта, а Кайл стеснялся попросить: вдруг он предлагал или уже отправил копию электронной почтой, а Кайл просто не разобрал? Он еще раз обошел обе комнаты, словно чтобы убедиться, что с его Тенькой ничто не сравнится. Кое-что было, бесспорно, очень симпатичным, но чего-то лишено – не такое изящное, добродушное, опасное, иными словами, другое. Мужчина понимающе улыбался и не спешил выпроваживать его. – Так ты заглядывай. Месяца через три, например, – предложил он. – И если что опасное – тоже. Разберемся. Кайл возвращался в казарму, рассеянно поглаживая предплечье, на котором красовалась татуировка. До отбоя оставалось три часа, и он готовился по обыкновению своему провести их, изучая профильные дайджесты – друзей у него не было, приятели соглашались на его компанию, только если остальные, даже самые кошмарные варианты были исчерпаны, хобби Кайл так и не обзавелся. Он шел мимо кинотеатра, и внезапно как взвыло что-то в его голове: хочу в кино. И следующий вопль: по контракту положено. А интуиция в ответ: и правда, контракт. И через двадцать минут Кайл сидел в кресле, держал ведерко с попкорном – ужасная трата денег, если честно, можно двое суток калорийно и рационально питаться – и ждал начала фильма. Это, несомненно, оказалось любопытным опытом, учитывая, что Кайл вынужден был смотреть романтическую комедию. А еще у него чесалась шея. В казарму пришлось возвращаться бегом, потому что этот же странный голос, ничего не имевший с интуицией, но очень звучный, потребовал заглянуть в кондитерскую. Кайл добрых сорок минут проторчал, рассматривая торты и пирожные, а проклятый голос блаженно вздыхал, представляя, как съест кусочек этого торта, и того, и еще вон тех кексиков и с шоколадом непременно. С первого жалованья Кайла, разумеется, не с его нищенской стипендии. Перед сном, устроившись на кровати с планшетом, Кайл первым делом проверил, как поживает Тенька. Он погладил татуировку и удивленно ощутил чувство, которое походило на удовлетворенное: «Ну вот же, понравилось ведь! И мне тоже понравилось». Он хмыкнул и открыл страницу родной библиотеки. К удивлению своему он ощутил, что у него снова зачесалась шея. Странно, подумал он и включил фронтальную камеру на планшете. Любопытное «о, что это такое» сменилось истеричным: «разоблачили!» Татуировка стекла с челюсти обратно на предплечье. Кайл вытянул шею и посмотрел туда: Тенька повернулся к нему хвостом и прятал морду под крыльями. Кайл отключил камеру, сложил руки на груди и обреченно подумал: это я куда вляпался? Предплечье зачесалось. Он снова туда повернулся: Тенька высунул морду из-под крыльев и укоризненно смотрел на него. «Какое вляпался? – возмущенно зазвенело у Кайла в голове. – Ты мне еще не раз спасибо скажешь!» Впервые за последние полсуток интуиция дала о себе знать – она завопила дурниной: не верь этому тваренышу! Тенька угрожающе зашевелил хвостом и хищно прищурился, всем видом говоря: ты веришь этой истеричной тетке? Интуиция завопила еще громче: избавляйся от этой твари, немедленно же! К сожалению, в голове (и Кайл был почти уверен, не без помощи Теньки) замелькали строчки контракта: одностороннее расторжение невозможно, только по согласию сторон; контракт будет считаться завершенным, только когда исполнятся определенные условия, какие – ну-у-у, разные. И следом жалобное: я тебе совсем-совсем не нравлюсь? Кайл сидел, сжав кулаки. Тенька жалобно хныкнул и пополз на лопатку: это ощущалось по легкой щекотке. Кайл тяжело вздохнул и осторожно погладил его. В следующие три недели Кайлу добрых сто раз пришлось убедиться, как права была его интуиция: он умудрялся вляпаться в самые невероятные случаи. Тенька, казалось, не мог прожить ни минуты, чтобы не сунуть нос куда-нибудь. Кайл из музея перебегал в театр, а оттуда на выставку эротического искусства, где был вынужден пялиться на objets d'art самых разных степеней непристойности. Не смотреть он не мог: Тенька требовал, чтобы Кайл не просто переходил от экспоната к экспонату, но еще и мнением делился. Уши Кайла полыхали, спина взмокла, пальцы дрожали, но уйти не получалось: Тенька тут же устраивал форменный скандал. Приходилось стоять перед objet d'art, стараться смотреть мимо, но чтобы это не слишком бросалось в глаза, и не думать, заметят ли татуировку, ползающую по его шее, чуть ли не на лоб перебирающуюся. Теньке могло взбрести в голову возвратиться в казарму новым маршрутом. Интуиция в отчаянии требовала не делать этого, Тенька настаивал, в результате Кайл три раза за первую неделю ввязался в драку, только чудом избежав встречи с полицией. Потом он долго вздрагивал, когда ему приходили электронные письма от официальных инстанций: если ему не повезло и в месте драки стояли камеры, то штраф или что похуже могло значительно урезать его шансы на хорошее место службы. Затем яростное желание Теньки пообщаться: Кайл вынужден был не просто разговаривать с сокурсниками на разные темы, с некоторыми ему приходилось флиртовать – все в угоду этому дрянному существу. На беду, один воспринял заигрывания слишком серьезно, начал предлагать совместные ужины, свидания и прогулки, и Тенька восторгался, предлагал варианты нижнего белья и игривые модели поведения, чтобы гарантированно познать еще и эту сторону жизни. Кайл представил: они перебрались в укромное место, благополучно избавились от одежды – и тут поклонник встречается взглядом с заинтересованным, увлеченно следящим за действом Тенькой. И Кайл категорически заявлял: ни за что! Клятвенные заверения Теньки, что он будет вести себя тише воды ниже травы, его не убеждали, тем более случаев убедиться в его патологической неспособности сдержать свое любопытство у Кайла было великое множество. Терпение Кайла лопнуло, когда во время подготовки к государственным квалификационным экзаменам Тенька запорол три симуляции из четырех. Со стороны это выглядело чудно: Кайл в интерактивном комбинезоне сидит в кресле, выполняет распоряжения командира, строит маршруты, корректирует курс – и вдруг навстречу кораблю несется группа болидов, которой не могло быть в симуляции, даже в самом жестком ее сценарии, корабль неожиданно закладывает крутой вираж, у всего экипажа, кроме Кайла, начинается приступ морской болезни, Кайл вынужденно проходит маршрут до конца в одиночку, а затем вскакивает и раздирает ногтями ткань комбинезона на шее, шипя себе под нос что-то вроде: «Проклятая тварь, вытравлю!» Мнения членов квалификационной комиссии разделились: часть требовала немедленного отчисления Кайла и громогласно выражала сомнения в здравии его рассудка, часть настаивала на том, чтобы дать ему шанс. Верх одержала вторая группа, состоявшая из высших армейских чинов. Кайл снова сидел в кресле, одетый в интерактивный комбинезон, на сей раз сам себе командир, второй пилот и механик, и проходил самую сложную симуляцию из допущенных к учебному процессу. Члены комиссии наблюдали за ней, а помимо них - сторонние наблюдатели. Весть о том, что курсант будет проходить симуляцию уровня А0, распространилась очень быстро. Кайл вытер слезы дрожащими руками и положил ладони на пульты. – Убью гада. Даже если всю шкуру снять придется, уничтожу, – тихо прошипел он и жалобно шмыгнул носом. Члены комиссии недоуменно переглянулись, но один понимающе поднял бровь и потер поясницу. Кайл проходил симуляцию изобретательно, непредсказуемо, рискованно и уверенно. Трое из охотников за кадрами решили удвоить оклад, который готовы были предложить ему, еще один, с благословения начальства, приготовился шантажировать. Но когда экраны внезапно заполнил огромный инопланетный корабль с сотнями люков на брюхе, все наблюдатели содрогнулись. Кайл зашипел: «Сволочь, тварь ядовитая», – и попытался начать маневр, чтобы обогнуть корабль – невозможная задача в вакууме, да еще на таком ничтожном расстоянии. Тогда он нырнул в один из медленно открывавшихся люков, развернулся в ангаре, используя магнитное поле корабля, вылетел обратно и начал ускоряться. – Что он творит? – прошептал один из экзаменаторов. Клипер Кайла стремительно ускорялся. – Что он собирается делать? – недоумевали другие. Кайл разгонял клипер. Дисплеи послушно указывали скорость судна – она приближалась к скорости света. – Это невозможно, – бормотали третьи, – нет, теоретически, разумеется, возможно, но наши компьютеры слишком слабы… Клипер Кайла вспыхнул и аннигилировался, он сам вскочил и влепил себе пощечину, заорал: «Да чтоб ты сам аннигилировался, придурок!» – и выбежал из симуляционной капсулы. Комиссия решила взять тайм-аут и обсудить результаты теста немного позже. Кайл же решительно шагал к лавке. Снова зазвенели стеклянные палочки, снова поднял голову мужчина в вязаной шапке. – Как убрать эту дрянь? – решительно спросил Кайл. – Тебе не понравился образец? – улыбнулся мужчина. – Категорически, и сама идея, стоящая за ним. – Пойдем, кое-что другое покажу… – Вы не поняли, я хочу избавиться от этой дряни любыми средствами. – Пойдем, покажу другое… – повторял мужчина. У Кайла отвисла челюсть. Интуиция взвыла. Кайл огляделся, схватил средних размеров медный подсвечник и от всей души ударил мужчину по голове. Тенька взвыл: «Ну что ты наделал!» Мужчина сделал шаг назад и сел. Кайл подошел поближе, сдернул шапку и хмыкнул. – Робот, говоришь, – мрачно сказал он, глядя на вмятину на голове. – А ты кто? Ты, тварь вездесущая. «Не робот! – возмутился Тенька. – Почти полноценный искусственный человек!» Кайл молчал. Тенька, не на шутку задетый, затарахтел, объясняя: это их проект, они придумали, как создать трехмерную модель человека, практически не урезая его возможности. Подчиняясь ему, Кайл прошел в заднюю комнату, подошел было к кушетке, чтобы сесть на нее, но Тенька потребовал, чтобы он встал перед зеркалом. Кайл медленно отдернул штору – ему показалось, что даже его сверхосторожная интуиция заинтересованно молчит – и приблизился к зеркалу. Оно пошло волнами, и Кайл, охваченный отчаянным весельем, шагнул в него. Тенька взвыл, требуя не делать этого, а Кайл уже оглядывался по другую сторону зеркала. – Трындец мне, – грустно сказал Тенька. – Пама ругаться будет… Кайл медленно повернулся к нему, ожидая увидеть огромного, слегка похожего на человека скорпиона. Увидел – обыкновенного парня. – И ничего не обыкновенного! – возмутился Тенька. – Я выдающийся! Я почти гений! Я первооткрыватель! Я придумал, как установить контакт между вселенными и даже немного попутешествовать в них. Кайл пожал плечами и медленно обернулся вокруг себя. – Почему сразу сказка, – надулся Тенька. – Сами вы сказка. Странная и нудная. Кайл зачарованно смотрел на летающие острова над головой, бесконечные зеленые поля, на розоватое небо. На телепорт – или что это за штука – за спиной Теньки. – Квантовый резонатор, – охотно пояснил тот. – Вредная штука, каждый раз не знаешь, как она будет действовать. Кайл обогнул его и подошел к зеркалу – оно, оказывается, висело на стене огромной странной конструкции. – Это ты еще наши энергофабрики не видел, – бодро заявил Тенька, маячивший за его плечом. Кайл смотрел на свое отражение – ничего особенного ведь, по сравнению с ослепительно красивым Тенькой – стыдоба мышастая. Тенька захлопал глазами и мечтательно уставился на небо, тщетно стараясь не улыбаться так самодовольно. Кайл оглядел рамку, обрамлявшую силовое поле, сорвал с груди жетон и воткнул в нее. Силовое поле вспыхнуло, Кайла и Теньку отбросило волной на несколько метров, и поле погасло. Тенька взвыл: – Ты что наделал! Ты же его сломал! -Так, говоришь, наш пама командор? – Нет! – возмутился Тенька. – Ну… то есть да. Он опасливо смотрел на Кайла. – А контракт расторгнуть почти невозможно, да? – продолжил Кайл. Тенька покосился на него и жалобно вздохнул. – Да… ну то есть почти нет. – И много вас у нас? – Ну… – Тенька замялся. – Можешь не продолжать, я все понял. Немного, это удовольствие очень дорогое, а татуировки не все такие раздолбайские, как ты, и внимание к себе не привлекают и на глупости не провоцируют. А нас у вас? Тенька зарозовел. Кайл скупо улыбнулся. – Приятно быть первым. В таком случае, раз контракт подписан и ходу из него нет, почему бы тебе не показать ваш мир? Мне не терпится с ним познакомиться. Тенька прикрыл глаза ладонью. – Или ты хочешь рассказать паме, что не соблюл контракт? – невинно уточнил Кайл. – Нет! – в отчаянии воскликнул Тенька. – Не надо, буду соблюдать. Он обхватил Кайла и прижал к себе. После секунды абсолютной темноты и вакуума Кайл стоял посреди небольшой спальни. – Будешь жить здесь, – надменно сообщил Тенька и пристально осмотрел его; азартно потерев руки, он сообщил: – Оглядись пока, а я займусь твоим гардеробом. Интуиция Кайла взвыла: от человека, захотевшего, чтобы его двухмерный аватар выглядел, как помесь стрекозы, скорпиона и колибри, ничего умеренного и сдержанного ждать не приходится. А затем она успокоилась: да куда хуже-то, а раз некуда, так почему бы не получить от жизни удовольствие? И Кайл радостно улыбнулся. Он был с ней совершенно согласен.