Я хочу уйти красиво... 2: между параллелей.

      «Вера»       Так, ну и в какую пятую точку истории я теперь попала?       Я нахожусь на одной из улиц Лондона, а точнее бегу к пострадавшим на этой улице, выйдя из старого и уютного магазинчика, где продавали томики книг. Увы, поход в такое уютное заведение закончился трагедией.       Я на пару секунд остановилась и смотрела с распахнутыми глазами на эту картину:       Мужчина, который был сбит повозкой, и женщина в красном, как кровь, платье. Молодой человек уже не двигался, а кровь во всю и хлестала из раны. Было сломано несколько костей, что натягивали кожу изнутри. Женщина тоже была ранена, но похоже, была оттолкнута, как я поняла, мужем и получила менее смертельные раны. Но и ей была нужна неотложная помощь.       — Да что вы стоите! Вызывайте докторов! — закричала я, подбегая к месту аварии, пока остальные люди лишь стояли на месте и обсуждали произошедшее. Это были тела молодой пары, что я сегодня встретила. — Барон, Мадам Барнетт! — я подбежала к пострадавшим и попыталась остановить кровь, оторвав кусок платья.       Боже… Почему опять кровь?       — Простите меня, Мадам.       Би-би-би-бип! Би-би-би-бип!       Меня разбудил противный звон будильника, оповещающий, что нужно вставать. А иначе я опоздаю в свою «любимую» школу.       Нехотя, но я разлепила свои сонные глазки, которые смогли забыть о свете всего на пять часов. В этот раз нам на замену по английскому поставили какую-то садистку, учительницы второй группы, что задаёт не менее трёх упражнений письменно. А с учётом того, что я в английской письменности практически не шарю, то пришлось искать дополнительные источники и решебники по этому предмету, чтобы написать всё более-менее грамотно. За два года, что мы изучали этот предмет, не считая последних пару месяцев, я ни разу самостоятельно не сделала упражнение по английскому, в основном списывала, так как у меня в самом начале были проблемы с предметом и мне не хотелось их решать. И за эти два года у нас сменилось два учителя. В этом году у нас произошла та же комедия, что и в прошлом: учительница ушла, только в этот раз по причине декрета, а не нахождением более выгодной работы, и нужно было поставить кого-то на замену. Но в этот раз учителя английского пока не нашли вовремя и в нашу группу пришла учительница со второй. Любительница домашних заданий и писем. И из-за неё у меня хронический недосып вот уже который месяц.       Как же я её терпеть не могу.       Перед глазами снова была эта красная пелена. Руки немного тряслись, когда я проснулась, а в глазах влажность. Я не смогла сразу восстановить порядок в голове. Дыхание сбилось и я дышала глубоко, лёжа на кровати, зарывшись руками в непричёсанные волосы и пытаясь успокоиться. Эти чёртовы… дьявольски реалистичные сны бывают просто страшными. Чувства, мысли, действия и ощущения… Да и как их ещё описать, если как не страшными, с учётом того, что я чувствовала влагу на руках и на лице, когда останавливала кровь у той женщины! Я чувствую боль! И физическую, и моральную! Я чувствую слёзы на щеках! Я чувствую… абсолютно всё!       Вторая жизнь во снах… Луночасы… Да чтоб их!       Ладно, нужно отвлечься, а то совсем плохое настроение будет на весь день.       Так, в понедельник семь уроков… И если мне не изменяет память, первым является мой «любимый» английский с «обожаемой» (м)учительницей.       Нет, всё же день обещает быть… «весёлым». Даже, если я попробую забыть этот сон.       Дальше всё пошло по старому расписанию дня: резко встать, чтобы не было соблазна опять заснуть, после выключения этой пипикающей, но противной вещи, что очень полезна мне в последние лет пять (до этого меня будил дед); убрать игрушки с подушки; одеться; убрать кровать и расставить опять те же самые игрушки на сложенный диван-кровать; кинуть пижаму в стирку, а предметы, что я допиливала ночью, в рюкзак; почистить зубы; съесть завтрак.       Не прошло и получаса с приёма пищи, как я уже была в школе и смотрю на сегодняшние замены учителей. И, о чудо! Моего класса нет в этих списках, что стало обычным явлением в последние три месяца. Но если быть точнее, то кабинета, где мы занимались в последнее время всем классом, не было. Был наш старый добрый микроскопический кабинет на третьем этаже для одной группы. А это значит…       Мои страдания окончены!       Возможно…       Это ещё надо понять, какого учителя к нам определили, а то вдруг стало ещё хуже.       Переоделась я быстро и на это было две причины. Первая причина — первый звонок в нашем театре психопатов уже прозвенел, а это значит, что до начала урока оставалось всего пять минут. А вторая — мне ещё пожить хочется, а толкучка в это время с утра и после уроков любого убьёт. Да-да, даже у бывших двойных суицидников это желание тоже появляется.       Я буквально влетела в кабинет. До звонка две минуты, а мне ещё нужно подготовиться к уроку. Кабинет был небольшим со светло-жёлтыми стенами. На одной из них висела электронная доска серого цвета. У окна находился учительский стол, который сейчас пустовал, а остальные парты находились вдоль у стены перпендикулярно от учителя. У входа стояло пара шкафов с папками и тетрадями.       Прошло две минуты.       Пять минут.       Десять.       В кабинете уже сидели даже те ребята, которые обычно опаздывали на первый урок, а, предполагаемого, нового учителя так и не было. Хотя я теперь более чем уверенна, что он тут новенький, потому что наша бывшая учительница приходила в кабинет менее чем через минуту после звонка. Она дежурила как раз на этом этаже и приходила быстро.       Я уже легла на парту, чтобы вздремнуть. У меня появилась небольшая надежда, которая заключалась в том, что учителя сегодня вообще не будет. Но как обычно, удача в очередной раз повернулась ко мне своей симпатичной попкой и разбила все мои надежды.       — Боже, боже, так вот куда вы спрятались, — тут я услышала, как на стол положили пачку документов, она упала с тихим и характерным шлепком о поверхность стола, и поставили что-то из фарфора. — Здравствуйте, детишки. Начнём наше знакомство, — голос что-то знакомый, но спросонья я не поняла кому он принадлежал. Я подняла свою тяжёлую головушку, поморгав пару раз и надев очки, мои глаза стали в два раза больше от увиденного.       В кабинет вошёл молодой мужчина с длинными серебряными волосами, которые были заплетены в хвост. На нём была белая рубашка и серая жилетка с чёрными брюками. На ногах красовались чёрные ботинки. Кожа у него была бледная, а через левый глаз шёл длинный шрам, на шее также виднелся ещё один. Малахитовые глаза очень сильно контрастировали со всей его внешностью в целом.       Я просто не могла поверить своим глазам.       — Меня зовут Адриан Кривер и с этого дня я ваш новый учитель английского, — сказал с улыбкой сереброволосый словно ему сейчас долгожданную шутку расскажут, да такую, что он полетит на пол от смеха.       — Under… — я несколько раз хлопнула ресницами и после этого уже начала хоть что-то соображать, -…taker? — тут я вспомнила, где видела эти ярко-зелёные глаза ранее. До того, как познакомилась с Уиллом Т. Спирсом, Греллем и теми работниками Московского Отдела.       — Ну-с, начнём урок? — Гробовщик — мой друг и знакомый, который должен был помочь мне помереть двадцать первого июня и устроить мои похороны, жнец, смерть с косой. А теперь ещё и мой учитель иностранного языка.       «На перемене»       Урок уже закончился и надо было уже идти, но с начала нужно поговорить кое с кем. А у меня всего десять минут до начала истории, да и портить отношения с историком мне как-то не хотелось.       — Ты, с какого мертвеца, в учителя подался? — задала я вопрос старому знакомому, когда все из класса вышли и в кабинете остались мы вдвоём. Это будет весьма странный разговор между ученицей и учителем, так что лучше, чтобы его увидело как можно меньше народу.       — Хи-хи, я решил разнообразить свою жизнь и вот сменил род деятельности, — он облокотился на кулак и улыбался своей широкой улыбкой. Так-с, я знаю, что эта улыбка значит.       — Теперь будешь трупы учеников хоронить перед экзаменами? — он захихикал от моей не самой лучшей шутки характерным смехом. А вот девятиклассники, а тем более одиннадцатиклассники, меня поймут. — Иди сюда моя печенькопожерушечка! — я заключила в объятия эту сереброволосую головушку, широко расставив руки. Мужчина обнял меня в ответ, всё ещё хихикая.       — Хи-хи, я тоже соскучился, — похлопал меня слегка по плечу сереброволосый, как бы говоря, что я его сейчас в своих объятиях задушу.       — Но ответь мне на один вопрос, дружище, — я медленно отцепилась от него, начиная закипать. Я схватила его за кисть, демонстрируя аккуратно подстриженные ногти, вместо чёрных когтей. — Ты зачем свой маникюр состриг?! — у меня сейчас слёзы из глаз польются! Такие идеально ровные чёрные ноготочки погибли смертью храбрых.       — В вашей школе жестокий дресс код, у меня и волосы хотели укоротить, но я их уговорил, — мужчина поднял руки в жесте «сдаюсь», продолжая улыбаться, пока я на него смотрела изогнув бровь. Мда… Такую боль, как потеря длинной причёски у Гробовщика, я бы точно не пережила. Пришлось бы скорую взывать. — Печеньку будешь? — он протянул мне баночку с печеньем, которым угощал нас на уроке. Лучший учитель — это тот, кто даёт поесть на своём уроке, а с учётом того, что он ещё и раздаёт поесть, даёт ему ещё один плюсик в копилку симпатий у учеников.       — Не откажусь, — тут по всему моему телу прошлась лёгкая судорога, вдоль позвоночника и до кончиков пальцев, и из-за неё я я чуть не выронила печенье. И вот почему такая хрень происходит в последнее время регулярно? Ни у кого из моих родных и друзей я её не наблюдала. Она только у меня!       — Что с тобой? — не понял моей «встряски» мужчина, слегка наклонив голову, когда задавал вопрос. Я быстро пришла в себя, после секундного выпадания из реальности.       — Да так, — отмахнулась я, откусывая печенья, — ничего серьёзного, — может это из-за сегодняшнего сна. Не каждый день всё же такие сновидения приснятся, а многие от них будут напоминать Гробовщика по цвету волос. — Лучше расскажи, что в Англии делал, — за весёлым хрустом печенья мы начали наш разговор. Было весело, что я даже подзабыла этот ужасный сон.       «Ночью»       — И что он сказал? — сказал Себастьян, делая очередной удар кулаком.       — Да так, ничего интересного я выпытать у него не смогла, — я увернулась от удара, отпрыгнув в сторону, — он в Англию ездил. Вот я у него и выпытывала, что он там делал.       Наши тренировки с Себастьяном на крыше не прекратились даже после того, как лето закончилось. Мы отрабатывали удары почти каждый день. Тренировки становились всё тяжелее, но натренированные мышцы уже привыкли к такой нагрузке. Так что мне было легче переносить садистские тренировки Михаэлиса. Хотя теперь мы занимались этим реже, а зимой договорились проводить это где-нибудь в другом месте. Потому что дожди и снег не будут надёжным покрытием для активного «отдыха». А ещё после тяжёлого дня в школе и недосыпа мне тяжелее держать глазами открытыми на уроках.       — Мда… — я села на пол, облокотившись на стенку о стенку на крыше. После таких тренировок, даже в голове все ненужные и нужные мысли разлетаются по полочкам. Мда… А плохие идеи и мысли так вообще улетают куда-нибудь в ту же самую Великобританию от шишек Михаэлиса. — И почему все дороги ведут в Англию?       — Что ты имеешь в виду? — не понял меня черноволосый, отряхивая руки от какой-то невидимой пыли.       — Да в прямом смысле, — я махнула плечами. — Даже сны снятся, как я на проспектах Лондона гуляю, с учётом того, что меня там ни разу не было. Может, твои рассказы на это повлияли? — я слегка усмехнулась своим мыслям. Всё эти сны довольно странные и необычные. Я будто проживаю вторую жизнь, что уже необычно.       — Возможно, — он присел ко мне рядом. Ему явно что-то не понравилось в моём рассказе. А правильно, что я всё это рассказываю ему это? Всё эти сны — это немного личное. Сны — это наша вторая, хоть и не реальная, но всё же жизнь. Только её другая вероятность. — И что же тебе приснилось сегодня? — перед глазами сразу же появилась эта картина. Мужчина с ранами, кровью на костюме и стеклянными глазами и дама в красном платье и с раной на голове, которую я пытаюсь прикрыть, кровь на руках…       — Лучше не вспоминать… — тихо сказала я, замерев на несколько секунд, а потом сглотнув от собственных воспоминаний. Я опять зарылась всей пятернёй в свою шевелюру. Даже появилась идея выдернуть пару прядей, чтобы с ними и эти воспоминания ушли. Но пожалев свою голову, я выкинула эту идею куда подальше. Руки слегка потряхивало от воспоминаний. Немного побыв в тишине, я почувствовала тёплую руку на плече.       — Успокойся, — именно, спокойствия мне как раз и не хватало в последнее время. Порой хотелось просто заснуть и не просыпаться или наоборот, не засыпать всю ночь, чтобы эти сны не видеть. Эх… Всё же какие-то суицидальные наклонности у меня остались с этого лета.       И почему только эти два действия от этого человека произвели на меня такое успокоительное действие? Оно такое знакомое… И родное.? Если первое я могу понять, потому что черноволосый частенько протягивал мне свою руку, то второе… Я, наверно, слишком сильно к нему привязалась за это время. Гробовщик не смог сегодня меня отвлечь разговором, как Себастьян меня сейчас. Даже руки перестали трястись.       — Спасибо… — я кивнула. Одно единственное слово — это всё, что мне нужно было. Правда, ради таких вечеров я и терплю ночные кошмары. Они полны какой-то мистики и магии, в которой просто хочется укрыться, как в одеяло. А Себастьяна я бы с удовольствием использовала, как подушку с подогревом. Надеюсь, он не обидится.       Но я не знала, что 14 декабря эти вечера прекратятся, а мне так понадобится это слово…       «Неделю спустя. Вера.»       За окном лил дождь стеной, так что было сложно что-то разглядеть. Настроение было просто отвратительным. Повозка, кровь, смерть… Это произошло совсем недавно и перед моими глазами всё ещё стояла та картина. Я стояла в комнате уже до жути знакомого поместья с двумя креслами, столиком и шахматами и смотрела в окно. Хозяину этого поместья я должна была передать кое-какие документы по последнему делу. Но то, что я накопала на этих людей доказательства в отделе, ни черта не радовало. Погружённая в свои мысли, я пустым взглядом смотрела на проливной дождь.       Я свыклась к своей «двойной» жизнью во сне и в реальности. И там, и там — это «я» и одновременно не «я». Может быть — это тот мир, кем я хотела и могла бы быть. Я просто продолжаю смотреть эти сны, наблюдая, что происходит в них. Я могу лишь наблюдать и анализировать происходящее, но тело не поддаётся мне.       Тут мне в бок ударилось что-то тёплое и слегка мокрое.       Я оторвалась от своих мыслей и увидела большого чёрного пса хозяина дома — Себастьяна. Он смотрел на меня своими карими глазами с красным отливом и не отрывал от меня взгляда. Пёс смотрел на меня своими добрыми глазами, словно понимая, что, чёрт возьми, творится в моей жизни.       — И что же мне теперь делать, Себастьян?.. — тихо спрашиваю я пса, теребя его чёрную шерсть на голове. Мягкая и шелковистая, да сам этот пёс мне напоминает кое-кого в реальной жизни. Особенно этими глазами.       — Гав! — подал голос добрый друг в этом доме. Он всегда лежал либо у своего хозяина, либо приглядывал за близнецами, в основном за младшим. Мальчик часто сидел дома, когда вся семья ходила на улицу, так что мы засиживались частенько вчетвером: мальчик, я, Себастьян и господин Танака, но последний часто уходил, так как ему нужно было следить за хозяйством дома и исполнять приказы главы.       Через пару минут нашего уединения в комнату зашли граф Винсент Фантомхайв и господин Танака, который открыл перед господином двери.       — Вера! Наконец-то мы с вами встретились! — Винсент со своим неизменным хорошим настроением зашёл в комнату и я тут же распрямилась. Общение с этим человеком и уроки из реальности научили держать ровно спину практически при любых обстоятельствах.       — Здравствуйте, господин Винсент, — хоть я и слегка улыбалась, но на душе всё равно скребли кошки. Но как мне говорил один знакомый из моей реальности: «Улыбка — это идеальная иллюзия». За ней никто не знал, что на самом деле у тебя может быть на душе. — Я принесла то, что вы меня просили.       — Отлично, может обсудим наше дело за игрой в шахматы? — он указал на стол с шахматной доской, где уже были расставлены фигуры. Лично мне эта идея не нравилась, но, возможно, это отвлечёт меня от неприятных мыслей.       — Я ужасно играю, граф Фантомхайв, — это и была причина, по которой эта идея мне не понравилась. Я попыталась отвертеться, но, похоже, не судьба.       — Ничего страшного. Присаживайтесь, — он указал мне на одно из кресел, куда я тут же присела. — Танака, — он обратился к старому дворецкому, — сделай нам, пожалуйста чай.       Играла я… ужасно. Думала над ходом несколько минут, но при этом за десять минут игры граф успел съесть несколько моих моих фигур, а я ноль целых, ноль десятых. Сколько не наблюдаю за этой семейкой, а мастерства в игре мне не прибавляется. Что у детей, что у отца, я не смогла выиграть ни у одного. Да вообще ни у кого я выиграть не смогла в шахматы в своей недолгой жизни.       — Вот информация, что вы у меня просили, — я протянула мужчине папку с несколькими листами бумаги, где была выведена вся найденная мною информация. Листов десять с лишним информации я всё же нашла на эту мафию, что сейчас орудует в Англии. Работать в отделе жнецов, куда записываются все смерти очень даже удобно и выгодно, если имеешь дело с преступным миром. А в особенности с тем, кто борется с этим миром.       — Благодарю, вы меня очень выручили, — он начал просматривать мои каракули, подмечая какую-то информацию, а перед этим ещё и сделал ход. Но мои мысли были куда дальше, чем эта шахматная доска.       Я сидела несколько минут и просто смотрела куда-то в пустоту, размышляя говорить о том, то я знаю о будущем этой семьи или нет. Хоть это и сон, но в моей голове информации намного больше, чем должно было быть. Она спутана и обрывочна, поэтому я не могу сказать точно всех подробностей.       — Что-то случилось? — я наконец-то вышла из нирваны и встряхнув головой, я всё же сделала ход, не задумываясь, принесёт это мне победу или приблизит к поражению. Голова болела совершенно от других мыслей.       — Граф, у меня к вам очень странный вопрос, — я приложила руку ко лбу, который явно стал слегка горячее. Мне явно больше не следует гулять под ледяной водой. — Если вы бы знали, что будет в будущем, вы попытались бы его изменить?       — Хмм… — я заставила мужчину задуматься. — Я бы узнал всё как будет, а потом создал бы несколько запасных ходов, чтобы всё прошло так, — он сделал ход ферзём, заставив теперь меня задуматься не только над ходом, но и над ответом, — как более выгодно будет для меня.       — А если бы у вас его не было бы? А был бы… — я посмотрела одними глазами на лежащего рядом пса, — к примеру, некий Себастьян, — я сделала ход конём и посмотрела прямо в глаза мужчины. Пёс на это лишь поднялся и озадаченно посмотрел на меня, повернув голову, услышав своё имя. — Некий Себастьян Михаэлис, — почему я вспомнила Себастьяна?       — Что вы хотите сказать? — граф не понял моего монолога, слегка наклонив голову и изогнув бровь. Предстоящий разговор явно не вёл ни к чему хорошему. Я сцепила руки в замок и смотрела на доску. В этой партии я уже точно проиграла.       — Граф, я должна вам кое-что рассказать, — сердце ускорило свой ритм, а ладони слегка вспотели. Я закусила губу изнутри, чтобы хоть как-то успокоиться. Дурацкий способ, надо будет прекратить так делать.       Боже, да скажите мне кто-нибудь успокоиться…