Я хочу уйти красиво... 2: между параллелей.

      «Вера. Москва»       Быстро собравшись после школы, я рискнула проверить одно место. Времени у меня было мало, но если я хочу окончательно покончить с этим делом по «Джеку Потрошителю», мне необходимо это сделать.       Мои навыки разведки и паркура всё же пригодились, чтобы обнаружить квартиру. Так что с полным рюкзаком и с кинжалом я направилась прямиком туда. Пробираться в чужой дом без приглашения было противозаконным, но мне нужно было кое-что проверить.       Квартиру слегка запустили, но в основном все вещи были на своих местах. Хотя здесь откровенно воняло сгнившим мясом. Здесь было много шкафов с книгами. Осмотревшись, я заметила, что многие книги здесь были о медицине и мистике. Парочка из них была настолько древней, что мне было страшно их трогать, им словно больше века было. Одна из комнат была переделана в кабинет какого-то хирурга. Здесь был огромный стол, шкаф и несколько тумбочек. Я подняла один листик, который валялся у меня под ногами. На нём была изображена женская модель, там были подписаны части тела, которые он хотел заменить, и прорисованы швы: на руках, ногах, шее, груди и самый жирный на голове. По спине прошёлся холодок и я кинула его обратно.       Для начала я решила осмотреть его вещи в поисках чего-нибудь подозрительного. Знаю, в чужих вещах копаться не принято, но лучше осмотреть здесь всё. Рубашки, брюки, майки, шорты… Ничего необычного. Но один костюм меня заинтересовал, а точнее одна маленькая деталь. На идеально чёрном пиджаке красовался золотой значок с птицей. Почему-то он не внушал мне доверия. Сняв его, я положила его в карман рюкзака. Если припомнить, то участники того мероприятия тоже носили такие значки, а значит, он тоже входил в их орден. Не внушают они мне доверия. Лучше поищу про них информацию в интернете.       Не найдя ничего большего в его одежде, я прошла в комнату с хирургическим столом. Источником ужасного запаха был большой деревянный шкаф. Я держалась за ручки несколько секунд, а потом резко раскрыла их. В горле невольно застыл крик.       Из шкафа выпал труп, женский - источник ужасного запаха.       К голове был пришит, по сравнению с остальной кожей, «свежий» покров головы с шикарной гривой чёрных волос с украшением в виде искусственных цветов. Руки были практически полностью обвёрнуты в шёлк и кружева белого цвета, как и всё платье. Один мёртвый глаз был закрыт кружевом, а второй, зелёный, как изумруд, смотрел прямо на меня, заставляя мурашки бегать табунами по моей спине.       Мне стало просто жутко и отвратительно… Сдержав рвотный позыв, я достала свой кинжал. Трясущимися руками я приблизила оружие к трупу и, к моему удивлению, начала вылетать кинолента, где рассказывалась история дамы.       Кинолента мне была не полностью видна, то есть она была немного прозрачной, что немного мне мешало. Насколько я помнила из истории своего учителя, то он рассказывал о ней, как о женщине, предавшей его чувства. Ну что ж… Посмотрим историю со стороны этой женщины.       Переизбыток внимания, постоянная слежка и желание постоянного обладания. Вот обратная сторона этой истории. Да, не скажу, что она не использовала бедного учителя, но… И он не был белой овечкой. Не давал ни минуты свободного времени и личного пространства. Мда… Это был какой-то ад под постоянным наблюдением.       Решив залезть дальше, я махнула кинжалом ещё раз и начали вылетать кадры, отдельные, не вошедшие в киноленту. Значит… Это её несбывшиеся желания? Их было всего несколько: на одном из них она выступала на сцене в окружении цветов и поклонников, а вот уже щеголяет в платье под тон красной дорожке с каким-то мужчиной. На некоторые просто из приличия не хотелось смотреть. Других кадров не было, но даже это было довольно необычно.       Пока кинолента не завершилась и кадры не исчезли, я захотела кое-что проверить… Я дотронулась до одного из кадров, который летал отдельно, и он начал отлетать от меня в сторону. Трогая за край, я начала его направлять в сторону основной ленты и соединила кадр с меткой «конец». Кадр был о свидании этой дамы, имя которой я не запомнила. Как я посчитала, это было самым логичным продолжением, если не считать её кончины. Потихоньку, я начала их соединять кадр за кадром в одну единственную ленту.       Не знаю, что меня потянуло на это, скорее всего это было простейшее любопытство, но лучше бы я этого не делала…       После того, как кинолента полностью пропала после моего «редактирования», я неотрывно наблюдала за телом. Пару секунд ничего не происходило, но потом труп начал двигаться…       Мозг включил режим «паники». Ходячий мертвец с каким-то непонятным мычанием и стонами начал двигаться, подниматься на ноги и тянуться ко мне. Я же лишь сжала кинжал в руке, не боясь сломать рукоять. Сейчас было не до этого. Труп тянулся ко мне своими скрюченными пальцами и широко открыв рот, да так что швы в уголках его рта разошлись, оголяя рот полный ровных зубов. Труп всё продолжал тянуться ко мне, а я как выкопанная стояла у двери. Ноги не желали сделать и шагу. А я сама не знала куда атаковать. Это же труп! Мертвец! У него уже все органы не функционируют!       — Л… Любимый… Я здесь… — прохрипел мертвец, медленно двигаясь.       Надо остановить это чудовище, которое я оживила, а иначе все будут в опасности. Заставив себя сделать первый шаг, я смогла действовать дальше.       По незнанию куда бить, чтобы остановить ходячего мертвеца, я кинула в мертвеца свой рюкзак. Он тут же начал заваливаться назад, а у меня было несколько секунд попасть в её шейный нерв. Зомби оказался неповоротливым. Кинжал прошёлся по плоти, как нож по маслу. Я сделала глубокий порез, переборщив с силой удара, труп упал и перестал двигаться.       Руки тряслись, дыхание сбилось, меня трясло, как в лихорадке или даже хуже. Я скатилась на пол по стене, схватившись за голову. В голове крутилось столько мыслей, что голова начинала трещать.       — «Да как такое быть может…? Невозможно ведь оживить мертвеца… Если соединить кадры, труп оживёт… Он пытался убить меня… Нет, стоп, если он пытался меня убить, то попытался бы повернулся ко мне и напасть. Но этого он не сделал… Тогда куда она шла..?» — я подняла голову и на шатающихся ногах, стараясь не шуметь, направилась к входной двери. В глазок, тяжело упав на дверь с обивкой, я увидела женщину лет сорока с маленьким ребёнком.       Значит она пыталась добраться до них? А п-почему не напала сразу на меня, чтобы убить? Я-я, ведь была ближе всего к трупу. Чертовщина какая-то…       Оставаться здесь не было больше никакого желания. Выйдя из квартиры через окно, я вернулась домой обычным методом, через дверь. Я немного задержалась из-за этой вылазки. Я отпросилась с дополнительного урока, сбежав с математики.       Современного телефона у меня нет, в кнопочном мобильнике особо не попишешь большие тексты. Так что я сначала приобрела бумажный блокнот. Да и к тому же, если кто-то сможет взломать электронную версию, то с бумагой такой трюк не пройдёт.       Итак, что мы сейчас имеем…       Жнецы, не смотря на все свои списки и правила, почему-то не забрали киноленту, позволив мне её просмотреть. Это выглядит как минимум подозрительно, зная шинигами и их систему. Больше походит на какую-то ловушку. У меня, конечно, знания по части их методик и способе работы устаревшие, уже вековой давности, но всё же… Наверняка они обновили свою систему и ускорили работу благодаря компьютерам и современным технологиям.       Открыв нужную страницу, я начала перечитывать все свои заметки:       Дело 1: «2-Д.Потрошитель».       1. Президент бутиков ювелирных изделий: главный закупщик драгоценных камней, алмазов в том числе. Оружием с дорогой алмазной шлифовкой, которое привезли контрабандой, также занимаются они, как я выяснила.       2. Хозяин нескольких сетевых магазинов: имеет проблемы с гневом. Небольшое раздражение за минуту может превратиться в порыв неконтролируемых эмоций. Было несколько потерпевших, которые после его вспышек становились «манекенами для уроков анатомии». Он ест тонну таблеток с успокоительным эффектом, чтобы усмирить свой гнев.       3. Коллекционер холодного оружия: Этот человек очень уж любил резать живых существ заживо.       4. Журналистка Чемпер: быстра на криминальных делах. Порой приезжала и начинала снимать ещё до того момента, как появлялась полиция. Словно сидела в засаде, чтобы только выскочить перед оператором в нужный момент. А до появления «Второго Потрошителя» было словно затишье перед бурей и рейтинги её каналов падали.       Итог: Жан Олиевич был убийцей и был убит Греллией в ночь 9 ноября.       Под названием "Дело 2: «Ход. Мертвецы.»", я начала записывать все свои заметки и предположения по последним событиям. При вспоминании об этом у меня начинали трястись руки и я очень быстро печатала, боясь хоть что-нибудь упустить.       — Вера-а-а-а! — в соседней комнате послышался крик о помощи Марины и смех. Вскочив с места, я увидела такую ситуацию: хохочущий дед обнимал бабушку и не отпуская пытался расцеловать её лицо. Марина же пыталась вырваться, хотя ей определённо это нравилось. Деда был на головы две выше, чем бабушка, и сильнее, так что его объятия были до хруста костей. — Пхаха! Убери! Пха-ха! Убери этого похотливого павиана! — хохоча через слово, сказала Марина. Немного постояв и умилившись этой картиной, я всё же расцепила эту сладкую парочку. Боже… Почти сорок лет вместе, а ведут себя как дети.       — Ну что опять случилось? — дед ещё хихикал, а раскрасневшаяся из-за смеха бабушка объясняла ситуацию. Хотя она и просит отцепить от неё деда, но ей определённо нравиться это внимание.       — Этот… Этот… — объясняю «этот» — одно из многих наименований, которое бабушка дала деду. — Не давал мне фильм посмотреть!       — Опять пульт не поделили? — стандартная ситуация.       — Этот обалдуй пришёл и начал мне мешать! — дед в сторонке хихикал, заведя этим Марину. Бабушка пыталась достать до его макушки, что было проблематично, а я снова пыталась их растащить. Конечно, дед это делал, чтобы только поднять бабушке настроение. — Убери его!       Жалко, что такие моменты были не очень часто.       — Вер, ты делаешь уроки? — когда наш смех всё же стих, Марина забеспокоилась о моей занятости. Ну да, это не поведение для порядочной ученицы.       — Да-да, сейчас буду делать, — приходится быстро всё заканчивать и убирать. Мы услышали звонок в дверь и Марина пошла открывать, а я решила сесть за уроки. Скорее всего это пришли к бабушке, кто-то из её пациентов за справкой. Мертвецы мертвецами, а экзамены никто не отменял. Хотя лучше бы эти экзамены померли, если бы это было возможным.       — Здравствуйте, здесь проживает Вера Мейрон? — благодаря открытой двери в свою комнату я услышала мужской голос. По спине прошлась неприятная волна холодных мурашек.       — Кто вы такие? — я начала медленно приближаться к углу в коридоре. Захватив зеркальце из комнаты, я увидела кто пришёл к нам домой. Я дитя двухтысячных годов, шпионские фильмы были частью моего детства и парочку приёмов я оттуда запомнила.       — Артём Владиславович Воробьёв, следователь. Я веду дело об убийце, который орудовал в городе, — он показал документ со своей фотографией. В прихожую квартиры вошли двое мужчин. Первый был одет в коричневое пальто и в рубашку. Орлиный нос немного странно смотрелся при хрупком телосложении мужчины, но зелёные глаза смотрели словно сквозь меня. Второй стоял в коридоре, полностью экипированный в униформу. — Мы хотели бы расспросить Веру Мейрон, как возможного свидетеля, — Марина схватилась за сердце, пока мужчина это говорил. А во мне боролись два противоположных желания: сбежать через окно или выйти к ним.       — А… С-Сейчас её позову… — по голосу было понятно, что Марина была просто в шоке и ужасе. Надо ей скорее успокоить, а иначе она сегодня снова полпачки таблеток выпьет.       — Добрый день, я Вера Мейрон, — я, быстро убрав зеркало на место, вышла из своего укрытия. Мужчины сразу обратили на меня внимание.       — Здравствуй, — следователь поздоровался, а второй лишь кивнул. — Мы хотели бы расспросить тебя по поводу звонка девятого числа. Собери все нужные вещи и мы проедем в отделение полиции, — внутренний голос мне прямо кричал, что хорошим этим ничем не закончится и надо быть осторожней.       — Хорошо, подождите немного, — я без лишних слов предполагала, какие вопросы они будут мне задавать. Но если не пойду, то полицейские вряд ли кого-то ещё смогут расспросить по этому поводу.       — В-верочка, о чём они говорят? — бабушка всё ещё была в шоке от такого заявления. На наши голоса также вышел дед, который тоже был не в восторге.       — Марин, не беспокойся, я приду домой и… Постараюсь всё объяснить, — я пошла в свою комнату и взяла чёрный рюкзак, который приобрела после потери первого, а потом взяла ещё и свой паспорт. В рюкзаке было всё необходимое, в том числе и все доказательства на ту четвёрку, которую я подозревала. Жаль, что я ошиблась со своими показаниями. Зря копалась в их прошлом несколько дней.       — Я готова, — под удивлённые и полные ужаса взгляды Марины и деда, который тоже был не в восторге полицейских в доме, я подошла к ним.       — Кто-то из родителей сейчас дома? — так… Значит пока всё идёт по закону, но меня немного напрягает этот мужчина в очках. Как-то он не похож на представителя закона по делам несовершеннолетних.       — Они сейчас оба на работе, — я махнула головой, не желая говорить, что я с ними вообще не живу сколько себя знаю.       — Они смогут приехать или нет?       — Я могу им позвонить, — так, кому безопаснее позвонить? Мама меня прибьёт на месте, тем более она на сутках, а папа… Ну, кричать точно не будет.       — Да, пожалуйста, — я начала набирать номер телефона отца. После короткого разговора под глаза полные непонимания Марины и деда, я всё же объяснила ситуацию отцу, который согласился приехать. — Отец приедет где-то через полчаса.       — Мы можем пока проехать в отделение? Нам как раз ехать полчаса.       — Я не против, — кинув в последний раз взгляд на бабушку и деда, я вышла из квартиры и проследовала за мужчинами. Было совершенно противно сидеть здесь, в полицейской машине и тем более ехать в участок, словно я малолетняя преступница. А, погодите, по меркам нашего закона я она и есть! Просто прелестно!       Мы приехали в отделение полиции минут через двадцать и встретили там моего папу. Евгений Мейрон был мужчиной чуть выше среднего роста с зачёсанными назад чёрными волосами с лёгкой проседью и серыми глазами. Шли мы также в полном молчании, мужчины лишь иногда говорили, куда нам идти, чтобы не заблудиться в этом коридоре. Некоторые сотрудники косились на меня, что-то обсуждая на ходу. Зайдя в кабинет, мы сели на предложенные нам стулья. Пройдя обычные вопросы вроде имени и возраста, мы продолжили диалог. Сзади стояла ещё одна женщина, представившаяся, как психолог. Полицейский в очках был помощником, как назвал его Воробьёв.       — Итак, — Артём Владимирович сел за стол с кучей бумаг напротив меня, второй мужчина в униформе предпочёл остаться в стороне. Из-за головного убора и из-за очков с затемнёнными линзами я не смогла его рассмотреть хорошенько. Из интересных деталей в его внешности я смогла лишь заметить слуховой аппарат. Голова снова стала немного болеть, не давая забыть о моей мигрени. Но по сравнению от прошлых разов, она лишь немного ныла. — Девятого числа к нам поступил звонок с информацией, что обнаружен «Второй Джек Потрошитель», — в руках зеленоглазый держал в руках несколько листов с бумагами, но не позволял мне в них взглянуть. — Звонили, как мы выяснили, вы? Вы это подтверждаете?       — Да, — не буду болтать много, может появиться больше лишних вопросов. Папа на это лишь непонимающе посмотрел.       — Пожалуйста, введите меня в курс дела, — папа сидел, положив руки на стол и сжав их в замок.       — Около часа ночи позавчера ваша дочь позвонила и сообщила полиции, что убийца нескольких девушек находится по ею сказанному адресу. А также предупредила, что одна из официанток стала его заложницей, — начал рассказывать следователь, заставляя моего отца округлить глаза. Он знал, что я не сплю до поздна, но о том, что я ещё и прогуливалась в это время вне дома даже не догадывался. — Убийцей оказался Жан Оливьевич, бывший учитель вашей дочери, — папа шокировано покосился на меня, — но по приезду полиции его обнаружили мёртвым. Вы знали, где находилась ваша дочь в это время? — на этот вопрос он ответил отрицательно, а следующий был адресован мне. — Можете рассказать, как там оказались?       — Я была на подработке, вышла подышать воздухом. Когда услышала странные голоса, я пошла на них, — главное держать себя в руках, а иначе они могут надавить на психику. Психолог тихо скребя по бумаге ручкой, записывала, боже мой, каждый наш вздох! — Увидев человека с ножом и связанную Олю, я позвонила в полицию.       — В плече убийцы было найдено пулевое ранение, — он положил на стол лист перед моим носом из своей кипы. На листе были изображены фотографии мёртвого Жанна Олиевича, которого частично прикрыли простынёй, открывая только плечо с пулевым ранением. Папа перевёл взгляд то на меня, то на фото. — Потерпевшая сказала, что у вас был пистолет. Это правда?       — У меня есть разрешение на ношение, хранение и использование оружия у себя, если вы это имеете в виду, к тому же… — взгляд полицейских, направленных прямо на меня, давал повод по моей спине табуну мурашек пробежаться вдоль позвоночника. Но ни один мускул не дрогнул на моём лице. — А по уголовному кодексу я имела право использовать огнестрельного оружие для самообороны, как единственный метод защитить себя и потерпевшую. И изначально, я даже не думала стрелять, а лишь припугнуть, чтобы он не сбежал до приезда полиции.       — То есть вы не отрицание факта хранения у себя орудия? — следователь был немного удивлён такому относительно спокойному признанию.       — Смысл? — я скрестила руки на груди, взмахнув руками. — Вы нашли пулю в плече. Кроме меня, преступника и заложницы из людей там никого не было, следовательно, так как Оля не могла выстрелить, а Жанн Олиевич не стрелял бы в себя, остаюсь только я.       — Можете назвать марку оружия? Это нужно для отчёта.       — Прошу меня простить, но я в них не разбираюсь, — я достала из рюкзака пистолет, который брала с собой в этот чёртов вечер. Брови взрослых полетели вверх, выдавая удивление, когда они увидели пистолет. — Не беспокойтесь, он не заряжен.       — Увлекаетесь антиквариатом? — проверив мой документ, полицейский ещё раз вернулся к пистолету.       — О чём вы? — тут его не поняла я.       — Простите, мысли вслух, — следователь аккуратно отмахнулся и положил пистолет (или арбалет?) на стол, выставив ладони с тонкими пальцами вперёд. — Мы у вас конфискуем его. Откуда у вас это оружие? В нашей стране запрещена продажа оружия несовершеннолетним, — следователь косо посмотрел на моего отца, который тоже был удивлён таким поворотом событий.       — Вам не обязательно этого знать, — в этот раз отмахнулась я. Ещё чего я буду рассказывать ему свои каналы добычи нужных мне ресурсов. А ещё Гробовщик довольно хороший учитель и я не хочу, чтобы он уходил из школы.       — Контрабанда? — его глаза не желали мне ничего хорошего.       — Подарок. От друга, — ага, конечно: «Это я, смерть с косой, принесла пистолеты для вашей девочки.» Так им что ли ответить?! — Это всё или есть что-то ещё?       — Последние два вопросов, почему у вас был с собой пистолет в тот день? Вы знали о нападении? — так, меня ещё хотят обвинить в том, что при наличии информации я не решилась помочь полиции?       — Мне некомфортно ходить без защиты по личным причинам, — вдруг, сумасшедшая жница с бензопилой выпрыгнет из-за угла? А хотя нет, она ведь меня спасает от всякой нечисти, а от убийц даже не подумает! Не в её специальности.       — Вы знаете, как был убит Жанн Олиевич? — он положил остальную часть бумаг, где уже не было своеобразной «цензуры». Это были фотографии мёртвого убийцы, где у него показали огромную рану в груди. От таких фотографий вздрогнул даже мой сорокалетний с хвостиком отец, в отличии от меня, которая уже с утра повидала ходячего мертвеца. В руках психолога снова заскрипела ручка.       Я замолчала на несколько секунд, раздумывая, что сказать дальше. Говорить про жнецов нельзя, не поймут, не поверят и договор с нечистью меня заставит замолчать навсегда в случае чего. Но как мне тогда объяснить огромную дырку в груди от бензопилы? Приписать к себе статью уголовного кодекса тоже меня не тянет. Нужно что-то срочно придумать! Думай котелок, думай!       — Он наткнулся на один из своих ножей, когда налетел на меня и тот ранил его насквозь. — надеюсь, получилось правдоподобно и ни один фактор по выявлению лжи. Внимательно на меня посмотрев несколько минут, Артём махнул рукой.       — Хорошо, у меня будет пара вопросов к вашему отцу. Пожалуйста, подождите его в коридоре.       — У меня тоже есть вопрос, — оторвавшись от бумаг, мужчина поднял глаза на меня. — Оля в порядке? — через молчания в пару секунд он продолжил.       — Да, можете не беспокоится. Благодаря вам она не пострадала физически сильно.       — Ну хоть что-то… — пробубнила я себе под нос, идя к двери. Мужчина в очках проводил меня в коридор и мы просто стояли там.       Мы стояли там, оба облокотившись на стены и сложив руки на груди. Мы просто молчали, атмосфера была напряжённой и говорить просто-напросто не хотелось. Но первым всё же заговорил полицейский.       — Ну и какого Люцифера ты полезла в эту передрягу? — послышался знакомый и недовольный голос. Я повернула голову в сторону копа, который снял очки и показал свои ярко-малахитовые глаза.       — Константин?! — а я-то думала, почему он очки носит. Оказывается он свои два малахита скрывал.       — Тихо ты! — шикнул на меня жнец, озираясь по сторонам и снова надевая тёмные очки. — Никто не должен знать, что я здесь. Так что ты там делала?!       — Тоже самое хочется спросить у вас, — я начинала медленно, но верно закипать. Денёк и так нервозный. — Что там делала ваша напарница? Что-то мне подсказывает, что её там быть не должно.       — Сатклифф сама туда пошла, нарушив наши правила. Так что теперь она будет отбывать наказание, — Константин облокотился на стену, пытаясь меня игнорировать.       — Она там что-то говорила про «я не люблю подражателей», — я пыталась спародировать голос красноволосой. — Можете объяснить эти слова?       — Мне-то откуда знать, что у неё в голове творится, — жнец снова отмахнулся от меня, не желая отвечать на вопрос. — Скажи спасибо, что обыска в вашей квартире не будет. Я позаботился об этом, — он полез по карманам, положил себе в рот чупа-чупс и снова сложил руки на груди. Когда взрослые всё же закончили разговаривать, мы поехали домой. Ну что ж… теперь придётся отвечать на следующий допрос.       «Автор.»       — И что вы думаете по этому поводу? — как только дверь закрылась с тихим хлопком, Константин зашёл в кабинет. Артём Владиславович не поворачивал головы, чтобы посмотреть на своего собеседника.       — Она придерживается контракта и это уже хорошо, — сняв очки, Константин посмотрел на своего собеседника малахитовыми глазами. — Но то, что она суёт свой нос в такие дела мало кому нравится «выше».       — Отстали бы вы лучше от девочки, — следователь недовольно вздохнул. Ему не нравилось, работать с жнецами из департамента, но что он мог тут поделать? Все дела по этой девушке повесили на него, а жнецы по неопределённой причине не хотели отпускать её. Неужели дело трёхлетней давности так связало девочку со смертью?       — К сожалению, это невозможно. Она слишком сильно связана с нашим миром и пускать всё на самотёк будет для нас просто не простительно.       — Лучше бы вы следили за своими сотрудниками.       — А вам бы следовало контролировать тёмную сторону города, а то допускаете всяких психов к детям, — между двумя мужчинами можно было почувствовать возрастающее напряжение.       — Неужели кто-то вспомнил о людях без своего списка? — на это заявление Константин лишь недовольно поджал губы, держа за зубами своё мнение. Жнецу было всё равно, что про них говорят люди, но иногда всё же его цепляли слова смертных, когда о них говорят словно о бесчувственных манекенах.       Тут зазвенел мобильный телефон. Увидев на экране смартфона имя того, что звонил, жнец измученно и тихо простонал.       — Костечка, забери меня отсюда! Я больше так не могу! — в трубке послышался неприятный голос красноволосой, которая сейчас должна была выполнять дополнительную работу за свой поступок против их правил.       — Греллия, хватит мне звонить каждые полчаса. Из-за тебя мне приходится менять несколько аппаратов в год, — сквозь зубы сказал Константин.       — Ты сам был виноват в той ситуации! — послышался голос в трубке. — Ну помоги мне, Жура-а-авлик! — безнадёжно проныв, Константин всё же сдался.       — Да-да, хорошо, скоро буду. Только перестань меня так называть, — дверь с тихим щелчком закрылась за жнецом под крики и вопли, доносящиеся из трубки телефона.       Немного посидев в тишине и размышляя над словами жнеца, следователь достал пакет вместе с одной из улик, которые они нашли на месте преступления. Многие данные были испорчены или стёрты из телефона, с которого им звонили, но всё же кое-что из полезных данных сохранилось.       — «…Но ты ведь знаешь, сколько глаз следит за этой девчонкой? Прошлое, которое она создала, теперь никого не оставит в покое…» — из диктофона на устройстве доносился высокий голос наперебой с помехами, как и из трубки жнеца, который совсем недавно покинул его.       — Странно всё это.       «Вера»       Домой меня довёз папа. И уже в машине я чувствовала то напряжение, которое было между нами. А когда мы зашли в квартиру, что уже было событием века, эту атмосферу можно было косой смертью Греллии резать. Собралось два поколения нашей семейки, которые были сейчас больше похожи на карателей.       — И сколько времени ты от нас это скрывала? — начала второй допрос бабушка. Было ощущение, что она каратель, который совершает правосудие над преступником. Я молчала какое-то время, думая что сказать. Но сейчас молчание сделает ситуацию только хуже, так что говорить мне всё же придётся.       — Давно, — я покрепче сжала переплетённые пальцы. Тихое тиканье часов превратилось в набат, пальцы сжались до хруста фаланг.       — Конкретнее.       — Почти три года, — от моих слов они ещё сильнее напряглись и разозлились…       — Откуда ты его только достала? Ты связалась с какой-то плохой компанией? — голос Марины перешёл на возмущённый тон. Дед пока молчал, хмурился, но пока решил промолчать. Я тоже молчала, не зная и не желая, как отвечать на вопрос. — Не молчи!       — Я не могу сказать, — голос дрогнул и стал очень тихим. Я не хочу подставлять дорогих мне людей.       — Почему? — на меня посыпался целая куча вопросов. — Ты нам не доверяешь? Или тебе кто-то угрожает, поэтому ты молчишь? Ответь, Вер!       — Если я скажу, что подписала контракт со смертью, вы мне поверите? — я усмехнулась, находя эту ситуацию до безумия абсурдной.       — Хватит шутить! Вер! — в каждой шутке есть своя доля истины. Мама тоже не смогла сдержать голос. — Расскажи нам всё!       — Только крысы помнят, о, Мастер Гофман, как всё было на самом деле… — попытка отвертеться от вопросов, видимо, провалилась.       — Там нашли твой телефон и на звонок приехала полиция, — вот так и знала, что обронила его там. А наша полиция начинает работать так некстати. — Так что против тебя уже есть доказательства. Ты хотя бы понимаешь, чем тебе это обернётся в ближайшем будущем?       — Головной болью, предполагаю, — чую, мои таблетки от мигрени мне скоро понадобятся.       — Боже… И во что ты только ввязалась..? — Марина недовольно покачала головой, еле сдерживая критику. Хотелось бы ответить, как я думаю напрямую, да не хочется, чтобы уши начали вянуть. — Хоть бы из этого что-нибудь путное вышло…       — Не говори так! — родители и бабушка начали спорить.       За пару секунд нашу квартиру заполонили крики.       В этом доме настроение у людей может измениться за несколько минут. От смеха до слёз, всего один шаг. Я держала уши закрытыми, стараясь сдержать горячие капли слёз. Каждый раз. Каждый раз, они кричат       — Заткнулись все!!! — я удалила кулаком о стол, вскочив с дивана. Не знаю, как, но деревянный стол сделанный в СССР сломался на две половины, когда я ударила точно в центр. Дыхание сбилось, я пыталась дышать глубоко, чтобы восстановить дыхание и трезвое мышление. Но ярость и слёзы заполнили голову.       На секунду всё замерло. Крики стихли, а все взгляды взрослых были направлены на меня.       — Да, я умею обращаться с пистолетом. Я могу попасть по банке с метров 20, если буду в очках. Но я не использую оружие против людей. Я не занимаюсь никакой преступной деятельностью и я не связана ни с какой группировкой. — Жнецы — посланники смерти, которые отслеживают продолжительность жизни людей с помощью отлаженной системы, а не банда. Так что это не считается. Дыхание было тяжёлым и через каждое предложение мне приходилось делать глубокий вдох, чтобы хоть как-то дышать. — Я просто боюсь за свою и за жизни других людей. Знаю, оружие и насилие — не выход из конфликтов. Но в той ситуации это было необходимо. Олю схватили и подставили нож к горлу. Я хотела лишь припугнуть его.       — Ты… — папа стоял, сложив руки на груди, — стала учиться этому после того происшествия?       — Да, — я кивнула, сглотнув противный комок.       Первым, кто сделал первым шаг ко мне, был дед. Он подсел ко мне на диван и крепко меня обнял, положив мою голову себе на плечо.       — Успокойся, — дед начал гладить меня по голове. Плечи всё же продолжали дёргаться, но всё равно стало легче. Даже то, что я стол, которому больше двадцати лет, сломала, ушло на дальний план. — Ты в порядке и это главное. Никто ведь не пострадал?       — Убийца — мёртв, — я сжала пальцы ещё сильнее. Кровавая картина на секунду появилась у меня перед глазами. Нет, две картины, но до безумия схожи. Греллия смертельно протыкает мадам и учителя насквозь своей бензопилой. Волна холодных мурашек прошлась по спине. — А Воробьёв сказал, что Оля в порядке, но деталей я не знаю.       В дверь снова позвонили.       — Ох… Да что за день такой? — бабушка пошла открывать дверь. Родители молчали, а дед продолжал меня обнимать. Из коридора послышался знакомый грубый голос.       — Здравствуйте, эм… Вера Мейрон дома? — знакомый голос немного меня отрезвил.       — Макс..? — я встала с дивана, в дверях входной двери стояло двое людей. Максим и Оля. Девушка вся сжалась, словно запуганный котёнок. Чайков же пытался её приободрить, положив руку на плечо, но это помогало слабо. — Что вы здесь делаете?       — Её спроси, — он махнул головой в сторону Оли. Русоволосая, услышав голос, подняла карие глаза на меня. Шоколадные глаза были наполнены страхом и благодарностью.       — В-Вер..? — Оля сделала маленький шажок в мою сторону, перестав себя обнимать и дрожать. — Я… я хотела поблагодарить тебя… з-за моё спасение… от того человека, к… который… — в глазах бедной русоволосой снова появился страх. Вероятно, у неё снова появились те образы несчастной ночи. Поджав губы, я подошла к ней. Да, мне тоже было страшно от тех воспоминаний, но если дать страхам волю, то что это будет за жизнь?       — Оль, меня не за что благодарить, — я положила ей руки на плечи. Она неотрывно смотрела на меня. — Мы обе там были в опасности. А я была лишь… более подготовлена к этой встрече, — точнее, я специально искала этого психа. Но я не рассчитывала, что всё обернётся… так.       Послышались всхлипы, а потом Оля и вовсе разрыдалась у меня на плече. Я пыталась её успокоить, но получалось слабо. Я запаниковала, не зная, как успокаивать людей в таких ситуациях. Так что мне оставалось лишь приобнять девушку и посмотреть на взрослых через плечо с немым вопросом: «что мне делать?».       Этот день… Будет долгим.