Я хочу уйти красиво... 2: между параллелей.

      «Лондон. 1889 год.»       — Хмм… Милый Грелль, а сколько времени ты знаешь ту девушку? — Отелло рассматривал под микроскопом образец: выдернутый волосок юного контрактора. А потом переключился на второй. Длинный волос с женской головы стал каким-то… странным, если так вообще можно сказать о выдернутом волосе.       — Верунчика? Ну-у, мы познакомились, когда она пришла к нам в отдел. А что такое? — Грелль Сатклифф, не интересующийся всеми этими научными вещами, сидел в сторонке и занимался своим маникюром. Работа работой, а прекрасной леди нужно быть всегда! Неизвестно ведь когда предоставится случай встретиться с красавчиком!       — Интересненько, интересненько… — начал бурчать себе под нос жнец-криминалист, видя в микроскопе кое-что интересное. А именно то, что по волоску проходил тоненький раскол, который проходил по всей его длине и светился белым. — Я видел её дело. Она ведь не из нашего времени?       — Ага, — всё-таки Грелль соизволил подойти к Отелло, который не обращал на него никакого внимания. — Так что там интереснее, чем я, ты обнаружил?       — В газетах уже ведь рассказали подробности её смерти? — жнец в халате всё не хотел отрываться от своего наблюдения и не особо обращал внимание на вопросы красноволосого.       — Эй! Ты меня хотя бы слушаешь?!       — Того жнеца ведь уже поймали, верно? Ну, который на неё напал, — жнец в круглых очках наконец-то оторвался от своих исследований, обращаясь к своему напарнику. — Хотя он сейчас и валяется в лазарете, крик ангела, а в нашем случае ещё и путешественницы во времени, всё же оставил на нём свои последствия. Как только придёт в себя, с ним будет разбираться наше начальство. Но сейчас не это важно. Когда она начала носить перчатки?       — А это так важно? — Грелль был, конечно, тоже удивлён смене «простого имиджа» темноволосой, но списал это лишь на хитрости, чтобы украсть его Себастьянчика.       — Когда она к нам первый раз забегала, то была без них. А ещё она постоянно ругалась с Уиллом по поводу каких-то вещей — я слышал их, когда проходил по коридорам — в том числе и перчаток. Так что я сильно удивился когда увидел их на ней.       — И? К чему ты ведёшь?       — Вот, посмотри, — Отелло уступил место перед прибором Греллю, чтоб тот всё же смог увидеть, что так восхитило его коллегу. Лицо жнеца вытянулось.       — Что это такое? — указал пальцем на волосок Сатклифф, слегка скривившись.       — Образец той девушки. Похоже, что она просто раскололась на кучу осколков. Поэтому тела не нашли.       — А тогда почему ты спросил про перчатки? — жнец всё не понимал, к чему ведёт его напарник, но почему-то шестое чувство подсказывало, что ему эта новость не понравится.       — Они ведь были женаты, верно? — уже на этих словах настроение Грелля испортилось. — А если тот демон решил поставить на ней свою метку?       — Э-э-э?! — возмущению и удивлению Грелля не было конца и у него даже не находилось слов, что можно было крикнуть в этот момент, чтобы выразить весь поток эмоций. — Ты думаешь, что они образовали… связь?!       — Вполне возможно и логично, — в отличии от Сатклиффа, Отелло рассматривал эту ситуацию только с точки зрения науки. — Хмм… Интересно, как это отразилось на том демоне?       — Да это же просто ужасно! А-а-а-а! Бедный мой Себастьянчик! — схватившись за голову, Грелль уже начал придумывать себе разные кошмары.       «Москва»       — Веруся, вставай! Уже десять! — услышала я сквозь тёмную пелену. Когда я начала открывать глаза, то почувствовала знакомую жёсткость кровати и мягкость одеяла. Вскочив, я поняла, что нахожусь в своей постели, а не на холодном и мокром асфальте улицы. Мышцы, руки и ноги немного болели.       — Что за чертовщина…? — встав, я осмотрела себя. Руки были перебинтованы. В коробке, где я хранила всё оружие были кинжал, пистолеты и кнут. Одежда официанта пропала. Косметика была с меня смыта, парик аккуратно убран. Без наличия синяков и бинтов я бы приняла вчерашние события за какой-то сон-кошмар.       — Вера! Мать твоя скоро приедет! Давай быстрее! — мои размышления были прерваны голосом за дверью. Я глянула на часы, на календарь над моей кроватью и я поняла, что сегодня воскресенье и если я задержусь ещё немного, то будет очень плохо и «палата номер 6» начнётся в моей жизни до того, как я почищу зубы.       — Да иду я уже! — придётся быстро собираться и пока забыть о Потрошителе. Время поджимает.       Каждое воскресенье ко мне приезжает мама с сестрой. Это случилось из-за того, что мама с бабушкой не очень и ладят, хотя и являются родными. Выйдя во второй раз замуж, мама переехала в другую квартиру, а меня оставили тут, так исторически сложилось у нас в семье. Они живут в другом доме и на машине путь к ним занимает где-то тридцать-сорок минут. Так что мне пришлось сегодня работать в ускоренном режиме. За последние года три я привыкла вставать рано, но сегодня спала дольше обычного и разбудили меня прямо впритык.       Приезд прошёл по обычному раскладу: бурно, шумно и с запрыгиванием сестры на мою больную спину. Марина ушла в другую комнату и гладила бельё, чтобы не пересекаться с мамой, а мы расположились у меня. Вот только вместо того, чтобы поиграть, а заодно прибить на месте одну малявку, я постоянно пыталась не иметь с ними контакта…       — Вер, что с тобой такое? Мы тебе надоели? — мама, по-домашнему разложившись на моём диване и в халате, видела, как я упорно делаю зарисовки и записи в блокноте вместо игры с младшей сестрой. Надо было записать всё, что произошло вчера, пока я помню детали.       — Нет, мам, — карандаш немного съехал с нужного места при вчерашнем воспоминании, изобразив на лице Греллии лишнюю линию. Пришлось её стирать. — Мне… просто сегодня немного нехорошо.       — Снова голова болит или у тебя температура? Ты таблетки сегодня принимала? — она встала и приложила ладонь к моему лбу, чтобы проверить температуру. А я быстренько закрыла свой альбом, чтобы никто не увидел мои каракули. — Да нет, вроде нормально, — мама заглянула за моё плечо, увидев, что я за спиной что-то старательно прячу. — А что ты там прячешь?       — Ничего, — мда… Конечно, «ничего». Если под «ничего» можно считать все рисунки, мои мысли и заметки, которые я делаю по ходу моих больных снов, почему-то являющиеся реальной жизнью, а также рассуждения, почему за мной гоняется смерть с косой, и не одна… То да, это «ничего». Абсолютнейшее «ничего».       — И что там такое? — в глазах моей матери зажглись огоньки озорства и жажды охоты. Если не хочу, чтобы мои секреты были раскрыты, то нужно бежать. Так… атака начнётся через три… два… один… — Покажи!       — Нет! — схватив альбомы подмышку, я побежала на всех парах по квартире, держа в этих листах свои секреты. Мама гналась за мной, быстро идя по коридорам. Сделав круг по всей квартире, мы вернулись в исходную точку — мою комнату. В победителях осталась я, закинув альбом на шкаф, где его оттуда никто не достанет без стула. В том числе и я.       — Я вот не пойму, ты что-то прячешь от меня или что? — рассевшись на тех же местах, что и до этого — я на стул, а мама на диван — мы отдыхали. Всё же забег был удачным.       — Это мои каракули, и я не хочу, чтобы их кто-то ещё видел, — я немного раздражённо и устало ей ответила. Не люблю, когда эту тему затрагивают. — Сколько раз мне об этом говорить?       — Ты сама не своя сегодня, с тобой точно ничего плохого не случилось?       — Всё в порядке, мам, — последнее слово далось тяжелее всего, от неприятных ощущений ладонь сама сжалась в кулак. — Правда, — мамины надутые щеки я смогла бы лицезреть ещё долго. Но тему как-то захотелось сменить, чтобы разбить эту атмосферу. — Может в Монополию сыграем? — мелкая тут же обернулась в нашу сторону, в глазах у неё уже горел интерес. А вот у мамы, с точностью наоборот, радость куда-то улетучилась.       — Дочь, я после суток. Поиграйте сами, — отмахнувшись от нас, мама снова разлеглась на диване и начала что-то смотреть в своём телефоне. И кто буквально две минуты назад гонялся за мной со скоростью гепарда по всей квартире? С сестрой мы расположились на ковре, разложив игру. Без маленькой битвы за одну фигурку не обошлось, но мы начали нашу игру. Зная несколько стратегий, я могла спокойно играть и не бояться поражения. В шахматы я совершенно не умею играть, а вот в Монополии мне равных нет. Хотя и достойных противников у меня было мало.       — С тебя два ляма, Лизок, — я просмотрела на свои карты. У меня был весьма неплохой расклад в игре, в отличии от Елизаветы. Хотя это и неправильное наименование валюты в игре, но мы привыкли называть игровые бумажки «рублями».       — Да как так?! — Лиза начала обижаться на меня. Ведь я «старшая сестра», а значит на меня можно валить практически всё. — Хмм… Я сейчас вернусь!       — А ну стоять! — мелкая сбежала быстрее, чем я успела её схватить. Даю сотку, что она пошла на кухню есть мороженное, чтобы только не проигрывать дальше. Не знаю, в кого у Лизы такая скорость, но её способности просто невероятны. — Ну что за наказа-ание… — я разлеглась прямо на полу, понимая, что все эти бумажки придётся собирать мне.       — Ну ты же хотела сестричку, — вставила свои пять копеек мать, не выпуская телефон из рук.       — Вот именно, сестру, а не жулика, съедающего мои сладости.       Я бы и продолжала валяться на полу в ближайшие пять минут, но песня «Ленинград. Экспонат» заставила поднять мою тушку от жестоко ковра. Я тут же безнадёжно проныла, выключив звонок под вопросительный взгляд моей мамы.       — Это что сейчас было? — ну да, от меня вряд ли ожидали «на лабутенах!» на звонке.       — Да так… — я провела ладонью по лицу, вздыхая и выдыхая, чтобы успокоится. Если Сатклифф мне сейчас будет во всё горло вопить в трубку, то это будет не лучшая ситуация. — Одна идиотина звонила, — тут же зазвонила другая мелодия. Более приятная и также знакомая. О, мой любимый «Unreal. Демон». Хотя это и старая нокиа, но я смогла закачать пару песен для этих двоих. — Алло, — не желая, чтобы наш разговор подслушивали, я вышла на балкон, закрыв плотно дверь. Ещё не хватало, чтобы мне устраивали допрос из-за Михаэлиса. — Здравствуй, Себастьян.       — Здравствуй, — в трубке послышался знакомый голос. — Ты как себя чувствуешь?       — Сказать, что плохо — ничего не сказать, — я устало вздохнула. В голове вертелось слишком много мыслей. — Я тебе всё расскажу при встрече, хорошо? — закончу разговор побыстрее, чтобы нас не подслушали.       — Встретимся тогда в 4, хорошо?       — Да, хорошо, — вот только у меня остался один вопрос, который я просто задать Михаэлису, а иначе он меня замучает до конца моих дней. Да и в копилочку его «странностей» можно будет смело добавить. — Кстати, откуда у тебя этот номер телефона? — симка даже не моя, а прабабушки. Она осталась в этом кнопочном телефоне с её последнего использования и Себастьян никак не мог знать его, если я не использовала его ранее. А я его чисто физически не могла использовать.       — У меня есть номера телефонов всей твоей семьи. Я переписал их на всякий случай, если с тобой что-то случится. В том числе и твоей прабабушки, — такого ответа мало кто ожидал, и я в том числе, даже не знаю, как на него реагировать. Мда… Всё же, Себастьян — самый необычный из моих знакомых… — К примеру, как вчера вечером, когда ты отключилась.        — Так это ты меня принёс домой? И… И привёл меня… в порядок? — я чувствую, как у меня начинают гореть уши от стыда. Нет, я благодарна, что Себастьян позаботился о моей тушке, и мне нужно как-то ему отплатить за его поступок. Но… Всё же меня немного смущало при каких обстоятельствах и как он это сделал.       — Абсолютно верно, — ох… Я даже сейчас могу представить его улыбающееся во весь рот лицо. С одной стороны, мне надо поблагодарить Михаэлиса, за то что он спас мою пятую точку вчера, а с другой… — Ты очень похожа на кошку, когда спишь.       — Да ну тебя… — выругалась я, ещё больше начиная краснеть. Хотя куда больше я даже не знала. — Кстати, как Луна поживает?       — Не переживай, с ней всё в порядке, — ответил Себастьян, и словно в подтверждение его слов послышалось довольное мяуканье.       — И это хорошо… Ладно, до встречи.       Когда я вышла с балкона, то увидела две пары глаз. Скажу честно, если бы у моей сестры и мамы были лазеры вместо глаз, то они бы уже сделали во мне кучу дырок и испепелили бы меня на месте.       — Эм… Что-то произошло? — я просто стояла как вкопанная, видя эти глаза полные блеска заговорщиц. А ещё надо было продумывать план отступления, но единственный выход перекрыла моя младшая сестра — мелкая девчонка лет двенадцати, чьи светлые волосы были заплетены в косу. Чем-то она очень сильно напоминала из моих снов, так называемую, госпожу Элизабет, внешностью так точно. Отличия были только характером, она была ниже её на пару сантиметров, а ещё наличием веснушек в тёплые времена года. Хмм… Может попробовать через окно сбежать?       — Кто звонил? — ну вот, начался допрос с пристрастием.       — Знакомый, — надо как-то отвертеться от вопросов о Михаэлисе. Рассказывать о своём знакомом, который «идеален во всем», было не особо интересно и неправдоподобно.       — Какой «знакомый»? — мелкая сестра уже наверняка думает, как будет подкалывать меня по этому поводу.       — Хороший, — стараясь держать все свои эмоции под контролем на виду у этих будущих спецагентов ФСБ, я села обратно за стол и достала другой, чистый блокнот и начала игнорировать их взгляды.       — И о чём вы говорили? — обе мои ближайшие родственницы окружили меня, облепив с двух сторон. Мелкая повисла на правом плече, а мама разлеглась на столе, схватив за левое плечо. Держать осанку прямо даже в таком состоянии, по сравнению с хлопками Себастьяна, когда он мне выпрямлял спину, было довольно легко.       — Просто договорились погулять, — лампочка над моей головой зажглась, так как ко мне в голову пришёл идеальный план для отступления, к которому даже мама не придерётся. — Кстати, мне об этом. Надо Марину предупредить, — откатив от стола, чтобы сбежать от этих гарпий, я начала своё отступление.       — Лиза, иди одевайся! — меня вернули в кресло, надавив на плечо, а второй рукой мама набирала номер телефона. Мелкая убежала в коридор, похоже, на ментальном уровне поняла мамин план, пока я тупила. — Алло, Орловская! — так, зачем мама звонит своей подруге? Чувство паучка начинает трезвонить, словно звонок на урок. — Мы к тебе сейчас придём. Вытаскивай косметику и свои платья. Будем даму на свидание собирать.       — Что?! Какое, к чёрту, свидание?! — я вскочила с кресла, пыхтя, как какой-то паровоз.       — Ой! Не припомню, чтобы ты когда-нибудь так краснела, — а я не помню, чтобы ты была хоть раз так заинтересована людьми, с которыми я общаюсь! — Так какой этот твой «знакомый»? — положив голову на руки, мама сидела в кресле с улыбочкой, которая не предвещала мне ничего хорошего.       — Я не краснею, — я демонстративно отвернулась от неё, сложив руки на груди. — И с Себастьяном мы знакомы давно. Он… просто мой хороший знакомый.       — Хмм… «Се-бас-тьян», — словно на вкус, проговорила моя мама. — Он иностранец?       — Да, он из Англии и, мам, пожалуйста, не говори его имя по слогам. Звучит очень странно, — из своей недовольной позы я ещё не вышла, только ещё и прибавилось какое-то странно-неприятное чувство на кончике языка из-за коверканья имени Михаэлиса.       — Хмм… Принц на белом коне? — странная улыбка всё не сходила с маминого лица и становилась всё шире. — И где ты только такого нашла?       — Ма-а-ам! — мой голос сейчас был похож больше на рёв какого-то дикого зверя. Мда… Более возбуждённой маму я видела только когда она на концертах веселится. Поверьте мне на слово, там эту женщину просто не остановить, снесёт всё на своём пути и даже не заметит. — У нас только полицейские на улицах могут свободно на лошадях прогуливаться, тем более на белом коне!       — Ты ведь где-то обнаружила англичанина на просторах нашей родины. Так почему бы не сразу на коне? — ну, в принципе… Если бы Михаэлис захотел, то он смог бы добыть коня и оседлать его. Нацепить на него плащ и корону и принц готов. Чёрный костюм с вышивкой, думаю, ему бы подошёл… — Какой он, хотя бы? Надеюсь не такой же, как твой отец или Андрей?       — Нет, конечно. И зачем ты вообще Журавлёва вспомнила? — я по привычке закусила губу изнутри. Мне было неприятно по двум причинам: мама опять начинает катить бочки на других членов семьи и вспомнила одну неприятную мне личность.       — Да потому что в последний раз, когда я его видела, ты постоянно на него смотрела, — мне сложнее будет вспомнить, когда мама с ним пересекалась.       — Это было так очевидно? — слушайте, я не хочу быть какой-нибудь дурой из очередного любовного сериала из российского проката, чью любовь не видит только объект воздыхания. Так что я сейчас молюсь всем египетским богам, чтобы это было не так.       — Твой влюблённый взгляд наверняка заметили все, кроме самого Андрея, — честно, сейчас полностью солидарна с мамой. Да, я дура из России, только не в сериале. А ещё молитвы богам Египта не работают в России.       — Боже… Как стыдно, — единственная вещь, которую я смогла сейчас сделать — прикрыть лицо, чтобы полностью не превратиться в помидор перед матерью. А хотелось улететь в подвал прямо отсюда.       — Поэтому я хотела бы быть уверенной, что твой кавалер достойный человек, — мама села на диван вместе с мягкой собакой в руках и сидела там с умным видом. — Расскажи о нём.       — Ну… Себастьян, он… — и как мне описать Михаэлиса? При мысли о черноволосом невольно я начала слегка улыбаться. — Самая странная личность, которую я знаю… Он умный, ходячая Википедия, — бывало ощущение, что он прожил ни одну сотню лет, — с ним мне приятно проводить время. Он постоянно там, где ты меньше всего ожидаешь, — словно вечно за мной наблюдает и никакого другого занятия у него нет, — многогранный, — будто перемерил ни одну маску. — Сначала ты не заметишь в его толпе, но если ты с ним сблизишься, то заметишь, как он выделяется из толпы. Не знаю… Именно так, можно объяснить Михаэлиса.       — Рассказываешь о нём, словно он какая-то супер-звезда.       — Нет… — я усмехнулась. Вспомнился эпитет, который сам Михаэлис часто использовал для своего описания. — Он просто… дьявольски необычен.       — Дьявольски? Вер, он тебя что, мистикой увлёк? — я наконец-то выбралась из своих фантазий. Встряхнув головой, я снова вернула себе способность трезво мыслить.       — Что? Нет, конечно. Фраза вспомнилась, вот я её и использовала.       — Ну, дорогая моя, если он действительно такой, каким ты его описываешь, то нам нельзя его упускать.       — Обладательница красного диплома и закончившая на высший балл строительный институт решила податься в секретные агенты? — попытка не пытка, но в шутках я не сильна. — Мам, тебе ещё рановато пополнять ряды бабушек, которые патрулируют наши города с лавочек.       — Не шути со мной, девочка. Я добьюсь своего! — о-о, нет… я разбудила зверя.       «Четыре часа дня.»       Так. Если ад существует, то я только что его покинула.       Половину шкафа моей крёстной было безжалостно примерено на мне, в конечном счёте было выбрано какое-то платье бежевого цвета по колено с чёрным ремнём; под него убийцы моих нервов — колготы; полусапожки, российская осень всё-таки, а ещё мне накрутили волосы и накрасили мордашку. Рюкзак тоже отобрали, дав мне чёрную маленькую сумочку для телефона, салфеток и пачки таблеток, больше туда ничего не влезет. Это был мой второй опыт в использовании косметики, первый был вчера, так что я сейчас просто боюсь касаться своего лица, чтобы всю эту «красоту» не смазать.       И был очень смешной момент, не для меня, а для моей сестры, которая хохотала с биноклем у окна по просьбе мамы, две женщины лет сорока рассчитали время так, чтобы у меня не было времени сменить наряд до встречи. Так что они вытолкали меня ровно в тютелька в тютельку, когда часы пробили нужное время и мне пришлось встретить Себастьяна у моего подъезда в таком виде.       — З…здравствуй, Себастьян, — парень стоял у моего подъезда, придя точно в нужное время. Но он никак не ожидал, что я приду при параде, а ещё то, что я выйду не из своего дома. Слегка вскинув брови, он окинул меня взглядом. Я была немного смущена своим видом и не чувствовала себя в нём комфортно, было чувство словно я на иголках стою…       — Здравствуй, — он слегка улыбнулся своей коронной улыбкой, а по спине прошлась волна мурашек после следующих слов. Другая, не такая, как обычно. — Прекрасно выглядишь.       — А… Эм… Спасибо, — и как тут надо реагировать? Я ни перед кем ни разу не была в таком виде. Хотя я затылком чувствую, как мама с сестрой потирают руки, смотря из окна другой квартиры. — Ну так, пойдём? Мы ведь хотели обсудить вчерашние события, — надо как-то избавиться от этой неловкости.       Я уже хотела пойти вперед, чтобы не видеть его лица и ещё больше не смущаться. Выгляжу я и взаправду нарядно, будто меня не силком готовили к этой встрече, а я сама решилась в это нарядиться.       Вот только, когда я уже хотела направиться в сторону лавки Гробовщика, то почувствовала, что меня подхватили за руку. Глаза стали большие от неожиданности, а всё внутри сжалось. Михаэлис лишь улыбался и даже эта знакомая улыбка меня ни капли не успокаивала.       — Может обсудим это в приятной обстановке? — боже… Теперь мы точно выглядим как какая-то влюблённая пара. — Не хочешь выпить чашку кофе? — медленно вдохнув и выдохнув полной грудью, я постаралась привести все свои мысли в порядок. Получилось слабо, но я смогла восстановить дыхание и немного вернулась ясность мышления.       — Я не против. Всё же лучше, нежели пыльная лавка с гробами, — паника — начало конца, так что надо держать чувства под контролем. Но всё же… Это было необычно.       Мы шли не спеша, говорить как-то не хотелось. Пушкин не зря любил осеннюю погоду, она успокаивала. И хотя Александр Сергеевич предпочитал раннюю осень, то я скорее люблю её середину и конец. Да, мокро, сыро, но тихо. Спокойно. Но припоминая последние события, руки начинали мелко трястись и я крепче схватилась за руку черноволосого. Михаэлис повернул ко мне голову, почувствовав это, и начал разговор.       — Так по какому поводу ты нарядилась? — голос парня меня слегка вернул в реальность. — Неужели ради меня? — на эти слова я лишь усмехнулась.       — Не поощряй своё самолюбие, Михаэлис, — я лишь тихо хихикнула на его слова. — Скажем так… Мама решила сделать меня «женственней», — лучше умолчать о том, что после этого слова настала очередь туфлей на каблуке и фразы из «Служебного Романа». Хотя, после нескольких попыток, туфли были отклонены, а меня назвали коровой на льду. — Решила, что меня надо познакомить со всеми женскими хитростями. «Первая дочь — последняя кукла».       — Постаралась она на славу, новый образ тебе к лицу, — и как из меня ещё вся кровь не испарилась от того, что я так много краснею. Надо было как-то сменить тему и направить её в русло вчерашнего дня.       — К…Как твоё плечо? — у меня до сих пор перед глазами стоит тот кровавый образ, где у Себастьяна повреждена рука бензопилой. Он ведь и бровью не поведёт, если в него нож воткнут. Я знаю, что он сильный, но лучше перестраховаться.       — Плечо? — По удивлённому взгляду Себастьяна я поняла, что вчера мне лишь снова привиделось и Себастьян в порядке. Я с облегчением вздохнула.       — Да нет, ничего, — я слегка помахала головой в стороны, снова копаясь в недрах памяти. Но мои размышления были прерваны обычным вопросом.       — Какой кофе ты будешь?       — Возьми мне как обычно, — я слегка улыбнулась, уже чувствуя во рту приятный вкус.       — Годы идут, а твои вкусы не меняются, — Себастьян это сказал, словно сам себе. На что я лишь изогнула бровь. Я решила на это особо внимания не обращать и перевела тему.       — Помнишь это дерево? — я махнула головой в сторону большого растения через дорогу. Хотя у нас построили новые дома, но этот дуб в небольшом парке через дорогу не тронули.       — Такое не забудешь, — в кафе не оказалось очень много народу и всего лишь пара столов были заняты. Михаэлис помог мне снять пальто, полностью следуя канону «английского джентльмена». — Как твои синяки? — платье было с короткими рукавами, так что бинты были видны. Это было конечно не очень красиво и не практично, но это была единственная модель, которая мне действительно понравилась из предложенных.       — А? Благодаря тебе ничего не болит. Ещё раз спасибо, — пальто он повесил на вешалку и мы расположились у окна.       Это кафе открылось на площади около года назад. Тут было довольно уютно, мягкие стулья, столики с красивыми салфетками, не слишком яркий свет, стены в кофейных тонах, спокойная музыка и приятная обстановка. Это действительно было то, что нужно, чтобы забыть неприятные события. Мы много разговаривали и вспоминали разные события. Было… весело.       — Луна тебя тогда жуть как невзлюбила, — я тихо хихикала над черноволосым, которого судьба тоже решила одарить глупыми моментами. К своему счастью, я знаю несколько из них. — Исцарапала тебя всего, когда мы пытались её с того дерева снять.       — А кое-кто тогда принял кошечку за кота, что довольно неприлично, — Михаэлис держал свою коронную улыбку, поддерживая беседу.       — Она тогда на дерево залезла, издалека я и не поняла! — попробую объяснить кратко. Когда парк облагородили, я с Себастьяном пытались с дуба в том парке снять котёнка. Потом оказалось, что это девочка, но не в этом суть. Добраться до представительницы кошачьих не составило проблем, но в первую встречу, не смотря всю любовь Михаэлиса к кошкам, она его расцарапала. Мне же пришлось на бедного парня истратить все свои пластыри.       Когда Себастьян отошёл, чтобы взять кофе, я решила проверить время на телефоне. Благодаря своей кнопочной Нокии, я вспомнила, зачем мы вообще сюда пришли. За разговорами об историях я совершенно всё забыла! Криминалистика ушла на второй план из-за этого недо-свидания!       — Держи, классический капучино с корицей и шоколадом, — кружку с горячим напитком чёрноволосый поставил прямо передо мной. Я не удивлюсь, если этот рисунок на пенке в виде детализированного шиповника сделал не бармен, а Себастьян, взяв со столика лишь деревянную палочку. Даже знать не хочу, где он мог этому научиться.       — Спасибо, — портить этот невиданной красоты цветок на молочной пенке не хотелось, но всё же пришлось им пожертвовать, чтобы немного отпить. Надо начать этот разговор. Вот только с чего..? — Себастьян, как думаешь… Почему наши предположения оказались неверными? — взгляд темноволосого сразу стал более серьёзным. Виду он не подал, но по блеску в глазах можно было понять, что ему не совсем понравилось возвращение к этому разговору.       — Скорее всего, это случилось из-за того, что мы не знали об одном участнике, — он сел на своё место. Он был спокоен, внешне. Иногда я поражаюсь его самоконтролю. — Помнишь, один гость опоздал на мероприятие? — я кивнула. Где-то в глубине души я чувствовала подвох. — Я просмотрел их камеры наблюдения и сделал снимок, — он вытащил фотографию из внутреннего кармана пиджака. Она была тёмной, но благодаря небольшому освещению можно было рассмотреть, кто там был. В белой рубашке, жилетке и чёрных штанах. Шляпу цилиндр он положил на стул. — Ты должна его знать под именем Адриан Кривен, — Гробовщик?!       — Ты серьёзно? — почему у меня в школе столько людей из криминалистического мира работает? Про Гробовщика я конечно знала, что он тоже не прост, но всё же…       — Да. Возможно, он сыграл роль в этом деле, подговорив или как-то психологически на него воздействовав.       — Но что он там делал? Зачем ему это надо было делать? — как-то у меня в голове слабо складывалось, что, хоть и слегка странный, Гробовщик, который сейчас был моим учителем, мог создать… монстра. Хотя если кое-что припомнить из моих снов…       Чёрт… Голова.       Пришлось залезать в сумку, чтобы достать пачку таблеток против мигрени. Как только начинаю копаться во всей этой белиберде, то моя мигрень машет мне ручкой и раскладывает чемоданы, давая мне понять, что она здесь надолго. Я проглотила таблетку на профессиональном уровне, не поперхнулась и мне не понадобилась вода, чтобы запить.       — Чёртова мигрень… — пробубнила я себе под нос.       — Голова сильно болит? — в голосе Михаэлиса промелькнуло беспокойство, когда я сделала пару глотков бодрящего напитка. Противный вкус лекарств хотелось перебить чем-то вкусным.       — Нормально, — мда… неплохо вкус перебила, даже не заметила как всю чашку выпила. — Аргх… Всё же я не пойму, при чём здесь он? Если я правильно помню, Чемпер говорила там что-то про «Знания прошлого, настоящего и будущего.» Я думала, что они просто сумасшедшие фанаты «Машины Времени» Уэллса, — хотя учитывая, какое мероприятие они заказали на свои успехи, то они были «Богатыми сумасшедшими фанатами Уэллса».       — Возможно, он просто использовал вашего учителя, чтобы полиция и журналисты отвлеклась на его преступления, пока он и люди из организации могли спокойно работать. Так что старайся вести себя с ним аккуратно.       — Всё равно это странно, — надеюсь, таблетки скоро начнут действовать. Голова всё продолжает болеть и иногда боли волны становятся сильнее. — Кстати, ты там Греллию не видел?       — Видел. Но я смог уйти от неё, чтобы она не увязалась за нами.       — А мой телефон? — если мне повезёт, то Себастьян просто забрал его себе и я смогу вернуть свою вещь. Ходить с кнопочной Нокией я уже отвыкла. — Похоже, что я его обронила там, — часть заметок и фотографии с той выставки были в телефоне. Если я действительно его потеряла, то придётся использовать только те немногие фото, что у меня остались от редактирования в фотошопе.       — Скорее всего.       — Чёрт, — я слегка стукнула кулаком по столу, теперь у меня намного меньше информации. Сколько раз себе говорила, что надо сделать копии всех фотографий, но откладывала это на потом. — Ладно, я пойду домой. Спасибо за вечер.       — Я провожу тебя, — Себастьян встал вместе со мной, открывая передо мной дверь.       — Нет, спасибо. Тут не далеко и я сама смогу дойти, — не хотелось его ещё больше нагружать.       — И как ты дойдёшь без зонта? — дождь на улице лил стеной. Если даже выскочить на улицу хотя бы на секунду, то промокнешь до нитки. — Предпочтёшь заболеть?       — Эм… Ладно, ты прав. Лучше пройдусь с тобой, — Михаэлис раскрыл над нами большой чёрный зонтик и мы пошли в сторону моего дома.       Себастьян предложил мне свою руку, позволив к нему прижаться как можно ближе, чтобы не попасть под ливень. Дождь был такой силы, что конец улицы было просто не разобрать. Через некоторые лужи приходилось перепрыгивать. Рука у Себастьяна была крепкой и тёплой, даже через одежду я это чувствовала. Это меня немного разморило, полностью успокоив.       — Непогода нынче в моде… — мы спрятались под козырьком подъезда и теперь было не страшно, что мы промокнем. Места было немного, но места для нас двоих хватало. — Спасибо, что проводил.       — Не за что, — зонтик он так не сложил, держа его в одной руке, — так любой бы поступил на моём месте.       — Хорошо прогулялись, жалко только, что погода нам не благоволит, — я посмотрела в сторону дождевой стены. Вода успокаивала, а головная боль прошла. Всё же лекарства мне помогают, но с большой задержкой. — Может, как-нибудь повторим? Только… без криминалистики.       Мы оба молчали и не решались как-то нарушить это приятное мгновение. Есть какая-то магия в такие минуты, когда два человека молчат и смотрят в глаза друг в другу. Хотелось бы, чтобы такие моменты были почаще. Мы просто стояли.       Себастьян наклонился ко мне, став со мной на одном уровне глаз. Расстояние между нами стало всего несколько миллиметров. Дыхание перехватило. Сердце сжалось. Хотя и продолжало танцевать чечётку. Я невольно сделала маленький шажок назад, не отрывая взгляда от красных глаз.       На губах почувствовалось тепло других со вкусом кофе и дождя, на щеке тепло ладони. Мягкий и лёгкий, ненавязчивый поцелуй. Он длился всего несколько секунд, но ноги у меня подкосились даже от такого.       — Обязательно повторим, — я просто не могла сделать ни одного движения. Я застыла на пару секунд, смотря лишь, как широкая спина черноволосого отдалялась от меня. Окончательно я пришла в себя лишь когда услышала звон сообщения на телефоне.       — «Когда будет продолжение?» — сообщение было от мамы, к которой прилагалась наше совместное фото. На нём правда издалека наши лица плохо можно было разглядеть, но меня этот компромат заставил вспыхнуть, но при этом, почему-то, улыбнуться. Я облокотилась о стену, убрав волосы ладонью.       — Да что со мной вообще творится..?