Я хочу уйти красиво... 2: между параллелей.

      — Так, Гроб, смотри, — сказала я, нависая над столом учителя английского и над учебником биологии. — Эритроцит, вот эта красная мелочь, — я тыкнула в учебник пальцем, — безъядерный форменный элемент крови, содержащий гемоглобин. Лейкоцит или белое кровяное тельце — это бесцветная ядерная клетка, не содержащая гемоглобина. Тромбоцит или кровяная пластинка — участвующий в свертывании крови форменный элемент, необходимый для поддержания целостности сосудистой стенки. А гемостаз — это вообще не клетка кровяного состава — это остановка движения крови по кровеносному сосуду, т.е. остановка кровотечения. Ты меня понял? — я сейчас нахожусь на грани нервного срыва и шутки Джокера с исчезновением карандаша. Так что я как можно медленнее и понятнее пыталась объяснить учителю тему про кровь, чтобы он это смог потом пересказать на замене у учителя биологии.       — Знаешь, может лучше ты проведёшь урок вместо меня? — застыв в одном положении со слегка открытым ртом и печенькой во рту, учитель сидел на своём кресле и пытался хоть что-то понять из моей речи.       — Да я бы с радостью, вот только день самоуправления уже давно прошёл, — я с усталостью села на стул напротив препода. Ну и как мне ему объяснить, если он даже самого банального понять не может. — И с какого Чебурашки ты вообще биологию вызвался заменять? Ты ведь про кровь вообще ничего не знаешь.       — Хе-хе… Вот для этого ты мне и нужна, а иначе я бы пропал, — я взяла печенье из баночки и весело захрустела. Всё-таки печенье у Гробовщика имеет неповторимый вкус, интересно, он из костяной муки их готовит?       — Ага, я прямо ходячий медицинский справочник для тебя. Только не вздумай принести труп для зрительной демонстрации, а иначе половина девчонок станет твоими клиентами.       — Мда… Жаль что нельзя, а то мне такой свежий трупик привезли.       — Ты всё же не отошёл от своей первоначальной профессии? — я достала из ящика стола Адриана термос с горячим чаем и налила себе в пластиковый стаканчик. — Может хотя бы разок прочтёшь те книги, которые ты мне даришь по медицине? Потому что через мои объяснения ты мало что понимаешь.       — Ну почему же, ты мне всё очень даже доходчиво объясняешь. К примеру, с питанием мозга. Если бы не ты, урок точно был бы сорван.       — Кто бы говорил… — я с тихим стуком кинула вторую печеньку обратно в банку. — И благодаря кому я только анатомию человека знаю в совершенстве, а? — я глянула на часы и начала собирать свой рюкзак. — Мне скоро надо идти, договорилась кое с кем встретится.       — Хе-хе, приходи как-нибудь ещё, с удовольствием поболтаю с тобой.       — Да какой сумасшедший в школу в свой выходной придёт по собственному желанию, если только не ты? Мог хотя бы чуть попозже встречу назначить попозже, — я кинула злобный взгляд на Гробовщика. Заставить прийти ученика в свои Новогодние каникулы в школу — это самый наглядный признак жнеца, потому что это откровенное самоубийство.       — Трупы лучше осматривать свежими.       — Это вы про себя говорите, учитель? Потому что ещё немного и придётся заказывать гроб уже вам. Знайте, в начале я у вас в мозгах покопаюсь, сделав несколько отверстий в черепной коробке и сняв всю верхнюю часть, чтобы не вынимать этот желеобразный орган. Рассмотрю со всех сторон, покопаюсь в них, а потом снова соединю. Я заставлю твои нейроны восстановиться и рассказать, что ты ощущал после этой операции.       — Хе-хе… Да с удовольствием бы за этим понаблюдал, если ты в обморок не упадёшь.       — Распишу тебе в качестве подарка на Новый год.       — Хе-хе, тогда пожалуйста распиши и про состояние сухожилий и мышц, — он сложил пальцы в замок и положил подбородок на них.       — О как… Да у меня тут оказывается целый заказ на три тысячи знаков с лишним, — я в шуточном жесте подняла стакан с чаем. — Тогда с тебя твоё фирменное печенье.       — Договорились, — мы чокнулись и продолжили наше чаепитие. — А как там твоя сестра поживает? — Гробовщик, тактично сменил на безопасную тему наш разговор, потому что вчера я читала книгу про хирургические операции, кстати, подаренную самим сереброволосым. Так что пусть теперь меня боится, потому что он может легко стать моим первым пациентом.       — Лиза уже успела подарить мне парочку синяков на прошлой неделе, сегодня наверняка я получу новую порцию. Зато недавно выиграла на бальных танцах второе место, хвасталась заработанной медалью. Мама на сутках, папа с друзьями в другом городе гуляет. Ничего нового, — я махнула плечами, делая глоток чая и пытаясь залить им свои нервы. Из года в год примерно почти одно и тоже. — Вроде бы Новый год, а ни разу не собирались вместе.       — Мда… Не смешная ситуация.       — И не говори…       — О! Адриан, вы ещё здесь! — в кабинет зашёл наш историк с пачкой документов в руках. Не знаю на какой основе и вообще каким образом это произошло, но это парочка сдружилась. — Вот эту документацию нужно срочно сдать до двух часов, — он положил на стол перед сереброволосым увесистую пачку бумаг, а я косо глянула на подоконник, где ещё три пачки тетрадей лежала.       — Ох, сколько же тут бумаг. И как обычно, срочно, — Гробовщик поднял несколько листов прямо на уровне глаз, которые скрывались за чёлкой. — Работать с моими клиентами было гораздо проще, чем учителем.       — Вы ведь сами захотели сменить свой род деятельности, так что не жалуйтесь, учитель, — под слегка удивлённый взгляд историка я налила себе чай, как ни в чём не бывало. Всё же неплохо иметь учителей в друзьях, халява в виде печенья и чая очень спасает, когда забываешь обед и деньги на него на семь уроков.       — Эм… Вер, а ты что здесь делаешь? Каникулы ведь…       — Да вот, на чаёк забежала и встретится перед отъездом. Я ведь больше не смогу отведать знаменитого печенье господина Адриана до марта, потому что уезжаю за день до начала учебного триместра.       — А точно, ты ведь в каком-то обмене участвуешь.       — Обмен? — в отличии от Михаила Анатольевича, Гробовщик не особо участвовал в школьной жизни и новостях, постоянно сбегая скорее к себе домой или ещё куда-нибудь.       — Да, я уезжаю в ночь на пятнадцатое число в Великобританию. Буду обучаться там один триместр.       — В Англию? — учитель пару раз хлопнул глазами и потом в них зажёгся какой-то огонёк интереса и азарта. — О! А у вас будет посещение в Британский Музей?       — Хм… — я начала вспоминать список экскурсий, который у нас был запланирован на все три месяца. Программа там планировалась плотная и довольная обширная, так что я смогла запомнить не всё. — Да, если я правильно помню, то в конце января.       — Как же тебе повезло! — пламя азарта в глазах историка разожглось ещё сильнее, а Гробовщик наоборот, задумался. — Обязательно посетите Лондонский музей. Я могу попросить своего знакомого устроить вам экскурсию. Лучшего экскурсовода, чем Эдгара Рэдмонда вы не найдёте! — пока историк что-то увлечённо рассказывал про музей, я мельком глянула на часы. Если сейчас же не выйду, то опоздаю.       — Прошу прощения, Михаил Анатольевич, Адриан Александрович, но мне нужно идти, — закинув рюкзак на плечо, я встала со своего места. — Рада, что мы встретились перед отъездом.       — Хорошей дороги! И не забывай про сдачу ЕГЭ, — попрощавшись с учителями, я направилась в сторону дома. По пути к нему я договорилась встретится с Себастьяном. У меня как раз появились новости по этому поводу.       Михаэлис уже ждал меня около парка, который почему-то находился через дорогу от кладбища. Снега не было или он в слишком малых количествах где-то валялся, всё же погода для него была тёплой. В отличии от меня, укутавшейся в пальто, три слоя шарфа и шапку. Я до сих пор негодую, как Себастьян умудряется не замёрзнуть в одном пальто, в котором ходит все холодные времена года.       — Опять ты без шарфа, — после того, как мы поздоровались, начался наш диалог о поездке в Англию вперемешку с обычными бытовыми фразами. — Ты точно так простуду заработаешь.       — Не переживай, у меня отменное здоровье, — я шла рядом с Себастьяном, сжимая в руках свой телефон. Мой знакомый и милый хакер должен был связаться со мной в ближайшее время и рассказать, как у неё всё прошло. Я уже неделю сижу, как на иголках, ожидая результатов. — Так какие у тебя новости по поездке, которые нельзя сообщить по телефону? — я не знаю, какие возможности у жнецов в двадцать первом веке. Вдруг они имеют возможности прослушивать звонки.       — Я связалась со своей знакомой из Германии и она обещала нам помочь, — надеюсь, мне не надо добавлять, что маленькая ведьмочка очень сильно подорвала свою самооценку, потому что её безотказная система хакерства с кодовыми названиями в виде заклинаний из Гарри Поттера провалилась. Так что в порыве ярости из-за этой досады она решилась всё же взломать школьные списки. — Если повезёт, то мы попадём в колледж примерно в одно время.       Как по волшебству ведьминой палочки, у меня зазвонил телефон. Когда я увидела, кто звонил, то усмехнулась.       — Алло, госпожа Зелёная Ведьма, — Зиглинде Салливан — это тринадцатилетняя девочка, у которой я и проживала во время двухнедельной поездки в Германию вместе с её опекуном. Не знаю кто были его родители, но назвать своего сына в честь одного из элементов таблицы Менделеева, самого тяжелоплавящегося металла — Вольфрама — это оригинально, больше вариантов я не вижу. Эта парочка выглядит очень колоритно, даже я по приезду не сразу поняла, куда попала: в военную академию или в гостевую семью. — Да, хорошо. Спасибо тебе за помощь, — после небольшого диалога с немкой, я отключилась и усмехнулась. Не только у жнецов есть свои козыри в рукаве.       — Что сказала Зиглинде?       — Поздравляю, всё прошло успешно. Теперь ты официально зачислен в Уэстонский Колледж, ученик из Сапфировой Совы, — я убрала телефон и тяжело вздохнула. — Тебе надо будет прилететь туда до седьмого числа. Заполнить документы, официально зачислиться, обустроиться в общежитии и всё в таком духе, — я вздохнула и выдохнула. Было конечно нехорошо втягивать во всю эту авантюру Себастьяна, но он сам решился на это. — Моя смена начнётся пятнадцатого числа. Тогда и встретимся, — новость была как-то не очень приятной. Я уже привыкла, что Михаэлис всегда рядом. Ну ничего, это ведь всего лишь неделя… Кинув ещё один взгляд на Себастьяна, я начала строчить Марине и деду сообщение. Надо хоть как-то отплатить ему за всё его потраченное время.       — Тогда встретимся через неделю.       — Уже прощаешься? — я хмыкнула, на удивление ответ пришёл быстро. — Себастьян, а у тебя сегодня нет никаких планов?       — Не особо. А есть предложения?       — Не хочешь к нам зайти? — я махнула плечами и смотрела себе под ноги. Было немного неловко. — Всё-таки Новый Год нельзя встречать одному, — за всё время знакомства не припомню, чтобы у Себастьяна были близкие друзья или знакомые, о родственниках даже слова не промолвил.       — А твои родные против не будут?       — Шутишь? Марина в тебе души не чает. Поверь мне, она никого в гости так не ждёт и не ждала, как тебя, — главное, чтобы Себастьян был в перчатках. Потому что чёрные ногти Себастьяна у Марины, женщины Советского Союза и прожившей в уже далёкие двухтысячные годы, ассоциируются с готами и разнообразными группировками. — Правда, дед, если честно, тебя не так любит.       — А твои родители?       — Они не придут, — я закусила губу изнутри. Интересно было бы увидеть, как вся наша семейка собралась за одним столом.       — Неужели снова на работе?       — Нет, — я небрежно махнула головой, — если быть точнее, то у нас просто так не принято. Праздновать что-либо всем вместе, — пожалуйста, Себастьян, не расспрашивай об этом больше.       — Хмм… В любом случае с радостью приму твоё предложение, — я слегка улыбнулась. В груди приятно что-то щёлкнуло и разлилось в груди.       Мы дошли до моего дома меньше чем за пять минут. Шли мы быстро, успели обговорить лишь парочку вопросов. В квартире уже во всю шла работа и подготовка к Новому Году. Бабушка и дед что-то резали на кухне, а Лиза, как я услышала, сидела в соседней комнате и играла в какой-то гаджет.       — Всем привет! — я крикнула всем, параллельно снимая свою обувь. В коридоре уже витал запах Ёлочки, не самого дерева, а какого-то распылителя столетней давности, который дед откопал на полках, и мандаринов. Со стороны кухни уже послышался стук и быстрые шаги Марины, прибежавшей к нам на крыльях радости. — Мы пришли!       — О! Ну и прекрасно! — бабушка выбежала к нам, вытирая руки о салфетку, которую потом засунула в карман фартука. — Верусь, Себастьян, раздевайтесь, мойте руки и можете расположиться в большой комнате или можете помочь нам на кухне.       — Марин, а ну быстро села! Ты ведь ногу повредила совсем недавно! — я повесила куртку на плечики и передала одни Себастьяну. Даже мама не вешает свою куртку в шкаф, когда приезжает сюда, хотя она здесь родилась и выросла. Марина Юрьевна тоже тот ещё кадр. Даже оступившись на лестнице и еле-еле ходя, она умудряется бегать на приличной скорости. — Оливье я и сама смогу нарезать, — я была уже на полпути к ванной.       — Я помогу с оформлением стола, — Себастьян не отставал от меня ни на шаг, так что и на кухню мы пришли одновременно.       — Спасибо, — а на кухне кипела работа. На всех конфорках что-то кипело или жарилось, в духовке пеклось мясо, а на столе всё резалось и чистилось. Надев фартуки, мы расположились за столами. — Так, что делать надо? — бабушка и дед расположились за столом, а я с Себастьяном за столешницами.       — Ну, как что… — дед осмотрел масштаб работы и что можно нам дать для дела. — Вот, можете картошечку порезать, морковку, свёклу, огурчики, — прикинув примерно время и объём работы, мысленно добавив себе ещё пару пунктов, которых Владислав Петрович не назвал, мы с Себастьяном переглянулись.       — Тридцать минут?       — Максимум пятнадцать, — черноволосый усмехнулся, беря в руки нож и проверяя его заточеность. Я пока поставила доски и миску для очищенных овощей на столешницы, чтобы нам было удобнее работать. Примерно раскидала всё содержимое кастрюли пополам, под удивлённые взгляды старшего поколения. Хитро переглянувшись, у нас на лицах заиграли заговорщицкие улыбки.       В одно мгновение послышался стук ножей и на кухне закипела работа. Кожура с овощей слетала за секунды, а продукты нарезались на аккуратные кубики. Как говорил один взрывоопасный повар: «Кулинария — это искусство…» Вторую часть его коронной фразы я не хочу воплощать в жизнь.       — Вер, — когда мы приступили к оформлению, Себастьян попросил меня без слов передать ему инструмент.       — Держи, — я кинула Себастьяну нож поудобнее, сняв его с магнитной доски, чтобы он смог сделать из свеклы произведение искусства. Михаэлис, конечно, любит иногда выпендриться, но оно того стоит.       — Спасибо, — поймав нож двумя пальцами, Себастьян продолжил работу.       — Себастьян, — теперь мне не хватало ингредиентов для обжарки.       — Понял, — достав из холодильника два яйца, Себастьян кинул их мне и я успела поймать их правой рукой. Краем глаза я заметила, как глаза бабушки и деда заметно округлились от летающих продуктов и опасных предметов. Но даже при опасности попасть яйцами или ножом в голову мы готовили не останавливаясь.       Быстро нарезав все овощи, мы совместно приготовили два салата и теперь они выглядели не хуже, чем букеты цветов. А также мы доделали всё, что было недоделано Мариной и дедом, позволив им передохнуть. Наш Новогодний стол был приготовлен на высшем уровне и за минимальное время.       — Всё готово, — стол был выдвинут со своего первоначального места для удобства и накрыт для пятерых человек. Я с Себастьяном даже фартуков не запачкали, а ароматные блюда уже щекотали наши носы. — Осталось только дождаться готовки мяса и можно приступать к трапезе.       — Хмм… Не знал, что ты умеешь готовить, Себастьян, — дед, видя изящно вырезанные розочки из редиски, не смог сдержаться от такого вопроса.       — Для меня это лишь небольшое хобби, — иметь «хобби» при котором ты готовишь не хуже поваров мишленовского уровня?       — Те пирожные, которые Себастьян постоянно приносит, он готовит сам.       — Да? — у бабушки глаза округлились и стали размером с рубль. — А я-то всё гадала, где ты покупаешь такие вкусные сладости, Себастьян.       — Я не стою таких благодарностей, — рабочая улыбка Михаэлиса, словно какая-то маска, хотя, скорее профессиональная привычка. Интересно, а что он действительно ощущает в эти моменты, когда готовит?       — Ну, раз с готовкой покончено, то мы можем немного передохнуть и заняться каждым своим делом. Вер, Себастьян, можете расположиться в гостиной либо в твоей комнате, Вер.       — Хорошо, Марин, — сняв свои поварские фартуки, мы с Себастьяном направились в гостиную. Лизка всё не отрывалась от планшета, из которого доносилась весёлая и незаурядная музыка. Но в отличии от музыки, мелкая сидела приунывшей.       Заметив, что мы зашли в комнату, Лиза взяла планшет и демонстративно ушла в другую комнату. Под Новый Год выглядеть словно грозовая туча? Так, какая ссора между мамой и Лизой? Опять мелкая поганка забыла стол убрать после творческого процесса? Или это что-то другое?       Извинившись перед Себастьяном за такую сцену, я пошла за подростком. Сжавшись в уголке дивана, Лиза расположилась на диване советских времён в комнате прабабушки. Как я и думала, мелочь выглядела не лучше громовой тучки.       — Мелочь, привет! — решив хоть как-то улучшить настроение Лизы, я появилась практически перед её лицом. За то что я закрыла экран, мелочь меня пихнула под коленку ногой, заставив отодвинуться. Хорошо, что я успела отпрыгнуть. Не улучшив её настроение ни на йоту, я решила сменить тему и тактику. — Хэй, поздравляю с победой на соревнованиях! Я видела ваше видео, отлично сработано!       — Я запнулась на второй минуте, а Рома спас положение. Так что справилась я не на «отлично», — похоже, я только ухудшила её настроение. Черт побери перфекционизм львов. — Из-за моей ошибки мы и проиграли, — я подсела рядом, чтобы хотя бы как-то подбодрить обладательницу светловолосой головки.       — Ну ладно тебе, Львёнок, — я положила свою ладонь на плечико девчонки. Но по её лицу я заметила, что её беспокоит нечто ещё, нежели серебряная медаль на соревнованиях. — Дома-то всё в порядке? — на этих словах Лиза вжалась в комочек сильнее. Я снова насыпала соль на рану? — Что произошло? С мамой поругались?       — Угу, — сестра кивнула.       — И что ты там набедокурила? — зелёные глазки Лизы забегали из стороны в сторону. Я терпеливо ждала пока она что-нибудь скажет. Помолчали мы так минуты две, а потом она всё же заговорила, тихо и немного смято.       — Мы с бабушкой хотели добраться до сушилки, а она лежала в маминой комнате. Чтобы до неё добраться, пришлось разобрать мамины вещи в кресле, а иначе его сдвинуть не получилось бы, — Практически у каждой женщины есть такой стул, где горой Эвереста лежат «самые нужные» предметы одежды. У нашей мамы эту роль играет старое кресло.       — Я так понимаю, мамы тогда не было дома и вы это сделали это без разрешения?       — Да…!       — Лиз, а вы точно не самоубийцы? — после того, как мама прожила в квартире Марины все свои восемнадцать лет, где у неё не было ничего своего, она стала очень ревностно относится к своим вещам. Взять или что-то сделать с маминой вещью без разрешения можно приравнять к тому, что ты забронировал себе время на эшафот.       — Мы всё разобрали по пакетам! Летние вещи к летним! Зимние к зимним! Платья, бельё, носки, кофты, джинсы, всё было отдельно! А я просидела пять часов на холодном полу разгребая всё это! — не думаю, что про «пять часов» это не преувеличенное число, но всё же мелкой явно было неприятно.       — Хорошо-хорошо, я тебя поняла, — я попыталась успокоить разбушевавшегося львёнка, который ещё немного и кинет бедный планшет в стенку со злости. Я вздохнула и выдохнула, чтобы быстро успокоиться. — Но пожалуйста, не зацикливайся сейчас на этой проблеме, а то всё плохое повторится и в Новом Году. Если понадобится помощь или нужно будет выговорится, то звони смело, я тебе говорила об этом раз сто, как и про то, что нельзя трогать чужие вещи без спроса. А с мамой я переговорю, постараюсь сделать так, чтобы она тебя… не сильно ругала.       — Хорошо, — она кивнула, наконец-то немного улыбнулась.       — Ну, а для чего старшие сёстры нужны? — я потрепала её по голове, стараясь не испортить заплетённый колосок.       — Сводные сёстры, — больше десяти лет относились друг другу, как родные, а с этого года она где-то подхватила эту фразу о нас.       — Не говори так, пожалуйста, — я снова вдохнула и выдохнула. — Ладно, иди на кухню. Марина скоро позовёт всех за стол, так что сможешь выбрать себе самое вкусненькое, что есть на столе.       Я прошла в свою комнату и для полной безопасности зашла на балкон, закрыв дверь. От мамы и нескольких людей пришли сообщения с поздравлениями, одно было отправлено ещё, когда я была в школе. Прочитав его, я усмехнулась и нажала на кнопку вызова. С первого раза трубку не взяли, но со второго раза я всё же получила ответ.       — Алло, дочур! — по шуму на заднем плане я догадалась, что мама сейчас в машине.       — Привет, мам! С Наступающим Новым Годом тебя! — лучше всего сейчас начать разговор с хорошего, а потом перейти к нужной мне теме.       — Спасибо, дочь! Как у вас там дела? — я невольно снова вздохнула, готовясь уж к худшему.       — Дела нормально. Подраться пока не успели, — я облокотилась на бортик, чтобы было удобнее. Вдохнув и выдохнув, я вернула способность рассуждать на холодную голову. — Мам, извини, пожалуйста, что испорчу себе новогоднее настроение, но Лизка ходит полдня грустной, что у вас там произошло?       — А что такого произошло, ничего не произошло! — ну всё… Сейчас прольётся кровь. — Моя дорогая свекровь решила прибраться в МОИХ вещах без моего же ведома. Так что когда я вернулась с суток, обнаружилось, что все мои вещи, через жопу, засунуты по пакетам по известной только ей системе. Так что концертное, рабочее, домашнее, всё было вперемешку. Так что я объяснила Лизе так, чтобы она точно поняла, что повтор такого я не потерплю.       — И поэтому надо было накричать на неё так, чтобы она вела себя, как запуганная мышь?       — Ты поменьше на неё внимания обращай и она перестанет кислую мину строить, — и почему мама использует только метод кнута для воспитания?       — Может надо было объяснить всё в более мягкой форме? Ну или хотя бы без крика?       — Вер, я и ты ей уже не один раз объясняли, что нельзя трогать чужие вещи без спроса. Так что если она не понимает обычным способом, то я буду ей объяснять таким. Ты знаешь, у меня тоже терпение не бесконечное, — я услышала, как характерно скрипнули тормоза маминой машины.       — Может тогда сначала наладишь отношения с её бабушкой? Лиза ведь проводит времени немногим больше с тобой, чем я. Логично же, что она берёт с неё пример.       — Вер, я не собираюсь разбираться во всём этом и потакать всем её прихотям. Я не трогаю её вещей, то по какому правилу она имеет право лезть в мои? Я и так в её квартире, как прислуга, которая убирает за всеми, — дверь по сторону звонка хлопнула, а после послышалось пипиканье сигнализации. — Ладно, Верусь, закончим на этом. Я больше не хочу лезть в это. Хорошего вам праздника.       — И тебе, пока, — первой трубку повесила мама. Выключив экран телефона, я приснилась лбом к холодному стеклу. Все решения надо принимать на холодную голову. Хотя я всё же слегка стукнула от злости по подоконнику. — Так, если об этом кто-нибудь узнает из родни, то начнутся разборки и галдёж. Особенно если узнает папа.       — Что-то случилось? — на балкон зашёл Себастьян и встал рядом со мной.       — Да так, семейные разборки, не переживай, — я сжала покрепче кулак от неприятного чувства на душе. Было ощущения, что представительницы кошачьих решили на мне оставить несколько своих отметин. Я попыталась отвлечься и посмотрела в окно. На улице уже всё стемнело, народ до сих пор шёл в наш двор, который выполнял нелегальную площадку для фейерверков. — Что на кухне происходит?       — Праздничный стол уже полностью готов, а Марина Юрьевна предложила мне остаться до Нового Года.       — Ого… Вот это неожиданность, — я вообще удивлена, что в этой квартире будет находится кто-то не из нашей семьи в такое позднее время. — Не думай, что я хочу тебя прогнать, но ты нормально доберёшься до дома? Время-то позднее.       — Не переживай, я спокойно доеду на такси.       — Ну раз так, я не буду переживать, — я снова вздохнула, надо как-то скоротать вечер, а то перспектива стоять так на холодном воздухе оставшиеся часа четыре меня не особо устраивает. Хотя использовать Себастьяна как источник тепла вполне можно. — Может фильм посмотрим?       — Неплохая идея. Имеются какие-то пожелания?       — Доверюсь твоему вкусу.       Включив ноутбук, мы расположились на диване, заранее его разложив. Фильм оказался на основе реальных исторических событиях, заставляющий задуматься. Включать фильм о времени Холокоста*(1) это что-то новенькое… Но фильм действительно меня заинтересовал, а фраза: «Тот, кто спасает одну жизнь, спасает целый мир» — меня заставила вздрогнуть, припоминая «мои» действия в снах. Как личности, интересующийся историей я могу простить это Себастьяну. Сама доверилась ему по выбору фильма.       — Ты уверен, что не хочешь остаться? — я неотрывно смотрела, как Михаэлис одевается. Время было практически полночь и оставалось каких-то пару минут до того, как должны пробить куранты, а черноволосый решил уйти именно сейчас.       — Владислав Петрович и твоя сестра уже не скрывают свои недружелюбные взгляды в мою сторону, так что я не хочу им надоедать ещё больше, — как бы странно это ни было, но да. Себастьян смог поладить со всей моей семьёй, кроме деда и сестры. Про деда я знаю ещё с первой его встречи с черноволосым. А сестре он вроде бы только из принципа не нравится, хотя сама мне недавно хвасталась своим «парнем».       — Ладно, как хочешь. Только будь осторожен, — я передала Михаэлису его пальто, которое оказалось довольно тяжелым и тёплым. С кухни уже доносился голос президента, а я всё не хотела уходить из прихожей.       — Хорошо, — красно-карие глаза Михаэлиса действуют на меня словно самое крепкое вино, которое пролежало более пятидесяти лет под водой.       Пока с кухни слышались последние слова президента и вот-вот должны были пробить куранты. Было немного неловко стоять и молчать, но Владимир Владимирович хотя бы как-то спасал эту ситуацию.       — Ну ладно, давай я тебе дверь открою, — взяв дедовские тапки и ключи я открыла дверь Михаэлису, открывая проход на лестничную клетку с лифтами. Избегая взглядом глаз Михаэлиса, я проводила его прямо до лифтов и ждала пока средство передвижения между этажами приедет. Так что пока он ехал, я пыталась хотя бы как-то развеять это молчание. — Надеюсь, что поездка пройдёт успешно. Позвонишь, когда приедешь?       — Конечно. Неужели волнуешься?       — Просто хочу, чтобы всё прошло без неприятностей, — точнее, я не знаю, как отреагируют на Михаэлиса жнецы, с учётом того, что они до последнего находили хоть какой-то повод исключить его оттуда, а меня приняли практически сразу, без тестов и экзаменов. А про поразительную схожесть демона-дворецкого и Себастьяна молчу, я даже не удивлюсь, если они будут одной и той же личностью. Но тогда я не понимаю, что всемогущему демону может быть нужно от девчонки, которая сбегает из дома под покровом ночи через окно и боится контрольных по химии, как вызовов Сатаны.       — Я тоже, поэтому и еду, чтобы твой магнетизм на опасные ситуации не сработал.       — Да ну тебя… — я с лёгкой обидой отвернулась от Михаэлиса. Но пианистские пальцы черноволосого взяли меня за подбородок и заставили смотреть прямо в глаза. Я была смущена, а ноги застыли.       Где-то на дальнем фоне двенадцать раз били куранты. А на губах чувствовались тёплые губы черноволосого, от которого слегка пахло корицей, и голову сносило. В груди развивалось приятное тепло, а на щеке и талии чувствовались тёплые руки черноволосого. Не зная куда деть руки, я схватилась за плечи Себастьяна. Ноги подкашивались.       — На удачу.       «Аэропорт.»       Почему мне так повезло на то, что наш самолёт отправляется рано утром? Да, это сделано только для того, чтобы мы успели к первым урокам, но всё же. Нам лететь где-то часа три, а по расписанию школы у них подъём в полседьмого утра. Почему это нельзя сделать с ночи, чтобы мы могли к вечеру прилететь, а утром пойти на занятия? Господи, да это же раньше, чем в Российской школе, минус полчаса моего сна.       — Ребятки, мы здесь! — Анджелина Даллес, как организатор программы обмена, стояла в центре и выискивала ребят с родителями, которые улетали в Англию. Она была там не одна, а вместе со своей сестрой Рейчел. «Белого человека» поблизости не было видно, что уже внушало мне немного спокойствия. Но как говорится, рано я радовалась.       — Вер, ты всё взяла? — наш диалог с бабушкой уже минут десять продолжался в одном стиле, начиная с того момента, как мы начали подъезжать к аэропорту.       — Да, Марин.       — А шарф?       — Один на мне, второй в чемодане.       — А документы?       — В переднем кармане. Оба паспорта.       — А зубную пасту и щётку?       — В рюкзаке.       — А…?       — Маринуль, — я повернулась на каблуках к бабушке, которая на коротких ножках еле поспевала за мной. — Пожалуйста, успокойся. Мы дважды проверяли чемодан и рюкзак по списку и взяли абсолютно всё, включая зелёнку и Но-шпу.       — Д-да, но… — бабушка постоянно теребила перчатки в руках. Она не могла посмотреть мне в глаза, её зрачки постоянно нервно бегали с пола до окон и обратно. — Что-то я твоего друга не вижу. Он точно поедет вместе с тобой?       — Планы немного изменились, — я посмотрела по сторонам, видя красную фигуру, к которой мы и должны были идти. — Себастьян уже в Лондоне. Так что я встречусь с ним в колледже, — я практически подошла к Анджелине и к остальным ребятам, как…       — Верунчи-и-и-ик! — меня практически сбили с ног. Спасибо моим рефлексам, что я на автомате подняла руку, давая человеку позади намёк, что ко мне лучше не подходить сзади. Хорошо, что обладательница красных одежд остановилась на своих каблуках за секунду до столкновения. Видимо прекрасно знает моей самозащите и научена ей горьким опытом.       — И тебе, доброй ночи, Греллия, — я развернулась на каблуках, чтобы видеть накрашенное лицо с акульими зубами. Вот уж не думала, что жнецы и сюда припрутся. — Вы решили меня проводить в последние часы на родине? — за красноволосой я увидела хмурое лицо Константина, смотрящего что-то в своём смартфоне.       — Фи! Как будто я не могу найти дела и поважнее! — Сатклифф явно не хотелось здесь находится рядом со мной, но при одной какой-то мысли Греллия расцвела и в порыве радости меня начала обнимать. — Просто скоро я наконец-то я смогу встретится с моим Уилли! И всё благодаря тебе!       — Грел…лия… Ты меня задушишь…       — Сатклифф, отпусти ты её уже, — только когда черноволосый наконец-то подошёл к нам, я смогла вдохнуть воздуха. Никогда не думала, что жнецы могут не только забирать жизнь, но и спасать от себя подобных. — В полёте насюсюкаешься с подростками. Здравствуйте, Владислав Петрович, Марина Юрьевна, — Константин поздоровался с провожающими меня Мариной и дедом, быстро переключившись. Они в ответ, не понимая что тут вообще происходит, поздоровались.       — Даже не подумаю! Тебе надо, ты и иди! Раз вызвался! — пока эти двое препирались, бабушка и дед тихонько подошли ко мне, с вылупившимися глазами смотря на эту парочку.       — Вер, а это… Твои знакомые? — бабушка, смотря на более-менее спокойную меня и на эту ругающуюся парочку, была очень удивлена. Надеюсь, из-за этих двоих моя поездка в Англию, полученная на их последнем доверии, не накроется крышкой гроба.       — Ну, как бы сказать… Да-авние знакомые, — а точнее это мои «связи», благодаря которым я и получила паспорт туманного Альбиона. Но родне об этом знать не обязательно. — В больнице познакомились. Они расследовали то дело трёхлетней давности, поэтому и пришли ко мне, чтобы расспросить.       — А… Ясно, — надо по-быстрее идти к группе, пока они отвлеклись.       — Вон Анжелина стоит, пойдёмте, — махнув головой, я с рюкзаком на спине направилась к сёстрам Даллес. Надо оторваться от этих жнецов, пока совсем всё плохо не стало.       — О! Вера! — Рейчел, заметив меня издалека, замахала нам рукой. Я помахала ей в ответ. — Так ты всё же решила участвовать в обмене? Здравствуйте, — женщина поздоровалась с Мариной и дедом, которые меня провожали. Родители, в связи своим рабочим графиком, не смогли этого сделать. От Рейчел так и исходила аура добра и надёжности, что хотя бы как-то улучшило ситуацию. Обладательница сапфировых глаз меня просто спасла после небольшого инцидента с жнецами.       — Здравствуйте, да это так, — я слегка улыбнулась при встрече с Рейчел. Вот кто-кто, а она сможет улучшить отношение моей родни к этой поездке. — А вы помогаете сестре?       — Ага, ребят в этом году записалось много, — лично я насчитала в группе около тридцати человек, не считая взрослой части нашей компании.       — Здравствуйте, — к нам подошла Мадам Рэд с планшеткой и документами. После какого-то времени общения с женщиной в реальном времени, я смогла общаться с ней не вспоминая грустные моменты в своей памяти. Хотя и это давалось порой нелегко. — Так кто тут у нас?       — Вера Мейрон, — я полезла в чемодан, чтобы достать папку со всеми нужными бумагами. Госпожа Даллес пока отмечала меня в списках, пытаясь правильно произнести мою фамилию. Кстати, на русском она говорила практически идеально, в отличии от Рейчел. — Вот всё необходимое.       — Ага, вижу… — женщина в красном пальто отметила в своём списке. А я неотрывно следила за каждым её движением, кусая губу изнутри. — Как слышится? «Е» читается, как «э»?       — Да, правильно.       — Ну тогда всё отлично, — она щёлкнула ручкой и улыбнулась, зубы ещё сильнее прикусили кожу со внутренней стороны. — Осталось только дождаться нашего помощника и идти на самолёт.       — Я здесь! — ну почему… Я еле сдержала болезненный стон, слыша знакомый и слегка грубоватый голос жнеца.       — О! Константин! Вы уже пришли, — она подошла к жнецу с чёрным чемоданом и саквояжем. Позади него шла надутая Греллия. Но когда красноволосая увидела Анджелину в красном костюме, то сильно удивилась, изогнув бровь. Пока они о чём-то беседовали с Константином, она не менялась в лице и не отрывала от Мадам взгляда.       — Да, пойдёмте, нам на самолёт надо идти, — женщина кинула взгляд на табло. Там как раз высветилось информация о нашем вылете.       — Действительно, — Мадам хлопнула пару раз в ладоши, привлекая всеобщее внимание. Все, и ученики и родители, обернулись на Анжелину. — Так, ребятки, собираемся и идём на регистрацию, — вот ведь мы вовремя приехали… — Мы где-то уже встречались? — Анджелина обратилась к Греллии, которая уж слишком пристально и в какой-то степени уже неприлично её рассматривала.       — Может быть, — она махнула плечами, выражая полное равнодушие. — Но точно не в этой жизни, — так… Мне это как очередную подсказку вселенной считать или просто, как случайно вырвавшуюся фразу от красноволосой? Надо это срочно записать.       — Так, Вер, держи. Это твои родители просили передать, — дед достал из пакета чёрную шляпу и надел её на меня. Из-за неожиданности, что на мою голову приземлилось что-то чёрное, слегка шершавое по текстуре и с полями, которое ещё и мой обзор закрыло, я быстро схватилось за ту вещь на голове и начала её ощупывать со всех сторон. Наверняка со стороны это выглядело немного комично. — Мда… Похоже Женя всё же перепутал размер.       — Или папа её на свою голову мерил, — сняв шляпу, я переплела хвост для удобства и закрепила котелок на резинку. Теперь головной убор просто так не сорвать с моей головы. — Мне идёт?       — Неплохо, — ребята в это время уже выстроились по парам и направлялись к стойке. Так что теперь нам пришлось догонять группу. — Так, поторапливаемся, а то опоздаем ещё.       Когда пришла моя очередь на регистрацию, Марина всхлипывала, держа платок у носа, а дед пытался её успокоить, обнимая одной рукой. Не скажу, что я была абсолютно спокойна, но сжавшиеся в плотный замок руки на лямках рюкзака выдавали моё волнение с головой. Меня буквально разрывало на две половины. Одна говорила, что я делаю всё правильно и только так я смогу найти истину в этом клубке тайн. А другая, что это решение принесёт с собой только проблемы. Но это мой выбор. Плевать, какие я ошибки совершу, даже если сама эта поездка — моя самая огромная ошибка, то это будет моя ошибка и отвечать за неё буду я.       Но я не могу уехать отсюда, не сделав напоследок кое-что.       Развернувшись на каблуках я быстрым движением вернулась к Марине и деду и обняла их одновременно.       — Обязательно позвоню, как сядем в самолёт и прилетим, — я старалась сдержать всю влагу в глазах. — А ещё когда приедем в школу и освоимся в комнатах, и вечером. Привезу вам всяких сувениров.       — Вера Мейрон! — меня позвали на регистрацию.       — Уже скучаю, — с этими словами я развернулась и пошла к стойке. — Иду я!       Ну что ж… Как говорится: Я уеду жить в Лондон!       «Самолёт.»       Я явно не любительница у фортуны. И почему мне досталось место рядом с Константином?       — Ну хотя бы место у окна… — я заняла на своё законное место и жнец сел рядом со мной.       — Не бубни, я тоже не в восторге, — мужчина сел рядом со мной, облокачиваясь на один из подлокотников. Жнец засунул леденец себе в рот и сделал вид, что спит. Не обращая внимания на небрежное поведение моего соседа, я достала из рюкзака спицы и решила немного попрактиковаться в вязании, которое похоже придумал Сатана во время депрессии.       — И раз… Два… — петельки всё никак не хотели составляться в ряды и стоять ровно. Времени, чтобы доделать мою работу у меня всё меньше, но вязать у меня получается до сих пор с горем пополам. Константин от тихого цоканья спиц начал нервозно дёргать бровью. Ну хотя бы что-то приятное из этой ситуации.       — Ты можешь прекратить? — после пяти минут мучений, жнец всё же всплеснул руками, многозначительно смотря на меня.       — Нет, — я продолжила своё занятие, не смотря на недовольное лицо жнеца. — Мне нужно практиковаться, чтобы хоть что-то стоящее сделать.       — Ты ведь никогда с нитками не дружила, — жнец немного скривился в лице, а я с подозрением покосилась. Я ведь ему никогда об этом не говорила, откуда он об этом узнал? — С чего ты решила научиться вязать? Неужели решила стать полноценной «Бабушкой Верой»?       — Вам спицу в глаз воткнуть или сразу в печень, «не» молодой человек? — я специально выделила это «не», чтобы позлить этого… жнеца. Портить мне выходные парочка зеленоглазых особо любила.       — А тебе язык не укоротить? У меня как раз ножницы под рукой имеются, — надеюсь, разряды молний мне только причудились и они не помешают нашему полёту. Я не хочу прилететь в Туманный Альбион с высоты в несколько сотен метров. — Если не хочешь, чтобы я поселил тебя с кем-то совсем чокнутым, то помалкивай и дай мне поспать! Из-за вас, Вера Мейрон, я проспал сегодня часа три, не больше!       — Охо-хо, какие новости! Неужели я вам такие проблемы доставила, что вы из-за меня бессонницей страдаете, Константин? Да вы прямо романтик!       — Сумасшедшая соседка тебе обеспечена, Мейрон.       — Спасибо, с нормальными жить скучно, — назло жнецу, я с двойным усердием начала вязать и цокать у него над ухом. Я наплевала на головную боль и его вредность, для меня главное сейчас — это нормально научиться вязать. Пробурчав себе под нос несколько нецензурных выражений, Константин выключил свой слуховой аппарат и снова принял положение для сна, натянув шапку себе на глаза. Через минут десять я снова глянула на жнеца. У меня информация о жнецах ограничена, но один интересный факт о них я знаю — они не дышат во сне, так как уже давно не живые люди.       Стоп… Не дышат? То есть у них не бьётся сердце пока они спят? А как они вообще тогда просыпаются?       Я достала рюкзак, который притащила на борт самолёта. Я убрала туда своё вязание, на спицах уже красовался относительно неплохой лоскут, который переделывался не один раз, и достала блокнот. Перелистав страницы сзади, где были прописаны даты, я открыла пустой разворот. Рисовать по памяти человеческую грудную клетку изнутри — та ещё задачка.       Жнец заснул крепко, да ещё и слышит меня плохо, так что я смогла за ним откровенно понаблюдать. Делая записи в блокноте, я прописывала всю информацию о сердце и кровеносной системе, что помнила. Этого недостаточно, нужно будет потом в колледже все учебники по медицине пересмотреть, может вспомню пробелы да и новую информацию отыщу. И всё же, меня заинтересовало, как эта нежить вообще умудряется двигаться. Сердце гоняет кровь с кислородом к мышцам и органам, поэтому движение с остановившимся сердцем просто невозможно, да и мозг из-за недостатка кислорода умирает. Это словно машина ездит на соревнованиях по скорости без мотора!       Карандаш тихо скрипел по бумаге, в чём было мало чего интересного, так что ради развлечения я иногда вспоминала Себастьяна. Без красноглазого было немного одиноко и грустно. Но я отгоняла эти мысли, переводя взгляд на книгу о Фантомхайвах торчащую из моего рюкзака, так я начинала вспоминать демона-дворецкого и пыталась сопоставить знания о нём с сегодняшним Себастьяном. За три года у меня собралось очень много информации, но как мне подсказывало что-то внутри, это была лишь верхушка айсберга и все ответы придётся поискать.       Достав телефон, я быстро набрала короткое сообщение Михаэлису, чтобы тот не считал, что я совсем его забыла. Краснея до самых кончиков ушей, я нажала на копку отправки.       «Скучаю по тебе. Уже вылетели, скоро встретимся.» — надеюсь, я потом не пожалею об этом.       Как и предполагалось, наш полёт продлился три часа. После этого мы собрались группой в аэропорте и сели в автобусы. Как только мы вступили на землю Лондона, я почувствовала в своём виске ярко вспыхнувшую боль. Она не была сильной, но по сравнению с тем, что было в самолёте, усилилась. Сатклифф сразу побежала к машинам такси на улице, в последний раз я её увидела у дверей выхода, летящей на крыльях радости. Хотя бы какое-то облегчение. Константин же пошёл вместе с нами, проводив до автобусов и сев в один из них. Неужели этот жнец всё же…?       Уэстонский колледж оказался наикрасивейшим зданием из белого камня в готическом стиле. После того, как прошли ворота с первым звоном колокола, мы попали в огромный двор со статуей. Было такое ощущение, что мы прошли не просто ворота, а целый портал в другую эпоху. Даже на фоне города в серых оттенках, белоснежный колледж выглядел величественно и благородно. Заострённой формы окна, высокие башки и огромная территория. Я чувствовала себя такой крохотной по сравнению с этим замком.       Не смотря на свою головную боль, я во все глаза рассматривала здание. Вполуха слыша списки распределения по факультетам. Очнулась я только когда назвали мою фамилию.       — …Вера Мейрон, в фиолетовый, — Константин закончил нас распределять по дортуарам, и все подошли к своим методистам вместе с ещё несколькими ребятами. За своими мыслями я не особо смотрела на остальных методистов, а сразу пошла к своей группе.       Мне даже не понадобилось видеть нашивки на одежде методистов, чтобы сказать, кто из Фиолетового Волка. Очень уж парочка оказалась колоритной. Ими оказались миловидная девушка с рыжими кудряшками длинной до плеч и лицом, украшенным россыпью веснушек. Под мантией проглядывалась чёрная, в мелкий цветочек, лёгкая блузка, жёлтая юбка солнце до колен и берцы с оранжевыми шнурками. Парень был её противоположностью: чёрные короткие волосы и белый ирокез — было первое, что мне бросилось в глаза. Чёрные тени и подводка на глазах, пирсинг в ушах, длинный шрам на щеке, белая рубашка, верхние пуговицы которой расстёгнуты, слегка распущенный фиолетовый галстук, брюки и тёмно-фиолетовый плащ с капюшоном. Мда… Творческие личности используют все поверхности для самовыражения. От холстов до собственного тела.       — Salut! — рыжеволосая первая с нами поздоровалась и широко улыбнулась. Слегка махая нам рукой. Ну что ж… Первое впечатление довольно приятное. — Меня зовут Катрин Альене и на ближайшие три месяца я буду методистом у девчонок. У пацанов же главарём будет этот мрачный парниша, Чеслок, — с ехидной улыбкой она указала большим пальцем на парня с ирокезом. Тот лишь улыбнулся, показывая свои волчьи клыки. — Если вдруг забыли наши имена, а спросить не удобно, всегда можете обратиться ко мне «семпай», — у меня только два вопроса: я точно попала не в дурдом? Или в Фиолетовом дортуаре все такие? — Как зовут вас меня сейчас совершенно не колышет, ибо мне как можно скорей нужно довести вас до общаги и расселить, а познакомиться мы успеем и потом. Так что сейчас мы военным шагом идём к общежитию и по дороге я вам рассказываю что, где и как. Clair? — увидев наши непонимающие взгляды, вызванные последней фразой, она лишь закатила глаза и прошептала, — Enfants stupides! — шестое чувство мне подсказывало, что это было что-то обидное, а мои нулевые знания французского — что мне будет очень нелегко с ней поладить. После того, как мы снова ничего не поняли, она перевела. — Понятненько? — дождавшись от нас кивка, очень неуверенного кивка прошу заметить, она повернулась и быстро зашагала в сторону самого мрачного здания. Вот уж точно, военный шаг. Половина группы не успевала за нами, но к счастью я была в той части, кто догонял этот «Гелиос».       — А если бы ты не перескакивала на французский, они бы тебя поняли, — с укором, а точнее с какой-то скукой, сказал ей Чеслок, пока мы шли за нашими методистами.       — Я не виновата в том, что нынешняя молодёжь не знает этого прекрасного, полного любви и романтики, языка! — фыркнула Катрин, накручивая своё украшение на шее в виде тройной цепочки с двумя перьями на средний палец.       — Разве в наше время все подряд знали двадцать с лишним языков? Я что-то такого не помню, — съязвил наш методист наконец-то улыбнувшись.       — Просто у меня было предостаточно времени чтобы их выучить, bonbon, — немного грустно вздохнула Альене, выделив последнее слово и сказав его по слогам. А потом будто вспомнила, что они не одни, и заговорила уже громче. — Хотя вы это и так знаете, но я всё же должна вам это ещё раз рассказать. В общем, в нашем колледже есть четыре дортуара, — рыжеволосая обратилась к нам, рассказывая нам местные порядки. — Алый лис, Сапфировая сова, Зелёный лев и Фиолетовый волк: выскочки, умники, качки и мы, эксцентричные творческие личности, которых мало кто понимает, — последнее предложение она прямо прорычала и в конце оскалилась, будто и впрямь была волком. Каждые двадцать секунд она смотрела на наручные часы, постоянно проверяя время. И если до этого момента хоть кто-то сомневался, то теперь было ясно всем, что её милая внешность совершенно не соответствует сути. Зато Чеслок перестал казаться мне опасным и стал для меня более приятным собеседником. — У каждого дортуара есть свой корпус, отведённый под общежитие. Он разделён ровно пополам, в правой его части живут дамы, а в левой — мужики, — даже не смотря на все наши удивлённые взгляды, преподавательница из Фиолетового волка продолжала говорить. А вдалеке уже начало показываться какое-то здание. — Девочки не должны ходить к мальчикам, а мальчики к девочкам, и никто не должен приводить в нашу волчью обитель чужаков. По крайней мере, так говорят правила, — серьёзный настрой словно испарился за мгновение. — Я же говорю вам: делайте, что вашей душеньке угодно, хоть массовые оргии устраивайте, главное меня пригласить не забудьте и после десяти старайтесь соблюдать тишину. Clair? — мы неоднозначно кивнули. Всё-таки странные у нас преподы. Когда рыжеволосая перестала перетягивать на себя всё внимание, мы заметили, что уже подошли к воротам в «волчью обитель».       Хотя это больше походило на дом Дракулы: трёхэтажное здание в готическом стиле из тёмного камня, окружённое голыми, засохшими деревьями и высоким кованным забором со статуями наверху. Кое-где из земли проглядывали могильные кресты. Для полной атмосферы фильмов ужасов не хватает парочки зомби и вылетающих из окна летучих мышей.       — Милое местечко, — лучшего описания для этого места я не могла подобрать. После сна в гробу, распивания чая с хозяином похоронной лавки и рассматривая трупы вживую это уже не кажется таким странным и жутким. Несколько ребят меня странно покосились, но я на это не сильно обращала внимания из-за головной боли. Даже детальное рассматривание этого общежития не помогало полностью отвлечься.       — Так, я уже опаздываю! — воскликнула Катрин, в очередной раз глянув на наручные часы. Она опоздала, постоянно проверяя время на циферблате? — Ну, дальше вы сами разберётесь. Вот списки кого и где нужно заселить, — она протянула Чеслоку бумажки, которые до этого несла в руках, и стала пятиться ко входу в корпус. — Дети, по всем вопросам обращайтесь к этому мрачному парнише, а мне нужно бежать! Au revoir, mes loups! — и вприпрыжку побежала в здание. Мы ей так надоели за эту прогулку от входа до общежития, что она так рада от нас сбежать?       — Ты куда? — крикнул ей вдогонку методист, пока рыжеволосая бежала в здание, перепрыгивала через очередную могилу. Она случайно не мастер спорта по прыжкам с шестом?       — Мне срочно нужно кое с кем поговорить. А если опоздаю, он меня убьёт!       — И кто же это? — а их не смущает, что мы тоже тут стоим?       — Не поверишь, Сатана! — донеслось уже у входа из корпуса.       — Ты, кстати, обещала нас познакомить, помнишь? — крикнул главный Фиолетовый волк и, не услышав ответа, повернулся к нам с уже улыбкой, большей походившей на оскал. — Что? Уже струхнули? Идите за мной.       Внутри это «милое» здание оказалось таким же мрачным, как и снаружи: пол и двери из тёмного дерева, фиолетовые обои, высокие окна, скрытые за чёрными занавесками. Арочные коридоры под потолком были украшены фигурами волков. Наверх вела кованная винтовая лестница, украшенная всяческими завитушками. В холле Чеслок распределил нас по этажам с жилыми комнатами, показал, где душ и туалет, и удалился к себе. Нам дали минут пять, чтобы мы закинули вещи.       Я зашла в свою комнату. Здесь было несколько комнат, где должны были расселиться ребята из обмена с англичанами. Моя оказалась под номером 213 — второй этаж, тринадцатая комната. Когда я постучала, мне никто не ответил. Я постучала ещё раз, но за дверью раздавался лишь какой-то шум, не более. Я использовала ключ от комнаты, что мне дали и первое, что я услышала, если не громогласный, то по-истиннее богатырский…       Храп.       Не зная, что делать дальше, я прикатила свой чемодан к свободной кровати и подошла к ложе спящей красавицы. Её спальное место было больше похоже на куколку невылупившейся бабочки и решившей, что её кокон должен быть самым оригинальным и в виде бантика, выглядывало только несколько прядей русых волос. На тумбочке рядом лежал чехол для очков, сами линзы в овальной оправе и три будильника, трезвонящих уже порядочные минут десять, как я догадалась по разным цифрам на циферблатах. На спинке стула висела мантия фиолетового волка, а на самом стуле лежала юбка и блузка, официальная школьная форма для девочек в этой колледже. Стол был просто завален кучей бумаги, карандашами и книгами. На стенах висели многочисленные афиши постановок, нарисованные костюмы, какие-то написанные от руки тексты, некоторые куски в них были выделены красным фломастером.       — Эм… Извини… — я выключила все приборы и попробовала сама разбудить девушку. В даже не знаю, как обращаться к своей новой соседке и как она вообще отреагирует на пробуждение. Я бы, к примеру, кинула первую попавшуюся вещь в того, кто бы прервал мой сон. — Привет, соседка! Пора просыпаться! — на это я услышала лишь храп. Я посмотрела на часы и удостоверилась, что если мы ещё немного тут просидим, то опоздаем на утренний чай. — Ну… Была ни была… — взяв за край одеяло и с громким криком сдёрнула с девушки. — Рота, подъём!       Почувствовав холод, русоволосая разлепила свои глаза и начала морщиться. По первому впечатлению девушка была примерно моего роста, но более хрупкого телосложения, и с карими глазами. Хвостик с боку растрепался и теперь был больше похож на гнездышко колибри.       — С добрым утром, соседка, — повторила я и начала складывать одеяло в квадрат, чтобы оно снова не было похоже на скомканную бумагу.       — Bon matin, chère voisine*(2), — это у всех тут привычка говорить с использованием французского языка? Или только мне так везёт попадаться на таких людей? Девушка потёрла глаза и надела очки, пошерудив перед этим по тумбочке. — Сколько времени…? — её глаза сильно округлились и она вскочила с постели. Одевшись быстрее, чем сгорела бы спичка, она вылетела из комнаты, оставив меня одну с одеялом в руках. Предполагаю, что в ванну. Пока соседка отсутствовала, я набрала телефон Марины. Уже представляю, как она принимает успокоительное пачками!       — Алло, Марин, привет, я приехала, — с другой стороны тут же послышался голос бабушки и её взволнованный голос, а также голоса маленьких детей и их родителей. — Соседка? А, да, поселили с девушкой моего возраста. Надеюсь мы поладим, — вопрос лился за вопросом, пока я разбирала карманы чемодана и раскладывала предметы первой необходимости в тумбочку. — Нет, как зовут я ещё не узнала. Она отошла в ванную. С Себастьяном тоже ещё не встретилась, нас только по комнатам распределили, — тут за спиной снова хлопнула дверь и я увидела уже полностью одетую, причёсанную и в полной боеготовности соседку. — О! Она как раз пришла, я пойду, Марин. У нас утренний ча-а-а…! —       — Нам нужно спешить! Chère voisine! — меня схватили за руку и потащили в неизвестном направлении на первом этаже.       — Извини, Маринуль! Я побежала! — отключив связь, я подстроилась под темп бегущей.       Буквально через три минуты мы уже пили утренний чай. Русоволосая извинилась передо мной и сопроводила меня до столовой Фиолетового Волка с моей группой. Она оказалась в таких же мрачных тонах и с кучей картин на стенах, как и всё общежитие. Несколько столов стояли рядами и на них находились лишь чай, молочник, лимон и какое-то печенье. Я такая голодная, что готова съесть всё это вместе с тарелкой, но не думаю, что это поможет мне сдружиться с учениками Соединённого Королевства.       — Я тебе покажу всё здесь после завтрака, — я сначала специфично отнеслась к этому печенью, но на голодный желудок всё будет вкусным.       — Спасибо, Нин, — я съела несколько печенек за раз, запив всё это крепким чёрным чаем с лимоном. На удивление, но даже моя лимонная кислота не могла перебить этот насыщенный вкус печенья. — Кстати, что это за печенье?       — «МакВити»*. (3)       Нина Хопкинс, именно так звали мою соседку, которую даже колокол школы не может разбудить. Девушка была довольно задорной и приятной внешности. Но пока мы успели переговорить некоторое время, я поняла, что лучше с ней не спорить в таких моментах, как мода и театр. В гневе эта девушка может быть опасной.       — Чеслок сказал, что наши соседи сопроводят нас к классам. А где кабинет французского?       — Это кабинет на втором этаже основного здания, — Нина проверила время на висящих часах, которые находились в кованной оправе и висели прямо над выходом из столовой. — Нам надо спешить, если не хотим опоздать на урок, — взяв свой рюкзак с книгами, мы направились в нужный кабинет. Как я и предполагала, этот колледж и внутри, и снаружи напоминает замок. — Преподавательница французского за этим строго следит, если опоздаем хотя бы на секунду, то нам не поздоровится. Дополнительная самостоятельная нам обеспечена.       — А кто у нас ведёт этот предмет? — надеюсь, что преподавательница окажется понимающей и не будет меня сильно мучить.       — Наша методистка, Катрина Альене, — мда… Повезло, так повезло.       Пока мы, в буквальном смысле, летели в кабинет, я осматривалась и старалась обнаружить здесь жнецов, а ещё запомнить бесконечные коридоры. По сравнению с общежитием Фиолетового Волка, остальные залы, коридоры и классы здесь были очень светлыми и в основном в белых тонах. Хотя в кабинетах биологии и искусства стены были завешаны картинами и плакатами, хотя бы как-то разбавляя эту белизну, остальное, к сожалению, слилось и я не успела рассмотреть.       Кабинет был просторным и светлым, в центре стены была огромная доска. А сам кабинет был с одноместными партами. Стены были с фигурным орнаментом в виде квадратов. Зайдя в него, на меня начали озираться англичане. Несколько парней и девушек подошли поближе, чтобы познакомиться, они окружили меня кружком, задавая вопросы. Но как только через порог вступила наша рыжеволосая методистка, то все тут же разбежались по своим местам без слов. Целый ряд был пустым, где нам и сказали разместится.       — Bonjour, mes bizzares loups! *(4) — я расположилась за партой в середине ряда, ближе к окну. Как я поняла, говорила эта странная женщина что-то на своём излюбленном французском. Первое слово я поняла, а остальное для меня было словно на эльфийском. Дальше рыжеволосая продолжила уже на английском. — Так как недавно к нам прибыло пополнение, новенькие напишут небольшую самостоятельную для того, чтобы я смогла определить ваш уровень. А мы в это время проверим домашку. Надеюсь, сегодня мы никого на эшафот не отправим, — листочки с заданием были разданы так быстро, что я даже не успела тетрадь подписать. К этой учительнице у меня уже есть парочка вопросов. — Quel est devoir pour aujourd’hui? *(5)       Глянув в тест, я поняла, что ничего не поняла. Полное отсутствие знаний в области этого языка вызывало у меня желание начать посылать сообщения о помощи. Даже на азбуке Морзе. Впрочем, чего я ещё ожидала, если знаю на этом чудо-языке всего пару слов и две песни? Хорошо ещё, что первые шесть заданий были с вариантами ответов и я смогла использовать годами проверенный метод тыка. Как я поняла чуть позже, у меня это не получилось.       Вскоре мисс Кэтрин собрала тетради, также на изумительной скорости, и стала их проверять, одновременно с этим разговаривая с учениками на французском. У меня от её скорости до сих пор глаза были квадратными. Но когда очередь дошла до меня, её лицо искривилось, а от неё прямо так и исходила аура убийства.       — Веру-уся, — уже от того, как она протянула моё имя с волчьим оскалом, мне стало не по себе. Я была готова поклясться, что она была готова вспыхнуть в любой момент. — Подойди-ка сюда.       — Д-да? — я медленно поднялась и подошла к её столу, а она следила за мной, не меняя выражения лица. Я подходила маленькими шажками к ней, молясь всем богам, чтобы этот день не стал моим последним в жизни.       — Твоя работа… Elle n’est pas tres mal… Parceque c’est la catastrophe! *(6) — на меня кричат на неизвестном мне языке… чудесно. Все, что я поняла, это «катастрофа». Впрочем, именно так свои знания я бы и оценила сама. — Ты вообще знаешь хоть что-то на французском?!       — Да… — песня из мультфильма Диснея считается?       — Vraiment? Et quoi? *(7) — спасибо людям с первых парт, что перевели мне её насмешливые вопросы.       — Bonjour, pardon, merci, au revoir…*(8) — я неловко улыбнулась. Её лицо так и кричало отношение к моим знаниям. — Просто моя школа специализируется на немецком языке. Даже английский идёт у нас, как дополнительный язык, мисс Кэтрин…       — Во-первых, милочка, муж у меня есть, так что я миссис, а во-вторых… зови меня семпай! — она быстро подправила меня и мне пришлось подстраиваться под её требования, чтобы не разозлить ещё больше.       — Хорошо, миссис семпай. Я не изучала французский и теперь мне тяжело влиться в процесс. Я выбрала этот язык, только потому, что мне не хватало учебных часов в расписании, а немецкий здесь не преподают.       — Знать два языка это конечно хорошо, Вер, особенно если ты можешь ими свободно пользоваться. Но всегда нужно совершенствоваться, получать новые навыки, разве нет? Поэтому завтра ты тащишь свою прелестную задницу в этот кабинет на дополнительные сразу после занятий. Clair? — чувствую, что завтра мне будет очень, очень плохо…       — Да, семпай, — взяв свой рюкзак я отправилась на второй урок. Нина стояла за дверью и проводила меня до кабинета точных наук — математика.       Кабинет математики был средних размеров и здесь на стенах висели разнообразные формулы, а также портреты великих учёных над доской, которые словно надзиратели смотрели на нас весь урок. На удивление, я впервые жизни смогла отдохнуть на этом предмете. Англичане разбирали, как решать простейшие уравнения и это на пятом году обучения здесь, одиннадцатый класс в России. Придётся просить классную руководительницу отправлять мне материал и конспекты, чтобы я потом не стала аутсайдером в конце года.       — Ты действительно хочешь перейти в другую группу по математике? — мы с Ниной шли на завтрак. Полноценно здесь кормят учеников, как и в моей родной школе, только после второго урока. Единственное отличие было в том, что обычно я не шла в школу голодной.       — Ага, — я кивнула, продолжая осматривать этот, как я окрестила для себя это здание, Хогвартс, попутно загружая локацию. — Нин, я технарь по складу ума и я просто загнусь, если математика у нас будет такая же, как и в классе пятом-шестом. Как я профиль сдам?       — Эм… И что же вы изучаете по математике в России? — я немного помолчала, думая, что ответить соседке по комнате, чтобы она потом не ставила меня на одним уровнем с теми великими людьми над доской в том кабинете.       — Ну как бы тебе сказать… — логарифмы в десятом классе России и уравнения с иксами и дробями в Англии на базе — небо и земля, проще говоря. Но это и понятно, я ведь на творческом потоке, где математика не так нужна, как история искусства и литература. Даже удивительно, что меня закинули именно сюда, хотя я подавала просьбу зачислить меня на факультет Сов, где обучают продвинутой математике. Если хочу иметь доступ к заграничным институтам, то уровень ЕГЭ не подойдёт для них и придётся досдавать какие-то дополнительные экзамены, которые я наверняка провалю без подготовки. А это дополнительные потраченные нервы.       Но наш разговор был прерван шумом и гамом из тренировочного зала. Если я не ошибаюсь, то там находился кружок по фехтованию. В зале собралась неплохая толпа учеников вокруг чего-то или кого-то.       — Что там происходит? — я прислушалась к отрывкам речи учеников. В основном на учениках сверкали наряды синих и зелёных цветов. Спортсмены и умники распределились по краям компании, и, как я поняла по их разговорам, делали ставки на кого-то. В основном все рассчитывали на ученика именно из зелёного дортуара, а на синего даже не думали ничего ставить.       — Хм? Где-то неделю назад приехал новый ученик и он чем-то сильно не приглянулся одному из зелёных. Так что эти мужланы решили всё решить с помощью соревнования на шпагах, — про любовь Нины к младшим ученикам и презрение к старшим я подумаю чуть позже. Но ученик, приехавший неделю назад? Я тут же попыталась разглядеть в толпе знакомую макушку.       — Нин, а он случайно не из «Синей Совы»? Высокий черноволосый парень, который всегда ходит в перчатках? — пожалуйста, пусть я буду не права и это просто какое-то совпадение.       — Да, ты в точности его описала, — как же я иногда ненавижу своё чутьё.        Тихо выругавшись на родном русском, я прошла в самую толпу, заранее попросив прощения у Нины. Высоких парней пришлось дополнительного просить отойти, потому что мне с ростом метр шестьдесят пройти было невероятно сложно. Поработать локтями пришлось изрядно, а некоторые даже успели меня пихнуть обратно.       Как я и думала, одной из личностей стоящих окружённым толпой был Себастьян. Парень стоял в центре зала со шпагой в руке. Я даже не удивилась, что Михаэлис не стал утруждаться белой экипировкой и маской для собственной безопасности.       — Михаэлис! — я всё-таки смогла пройти через эту огромную толпу школьников с самых разных классов. Здесь действительно можно было увидеть все возрастные категории школы, от тринадцатилеток до девятнадцатилетних. Я не кричала на парня, просто слегка была удивленна и немного волновалась куда Себастьян влип.       — О! Вера, здравствуй, как прошла поездка? — Себастьян встретил меня довольным выражением лица, слегка показывая свои клыки. Но даже его улыбка сейчас больше веяла какой-то демонической сущностью. То ли отчего-то он такой довольный, то ли это я сейчас в таком состоянии, когда всё кажется гипертрофированным. Но в любом случае дело пахло керосином. Но не могу не отметить, что даже с такой улыбкой форма синего дортуара сидела на нём, как костюм от модного дизайнера.       — Просто прекрасно. Меня поселили со слегка экстравагантной личностью, которую не разбудит даже колокол школы, если не сорвать с неё одеяло, и успела проявить свои нулевые знания во французском. А у тебя что тут происходит? — я слегка всплеснула руками, тем самым образом сдерживая себя от неблагоразумных эмоций.       — Как ты могла услышать, я слегка не поладил с одним из учеников «Зелёного Льва», — я изогнула бровь на такое заявление из-за откровенного недоумения. Кому он мог перейти дорогу, если приехал всего лишь неделю назад? — Но ничего лучше, чем вызвать меня на своеобразную дуэль, чтобы разрешить наш конфликт, он придумать не смог.       — Мда… У этого «Швабрина» всё туго с фантазией? *(9)       — Всё именно так, «милая Марья», — поняв мою шуточку, Себастьян продолжил мою отсылку к поединку у реки.       — Мне больше по душе Савельич, «дорогой Гринёв», — все уже начали на нас изрядно коситься, а вот второй участник только заканчивал приготовления и стоял к нам спиной. Пока он что-то там обсуждал со своими товарищами, я могла видеть только его широкую спину в чёрной ткани пиджака и светлые волосы, которые были по длине до мочки ушей. Вдохнув и выдохнув, я продолжила. — Но всё же, какой дурак полез к тебе, Себастьян? Он что самоу… — не успела я договорить, как стоящий перед нами «дурак» повернулся и теперь я поняла, кто это.       Парень оказался действительно с Зелёного Льва. Он был со светлым оттенком лица, который когда-то был персиковым, а теперь стал на полтона бледнее, со слегка правильными чертами лица. Очки в круглой оправе слегка съехали и через них я могла увидеть малахитовые глаза, от которых душа в пятки ушла.       — Журавлёв…? — он… Жнец?