-10-
31 марта 2017 г. в 12:33
-10-
Кристи приходилось хуже всего, потому что Деррик срывал на нем все зло. Деррик считал, что поступил как правильно, как должно. Но разум не всегда согласен с телом. Тем более, когда над разумом довлеют волчьи инстинкты. После того, как вернулся домой со своей вечерней вылазки, Деррик нашел записку от Вика у себя в спальне. Куда он даже не удосужился заглянуть раньше, купаясь в его запахе.
«Прости за окно. Я сделаю, как скажешь. Я все еще хочу быть в стае.»
Деррику хотелось разорвать бумажку на тысячу частей, но она была так мала, что у него не вышло при всем старании. Поэтому Деррик направился к Кэлу и снова заночевал у него. Ночью беты занимались любовью в спальне, а он смотрел в потолок и думал о том, почему же оттолкнул Лэри? Почему обидел Вика? Стоило ли оно того?
Стая значила для Деррика немало с самого детства. Он был хорошим волком и прошел сложную школу у Дунка. Деррик все еще не мог относиться к волкам в этой резервации, как к своим. Но вспоминая, как Вик хозяйничал в его доме, на душе поневоле становилось тепло. За что они ненавидели его так сильно? Ведь волчонок был храбрым, в меру дерзким, умным, заботливым и добрым. Он мог бы родить, пусть и не самых сильных, но крепких щенков от хорошего альфы. И смог бы их воспитать, не теряя себя в заботах о семье.
Утром Кэл вышел к нему и сел рядом. Джона собрался на работу еще на рассвете и долго искал какие-то тетради, шикая на мужа, хотя шумел посильнее того. Потом на пороге они долго целовались, прощаясь, и Джона весело хихикал.
— Омега выжил тебя из собственного дома? — подал голос Кэл.
Деррик не ответил, спустив ноги с дивана. Голова трещала от недосыпа, но это было даже хорошо, он не любил спать до обеда.
— Я видел его вчера, — продолжил Кэл. — Он приходил в бакалейную лавку, так, словно ничего не произошло. Волки косились на него, а он смотрел вперед, не обращая внимания на других. Это же Вик, он всегда старается не показывать, что чувствует. Иногда мне кажется, что он уже и не может по-другому. Там был Лэри и, кажется, тот считает, что Вик тебя опутал.
— С чего ты взял?
— Про Лэри или про Вика?
Деррик тряхнул головой, словно огромный пес, и наспех натянул джинсы.
— Про обоих.
— Вик сам не свой, как будто у него случилось горе. Ну, а Лэри злится, что ты не упал ему в ноги.
— Лэри был бы отличным омегой… — начал Деррик, но Кэл его перебил:
— Но не для тебя, верно? Тебе не нужен такой, как Лэри.
— Мне никто не нужен, — буркнул альфа, разозленный, что Кэл его так легко прочитал. Но бета не повелся, его глаза лукаво улыбались.
Когда Деррик все-таки попал в конторку и выпил свой утренний кофе, оказалось, что в приемной уже ожидает пастор. Крестон вошел в кабинет широким шагом, окидывая его чашку не слишком одобрительным взглядом. Деррик вспомнил, как пастор не единожды читал ему мораль о вреде здоровью оборотней и их потомства всякой человеческой модифицированной еды, и еле сдержался, чтобы не выбросить напиток в окно.
При виде этого убеленного сединами волка, Деррик поневоле чувствовал себя щенком. Но немалую роль сыграло еще и то, что Крестон был дядей Лэри, и этот визит не предвещал ему ничего хорошего. Если пастор пришел с какой-то целью.
— Деррик, — кивнул он. Омеги уважительно звали главу стаи «старший», но поскольку конкретно этот омега был в два раза старше, Деррик и не думал на него обижаться. — Я отвлеку вас всего на пару минут.
Деррик встал, но тот махнул рукой и упал на стул.
— Давайте без церемоний, мы же служим одному делу! Деррик, я пришел к вам из-за того омеги… Вайти, Витти, Викки… как там его зовут?
— Виктор, — кисло подсказал Деррик.
— Верно, Виктор, — резюмировал Крестон. — Деррик, я слышал, что вы только недавно отпустили его, а до этого держали у себя в доме. Это нехорошо.
— Волчо… Омега, — поправился Деррик. — Омега сбежал, но проблема осталась не решенной. Я пытался привить ему хоть немного рассудительности.
Крестон коротко хохотнул и пошло подмигнул.
— Ну и как прошло прививание? — не дождавшись реакции тот стал серьезнее. — Деррик, я вас не сужу. Вы — вожак. Можете воспитывать кого хотите и как хотите, но этот омега вам не пара, вы понимаете?
Деррик понимал, но слышать поучения об этом не желал, еще и от пастора, который имел в этом вопросе свой интерес.
— Почему?
Крестон тут же стал серьезным и сплел пальцы на округлом животе в замок.
— Потому что Виктор — порченый товар, никто его не захотел. Дунк это видел, потому он не ринулся помогать найти ему альфу, как это сделали вы. Вик — слабое звено. И лучше бы у него вообще не было волчат.
— Не было вообще? И это говорите вы? — неприятно удивился Деррик.
— Дунк понимал.
— А я не понимаю.
Крестон хмыкнул.
— Помиритесь с Лэри, выберите его, и вы поймете, что такие, как Виктор, это просто смазливые потаскуны. Лэри — вот кто подарит вам хороших щенков. Он хоть и не девственник, но еще ни разу не рожал. Возьмете сильного омегу, и все забудут про Виктора, а может даже простят его за последнюю выходку… Все знают, как слабы некоторые омеги, особенно неправильные.
Деррик только скорбно поджал губы.
— Лэри мне не подходит, — произнеся эти слова, он понял, что так оно и есть. Жестоко, но факт.
Крестона такой ответ нисколько не покоробил.
— Это вы сейчас так думаете, но пройдет еще немного времени, и вы поймете. Обязательно поймете, как понимал Дунк и другие. Наша раса выживает благодаря сильной крови, мы вырождаемся, и вы хотите видеть таких, как этот омега, Виктор, у себя за спиной?
Деррик встал и прошелся к двери, и Крестон не мог продолжать сидеть, чтобы не выглядеть идиотом. Но его взгляд не отлипал от лица Деррика, оценивая и выверяя, подействовали ли его слова.
— Деррик, будьте благоразумны. Не слушайте сердце, послушайте свою голову, свой разум, что он вам велит?
Деррик с минуту молчал, он не знал, был ли это разум или сердце, а может, и то, и другое, но его отчего-то отчаянно потянуло к Вику. Словно магнитом. И то, что он считал запретом, стало лишь обычным суеверием, в которое верил лишь тот, кто хотел. В его старой стае были разные омеги, но никто их не унижал, и уж никак не самоутверждался за чужой счет.
Деррик распахнул перед пастором дверь, приглашая на выход.
— Всего доброго, пастор, — сказал он и закрыл за ним дверь.