Выжить ради любви или Hunger love

      Выйдя из дома, я сделала глубокий вдох пыльного воздуха и тут де поморщилась. На улице уже стояла суета. Огромная толпа людей обоих полов и всех возрастов быстрыми шагами направлялась к главной площади. Сольясь с ней, я мигом шмыгнула вперёд и в скором итоге оказалась в первом ряду. Я огляделась, и видимо так сильно, что я и сама не заметила, как толкнула локтём какую-то женщину. — Простите… — только и смогла выговорить я и сразу же опустила глаза. В этот момент я действительно ничего не слышала, не видела и не замечала. Всё как-будто растворилось — в глазах один сплошной туман. В академии профи я мало чему научилась, как бы странно это не звучало. Да, всё на самом деле было так. Мои пять лет в академии почти ничего мне не дали, однако я не отступлю от своего, как бы сильно мне этого не хотелось. Я дала слово матери, которая до сих пор не может с этим смириться, отцу, который наоборот, только рад моему решению, и в конце концов, я дала слово себе, а значит не могу его нарушить. Такая уж моя сущность…       Прошло примерно минут десять с того момента, как я с головой погрузилась в собственные мысли. За это время суета вокруг прекратилась, народ успокоился, настала долгожданная тишина. Взгляды всех присутствующих были устремлены на выступ в центре площади, который даже сценой толком-то и не назовёшь. На середину его, стуча высоченными каблуками и виляя бёдрами, вышла девушка в золотом парике и коротком пышном платье. Она с натянутой улыбкой подошла к микрофону и развела руками. — Доброе утро, дорогой Дистрикт 1! — девушка оглядела толпу. — Приветствую вас на Жатве 74-х Голодных игр! — она звонко зааплодировала и ещё шире улыбнулась. — Что ж! А теперь давайте выберем трибутов этого года! Как всегда начинаем с дам… — протянув последнее слово, девушка словно на копытцах подбежала к большому стеклянному шару в левом краю выступа. — Итак! — она потянулась своей худощавой рукой в розовой перчатке внутрь шара и, помешав несколько раз содержимое, вынула находящуюся на самом дне свёрнутую бумажку. — Эмилин Крокс! — радостно выкрикнула типичная жительница Капитолия, ища в толпе своими маленькими глазками «счастливицу».       Ею оказалась невысокая тёмненькая девочка с круглым бледным лицом лет тринадцати. Она обеспокоенно заморгала и огляделась в поисках хоть какой-нибудь посторонней помощи. Мне настолько стало её жаль (это довольно часто меня и подводило), что я уже ни на секунду не сомневалась в своём решении и, резко взметнув руку вверх, с уверенным лицом заявила. — Я доброволец! Я сразу же двинулась в сторону сцены, даже когда меня ещё не просили на неё подняться. Однако вскоре я услышала слегка удивлённый моей бестактностью голос девушки с наклейными ресницами. — Итак, что ж, у нас есть доброволец! — воскликнула она, зорко поглядывая на меня. — Поднимайся к нам, милочка! — ласково промолвила капитолийка, жестами приглашая меня на сцену, хотя я давно уже стояла рядом. — Как тебя зовут? — Диадема. — Какое чудесное имя! — восхитилась девушка, хватая меня за руку. — Наверное, твои родители долго выбирали, так ли? И видимо не зря! «Да, наверное…» — подумала я про себя, смутившись и опустив глаза. Через секунду я снова подняла голову и устремила взгляд куда-то вдаль. Там, в самом конце этой толпы я заметила своих родителей. В их лицах я прочитала совершенно разные чувства, но на обоих определённо читалось беспокойство. Я посмотрела им в глаза и уже на моём лице появились печаль и страх. — Что ж! — снова пропищала эскорт в микрофон. — Теперь мужчины! — она всплеснула руками и подошла к шару на другом краю выступа. — Джэмисон Уолт! — промяукала девушка, взглянув на юношу-трибута, медленно и осторожно выходящего из толпы. Капитолийка посмотрела на меня и опять поднесла губы к микрофону. — Может есть добровольцы? — растягивая слова, спросила она и забегала глазками по толпе. — Ну же! — Есть! — моментом позже выкрикнул чей-то мужской голос (хотя, его и мужским-то не назовёшь…) — Я тоже доброволец! На сцену прыжками поднялся молодой парень примерно моего возраста. Он был довольно высок и худ с русыми волосами и зелёными глазами цвета болотной тины (странно, да, что я смогла это разглядеть, учитывая все обстоятельства). Красивым его я бы не назвала, однако что-то в нём было такое притягивающее, такое до жути знакомое…       Я встряхнула головой и почесала глаза, чтобы немного отвлечься от мыслей и прийти в себя. — Как тебя зовут, дорогой? — девушка-эскорт приобняла парня свободной рукой (другой она всё ещё держала меня). — Марвел! — довольно громко произнёс он с еле проглядываемой улыбкой на его смуглом лице. — Ура. Ура. Ура! — довольно проговорила капитолийка и взметнула наши руки вверх. — Вот они — трибуты этого года! Счастливых вам Голодных игр! И пусть удача всегда будет с вами! («Ну наконец-то она это сказала, а то мы уж начали скучать» — ухмыляясь, подумала я). — Итак, дорогие молодые люди, пожмите друг другу руки! — девушка отпустила нас и сделала шаг назад.       Я посмотрела на парня — он посмотрел на меня и первым протянул руку. Ответив на рукопожатие, я слегка улыбнулась и сразу же опустила глаза, даже не посмотрев как отреагирует на это мой напарник. — Давайте ещё раз посмотрим на трибутов 74-х Голодных игр! — эскорт схватила нас за руки и подвела на самый край выступа.       Среди толпы где-то раздавались знаки уважения и гордости, а где-то непонимания и укора. Но первых было всё-таки больше, мы же Дистрикт 1, мы профи, мы непобедимы. Не успела я и перевести взгляд, как капитолийка начала нас уводить всё дальше и дальше от края в глубь. — Подождите, подождите! — сопротивляясь, остановила девушку я. — Стойте, а попрощаться? Я должна попрощаться! — Вам будет выделено три минуты, душенька. — мило улыбаясь, пояснила она. — И советую вам не пренебрегать этим временем. Я хотела возразить, но меня уже завели в какую-то небольшую комнату и закрыли дверь. «Прекрасно! — подумала я, всплеснув руками. — И что теперь?» Я ждала примерно пять минут, как дверь в комнату отворилась и я сразу же перевела глаза. — Мама, папа! — не думая, я подбежала к родителям и как никогда по-моему крепко обняла их. — Я думала, они не дадут времени… — Диадема, девочка моя… — со слезами на глазах начала мать. — Я тебя прошу только об одном… будь осторожна! — она поцеловала меня в макушку. — Я знаю, я не могу тебя винить… это было полностью твоё решение. — отрывисто говорила мама, гладя меня по голове. — Просто будь осторожна и всё! — Конечно, мамочка, конечно… — зарыдала я. — А как иначе, мам? — я постаралась взять себя в руки и протёрла глаза тыльной стороной ладони. — Всё будет в порядке, не переживай… — я отклеилась от матери и посмотрела на отца. — Пап, ну может ты мне что-нибудь скажешь? — Скажу… — уверенно начал он. — Ты молодец! Я всегда говорил, что у тебя всё получиться. — он обнял меня. — И я уверен, что ты обязательно вернёшься домой! — Спасибо, пап, я постараюсь. Я справлюсь. — я в последний раз посмотрела на родителей. Дверь снова открылась. — Время вышло! — твёрдо произнёс один из миротворцев. — Трибут, на выход!       Я медленным шагом начала двигаться в сторону выхода с совершенно поникшим лицом. Ради моих потерянных пяти лет в академии, ради себя, ради отца я готова сделать это и совершенно не жалею!