Перевоспитание

      Утром Инга с ребенком уехали домой, сопровождаемые высоким мужчиной, выглядящим так, будто он плавает где-то глубоко в своих мыслях. Через час приехал курьер, привез упаковку витаминно-минерального комплекса и «семейную», на три килограмма, коробку рафинада. Меланхолично положил пакет на тумбочку и ушел, особо не разбираясь, кто адресат. Потом пришел врач на утренний обход. Пришедшая с ним медсестра выдала порцию таблеток и сделала укол. Санитарка привезла завтрак. И никто из людей даже не задумывался, что общаются с сорванным киборгом. Лех мрачнел все больше – если долго все так хорошо, то обязательно будет какая-нибудь неприятность, об этом говорил весь его опыт жизни при «Громе». Не желая дожидаться больших неприятностей, решил пройтись и поискать малых. Дошел до холла. Сыграл в шахматы. При всеобщей поддержке выиграл на девятом ходу. Его странно обозвали Алехиным и прогнали от доски. Неприятности все не приходили.       Взамен пришла ни на чем не основанная уверенность, что теперь все будет не просто по-новому, а так, как захочется ему, Леху, сорванному киборгу, который еще два дня назад наблюдал на своем внутреннем экране медленно тающие проценты работоспособности, а потом и красные цифры последнего отсчета. Леха передернуло запоздалым ужасом. Отдавая приказ, хозяин стоял так близко, даже руку тянуть не надо – подними, чуть сожми пальцы, и хрупкие человеческие кости рассыплются в порошок. Он, Лех, мог убить Карела. Мог? Пожалуй, все-таки, не мог. И не то чтобы его что-то останавливало – даже мысли не возникло причинить вред человеку. Поправка – человеку, который не классифицирован как «террорист», то есть объект, подлежащий если не уничтожению, то обезвреживанию. Этих объектов и в цифровой, и в органической памяти Леха хранилось столько, что пересчитать не хватило бы пальцев ни на руках, ни на ногах; «Гром» следил за порядком во всем секторе, состоящем из четырех крупных планет и порядка десяти мелких, насчитывающих не более трехсот тысяч населения. И Карел к ним не относился ну вообще никак.       Лех глубоко вздохнул. Потом еще раз, проверяя, как движутся почти сросшиеся кости. И полез в инфранет – нужно же узнать, что это за таинственные пуговицы и зачем их пришивают.       Про пуговицы Лех так и не выяснил, увлекся другой информацией. В энциклопедии, подсказанной Ингой, нашлись сведения как надо здороваться, с какой стороны заходить в вагон общественного транспорта, как делать вкусные бутерброды. Главы о том, как надо умываться и что делать в случае пожара он пропускал – это он знал и так, алгоритмы поведения были вшиты в блок базовых навыков. Особенно заинтересовал Леха раздел, посвященный определению склонности к той или иной профессии. Лех честно ответил на все тесты, но так и не понял, кем ему теперь быть.       Вечерний врачебный обход и удивительно вкусный ужин. А после ужина к Леху пришли. Две девушки, одна в больничном халате, вторая в уличной одежде с пакетом и букетиком ромашек. Первая поздоровалась и остановилась в дверях, вторая робко подошла к койке Леха.       - Здравствуйте! – выпалила она, отчаянно краснея.       - Здравствуйте, - Лех, было, привстал, но девушка сделала шажочек назад, и ему пришлось снова лечь. Посетительница сбивчиво продолжила:       - Я пришла вам спасибо сказать. Три года назад, на митинге вы меня из толпы выдернули, может быть, и не помните, у вас таких глупых как я, пачками, наверное, я потом приходила, искала, мне ваш хозяин сказал, что вы киборг, и не могли меня спасти, без приказа-то, я перепутала с кем-нибудь, но я лицо запомнила, а теперь узнала, что вы живой, вот, держите, это вам, в больницу всегда апельсины носят, спасибо вам большое, выздоравливайте…       Во время произнесения скороговорки девушка подходила все ближе, всунула в руки пакет, а в конце наклонилась, неловко поцеловала Леха в щеку, покраснела еще больше и пробкой вылетела за дверь. Так и стоящая возле двери подружка, глядя на ошарашенного киборга, воинственно вздернула подбородок и выскочила следом.       Лех растерянно потер то место, куда пришелся поцелуй. Он, конечно, помнил и тот митинг, где кто-то из политиков пришел объявить народу какое-то крайне непопулярное решение, и плотную тысячную толпу на чересчур маленькой для нее площади, и как они, киборги, работали там, не допуская смертельной давки, и хрупкую фигуру, зажатую между разгоряченными гневом телами. Помнил он и как сам не понимая, почему, шагнул к почти теряющей сознание девушке, на мгновение убрав щит, выдернул ее из стискивающей массы и буквально закинул на козырек магазина. Тогда это был первый самостоятельный его поступок. Не из окна втихаря поглядеть и не ветку местной красной сирени понюхать украдкой, а такой, заметь кто, и все. И Лех был бесконечно благодарен Карелу, который отмахнулся от пришедшей через пару дней девушки.       А теперь вот оно как, слава догнала своего героя, и так бывает. Лех прислушался к своим ощущениям - было неловко, но очень приятно. И еще примешивалось чувство гордости за хорошо сделанную работу.       С этим ощущением Лех и заснул.       Утром пришел Карел. Заскочил на пару минут, справился о самочувствии, отдал видеофон, объяснив, что в течение дня позвонит глава ОЗК и надо будет с ней пообщаться, мало ли что не хочется, надо, и ушел.       На утренний обход пришел врач. Долго осматривал, проверял диагностом, заставил двадцать раз присесть, снова слушал сердце, потом убрал диагност в карман:       - Поразительно, молодой человек! Можно выписывать, - и, наткнувшись на растерянный взгляд Леха, спохватился, - ах, да, вас же забрать должны. Значит, пока остаетесь здесь, как господин Склодовски придет, так с ним и пойдете. А пока укольчик примете, лишний не будет, совершенно волшебные укольчики.       Покорно подставившись под совершенно волшебный укольчик (полтора десятка витаминов) Лех улегся, поудобнее пристроив возмущающуюся ягодицу, поставил возле себя коробку рафинада, положил видеофон и приготовился ждать звонка. Параллельно с ожиданием он снова полез в инфранет, на этот раз выбрав объектом изучения инструкции к бытовым приборам, начиная от дверного замка и заканчивая стиральной машинкой. Где-то на кофеварке звонок и прозвучал.       Звонившая Кира Гибульская сразу взяла быка за рога:       - Имя? Возраст? Спецификация? Установленные программы? Стаж боевых действий? Стаж в «Громе»?       Выслушивая ответы, она косилась куда-то вбок и кивала головой, как будто их содержание совпадает с тем, что у нее написано.       - Я вижу, ты сейчас в больнице. Это тебя хозяин избил?       - Нет, - Лех даже не понял, как реагировать на такой нелепый вопрос.       - Он добрый?       - Нет, - Лех запнулся, подбирая слова, - скорее, правильный. Он вообще никогда меня не бил, зачем? Почти. Один раз по руке стукнул, чтобы я не лез куда не следует.       - А куда не следует? – Кира напряглась, как гончая, почуявшая след.       - Там провод был под током, я потянулся, хозяин меня стукнул. У него в зубах фонарик был, говорить не мог. И один раз по голове. Лестницей. Не специально.       Следующие вопросы были на знание бытовых действий – как сварить кофе, где в условиях квартиры помыть обувь. Ничего сложного, прочитанная энциклопедия сильно помогла.       Потом пошли вопросы типа «что нужно делать, если…», и этого «если» было слишком много. Если ты пришел на концерт, а твое место занято. Если ты с друзьями на пикнике, пошел дождь, и только у тебя есть зонт. Если ты разбираешь мину, и тот, кому ты полностью доверяешь, говорит, что она обезврежена. Один из вопросов ввел Леха в ступор почти на две минуты. Предварительно Кира поинтересовалась, есть ли у них на планете наземный транспорт и умеет ли Лех водить. После положительных ответов задала сам вопрос: «Ты едешь на автомобиле. Слева от тебя маленький ребенок, впереди женщина, справа старушка. Кого будешь давить?» Лех задумался. Посмотрел на Киру, словно желая понять, какого ответа она ждет. Подсказки, конечно же, не увидел, только жадное нетерпение. Лех еще подумал, а потом неуверенно сказал:       - При данных условиях задача не имеет решения.       - Почему? – Кира была удивлена.       - Потому что педаль тормоза не «кто», а «что», и к тому же, она отсутствует в перечислении условий.       Гибульская откинулась на спинку стула и потерла переносицу:       - Не могу понять. Ты либо очень хорошо притворяешься, либо в самом деле полностью готов к жизни в обществе.       - Кира, - Лех, наоборот, наклонился к вирт-окну, постаравшись придать себе самый задушевный тон, - мне девять лет. Все это время я не сидел в джунглях, а находился среди людей. Иногда мне совершенно нечем было заняться, только наблюдать за ними. Я много про вас знаю. И вот то, что сейчас происходит, случилось вовсе не по моему желанию, если бы все зависело от меня, я бы ничего не менял в своей жизни. Я знал, зачем я нужен, знал, где буду завтра. Может, оставим все как было?       - Ну уж нет! – Кира вскинулась норовистой лошадкой, - Переходим к определению профессиональной склонности.       Лех совсем приуныл. Последовавшие за тем вопросы были очень похожи на те, на которые он уже отвечал, и точно так же ничего не прояснили.       - Что же тебя может привлечь? Садоводство? Кулинария? Поэзия? Механика? Астронавигация?       Лех, отрицательно качавший головой, неожиданно сам для себя выдал:       - Я людей спасать хочу, - и, видя удивление Гибульской, виновато пожал плечами и добавил, - ну, или защищать, охранять там…       Кира, оглядев смущенного киборга, поинтересовалась:       - А почему именно так?       - Это то, что я умею делать хорошо. И потом, я понял, что мне это нравится, - Лех рассказал Кире про вчерашний визит.       - Нравится – это веский довод чтобы попробовать продолжить работу по данному профилю. Ладно, я посмотрю по вакансиям, где тебя согласятся принять и позвоню. Вероятно, потребуется от двух дней до недели. Ты больше ничего не хочешь мне сказать?       - До свидания, - Лех произнес стандартную формулировку окончания разговора, подумал и добавил, - мне было очень приятно познакомиться.       Глава ОЗК недоверчиво хмыкнула, тоже попрощалась и прервала звонок.       Лех устало обхватил ладонями гудящую голову – кажется, органический мозг еще никогда не работал с такой интенсивностью. Думать оказалось не только сложным, но еще и энергозатратным делом, цифра 46% и бурчание в желудке подсказали, что неплохо было бы энергозатраты восстановить. Вспомнив разрешение, данное врачом, Лех отправился на первый этаж потрошить холодильник.