Бэл

На следующий день Эдер отправился в Академию чуть раньше обычного. Лабораторные были важными, и он хотел спокойно дойти до аудитории, вместо того, чтобы заходить за минуту до начала. Пока он сидел и смотрел, как появляются всё новые студенты, в конце коридора показался Бэл. Как всегда, у него был безупречный внешний вид, идеально сидящая на нём форма Академии, чёрные стильные ботинки, аккуратно зачёсанные волосы, вежливая улыбка, царственная осанка, на запястье — дорогие часы, выполнявшие скорее функцию украшения, чем действительно практичной вещи. Носят же некоторые люди бессмысленные браслеты и цепочки только ради того, чтобы было приятно осознавать, что на тебе надето что-то, что бросается окружающим в глаза, но, когда Бэл подошёл ближе, Эдер не без удивления рассмотрел у него на глазах едва заметную интерактивную панель. Она выглядела как прозрачные солнечные очки с радужным покрытием, но ошибиться было невозможно. Фирму, которая выпускает такие игрушки, невесомые и почти неощутимые на лице, Антон тоже хорошо знал. Конечно, она стоила целое состояние. Ах, неужели бы Бэл позволил себе надеть на нос какую-то дешёвку! Антон покачал головой и скептически усмехнулся, напяливая свою простенькую панельку на глаза. В оставшееся время перед лабораторной ему хотелось что-нибудь почитать и не отвлекаться на раздражающе-идеального внешне Энлиля. С алгоритмизацией и программированием у Антона всё было в порядке — не зря он работал дольше всех в отделении у Алека, поэтому проблем с лабораторной не предвиделось. Двери аудитории распахнулись, и студенты начали заходить внутрь. Каждый должен был занять своё место за индивидуальным планшетом — огромной панелью с «3D»-визуализацией кода. За три часа, что длилась лабораторная, каждый из них должен был составить программу, отслеживающую изменения в некоей системе, чтобы потом проанализировать данные и спрогнозировать её дальнейшее развитие. Особым шиком было к концу лабораторной в дополнениях указать какое именно явление моделировал компьютер для студента, имея на руках лишь исходные математические данные, абстрактные, без указаний, что именно взято за основу. Экзаменационный компьютер мог «подсунуть» что угодно: начиная от данных метеостанции на какой-нибудь вышке в океане и заканчивая специфическими характеристиками абстрактной личности ИИ для построения прогноза её развития. Впрочем, лабораторная была эдакой «русской рулеткой», потому что среди студентов ходили слухи о том, что существует такой набор заданных параметров системы, чьё поведение нереально рассчитать и спрогнозировать. И этот вопрос ежегодно «скашивал» какого-нибудь бедолагу на зачёте. Тут дело было уже даже не в том, как хорошо студент умеет работать с алгоритмами и писать код. Поговаривали, что эту заведомо не имеющую ответа задачу запихнул в «программу контроля» один хакер, и вытравить её оттуда никак не выходит. К тому же, некоторые учёные умы, а с ними и профессора Академии, считали этот «неразрешимый вопрос» благом, которое стимулирует студентов к новым свершениям, и первый, кто задачу эту решит, будет: а) несомненно, гением; б) сделает одолжение всему человечеству и значительно продвинет науку вперёд. Антон гением себя не считал, а посему выдохнул с облегчением, когда увидел, что ему попались данные системы, больше всего подходящие под активность магнетара* лет за 200-300 тысяч до конечной фазы. Необходимо было составить программу, которая спрогнозировала бы его развитие, точный срок жизни, силу магнитного поля, визуализировала бы объект на основании математических данных на настоящий момент и выдала бы конечный результат — точный срок выброса от взрыва нейтронной звезды и его силу. Всю красоту построенной Антоном модели оценить было некому, точнее, некому его было похвалить за отличную работу, потому как все экзамены и работы, идущие в зачёт, принимала «Программа контроля» Академии, неизменно говорящая «спасибо» вне зависимости от того, сдал ты или нет. По аудитории постепенно начали загораться объёмные изображения различных систем, доставшихся тому или иному студенту, и тихий голос программы тут же объявлял результаты. Говорят, в древности студенты подглядывали в заранее заготовленные записки с правильными ответами, теперь же с «Программой контроля», которая следила за всеми через многочисленные сенсоры и учебные планшеты, проникая даже на индивидуальные интерактивные панели, молодые люди лишались такой возможности, да и правильный ответ складывался из самой непосредственной работы в реальном времени. Либо ты знаешь, что и как с этим делать, либо нет. Хотя, конечно, всегда был вариант «откупиться» не от машины, а от людей, которые для особо отстающих завышали тарифы на обучение до баснословных сумм. Эдер мельком глянул в сторону Энлиля. Принц со спокойным выражением лица стоял около своего учебного планшета, абсолютно пустого, и даже ухом не вёл. Видимо, это как раз был его вариант — заплатить по таксе и больше ни о чём не беспокоиться. Вряд ли он будет применять на практике полученные здесь знания, но если вдруг соберётся, то тогда произойдёт катастрофа вселенского масштаба. — Спасибо за работу, — послышался негромкий вежливый мужской голос, шедший от учебного планшета, как только Антон нажал всплывшую кнопку «завершить проект». — Результат… — голос задумался на мгновение, в течение которого «Программа контроля» осуществляла проверку его лабораторной, — …зачёт по предмету «Практическое применение основ алгоритмизации и программирования в прогнозировании развития систем». Хорошего вам дня, господин Эдер. И тут же вся его красивая визуализация магнетара погасла, словно никогда её и не было. В воздухе над отключившимся планшетом лишь остались парить несколько остаточных световых точек. Наверное, так себя чувствуют монахи, собирая мандалу из цветного песка дни и ночи напролёт, чтобы потом разрушить её за минуту. Эдер взял сумку и вышел из аудитории. Сегодня ему нужно ещё зайти в банк. Ему пришло сообщение с просьбой явиться в отделение лично. Это было странно, потому что последний раз лично он присутствовал в филиале этого заведения, когда открывал счёт лет так десять назад. Когда он уже спускался по парадной лестнице, ведущей к выходу из Академии, его окликнул знакомый голос: — Антон, подожди. Эдер обернулся и увидел, что за ним следом спускается Энлиль. Похоже, принцу пришлось даже слегка пробежаться, чтобы нагнать его у выхода. Об этом свидетельствовали слегка растрепавшиеся волосы, отделившиеся от его идеальной причёски. Юноша вопросительно взглянул на принца. — Не хочешь пообедать? — Энлиль одарил его своей вежливой улыбкой, которую он «носил» всегда в Академии, но Антон прекрасно помнил, как она изменялась, стоило ему переступить порог своей виллы, становясь надменной. — К сожалению, у меня дела, — ответил Антон правду. Перед работой он намеревался всё-таки выяснить, что от него хотел служащий банка. — У меня есть к тебе одно предложение, — будто не замечая его холодного тона, продолжил Бэл. — Не знаешь, как управиться со своей новой игрушкой? — саркастически заметил Антон, кивнув на новую интерактивную панель, надвинутую на глаза Бэла. — А, это… — всё так же обезоруживающе улыбаясь, уточнил принц, постучав ногтем по пластику на переносице: — Нет, с этим я разобрался. «Основы алгоритмизации»… — Что «Основы алгоритмизации»? — непонимающе заморгал парень. — Я хочу, чтобы ты подтянул меня по этому предмету. Антон издал нервный смешок, но Энлиля это совершенно не смутило. — Я, конечно, понимаю твой скепсис, но я серьёзно. Всё это не бесплатно, конечно. Скажем, десять тысяч за три академических часа. — На кой чёрт тебе это, Бэл? — усмехнулся в ответ Эдер, с любопытством глядя на принца и пытаясь понять, в чём подвох. — Мы ж уже всё сдали. — О, ты ошибаешься, Авиил, — на автомате назвал его по-своему Энлиль, — это ты всё сдал, а я провалил лабораторную, — признался он, как ни в чём не бывало, будто речь шла о какой-то ерунде. — Ну, так выкупи проходной балл по этому предмету! В чём проблема-то? — с лёгким раздражением отозвался Антон, намереваясь уже уйти, но, к его удивлению, Бэл поймал его за руку. — Я посчитал, что мне выгоднее нанять репетитора, чем выкупать баллы, к тому же, ты обойдёшься дешевле преподавателя, которого предоставляет Академия. И ты сможешь уделять больше времени моему обучению. Антон стряхнул с себя руку Бэла, ничего не ответив, и покачал головой, поражаясь бесцеремонности принца. Он просто не видел смысла ничего отвечать на подобные заявления. Самомнение Бэла простиралось воистину от преисподней до небес, как и его бестактность, и уже никакая отрепетированная вежливая улыбка не могла сгладить впечатления от его слов. Студент не верил, что Энлиль не понимает, как унизительно звучит его предложение, и считал, что чужеземец делает это нарочно. Но зачем? По сути, Бэл предлагал служить ему за деньги. Вся разница тогда между вардумами принца и гражданином Содружества будет состоять лишь в том, что студента Бэл-Энлиль-Уцур покупать будет на время, так сказать, брать в аренду за отдельную плату, и не так дорого, как баллы или официального преподавателя. Ассоциация с дешёвой шлюхой не вовремя пришла в голову Антону, окончательно испортив бывшее до этого хорошим настроение. Похоже, Бэл и впрямь считал, что всё вокруг меряется лишь деньгами, а гордость бывает лишь у тех, у кого есть власть и неограниченные ресурсы. Антон уже почти вставил наушники, когда услышал, как Энлиль прокричал ему вслед: — Можешь сейчас не отвечать. Подумай как следует. Антон! Эй! Предложение остаётся в силе до конца недели! Эй, Эдер! Но юноша уже включил свою любимую музыку и быстро удалялся вверх по улице. Бэл постоял ещё немного, огляделся по сторонам на предмет того, не было ли свидетелей их разговора, а затем пошёл к своей машине, весело пискнувшей, снявшись с сигнализации. Кто-то звонил ему на смартфон. — Говори, Кинум-Вардум, — без приветствий ответил Бэл, усаживаясь за руль и включая двигатель. Звонок автоматически переключился на громкую связь в салоне. Машина начала набирать скорость, покидая извилистые улочки академгородка, и Энлиль уверенно вывел её на автобан. — Я сделал, как ты сказал, Данн-Ум-Руби, — послышался голос Заку. — Рассказал ему про Нинлиль? — безучастно поинтересовался Бэл, перестраиваясь в потоке. — Да, ещё вчера… когда был у него. Бэл на мгновение нахмурился. — Что-то не припомню, чтобы ты мне вчера сообщил, что был у него. — Я забыл, — солгал Лугаль. Он и сам толком не знал, почему сразу не доложил об этом Бэлу. Возможно, подсознательно Заку чувствовал то, что ещё толком не понял даже сам Бэл. — Кажется, я понял, — саркастически улыбнувшись, хотя его никто не мог видеть в машине, сказал Энлиль, — ты всё лелеешь надежду затащить Авиила в постель. — У него необычная внешность, — ровным голосом ответил Заку, тщательно следивший за тем, чтобы лишние эмоции не отобразились в его фразе. Это крайне нежелательно, учитывая, что он говорит с Бэлом. — Вот только не надо! — почему-то начал раздражаться Энлиль. — Заурядная внешность, как у любого другого человека из Содружества. Ты тут можешь себе за бесценок купить с десяток шлюх с такой же светлой кожей и ясными глазами. — Ты тоже, — парировал Заку, не удержавшись. — Не дерзи мне, раб! — Энлиль на мгновение потерял контроль, и машина резко вильнула. Этим замечанием Заку его взбесил. Дворецкий намекал на то, что Бэл лицемерит ничуть не меньше, чем он сам, когда речь заходит об Антоне. — Прости, Данн-Ум-Руби, — быстро исправился Лугаль. — Так что, на сей раз ты уложил его? — делано равнодушно поинтересовался принц. — Он не захотел, — мрачно отозвался Заку-Умум, и Бэл рассмеялся так радостно, словно ребёнок, которому показали какой-то затейливый фокус на арене. — С ума сойти! Мой главный соблазнитель при дворе не может уломать какого-то безродного мальчишку! Может, ты уже староват для таких дел? Или он девиц предпочитает? — и Энлиль снова зашёлся в хохоте. Всё это ему казалось забавным, но скорее всего, Бэл просто испытал облегчение от того, что Антон не стал так легко поддаваться его вардуму. — Дело не в возрасте, — огрызнулся Заку, — он передумал в самый последний момент. Видимо, Авиил не сторонник случайного секса, но я знаю, что он реагирует на меня похлеще, чем на любую девицу. У твоего студента стояло так, что он чуть из штанов не выскакивал! Так что, ты уж не увлекайся так сильно моим уничижением, Бэл! — Опять дерзишь! — прорычал в ответ принц. Почему-то его изрядно напрягали эти «комментарии» о том, что Антон всё-таки хотел лугаля. Бэл услышал, как Заку тихо рассмеялся. — Если ты хочешь оставить его себе, одно только твоё слово, Бэл-Энлиль… Ты же знаешь, — поддразнил его дворецкий. — Соображай, что говоришь, вардум! — отрезал принц. — Я не собираюсь опускаться до твоего уровня! — Конечно, Данн-Ум-Руби, именно поэтому у тебя столь странные просьбы относительно чужака, — Заку намекал на то задание, которое дал ему накануне Энлиль. Тут Заку сработал идеально. Теперь, что бы ни случилось, можно будет убедить Антона, что это жена Бэла усложняет ему жизнь. — Не стоит меня дразнить, Кинум-Вардум, и казаться глупее, чем ты есть на самом деле, — предупредил принц. — Мне нужно, чтобы он работал на меня, а не под тебя подстилался. — Я понял тебя, Бэл-Энлиль, — отозвался Лугаль после короткой паузы. — Может, утроим спарринг, когда приедешь? — Непременно! — процедил Бэл. — И я надеру твою нергалову задницу, Кинум-Вардум! — Я не вардум, — машинально отозвался дворецкий. — Вот и проверим… Скоро буду! — и принц вырубил связь. Похоже, Заку-Умум разгадал его секрет. Дворецкий знал правду, в которой Бэл не готов был признаться даже самому себе — принц на самом деле бешено ревновал Антона к собственному рабу, не смея даже коснуться чужака без последствий для них обоих. Энлиль тщательно это скрывал за маской равнодушия, но уже не первый раз с болезненным любопытством спрашивал, удалось ли Заку затащить чужака в постель. Как ни парадоксально, свободой спать с кем угодно обладал его личный Кинум-Вардум, но не он сам. Самим по себе прикосновениям Антона никто не придавал бы особого значения, так как его тело не было собственностью государства или заложником традиции, чего не скажешь о Бэле. Даже у Заку-Умума в этом смысле прав было больше, чем у принца. Лугаль мог запросто соблазнить Эдера без последствий, но чужак понадобился не ему. Отец Бэла, великий Набу, сказал бы, что Антон — экзотическое приключение, очередная прихоть принца. И Бэл сам не знает, чего в действительности хочет: то ли завести в Нью-Амстере друга, то ли ещё одного раба. Возможно, поначалу Бэл действительно ничего от Эдера не хотел, но потом… Потом он взглянул на него иначе в том самом убогом уличном кафе, а может и раньше, когда Антон схватил его за руку и оттащил на лестницу, потому что устыдился того, что Бэл ему кланяется. Знал бы он, какая в реальности пропасть между ними и что в его присутствии Эдеру, наверное, вообще положено лежать лицом вниз, что бы он сказал тогда? Стало бы ему неловко? В любом случае, итогом стало то, что Энлиль с ним решил немного поиграть. И это было началом игры. Что же, вот Бэл и посмотрит, за кем останется первый раунд.

* * *

Эдер моргал, перечитывая снова и снова постановление полиции Нью-Амстера, будто мог найти там для себя что-то новое. Антон сидел так уже минут десять. — Господин Эдер, — негромко позвал его служащий, отвлекая от этого занятия, — мне очень жаль. Мужчина средних лет действительно с сочувствием смотрел на него, будто и впрямь ему было жаль. На бейджике бежали надписи о том, какую должность при банке он занимает, его полное имя и ещё какие-то данные. — Неужели нельзя ничего сделать? — поднял он глаза на служащего, и тот страдальчески помотал головой из стороны в сторону. — До выяснения обстоятельств дела — ничего. — Но это же какая-то ерунда. Это мой личный счёт! — возмутился Антон. — Если они подозревают, что я, предположим, «украл» у Фонда Развития эту чёртову стипендию, то какое это отношение имеет к моим собственным деньгам на счёте?! — Ну, — неопределённо протянул служащий, — вы же знаете, хакеры могут что угодно! Простите, господин Эдер, я не имел в виду вас. Ничего такого. Я уверен, что в ходе расследования всё выяснится, и вы вернёте доверие банка. Антон с сомнением посмотрел на служащего, всё так же картинно «сочувствующего». «Доверие банка»!!! Вот как они называют заморозку его счёта. Из-за какой-то дурацкой ошибки в системе он лишился абсолютно всех своих денег, возможно, кроме тех нескольких тысяч наличных, оставшихся у него от Бэла. — Я всегда в это время получал стипендию от Фонда, и никогда никаких вопросов не возникало! Мне необходимо оплатить обучение в Академии, а вы фактически крадёте честно заработанные мною средства! Зарплату от работы, сбережения, да всё! — в сердцах вспылил Антон, треснув кулаком по стойке, у которой сидел. Служащий вздрогнул, а голос охранной системы тут же сообщил: «Предупреждение службы безопасности: вероятная агрессия по отношению к сотруднику со стороны клиента. Просьба воздержаться от неконтролируемого проявления эмоций на территории международного банка». — Всё в порядке, — отозвался служащий на заявление ИИ здания, а потом обратился к Антону: — Я прекрасно вас понимаю, господин Эдер, но и вы меня поймите! Я лишь рядовой работник банка, и такие решения принимаю не я. Мой вам совет, не как служащего, а как друга — обратитесь в Полицейское Управление лично, хотя вряд ли это ускорит процесс. Повторюсь, даже в этом случае ни сегодня, ни завтра, ни даже неделю спустя вы не сможете воспользоваться вашим счётом! Фонд Развития не относится к юрисдикции Нью-Амстера, и пока они проведут у себя внутреннее расследование, пройдёт очень много времени. Постарайтесь найти другой способ оплатить обучение, потому что, боюсь, в этой ситуации мы даже не можем выдать вам кредит, сами понимаете… и никто в Нью-Амстере. Это вопрос международного сотрудничества и этики. Больше мне нечего добавить. —Ясно, — процедил сквозь зубы Антон, вставая. Этика, значит! Так ему мягко намекнули, что не стоит трепыхаться. — Хорошего дня! — словно издеваясь, сказал служащий, провожая Эдера взглядом. Как только за студентом закрылась дверь, он отправил через интерактивную панель отчёт и запись разговора с ним в Полицейское Управление Нью-Амстера. Антон еле добрался до скамьи на круглой площади, находившейся неподалёку от здания Международного Банка. Здесь в тени невысоких деревьев он сидел и размерено дышал, переводя дух. Антон был в полной заднице. Он в жизни не думал, что с ним может произойти нечто подобное, и до конца не осознавал произошедшего, пока двери банка за ним не сомкнулись с тихим шипением. И вот тогда на него разом навалилось отчаяние и иррациональный страх. Конечно, он мог пойти в Полицию, долго спорить, чего-то требовать. Возможно, даже угрожать судом, но служащий был прав — это не вернёт ему деньги в ближайшее время. А они нужны были сейчас, немедленно, что называется «вчера». Пока все платили наперёд, Антон отдавал долги за предыдущие месяцы учёбы, потому что сам на неё зарабатывал, как мог. И стипендия от Фонда Развития была существенным подспорьем в этом нелёгком деле, но теперь… Его могут выставить в два счёта, стоит просрочить выплату долга. Возможно, на работе ему дадут временный займ. Надо было поговорить с Алеком. Вдруг он как-то поможет. Пока что это была единственная здравая мысль в его голове. Комната в общежитии оплачена наперёд, но это мало спасало ситуацию, потому что, как только он потеряет место в Академии, его автоматически попросят освободить жильё — желающих недорого отдавать за проживание на территории самого учебного заведения было предостаточно. Так что, даже чисто теоретически, если он откажется пока от обучения в следующем триместре, ему будет просто-напросто негде жить. Съёмные квартиры в Нью-Амстере были слишком дорогим удовольствием, чтобы человек, желающий разобраться с долгами по учёбе, мог себе их позволить. Итак, первоочередной задачей было каким-то волшебным образом продержаться до каникул и найти способ оплатить хотя бы частично долг, чтобы на следующий учебный год его не попросили, а там, глядишь, и расследование продвинется. Хотя подсознательно Антон понимал, что на это не следует рассчитывать. Вряд ли, если они собираются проверять весь Фонд, как намекнул ему служащий, они управятся за жалкие полгода. Это могло тянуться бесконечно. Интересно, только он пострадал со своей стипендией или был ещё кто-то? Если это не носило массовый характер, а касалось капли в море — его несчастных выплат за особые успехи, то, возможно, это последний раз, когда Фонд оплачивал ему учёбу. Из-за одного жалкого студента, подозреваемого в хакерстве, никто особо не будет спешить разбираться. — Отойдите за линию! — Что? — не понял Эдер, вынимая наушник. Он сразу не расслышал охранника, и тот с раздражением сам подошёл к нему и буквально вытолкал его за рамку. Антон растерянно хлопал глазами, не понимая, что тот от него хочет. — Ваш пропуск недействителен. Отойдите за линию, иначе мне придётся применить силу. Тот самый иррациональный страх, который Эдер испытывал накануне, покидая здание банка, с новой силой поднял свою уродливую голову где-то в самой глубине его души. Все его планы рассыпались как карточный домик. — Я тут работаю! — растеряно оправдывался Антон. — Я вчера здесь был, и с пропуском всё было в порядке! — Послушайте! — раздражённо отозвался охранник. — Вчера работали, а сегодня, судя по данным сканера, нет. Разбирайтесь со своим начальством, а не со мной, и отойдите с прохода. Вы мешаете. Эдер постоял ещё с полминуты за линией, за которую его не пропускал охранник, но увидев, что подтягиваются ещё люди в форме, человек так пять, он развернулся и зашагал прочь. Через мессенджер, которым иногда он пользовался, Антон начал набирать Алека. Программа шифровала сигнал и искажала голос. На всякий случай Антон решил, что благоразумнее будет связаться со своим админом таким способом. Системный администратор его сектора долго не отвечал, потом он услышал недовольный голос Алека, немного хриплый и, как обычно, раздражённый, что его отвлекают во время работы. — Да! — Алек, что происходит? — не объясняя даже, кто говорит, спросил его в лоб Антон. Алек не идиот, сразу догадается. Но админ почему-то молчал. — Сектор и номер оператора, пожалуйста. — «Восьмой», сектор D, участок четыреста пятнадцатый, не валяй дурака! — Я же вас предупреждал о том, что могут возникнуть проблемы с этим сервером, — неопределённо ответил админ. — Мне некогда разбираться. У меня сейчас люди. Я свяжусь с вами позже, — и Алек вырубил связь. По интерактивной панели поползли полосы пустого эфира. Антон медленно убрал её с глаз и понял, что дерьмо, в которое он вляпался, было гораздо серьёзнее, чем он сперва думал. Админ отвечал ему так, потому что у него сидели посторонние, при которых он старательно скрывал, что говорит именно с Антоном. Никаких доказательств того, что все эти обстоятельства не случайны, у Эдера не было, но он нутром чуял, что дела обстоят именно так. Противное ощущение того, что за ним кто-то следит, защекотало спину между лопаток, и юноша резко обернулся. Улица, по которой он спешил домой, была пуста. И почему он решил, что за ним именно идут? Следить могли откуда угодно. Вокруг полно зданий с занавешенными окнами и невысокими крышами. Ощущение теперь переместилось на лицо, и Антон, медленно возвращая панель на место, поднял ворот куртки и заставил себя повернуться спиной к невидимому соглядатаю, чтобы двинуться в том же направлении, в котором шёл прежде. Если бы его хотели арестовать, его бы давно арестовали, а может, у него всего лишь сильно разыгралось воображение! Эдер шёл в сторону общежития, потому что понятия не имел, куда ему ещё идти. Нужно было всё обдумать и дождаться звонка от Алека. Возможно, он сможет внести хоть какую-то ясность. Он же предупреждал. Теперь Антон был уверен, что все эти события не совпадения, но он в жизни бы не подумал, что всё настолько серьёзно. Неужели это простая ошибка следствия? В любом случае, чем бы это ни было, он всё равно чувствовал себя так же хреново, как тогда, когда сумасшедший папаша той девицы в пубертате остался с ним наедине и угрожал ему, а потом… Мысли скатились совершенно не в ту степь. Эдер почему-то вспомнил Заку, а вместе с ним и утреннее предложение Бэла. Нет, это последний человек, к которому он пойдёт. Нужно было попытаться решить проблему иначе. Через несколько часов бесцельного интернет-сёрфинга, который не принёс ничего, кроме головной боли, Эдеру отправил сообщение Алек. Антон и так догадывался, что там будет. Он лишился работы. Об этом админ узнал только утром, а официальной причиной указали некомпетентность его — Антона, хотя он был лучшим работником их сектора и дольше всех там продержался. Скорее всего, если б админ ушёл на повышение или уволился, на его место сразу бы, не раздумывая, взяли Эдера, а сейчас они заявляли о его некомпетентности. Конечно, Алек писал, что понимает, что это полная чушь, и ещё раз посоветовал ему чуть ли не убираться с планеты, потому что он по своим каналам узнал, что на Антона пытаются повесить какой-то хакерский взлом, и дело шито белыми нитками, но никого это не волнует. Стоило полиции предъявить данные о том, что Антон — подозреваемый, как Серверное Отделение тут же перестраховалось и решило от него избавиться. Ещё бы — такой скандал, с данными, которые поступают почти из нескольких миров, работает хакер, способный в любой момент использовать всё это против Содружества и подорвать авторитет компании. Антону не впервой было отмахиваться от беспочвенных обвинений, когда на него обрушивались всей мощью сильные мира сего, но никогда прежде не было так трудно что-либо изменить. Неужели единственный выход — это отъезд? В итоге, Эдер решил, что здесь он ничего не сможет изменить и ему стоит взять академический отпуск и вернуться в свой мир, разобраться со всеми обвинениями и попытаться наладить учёбу заново. Ведь в ней был смысл его жизни, в том, чтобы получить это чёртово первоклассное образование и потом такую же работу. Он не будет вечно оператором в подземелье, муравьём, дохнущим на благо Содружества под десятками этажей, наполненных такими же, как он, отчаявшимися молодыми людьми! Его жизнь не должна была пройти мимо, как у отца. К концу следующей недели бесплодных поисков, где бы его могли принять хотя бы на самую низкооплачиваемую работу, начали раздаваться звонки из Академии. Его вежливо просили погасить долг и внести предоплату за следующий триместр, а также напоминали, что скоро подходит к концу срок аренды комнаты в общежитии. Разговоры Эдера ни с деканом, ни с ректором ни к чему не привели. Последний вообще отказался с ним иметь дело, и в течение часа Антон выслушивал унизительные наставления от его зама о том, что Академия не может оставить за ним место без предоплаты, как прежде. Зам намекал, что они в курсе того, что Антон проходит по делу о хакерстве. На возражения о том, что с ним ни разу не связались из полиции, никто ему обвинений не предъявлял и вообще, вина должна быть доказана в суде, и как же презумпция невиновности, заместитель противно улыбнулся и ответил, что они всё понимают, но, как человек честный, Эдер может уплатить вперёд и тем самым доказать свою благонадёжность. Выйдя из кабинета, Антон дошёл до туалета, умыл лицо холодной водой, поднял глаза и увидел себя в старинном зеркале, которыми были оборудованы местные ванные комнаты в качестве эдакой «фишки»: помесь «высоких технологий», типа сенсорных кранов, и антикварных предметов декора. Наверное, таким образом демонстрировалось то, что «дворец знаний» — заведение прогрессивное, но имеет, в то же время, свои традиции и историю, а не «не пойми откуда взялся». На Эдера смотрел измученный молодой человек, худой, с запавшими глазами и отросшими до середины скул волосами, свисающими точно сосульки. Волосы были тёмно-каштановыми на концах и то ли русыми, то ли рыжими у самой головы. «Не мешало бы постричься», — подумал Антон, а ещё пора было покупать обратный билет. Тех денег, что он получил от Бэла, на это хватит. Тут он уже ничего не сможет сделать. На интерактивной панели заказа билета мигало сообщение: «Сожалеем, господин Эдер, обратитесь в Службу Контроля. В связи с проблемами, не зависящими от перевозчика, ваш выезд за пределы Нью-Амстера невозможен». Он сорвал панель с лица и отшвырнул в сторону. — Чёрт! Чёрт! Чёрт! Грёбаная херь! Суки! — Антон стоял и лупил кулаками в стену, пока не сбил костяшки в кровь. Он продолжал это делать, даже когда мимо начали проходить люди, которые косились на него, как на ненормального. На стене начали оставаться мелкие бурые пятна, и Антон остановился. Немного придя в себя, Эдер понял, что испачкался в собственной крови, которая проступила на руках, и только теперь он почувствовал боль. — Чёрт… — глухо пробормотал он, доставая из валявшегося у ног рюкзака бумажные салфетки и кое-как обматывая ими кулаки. Потом он поискал глазами по полу свою интерактивную панель, поднял её, сунул в карман и поплёлся в общежитие. Он выпил всё пиво, что оставалось в холодильнике, и завалился спать, не раздеваясь. Шла вторая неделя с тех пор, как начался этот бардак в его жизни, и Антон сдался. Он сел на кровати, разбитый, с опухшими руками и с трудом набрал номер, который в жизни бы не стал набирать, если бы не обстоятельства. — Привет, — хрипло проговорил Эдер, прикуривая сигарету. — Ты что-то хотел? — поинтересовался голос, с неуловимой ноткой надменности и издёвки, но Антон списал это на воображение или… в общем, ему было плевать сейчас на тон Бэла. Не до игр. — Ты работу предлагал… — Срок вышел ещё неделю назад, Антон. Две недели прошло, а если я уже кого-то нашёл? Я думал, тебя это не интересует, — и Энлиль не без удовольствия услышал, как на том конце Эдер выругался. — Обстоятельства изменились, — процедил Антон сквозь зубы. — Это была твоя идея, так что хватит уже подкалывать меня. Нужен я тебе или нет?! Бэл расплылся в довольной улыбке, больше похожей на оскал, чего, конечно, Антон не мог видеть. — Несомненно, — мягко ответил он. — Нужен. А, позволь спросить, Антон, что за обстоятельства? — Да так, — нехотя отозвался юноша, — кое-какие проблемы. — Может, я могу чем-то помочь? — всё ещё улыбаясь, поинтересовался Энлиль невинно. — Ты мне поможешь, дав работу, — устало проговорил Антон, затягиваясь и откидываясь назад на диване, — пока! — Увидимся, — ответил Энлиль и нажал отбой. Он был у себя на вилле, когда позвонил Эдер. Вообще принц был удивлён, почему он не сделал этого раньше. Ведь по его подсчётам, из общежития Антона должны были попросить уйти уже завтра. Принц заметил, как за ним наблюдает Заку, и раздражённо спросил: — Что ты так на меня уставился?! — Это твой излюбленный приём, да, Бэл? — Какой? — делано удивился принц, вскинув бровь. — Загонять дичь, словно на охоте, пока добыча с благодарностью сама не прыгнет тебе в руки? — выражения лица лугаля было не разобрать. — Это делаю не я, а ты, Заку. Ты загоняешь дичь! — усмехнулся принц. — Запомни это как следует на случай, если тебя вдруг начнёт мучить совесть. — Я лишь выполняю твою волю, — парировал лугаль. — И с каких же это пор? — усмехнулся принц. — А я-то думал, ты мне не вардум вовсе. Заку с мрачным видом отвернулся. Он всегда считал, что душу принцу создал сам Нергал, бог Преисподней, иначе откуда в ней столько коварства и яда. Стальные когти Двадцатой династии Урука сжимались не на одной шее в Аккаде. Представители этого рода держали всех вокруг за горло, и его самого в том числе. И вот теперь эти когти постепенно смыкались на хрупкой шее чужака, столь непривычной к отсутствию свободы. И если Заку-Умум хотя бы понимал, что с ним происходит, когда его отца, поднявшего мятеж, убили, а его самого взяли в плен и обратили в раба, то Авиил не имел об этом ни малейшего представления. Впервые в жизни лугалю было жаль очередного бедолагу, попавшегося в ловушку Бэл-Энлиля. Принц с такой лёгкостью мог сломать простому человеку жизнь, что делалось страшно. В Аккаде это было в порядке вещей — взять свободного в постель, а на утро убрать, чтобы он не порочил имя Бэла, или взять сына Лугаля, без пяти минут царя, и превратить в раба. Их мир «выдерживал» подобные нравы, но не мир Эдера. Эдер свято верил в свободу. Вот только Энлиль имел власть настолько безграничную, что она распространялась даже за пределы его владений, и любую свободу делала лишь временной условностью. _______________________ * Магнета́р или магнита́р — нейтронная звезда, обладающая исключительно сильным магнитным полем (до 1011 Тл). Теоретически существование магнетаров было предсказано в 1992 году, а первое свидетельство их реального существования получено в 1998 году при наблюдении мощной вспышки гамма- и рентгеновского излучения от источника SGR 1900+14 в созвездии Орла. Время жизни магнетаров составляет около 1 млн лет. У магнетаров сильнейшее магнитное поле во Вселенной. 27 декабря 2004 года был зафиксирован всплеск гамма-лучей, прибывших в нашу солнечную систему от SGR 1806-20. Взрыв был настолько мощным, что воздействовал на атмосферу Земли на расстоянии свыше 50 000 световых лет.