Бэл

Антон окинул на прощанье взглядом своё жилище. Комнатёнка, конечно, не была шикарной, зато навевала воспоминания о том, как он впервые переступил порог Академии. Тогда ему казалось, что комната у него просто огромная, и её окно выходит на Рай, никак не меньше. Мистический сосед, который то появлялся, то исчезал, был прекрасным дополнением к новому жилью. Теперь же Антон не питал иллюзий по поводу того, как выглядят все общежития — точно дешёвые мотели. Зато конкретно этот «мотель» был в минуте ходьбы от учебного корпуса. Соседу, приходившему раз в месяц, он написал ещё утром, сообщив, что теперь ему, увы, придётся делить комнату с кем-нибудь ещё, так как Эдера выселяют. Ответ пришёл во второй половине дня, что для него было равносильно понятию «почти сразу же ответил» — парень писал, что очень сожалеет, что так случилось. С Эдером они неплохо уживались вместе и уже выработали свою схему сосуществования на одной территории — Эдер перед администрацией делает вид, что сосед тут живёт постоянно, а он вовремя проплачивает место. Что характерно, у Антона ни разу с ним не было конфликта. Он никогда не трогал вещей соседа и оставлял их там, где тот бросил. В ответ сосед помогал ему делать генеральную уборку в те редкие дни, когда он оставался в общежитии. Обычно его визиты приходились на те дни, когда его девушка, у которой он жил, уезжала из Нью-Амстера. Друзей в Нью-Амстере у Антона особо не было, и сейчас он отчаянно завидовал соседу, который умудрился подцепить себе пассию в этом мире. Когда остро встал вопрос о переезде, Эдер не очень понимал, что ему делать. Он по привычке набрал в чате Алека. По закрытому каналу они переписывались где-то минут пятнадцать, и Антон без задней мысли рассказал, что его до кучи выселяют, будто долгов в банке и увольнения с работы было ему мало. Он всегда неплохо ладил с админом, но не ожидал, что Алек настолько проникнется его ситуацией, что предложит свой вариант решения проблемы. Когда началась вся эта ерунда, выяснилось, что админ — единственный человек на всей чёртовой планете, кто по-настоящему предложил ему помощь. Бэл в связи с этими происшествиями в его памяти не всплыл. Ни разу его мысли не «свернули» в сторону принца. Юноша спустился на первый этаж и вернул ключ-карту в администрацию. Работник проводил его скучающим взглядом, бросив на прощанье вежливое: «Всего доброго, мистер Эдер», — и тут же забыл о нём. Единственное, чего смог добиться Эдер у руководства Академии— это оформления академического отпуска на оставшиеся до конца учебного года три месяца, а потом должен был вернуть долги и заплатить вперёд за следующие полгода, либо катиться на все четыре стороны. Проблема была в том, что «катиться на все четыре стороны» было не вариантом, потому что даже в этом случае он останется должным Академии и будет вынужден выплачивать астрономические проценты за просроченные платежи. Антон до сих пор не понимал, как такое могло произойти. Всего за один день он потерял практически всё. Теперь речь шла уже не о том, чтобы доучиться, а о том, чтобы его досье не было окончательно испорчено, и его не привлекли к суду. Он немного попетлял по тесным улочкам Нью-Амстера и, наконец, добрался до знакомого кафе. Был уже вечер — на улице становилось прохладно. Потерявшее яркость солнце клонилось к горизонту, и крыши вокруг приобретали бронзовый оттенок. Редкие порывы ветра поднимали в воздух городскую пыль и кружили её под ногами. — Привет, Антон! — радостно поздоровалась с ним официантка, стоило ему подойти к «Смарту». — Привет, Дана. Слушай, меня никто не искал? — Внутри, — многозначительно подмигнула ему девушка и кивнула в сторону помещения, где умещалась пара столов во дворике, отгороженном от уличной территории кафе невысоким заборчиком. — Такой дядя сидит. Закачаешься! — наигранным шёпотом сообщила она. Никакого настоящего «внутри» у кафе «Смарт» не было, разве что кухня с пристроенным баром, чья стойка тоже выходила на улицу. Наверное, такое уличное кафе хорошо бы смотрелось на фоне океана, в каком-нибудь мире, утопающем в летнем зное экватора. А здесь посетителям приходилось кутаться в куртки и предоставленные заведением пледы. Эдер поблагодарил официантку и протиснулся между столами. Свободных мест в «Смарте» под вечер практически не было. Везде сидели компании студентов по трое-четверо человек, распивая пиво, горячий глинтвейн и прочие напитки, громко перекрикивая друг друга. Здесь бурлила юная весёлая жизнь, не обременённая ничем, кроме обыденных ежедневных походов по учебным заведениям. Профессора и респектабельные жители Нью-Амстера по таким местам не ходили, хотя и могли что-то перехватить по дороге, проходя мимо. Например, взять кофе в стакане или бургер. Наверное, поэтому Алек, который на студента не смахивал, произвёл такое впечатление на Дану. Мужчина в сером свитере с высоким горлом и светло-голубых джинсах помахал ему рукой, и Антон уверенно двинулся к его столику, стоявшему в самом конце огороженной площадки. Он с трудом узнал Алека, потому что на работе админ выглядел не так. — Еле узнал тебя без твоей затасканной толстовки и стилуса за ухом, — пошутил Эдер, отодвигая стул. — Ты сегодня прям супермодель. — Посмотрите на этого засранца, издевается, — усмехнулся Алек, протягивая ладонь для рукопожатия. — Дана, подкинь пивка ещё, — через плечо крикнул в сторону бара сисадмин, одаривая её улыбкой. — Что, ты тоже тут частый гость? — удивился Антон. — А ты сомневался? Знаешь, тут через полкилометра начинаются какие-то респектабельные забегаловки, там чашка кофе стоит, как день моей работы. — Хочешь туда сходить? — поинтересовался Эдер. — Только если ты угостишь, — расплылся в улыбке Алек. — Ты ж теперь у нас богач. Говорят, банк ограбил. — И кто говорит? — Ну, знаешь, такие высокие ребята в чёрном, которые трясли меня сегодня часа два на работе и совали свой поганый нос в разные неприличные места в моём боксе. Дана принесла несколько банок пива и поставила перед ними, улыбнувшись во все тридцать два зуба. Впервые за последние две недели Антон почувствовал себя лучше. Студент кивком поблагодарил её и открыл банку. — Ну… — протянул он, — допустим, не банк, а Фонд Развития. И, чтобы ты знал, я его хакнул и стипендию сам себе выписал. И вот меня настигло «правосудие»! Алек лишь поднял брови и покачал головой, отпивая из своей тары. — А я сижу у себя в секторе и не знаю, что у меня на участке такие гении зазря пропадают. Признайся ты раньше, глядишь, выпотрошили бы этот городишко заодно, — он улыбнулся и отсалютовал банкой. — Ладно, Антон. Смех смехом, но скажи, пожалуйста, что это за дерьмо, в которое ты вляпался? — Без понятия, Алек! — покачал головой Эдер. — За последние две проклятые недели я думал над этим уже миллион раз и никак не врубаюсь, что за хрень творится. Я в полной жопе. Похоже, меня хотят реально подставить. Я даже не могу из мира выйти! Так бы я давно вернулся к себе. Алек присвистнул. — И как они это мотивируют? — Да никак, — зло выпалил Антон, откидываясь на спинку стула, — странная херня происходит. Ко мне из полиции до сих пор никто так и не приходил. И я попытался, ну, знаешь, сам прийти, там выяснить что-то. Меня на порог пускать даже не хотели. Говорят, если вы понадобитесь, господин Эдер, мы, мол, сами вас вызовем, нефиг тут околачиваться. Не до вас. Мол, полиция Нью-Амстера международным хакерством не занимается. Типа, они только дают честным гражданам рекомендации не верить на слово нечестным. Этот придурок в участке так и сказал! От них поступили данные в банк и в Академию. Невиновен вроде, а они все от меня, как от прокажённого, шарахаются. Я ничего не понимаю… Алек задумчиво почесал подбородок: — Знаешь, а ведь я не уверен, что те ребята в чёрном из местного департамента расследований. У меня такое впечатление, что они напугали наших из Управления Серверной и пришли попугать заодно и меня, чтобы я вообще забыл, как тебя звать. — И как, забыл? — мрачно усмехнувшись, спросил Антон. — Я им сказал, что у меня таких, как ты — целый сектор, и что я не обязан всех пасти, как мамка. После этого они ушли. Эдер достал сигарету и закурил, а потом произнёс то, что давно вертелось у него на языке: — Ты уверен, что… — но админ не дал ему договорить. — Послушай, Эдер, я знаю тебя уже не первый год. Я видел, как ты работаешь. Я же не идиот. Я прекрасно понимаю, что такой, как ты, не смог бы вскрыть базу Фонда Развития. — Спасибо, конечно, за сомнительный комплимент, — усмехнулся Антон. Алек действительно не был идиотом, и знал, что никаких хакерских сверхспособностей у Эдера не было, и всё это дело — полная чушь. — Потому да, Антон, я уверен. Можешь пожить пока у меня, — и с этими словами Алек кинул ему ключ-карту, которую Эдер поймал на лету. Губы Антона дрогнули, он слегка растерялся. Такого Эдер не ожидал: — Спасибо, Алек. Ты просто не представляешь… — но договорить так и не смог, потому что голос задрожал. — Ой, заткнись, Эдер! — отмахнулся сисадмин, не в силах смотреть на его выражение лица. — Ты уже мальчик большой, так что сопли свои при себе держи. — Спасибо, — повторил Антон, резко выдохнув и взяв себя в руки. Алек с вечной ухмылкой на лице теперь выглядел точно так же, каким был на изображении в мониторе, когда говорил: «А ну заткнулись, засранцы, и начали работать. Не засорять эфир!» — Не засоряй эфир, — словно прочитав его мысли, ответил Алек и улыбнулся. — Я всё смотрю на тебя и понять никак не могу, — внимательно глядя на него, начал студент: — Почему ты… ты предупредил меня и помогаешь? Алек снова принялся качать головой, будто Антон спрашивает какую-то страшную глупость. — Знаешь что, Эдер, вот ты мальчик вроде умный, а тупишь нещадно. Не знаю, что у тебя там в жизни произошло, но я тебе тайну одну открою — не все вокруг уроды. Кстати, этот дебильный цвет волос тебе не идёт, — и Алек в воздухе будто обрисовал его силуэт банкой, чтобы потом допить её залпом. — Подымайся, а то затемно не успеем. Не очень люблю в ночи мотаться. Я живу в Хало. Антон выкатил глаза и посмотрел на него с сомнением. Хало был достаточно отдалённым районом Нью-Амстера, в тысяче с лишним километров от Серверного Отделения и от Академии. Даже пригород, в котором жил Бэл, располагался ближе, чем район Алёка. Это был почти другой конец города. — Только не говори, что ты каждый день мотаешься так. Алек пожал плечами. — По автобану часа два-три в зависимости от загруженности дороги. Они расплатились с Даной и вышли из кафе. Антон закинул на плечо сумку, где лежали его нехитрые пожитки, и послушно пошёл следом за админом. За углом его ждал сюрприз — личный транспорт Алека — и глаза Эдера загорелись, как у мальчишки. — Охренеть. Я всегда знал, что ты псих, но это… Перед ними стоял, сверкая хромированными боками, гравибайк с обтекаемым корпусом белого цвета и серебристыми полосами по сторонам. Алек рассмеялся и, судя по всему, остался доволен произведённым эффектом. Админ вытащил из отделения под сиденьем два светло-серебристых шлема и смарт-куртки, больше похожие на обмундирование тяжёлых пехотинцев, чем на экипировку байкеров. Один комплект он выдал Антону, второй оставил себе. Как только Эдер застегнул на себе куртку, сработало включение, и он почувствовал, что ткань в местах, где требуется усиленная защита, начала резко менять структуру и уплотняться. Её будто становилось больше, и она постепенно преобразовывалась в усиленный панцирь. Внутри по рукавам появились укрепляющие кольца, делая их ребристыми. В случае падения они хорошо защищали от переломов. На плечах и лопатках проступили щитки, сделав их фигуры шире в плечах в полтора раза. Рукава курток оканчивались перчатками, которые также были укреплены. Антон кое-как запихнул сумку под сиденье. Админ надел шлем, уселся на гравибайк и кивнул Эдеру, чтобы он забирался следом. Как только Алек запустил двигатель, фиксаторы мягко обхватили их ноги, чтобы при езде не слететь с сиденья и не разбиться в лепёшку. На лицевых щитках шлемов, слабо засветившихся жёлтым, побежали цифры и данные о маршруте, погодных условиях, наличии бокового ветра, атмосферном давлении и скорости, пока что равнявшейся нулю. В этом обмундировании Антон себя чувствовал скорее пилотом. — Ну, полетели, — услышал Антон в динамике голос сисадмина, звучавший так же, как в рабочей гарнитуре Серверного Отделения, и машина плавно начала набор высоты. Минут через двадцать мерно гудящий байк уже выруливал на автобан, прибавляя в скорости. Машина была мощной, и казалось, Алек сдерживает зверя, чтобы потом отпустить его на автобане. Антон, поначалу сидевший расслабленно, весь подобрался и вцепился в админа мёртвой хваткой. Он совершенно не привык кататься на таких агрегатах и даже в усиленном костюме ощущал себя голым на той бешеной скорости, которую постепенно развил гравибайк. Теперь Эдер осознал, что ни хрена не знает об Алеке, но, похоже, из них двоих Хало кажется дальним районом только Антону. Он привык ходить пешком, а сисадмин — чуть ли не ежедневно летать на бешеных скоростях, как пилот истребителя. Как он не «убрался» при такой езде до сегодняшнего дня — оставалось загадкой. — Что-то мне подсказывает, — прокричал Антон в шлемофон, глядя как на прозрачном щитке его собственного шлема спидометр ползёт вверх, — что ты не за три часа добираешься до Хало, — и услышал раскатистый смех Алёка. — Естественно! — админ резко сменил высотный коридор и вдавил «газ» на полную так, что у Эдера волосы встали дыбом. — Псих нахер! Блядь! Псих ты, Алек! Если б я знал… — заорал Антон и лёг ему на спину, стискивая руками настолько сильно, что не будь на админе куртки защиты, сломал бы ему, наверное, пару рёбер. — Я, блядь, понял, почему ты ни хера не боишься! — Да ладно, — передразнил Алек, подныривая под какую-то тачку, летевшую чуть выше. — Потому что ты ёбнутый на всю башку! — подытожил Антон, не стесняясь в выражениях. — Да херня всё! Живём один раз! Обычно я за час добираюсь до Хало! — прокричал в ответ Алек. — Пиздец… — выдохнул Антон и сжал зубы.

* * *

Бэл бросил машину у входа в особняк и широкими шагами прошёл мимо склонившейся в приветственном поклоне прислуги. Он был в бешенстве. Сердце его стучало как сумасшедшее. Ещё недавно он ликовал, услышав, как Антон просит дать ему работу, а спустя всего день он узнал от Кинум-Вардума, что Эдер покинул территорию студенческого общежития и пропал. Лугаль уверял принца, что у Авиила нет знакомых в Нью-Амстере, идти ему некуда и чуть ли не после полудня он сам прибежит к Бэлу. Но ни после полудня, ни через два дня, ни через неделю Антон так и не объявился. Кинум оправдывался, говорил, что задействовал нужных людей и ищет его, но результатов не было. Очевидно, Заку не особо усердствовал в поисках. Бэл теперь жалел, что сам отменил слежку за Антоном. С замороженным счётом его было сложнее искать, потому что теперь он везде расплачивается наличными. Энлиль рассчитывал лишь на то, что однажды эти наличные закончатся. Принц на ходу расстегнул пиджак и швырнул его в неопределённом направлении — бежавший следом раб всё равно подберёт. Так же улетели рубашка и туфли. Через анфиладу комнат он уже почти бежал босиком и чуть не вышиб дверь, которая не так быстро, как ему хотелось, отъехала в сторону. При его появлении лугаль поднял на него удивлённый взгляд. Принц вломился к нему в комнату, точнее в спальню, в самый неподходящий момент — верхом на Заку сидела обнажённая девушка, а рядом с кроватью дотлевал кальян. — Вон пошла! — рявкнул принц, и девушка мгновенно слетела с дворецкого. Прижимая руки к груди, она спиной попятилась к выходу и выскользнула из комнаты. — Развлекаешься? — прорычал Энлиль, прожигая дворецкого глазами. Заку уже натянул на себя канди и застыл перед своим Данн-Ум-Руби, сидя на краю кровати. — Пойдём! — коротко скомандовал принц. Заку-Умум знал — когда Бэл в таком состоянии, лучше помалкивать. Он поспешно отправился следом за принцем в тренировочный зал. Помещение с высокими потолками и площадками для спарринга располагалось на первом этаже, на противоположном от «гарема» конце дома. Здесь они часто тренировались, чтобы поддерживать форму. Данн-Ум-Руби, как и любой знатный аккадец, с детства обучался боевым искусствам, чтобы, в случае крайней необходимости, подороже продать свою жизнь. Как правило, в наставники царским детям мужского пола выбирали лучших воинов, и к Бэлу отец приставил Заку. Принц напал первым. Он рванулся вперёд, взрываясь такой яростной атакой, что несколько ударов Заку-Умум всё-таки пропустил, а ведь он был одним из лучших воинов Аккада. Пока мужчина вставал на ноги, Бэл вытащил из стойки крепкую бамбуковую палку и, ухватив её на манер короткого меча, напал снова. На этот раз лугаль уже не был так неосторожен и проворно уходил с линии атаки. При желании Умум быстро бы разделался с ним, и Бэл это знал. — Отвечай мне, Нергал тебя раздери! — выкрикнул принц и сделал выпад. Заку дёрнулся, но палка всё-таки достала его и чиркнула по лицу, оставляя багровую царапину. Он был крупнее принца и сильнее физически, но в лёгком Бэле было столько ярости, что она с лихвой компенсировала разницу и в мастерстве, и в весовых категориях. Если б не реакция, дворецкий сейчас получил бы такой удар, после которого валяются «в отключке». Лугаль отпрянул назад и выставил вперёд руки в защитном жесте. — Что ты так бесишься?! — выпалил он. Энлиль снова атаковал, и на сей раз Заку потерял равновесие. Ему пришлось падать и откатываться назад. В том месте, где только что была его голова, принц расколол в щепки бамбуковую палку. Это становилось опасным, учитывая, что прежде Бэл на спаррингах лишь обозначал конечные удары, которые проходили через блок партнёра и могли травмировать. — Бэл! — выкрикнул лугаль, вскакивая на ноги и уходя очередной раз в сторону. — Чего я бешусь?! — взорвался принц. — Где он? Где этот нергалов Авиил? Ты упустил его, никчёмный, тупоголовый Вардум! Ты не Кинум, не верный, нет! Ты идиот! На мгновение глаза Заку недобро сверкнули, он вытащил из стойки пару бамбуковых палок и кинул одну принцу, вместо раздробленной об пол. Бэл знал, как его выбесить, можно сказать, владел этим «искусством» в совершенстве, и прямо в это мгновение откровенно нарывался на драку. Спарринг ему не был нужен, а вот выместить свою злобу на дворецком он мечтал с самого понедельника. И вся эта ерунда лишь потому, что проклятый мальчишка из Академии ускользнул от него и до сих пор так и не объявился. Удар, ещё один, ещё… Уворот, подкат. Оглушительный треск — очередная пара палок разлетелась в щепки. Лугаль уже не только уходил от атак, но и постепенно начал жёстко блокировать Бэла и контратаковать. По двум разгорячённым мужским телам струился пот. Белая канди облепила торс Умума. Солёная влага заливала глаза. Принц тяжело дышал, его грудь тоже блестела от пота, а пальцы, сжимавшие палку, подрагивали от напряжения, но отступать он был не намерен. Его наставник, лугаль великого Урука, отлично натаскал своего ученика. — Снимай! Хочу посмотреть на тебя, — приказал Бэл, кивнув на короткую канди Умума. — Бэл-Уцур… — попытался мягко возразить Заку. — Снимай, я сказал! — процедил сквозь зубы принц. Он не желал слышать никаких возражений. Мужчина в ответ криво усмехнулся, стянул через голову рубаху и отшвырнул её, оставшись перед Энлилем совершенно голым. Его раб был прекрасно сложен. Лугаль был сильным и красивым мужчиной, на десять лет старше самого Бэла. Он никогда не испытывал недостатка в любовниках и любовницах. О нём мечтала добрая половина двора, но самое главное — Умум мог безнаказанно прикасаться к Антону так, как не смел сам Энлиль, потому что Заку был его рабом. Бэл также криво усмехнулся в ответ, яростно сверкнув глазами, и кинулся вперёд. После серии ударов он умудрился разбить в щепки «оружие» Заку, а заодно и предплечье, на которое пришёлся удар, но метил принц, конечно, в голову. В последний момент Умум заблокировал удар руками. Энлиль не останавливался и не давал возможности лугалю вытащить из стойки новую палку, постоянно отрезая ему путь. Но после нескольких бешеных атак Бэла дворецкий всё-таки улучил момент и сделал принцу подсечку. Энлиль на мгновение потерял равновесие. Этого было достаточно, чтобы Заку-Умум сбил его с ног жёстким ударом плеча, доводя до конца начатое. Бэл рухнул как подкошенный. Лугаль налетел на него сверху, не давая подняться. В нём взыграла, в конце концов, боевая злость, которая и позволила запросто одолеть принца. Подминая под себя Энлиля и вжимаясь в него всем телом, лугаль лишил его последней возможности двигаться. Нависнув над вырывающимся Бэлом, Заку перехватил двумя руками его бамбуковую палку и вжал под подбородок Энлиля. Принц захрипел, забился, хватая ртом воздух, — избавиться от захвата не получалось. Бэлу еле хватало сил удерживать душащий его предмет. Он извивался, пытаясь скинуть лугаля, но чувствовал, как слабеет и теряет сознание, и только когда взгляд его помутнел, Заку резко убрал палку. — В следующий раз это может быть твой враг, Бэл-Энлиль, — прошипел дворецкий ему на ухо, потираясь о его промежность, — и он тебя не пожалеет. У поверженного принца после выходки Кинум-Вардума вкупе с удушением отчаянно стояло. Вдобавок ко всему — болело горло. — Слезь… — с трудом прохрипел Энлиль. Как только Заку-Умум откатился в сторону, Бэл резко сел, захлёбываясь кашлем. С грацией хищного зверя дворецкий спружинил, поднимаясь на ноги, затем нагнулся за своей канди, встряхнул её как следует и надел на разгорячённое тело, покрытое испариной. — Позови Баэни-Вардума, — севшим голосом приказал Бэл. — Сказать, чтобы явился в спальню или сюда? — с издёвкой поинтересовался лугаль. — Сюда! — рявкнул принц, к которому от заново разгоравшегося внутри бешенства вернулся голос. — Любой твой каприз, Данн-Ум-Руби!.. — Попридержи язык, Кинум-Варду! — огрызнулся Бэл. Дворецкий удалился, а минут через пять в зал для тренировок уже скользнул юноша, разодетый в прозрачную шёлковую канди, вышитую серебряной нитью — наложник, привезённый Бэлом из Аккада вместе с остальными. Юноша сперва неуверенно застыл у дверей, глядя в пол, но как только Бэл велел подойти, приблизился к нему. В этой части дома Баэни бывать ещё не приходилось. Более того, им было запрещено самостоятельно ходить на гостевую половину или в сад, поэтому подобный «вызов» не в спальню насторожил юношу. — Ну, иди сюда, — ласково позвал его принц, откидываясь на спину. Задавать вопросы наложник не имел права, а потому, подчиняясь странной прихоти принца заняться любовью не на шёлковых простынях, а на холодном полу в запрещённой части дома, покорно опустился рядом с Бэлом на колени. Принц лениво расстегнул брюки и за волосы притянул наложника к своему паху. — Ну, давай! — выдохнул Бэл, подаваясь бёдрами ему навстречу. Юноша послушно подставлялся. Энлиль получал наслаждение от того, что упирался Баэни налившимся членом в лицо, заставляя тереться о него. Поощряемый принцем, юноша перешёл к более изысканным ласкам. Он осторожно провёл языком по головке, а затем аккуратно взял её в рот и начал посасывать, как обычно нравилось принцу. Лицо Энлиля расслабилось, он прикрыл глаза, улёгшись на руку, откинутую за голову, и начал мягко направлять Баэни, держа за затылок. Ему нравилось, как раб неторопливо вылизывает его ствол, ощущения влажного горячего языка на коже, дрожь, пробегающая по телу, расслабляли, но вдруг в какой-то момент в памяти всплыло лицо Антона. Бэл непроизвольно сжал руку в кулак на затылке Баэни, и юноша вскрикнул. Что-то происходило с Данн-Ум-Руби. Он излишне грубо начал толкаться наложнику в рот, до боли обрывая волосы и не давая вздохнуть. Опять волна неконтролируемого бешенства начала захлёстывать принца. Всё шло не по плану, не так, как было задумано! Скулящий у его члена мальчишка вдруг начал раздражать. Как назло, принц вспомнил взмокшее от пота обнажённое тело его Кинум-Вардума — насколько он хорош собой — и представил, как Заку оглаживал и раздевал Эдера, выкурившего сигарету с наркотиком. Он не мог остановиться, и следующая фантазия была о том, как лугаль страстно целует Антона, буквально трахает его рот языком, и злость волнами начала накрывать Бэла. Вместе с острым возбуждением, никак не связанным с манипуляциями Баэни, рука об руку шло отвращение. Он с такой силой вжимал голову наложника себе в пах, что тот начал всхлипывать и задыхаться. Обычно принц не был так груб с любовниками, а сегодня с ним происходило что-то странное. Несколько раз резко толкнувшись в рот раба, Бэл рванул его за волосы, а затем отпихнул в сторону. Он так и не кончил. — Убирайся! — выкрикнул принц, и ошарашенный таким поведением юноша поспешно поднялся на ноги и в испуге попятился. Из зала он выбежал уже в слезах, не понимая, что не так. Для жестоких забав принц никогда не использовал свой гарем. Если же такое желание возникало, то для подобных дел приводились авиилы, которых убивали уже на следующее утро, дабы не порочить имя Бэл-Энлиля. При удачном стечении обстоятельств их превращали в рабов и продавали куда-нибудь на задворки Аккада, но такое случалось нечасто. Сейчас Бэл не мог понять, что с ним творится. Поначалу всё шло хорошо. Как обычно. Но стоило ему вспомнить про пропавшего Антона, как прикосновения Баэни стали ему противны до тошноты. Он ощутил непреодолимое желание отодрать от себя его чмокающий, точно у пиявки, рот и размозжить голову о мраморный пол. В последний момент Бэл удержался и лишь прогнал его. Желание убить оказалось излишне реальным. Думать о том, что до такого состояния его доводит не известие об исчезновении Антона, а иррациональная ревность по отношению к лугалю, Бэл себе не позволял. Он не мог опуститься до такого, учитывая, что Заку с Эдером так и не переспал, хоть и был к этому близок. Кончать пришлось без посторонней помощи просто для того, чтобы избавиться от мучительной эрекции. Оргазм вышел смазанным и не доставил должного удовольствия. После драки с Умумом горло саднило и глотать было больно. Принц рывком поднялся на ноги, застегнул на себе безнадёжно испорченные брюки и отправился в свои покои. Хотелось срочно принять душ. Там он простоял под струями воды минут двадцать, приводя в порядок мысли. «В конце концов, это всего лишь очередной каприз», — уговаривал он сам себя. В целом, так оно и было. Бэл привык, что любое его желание исполняется. Выходя из душа, он заметил значок нового сообщения, мигавшего на дисплее его телефона. Бэл открыл видео. Перед ним на фоне какой-то незнакомой улицы Нью-Амстера появился Антон. Выглядел он непривычно. Энлиль не сразу сообразил, что Эдер одет не в форму Академии, а в достаточно невзрачную повседневную одежду. «Если захочешь, у меня сегодня есть время позаниматься. Как решишь, сообщи. Я часа через полтора могу подъехать в твои края», — буднично сообщал Эдер с видео, будто и не было недели молчания после того, как он просил Бэла дать ему работу. На фоне было очень шумно, и Антон под конец почти прокричал: «Перезвони, короче!», — и вырубил связь, но даже сквозь этот шум Бэл ясно различил фразу, сказанную незнакомым мужским голосом: «Антон, ты идёшь?» Принц взглянул на время — сообщение студент оставил ему целых два часа назад. Пока он бесновался из-за того, что Эдер пропал из его поля зрения, тот всю неделю преспокойно разгуливал по Нью-Амстеру, даже и не задумываясь о том, что обязан был кинуться к Энлилю за спасением. Такая «игра» перестала забавлять. Она злила. Бэл не любил чувствовать себя глупо. Он схватил телефон и перезвонил по номеру, оставшемуся в списке после сообщения Эдера. Сначала шли гудки, а затем включился автоответчик. — Приезжай, как освободишься, — сказал в трубку Энлиль и нажал отбой. Стоило одеться и подготовиться к прибытию его нового «репетитора», если, конечно, он прослушает сегодня его сообщение. В таком виде встречать Антона нельзя. Что делать после — Энлиль не имел ни малейшего понятия, но кое-что он хотел знать немедленно — чей чёртов голос он слышал на фоне?! Погружённый в свои мысли, принц не заметил, как лугаль зашёл в комнату и склонился, словно тень, ожидая, когда Бэл его увидит. Минуты через три, не будучи обнаруженным, Заку уже многозначительно кашлянул, привлекая его внимание. — Чего тебе, Вардум? — недовольно буркнул принц, растирая полотенцем спину. На золотистой коже красовались весьма живописные синяки и ссадины, оставленные бамбуковыми палками. Поняв, что Бэл-Энлиль нападает в полную силу и даже не думает сдерживаться, Заку не остался в долгу, и теперь последствия этой «тренировки» на теле у Бэла пройдут не скоро. — Баэни от тебя пришёл в невменяемом состоянии, — насмешливо заметил Заку, — рыдал как младенец. До икоты боится, что сделал что-то не так, и ты от него избавишься. Бедный мальчик. Он же не был ни в чём виноват? — Если он тебе так нравится, можешь забрать его себе, — прошипел в ответ Бэл, в сердцах швырнув лугалю мокрое полотенце, которым растирался. — Меня он бесит! — Давно ли? — Да вот уже минут сорок как! Кстати, возможно, Авиил скоро приедет, — невесело усмехнулся Энлиль. — Вот как… И что ты намерен с ним делать? — спросил дворецкий настороженно. Судя по сегодняшнему настрою Бэла, он мог выкинуть что угодно, а потом пожалеть об этом. Лугаль как-то больше волновался за душевное спокойствие Бэла, а не за состояние Антона. — О, великий Энки! — простонал в ответ принц. — Ушам своим не верю! Что, гадёныш тебе настолько приглянулся?! — Я лишь за тебя беспокоюсь, Бэл-Энлиль, — заверил его мужчина, — и не смею ни на что претендовать, кроме заботы о тебе. — Так я тебе и поверил, — скептически хмыкнул Бэл, натягивая на себя светлый свитер с такого же цвета брюками. Принц застегнул на руке золотые часы и взглянул на своё отражение в зеркале. Цветом ткань резко контрастировала с чёрными волосами и почти бронзовой кожей Бэла. Из-за воротника-стойки на горле почти не была заметна лилово-фиолетовая полоса от бамбуковой палки. Разбитые костяшки пальцев также прикрывали длинные рукава. Если специально не приглядываться, то не особо заметно, а, зная Антона, который больше обращает внимание на свою интерактивную панель, чем на окружающий мир, принц был почти уверен, что ссадин он не увидит. — Знаешь, Вардум, — задумчиво произнёс Бэл, — я терпеть не могу, как они на меня смотрят — там, в Академии… Как на мешок, набитый деньгами. Будто я сам ничего не стою. — А Авиил-Антон? — спросил лугаль и, приблизившись к принцу, положил ему руки на плечи. Он начал осторожно разминать его напряжённые мышцы. — Антон смотрит на меня иначе, — улыбнулся Бэл, вспоминая, как Эдер учил его обращаться с телефоном, — как на полного придурка! Лугаль прыснул со смеху и выпустил плечи принца из рук. — Неужели тебе такое нравится? — О! Рот закрой! — посоветовал Бэл, и ощутимо ткнул его под рёбра, так что Заку пришлось пару-тройку минут откашливаться в полусогнутом состоянии. Энлиль многое позволял Заку-Умуму — тот был ему почти как брат, но потом всегда, ВСЕГДА, наступала расплата. Таков уж был принц.