К Стурму

В горле комок, коль на память приходит Рыцарь; Я говорю о тебе, Стурм по прозвищу Светлый Меч. Имя твое не стереть, ему не забыться, Мирный твой сон усыпальница будет беречь. Роза и Меч, да Корона и Зимородок, Кодекс старинный, меч отцовский и честь – Все, что светило тебе, и разум твой не был кроток. Ни разу не лгавшего ложь не успела проесть. Черный и белый, таким видеть мир ты был должен, Но что-то сломалось, Стурм, и изменило свой ход. Кто же тебе серый видеть помог? Кто? Быть может, Это все Танис? Иль Флинт? Карамон? Тассельхоф? Только пройдя через много больших испытаний, Ты начал видеть иные оттенки цветов. Разве не стоило это усилий, стараний? Стоило, право... Другим объясняться – нет слов. Рыцарь по духу, не тот, кто зазря титул носит, Больно тебе видеть Рыцарство, ставшим... таким? Ты честен и чист... А ведь кто-то нет-нет, да спросит: А был ли похожий? Лишь Хума сравнится с ним... Узнал ли ты, Стурм, того, чья рука направляла Копье, на котором смеялась, скалилась Смерть? Конечно, узнал... На секунду, на миг под забралом Увидел глаза ее. Больше не посмотреть... Сражаясь, ты умер, не в мягкой и теплой кровати, Чего пожелать еще? Ты ведь друзей защищал, И это одно тебя делает выше всей знати. По-рыцаски жил и все так же по-рыцаски пал. Теперь спи же, Стурм, спи спокойно в своей усыпальне, А имя твое в звонких песнях еще воспоют. Спи, Стурм, отдыхай, твой путь ныне легкий, но дальний. Тебя не забудут и должный почет воздадут.