Игра с Дьяволом // Game With The Devil

Поздний вечер в участке не отличался абсолютно ничем от всех предыдущих. Устало перебирая какие-то бумаги, Дениз в который раз ловила себя на мысли, что даже не помнит, что ищет. Вновь откладывая одну из стопок, женщина поняла, что это занятие бессмысленное. Ей нужен отдых и чашка крепкого кофе. И как можно скорее. И, возможно, она поймала бы такси и поехала домой, но в квартире ее ждала бы полная тишина и холод четырёх стен, от которого женщина уже порядком устала. Именно из-за этого она вновь и вновь пыталась найти себе еще какую-то работу, дабы не покидать участок и чувствовать себя хоть кому-то нужной. Часы показывали около 22:00, когда в коридоре послышались шаги. Подняв голову, Дениз слегка насторожилась: в участке кроме нее оставалось лишь двое дежурных полицейских, которые уже давно уснули. Более никто не мог войти. Слегка привстав, Чакыр положила левую руку на пистолет, закрепленный на ее поясе. Шаги все приближались и приближались, пока в двери не постучали, тем самым сбив Дениз с толку. В следующее же мгновение на пороге появился Окан, держа в руках фирменный пакет из супермаркета неподалеку, до верху наполненный продуктами. Заметив напряженность Дениз, он улыбнулся, поднимая свободную руку вверх. — Спокойно. Это всего лишь я. — произнес он слегка приглушенно, закрывая за собой дверь и поудобнее размещая на небольшом стуле пакет. Дениз тем временем облегченно выдохнула, вновь присев. Почему-то появление Окана в какой-то мере даже приподняло ей настроение. Наблюдая за тем, как мужчина рылся в пакете, что-то выкладывая, Чакыр поправила прядь выбившихся темных волос, невольно задумавшись о том, как она выглядит, впрочем как и каждый раз, когда Ялабык оказывался рядом. — Зачем ты пришел? — нарушила Дениз молчанку, облокотившись о стол. — А ты не рада? — Окан повернулся к женщине, ослепительно улыбаясь и попутно хватая со стола два бокала с темно-вишневой жидкостью. Неспешно подойдя к столу, он поставил их на него, вновь возвращаясь к пакету, возле которого уже стояло открытое дорогое вино. — Я заехал к тебе домой, но тебя там не оказалось, поэтому я сразу же отправился в участок. Это единственных два места, где ты в столь позднее время можешь быть. — Ялабык подхватил бутылку и небольшую коробку конфет, поскорее перемещая их на столе, — Я решил, что было бы неплохо провести вечер вдвоем, рас уж и ты, и я обречены коротать его в одиночестве. Окан ловко подставил к столу стул и уселся на него, все так же загадочно улыбаясь. Дениз сперва хотела возразить, но вовремя остановила себя. А ведь Ялабык был прав: зачем тратить вечер на какие-то невеселые мысли и перелистывание очередных бумаг, лишь бы не возвращаться домой, если можно скоротать его в хорошей компании? Неловко улыбнувшись, Чакыр взяла в руки бокал, нерешительно покачивая жидкость в нем. — Я ценю твою заботу, но я ведь не пью на работе. — произнесла Дениз довольно решительно, смотря на собеседника поверх своего бокала. На секунду Окан призадумался, а затем быстро взглянул на свои наручные часы. — Насколько я знаю, твой рабочий день закончился в 19:00, а сейчас 22:13. — будто для подтверждения, он слегка приподнял рукав, показывая циферблат женщине, — Ты официально свободна от всех этих формальностей уже, как минимум, 3 часа. Дениз бросила быстрый взгляд на часы Окана, а затем, будто в попытке проверить, на настенные, но Ялабык не врал и был полностью прав. Прикусив губу, женщина все же улыбнулась и молча взяла с коробки одну из конфет. Окан тем временем, полностью довольный своей "работой", поднял выше бокал и произнес: — За нас, Дениз. — За нас. — ответила эхом Чакыр, делая глоток вина. Окан тем временем облегченно выдохнул, что не укрылось от зоркого взгляда Дениз. Остаток вечера женщина помнила слегка в тумане. Они разговаривали с Ялабыком одновременно обо всем и ни о чем. Она то и дело почему-то проникалась к нему все большим и большим доверием. Окан казался ей первым человеком неравнодушным к ее персоне, который выслушивал с интересом и отвечал с энтузиазмом. Он не использовал в своей речи заученные фразы-формальности, пытаясь быть с ней максимально искренним. Окан видел, что Дениз нуждается в этом, а она замечала, что он не такой, как другие. Ялабык подливал ей вина, подсовывал ближе конфеты, смотрел в глаза и не видел в ней той строгой начальницы стамбульской полиции, которой она всех приучила себя считать. В первую очередь Дениз была женщиной и матерью. Его совсем не утомляли ее разговоры о сыне, о беспокойстве за его будущее. Наоборот, ему хотелось увидеться с ребенком этой чудесной женщины. В какой-то момент Дениз потеряла связь с реальностью. Откинувшись на спинку стула, она не заметила, как ее глаза закрылись, а сон обволок сознание. И Окан уже не был уверен на сто процентов подействовало ли это наконец снотворное, которое он подсыпал в бокал Чакыр, или же усталость от всего, что в последнее время навалилось на ее хрупкие плечи. Убедившись, что Дениз уснула довольно крепко, Ялабык поставил свой бокал и, обойдя стол, оказался возле нее. Аккуратно взяв женщину на руки, он бережно отнес и положил ее на небольшой диван в углу, накрыв ее при этом клетчатым пледом, который он прихватил из дома. Выпрямившись, Окан почувствовал еле уловимый укол совести. Дениз полностью доверилась Ялабыку, в то время как он обманул ее, ради того, чтобы заполучить то злосчастное дело Робин Гуда, за которое Экин готов выложить весь компромат на кажущуюся с первого взгляда идеальную семью Эргенч. Недовольно мотнув головой в попытке отогнать от себя незваные мысли о том, чтобы бросить эту затею, Окан закрыл двери изнутри и все же подошел к рабочему столу Чакыр, усевшись на тот стул, где еще недавно располагалась начальница стамбульской полиций. Перед Ялабыком предстал целый ряд различных ящиков, помеченных какими-то цифрами и буквами. Будучи абсолютно некомпетентным в расшифровке этих символов, Окан начал просто открывать все ящики подряд. Просто огромное количество различных бумаг были сложены в идеальном порядке и разделены на какие-то странные сектора. Дела серийных убийц, насильников, террористов, хулиганов и остальных преступников лежали в разных местах и были поделены еще и по критериям длительности срока и каких-то дополнительных параметров. Перерыв уже с сотню дел и не найдя нужного, Окан начал заметно нервничать, но внезапно наскочил на ящик, закрытый на замок. Рассеяно осмотрев стол, Ялабык не нашел ни одной связки ключей, но зато заметил куртку и сумку Дениз, что спокойно висели на небольшой вешалке в углу. Подойдя к ним, Окан быстро начал прощупывать карманы и, к счастью, в боковом сумки действительно оказались какие-то ключи. Вытащив их, Ялабык с победным видом вновь уселся за стол и начал подбирать нужный. И когда замок наконец-то поддался, Окан быстрым движением бросил связку на стол и как раз в этот момент невольно взглянул на Дениз. Она все так же лежала на диване, укутанная в плед. Ее глаза были закрыты, а опущенные темные ресницы давали легкую тень на загорелые щеки. Темные волосы разметались по подушке, еще более оттеняя черты ее лица, которые казались такими мягкими в свете настольной лампы. Розовые губы были изогнуты в полуулыбке. Окан невольно засмотрелся на нее, удивляясь тому, насколько прекрасной она в тот момент была. Такая чистая и непорочная, веющая легкой прохладой и искренним доверием. Сердце Ялабыка пропустило удар, прежде чем разум и жажда власти вновь завладел его сознанием. Борясь с собственными внутренними противоречиями, он начал перебирать папки с делами, отмеченными красным как "Особо секретно". И как раз среди этих бумаг и нашел дело Робин Гуда, пестрившее различными фото и фактами. Но снова сомнения завладели его разумом. А стоит ли? Если он возьмет папку, то тем самым предаст Чакыр. У нее наверняка появится уйма проблем, как только пропажа обнаружиться. Он то сможет придумать другой способ отобрать у Халида его фирму, но найдет ли Дениз способ оправдать себя? Вновь взглянув на спящую женщину, Ялабык мысленно проклял то тлеющее томное чувство, сковывающее его сердце при каждом упоминании о Чакыр. Она ведь была праведницей. Истинным идеалом и желанием многих мужчин. Он же был полной противоположностью ей. Просто-таки ходячим пороком с истерзанной рваными ранами душей. Дениз не заслужила такой любви. Он не заслужил ее. Постукивая пальцами по столу, Окан глубоко вдохнул. Наконец в его руках был ключ к овладению за считанные секунды бизнесом Эргенчей. Разве он может упустить такой шанс? Выбирая межу собственными чувствами и жаждой доказать, что он чего-то стоит, Ялабык уже собираясь закрывать ящик, но ему на глаза внезапно попалась фотография, случайно высунутая, но все еще прикрепленная скрепкой к другим бумагам. Черты человека, изображенного на фото, показались ему слишком знакомыми. Поддавшись какому-то неведомому инстинкту, Окан отложил в сторону дело Роби Гуда и потянулся к фотографии. Вытащив ее вместе с делом, к которому она относилась, Ялабык обомлел. На фото был он, разговаривающий с Халидом возле дома Эргенч. Перевернув карточку, Окан тут же заметил выведенную черной ручкой дату и время, очевидно, когда было сделано фото. Бросив быстрый взгляд на Чакыр, Ялабык решительно открыл папку, где, как оказалось, были собраны различные материалы и результаты слежки за ним за последние полмесяца. Окан понял, что Дениз в чем-то его подозревает. Вот так просто смотрит в лицо и собирает доказательства его вины, дабы засадить за решетку. Первое время он даже поверить в это не мог, перелистывая отдельные отчеты без особого толку и энтузиазма. Но абсолютно каждое слово было о нем, тщательно собрано, отсортировано, обдумано и записано, будто надиктованное кем-то. Он узнавал почерк Дениз. Идеально ровные буквы, слегка корявые в конце точки и запятые. Почему-то волна гнева и беспокойства накрыла Ялабыка. Он тут же вскочил из-за стола, чувствуя ярость, что закипает в его жилах. Значит вот каковой была Чакыр на самом деле! Вовсе не матерью и женщиной, а прагматичной начальницей полиции. А чего он ожидал? Поспешно вытащив свой телефон, он трясущимися руками сфотографировал каждую деталь своего дела, дабы изучить его позже. Сунув ключи в сумку женщины и запихнув папку обратно, Ялабык без раздумий покинул кабинет Чакыр вместе с заветным делом Робин Гуда. Уж теперь-то он был уверен в том, что поступил правильно. Рас уж Дениз все это время скрывала от Окана тот факт, что "копает" под него уже не один месяц, значит и он имеет право обмануть ее. Разве нет? *** Дождь все так же барабанил по окнам, тонкими дорожками стекая по холодному стеклу. Мерве казалось, что она уже целую вечность наблюдает за бликами света, слегка искажающимися в каплях воды. Все это время Экин терпеливо молчал, сидя по другую сторону небольшого столика в придорожном кафе — пока что единственном месте на их пути, где можно было согреться и получить хотя бы чашку горячего кофе. Но за все это время девушка так и не проронила и слова. Коч специально занял столик в глубине кафе, где царила легкая полутьма. Как ему показалось, именно в такой атмосфере Мерве чувствовала себя комфортно. Не смотря на то, что девушка промолчала на вопрос официанта о заказе, Экин ответил за нее: две чашки кофе и круассаны. И если сам он слегка перекусил и практически допил кофе, то Болугур сделала лишь один глоток со своей чашки. — Я понимаю, что ты... — начал было Экин, но телефон Мерве вновь зазвонил. Коч замолчал, откидываясь на спинку старого потрепанного стула, который возмущенно заскрипел под его весом. Он не знал так ли он недоволен тем, что телефон вибрирует уже раз в десятый, или тем, что на экране высвечивается такое надоедливо-приторное имя "Энгин". — Ответь. — бросил Экин слегка натянуто и одновременно с тем равнодушно, — Он так настаивает. — Нет. — тихо ответила Мерве, в очередной раз сбрасывая вызов. Она не стала объясняться, а Экин не стал ничего расспрашивать. Кажется, он был вполне доволен тем фактом, что девушка откровенно игнорирует звонки Энгина. Почему-то осознание этого факта приятными импульсами отзывалось под кожей. Болугур понимала, что Эргенч наверняка уже весь извелся, но говорить с ним так и не решалась. Он был влюблен в нее. Мерве хорошо это осознавала, но так же понимала, что любое проявление внимания с ее стороны поставило бы его под удар. После всех событий, после убийства на шахте Энгин казался ей таким светлым. Будто он был часть той жизни, что была у нее до этой истории с Робин Гудом. Тогда она и подумать не могла, что избалованный мальчишка из богатой семьи действительно может что-то чувствовать, особенно по отношению к ней. Она боялась этого. Она считала себя недостойной чего-то светлого. Мерве видела в себе ту тьму, что Экин показал ей. Глупо было полагать, что она постоянно будет делать лишь правильные поступки. Если она стала полицейским, это не уберегает ее от ошибок. — Что вы будете делать дальше? — слегка надорванным голосом произнесла Мерве, наконец обратив взгляд своих карих глаз на Экина, который заметно оживился при внимании Болугур. Оглядевшись по сторонам и убедившись в том, что на них не обращают внимания немногочисленные зеваки, которые так же прятались от проливного дождя в кафе, Коч облокотился от стол и слегка понизил тон голоса, видимо, боясь быть кем-то услышанным: — Мы планируем покинуть Стамбул до конца этого месяца. Осталось всего одно дело, Мерве. Последнее. Самое грандиозное. Дело, которое поставит последнюю точку. Голос Экина звучал как-то загадочно. Его глаза цвета темного шоколада лихорадочно поблескивали в тусклом свете, а темные волосы были окрашены легким серебром на кончиках. — Что за дело? — тут же выпалила Мерве, — Я хочу помочь. Если честно, Болугур не знала точно, чего хочет, но совершенно точно осознавала, что она заслужила все то, что с ней происходило. И, возможно, стоило бы просто остановится прямо сейчас и сдаться в полицию с чистосердечным признанием, но Мерве понимала, что центр всей этой истории так и останется действующим. Экин ведь наверняка пронюхает о раскрытии заранее через те же СМИ, которые поспешат разместить сенсационную новость о полицейском, причастном к банде самого знаменитого преступника. Он покинет страну или же устроит себе алиби за считанные часы. И что тогда? Поможет ее арест хоть кому-нибудь? Нет, он лишь заглушит ее собственную совесть. — Ты поможешь, но... — Экин слегка замялся, — Я не могу сейчас тебе все рассказать Болугур заметила нотку сомнения в его глазах и сразу же поняла: он не доверяет ей. Честно говоря, она бы тоже не стала после того, как привела целую свору полицейских в тот торговый центр, где Экин вместе с ней и ее дружками пытался навести справедливость с очередным "грешником". — Но после этого дела. — произнес Экин, накрыв своей ладонью ладонь Мерве, — Я уеду. Мы уедем. Мы сможем быть счастливы, Мерве, вдали от всего этого ужаса. Болугур не ответила абсолютно ничего, неуверенно убрав свои руки на колени и лишь кратко кивнув головой. Уверенность в правильности своих действий куда-то улетучилась. Но она до сих пор была твердо убеждена, что заслужила такой исход. *** На экране новенького телевизора в который раз сменялась картинка, предоставляя зрителям новые эпизоды из жизни героев какого-то старомодного фильма, записанного на диск из потрепанного DVD. Арас предпочитал смотреть новинки киноиндустрии с каким-то острым сюжетом, быстрой сменой обстановки и длинными флешбеками, напрямую влияющими на судьбы героев. Но ради Ясемин готов был соглашаться на старые приторно-сладкие мелодрамы о любви, от которых она была просто в восторге. Они часто спорили из-за этого, и Булут каждый раз сдавался, довольствуясь в итоге не столько самим фильмом, сколько приятным ощущением покалывания на коже, когда Ясемин будто невзначай клала свою светловолосую голову на его плече, крепко обхватывала одной рукой его руку, а другой неспешно тянулась в полную тарелку попкорна, в очередной раз переживая за героев на экране, хоть и знала наперед, что в конце они будут вместе. — Что будет? — внезапно спросила девушка, когда Арас в очередной раз отвлекся от сюжета фильма, погружаясь в какие-то свои мысли и накручивая на палец прядь ее светлых волос. Рассеянно моргнув, он бросил взгляд на экран. — Ну... Мы смотрели этот фильм пару недель назад, кажется. Если я не ошибаюсь, то окажется, что тот парень вовсе не виновен в смерти ее брата. Ей об этом расскажет знакомая. В конце они встретятся уже в аэропорту, где поклянутся друг другу в вечной любви и попросят прощения. — пересказал Арас все, что припоминал, даже не подозревая, что спутал сюжеты сразу трёх фильмов. — Я не об этом. — слегка нахмуренно бросила Ясемин с легким укором, а затем тихо добавила: — Я о нас. Арас вопросительно приподнял брови, а затем тяжело вздохнул. Он и сам не раз задавал себе вопрос "А что будет с ними?", но не находил ответ. Его жизнь не была легкой. Он выбрал скользкую дорожку, но правильную, по его мнению. Это было единственным, что спасало его от удручающих мыслей. Булут слишком хорошо осознавал, что при таком раскладе Ясемин находится в постоянной опасности из-за него. А если с ней что-то случится... Был ли тогда смысл во всем, что Арас делал? — Мы уедем, Ясемин. — произнес он на удивление уверенным тоном, обнимая Болугур покрепче и целуя ее в лоб, — Далеко уедем. — Куда? — тут же выпалила Ясемин, слегка насторожившись. Арас невольно улыбнулся, в очередной раз удивляясь ее любопытству. — Все узнаешь. Но не сейчас. — мягко произнес он, бросая взгляд на экран, где молодой парень мчался куда-то на машине. Иногда Булуту почему-то казалось, что и он сам жил в странном затянутом сериале, финал которого никому неизвестен. Ясемин помолчала некоторое время, а затем резко отстранилась от Араса, оказавшись на другой части дивана. Сев по-турецки, она набросила на плечи плед, которым все это время была укрыта, и укуталась в него поплотнее, с легкой хитринкой наблюдая за Булутом. Арас тем временем широко улыбнулся, в очередной раз поймав себя на мысли, что Ясемин напоминала ему маленького ребенка. — Ты говорил, что работаешь не один. — тут же выпалила Ясемин, вовсе позабыв о фильме, — Кто они, твои партнеры? Арас слегка скривился. Он не любил посвящать Ясемин в свои "дела", так как боялся, что в конце ему придется выложить ей абсолютно все, а он поклялся перед Экином держать все в секрете. И пусть Булут доверял Болугур на все сто процентов, но он все еще остерегался Мерве, которая казалась ему весьма ненадежной фигурой на доске, обычной пешкой, которую Экин постарался переодеть в Королеву. Он видел одержимость своего друга этой черноволосой девушкой, но перечить не решался. Коч знал, что делает. Да, может Ясемин и была ее сестрой, но говорить об их отношениях при Арасе не любила. Постоянно отмахивалась, меняла тему и смотрела на Булута с мольбой не задавать никаких вопросов. Лезть в темы, которые были "больными" для девушки Арас не хотел, поэтому очень редко вспоминал о Мерве. Ясемин была весьма добрым и открытым человеком, поэтому Булут считал, что она непременно расскажет ему все, когда будет готова. — Да, у меня есть парочка партнёров. — протянул нехотя Арас, наблюдая за тем, как интерес в глазах Ясемин разгорается еще больше, — Экин, Берен, Озан, Толга, Гюрбей и Берк. — Кто они? — задала следующий вопрос Ясемин, заметив, что Арас замолчал. Не желая вызывать в девушке еще большего любопытства и понимая, что она не позволить ему оставить ее без ответа, Булут решил попытаться выкрутится с наименьшими потерями для себя. — Вряд ли тебе будет это интересно, Ясемин. — покачал он головой, — Это довольно скучная история. — Но я все равно хочу ее послушать. — настаивала на своем Болугур. Булут бросил быстрый взгляд на девушку, невольно задержавшись на ее взъерошенных светлых волосах. После легкого вздоха, он все же начал аккуратно: — Экин и Берен — брат и сестра. Берен — психолог. Весьма хороший, но она почти не практикуется в этой отросли. Экин весьма сообразителен и хитер, с обостренным чувством справедливости. Я горжусь тем, что являюсь его лучшим другом. Озан — неудавшейся бизнесмен, потерявший свою семью и дело. Сейчас подрабатывает юристом. Толга учится в медицинском. Он довольно умный парень. Стать врачом было его мечтой с детства. Я удивляюсь тому, насколько целеустремленным нужно быть для того, чтобы ни разу не изменить своей мечте с 5 лет. Гюрбей — гений всяких технических штук. Он учился, но вылетел из-за банальной неуплаты за семестр, теперь практикуется сам для себя, перебиваясь то на одной работе, то на другой. Берк очень привязан к своей семье, но вынужден жить вдали от них, дабы сохранить место своей работы в какой-то фирме. Вот и все. Ясемин слушала Араса внимательно, пытаясь проникнутся судьбой каждого из тех людей, о которых Булут ей рассказывал. Она не знала их в лицо, не была лично знакома, но искренне сопереживала каждому. В то время, как она была увлечена собственной трагедией, оказывается в мире существовали люди, которым было в какой-то мере даже хуже. Невольно почувствовав себя весьма эгоистичной, девушка прикусила губу, теребя пальцами край пледа. — Я не думала, что все обстоит... так. — произнесла она, тщательно подбирая слова. У Ясемин было еще уйма вопросов в голове, но она почему-то остановила себя от рвения задать их, ведь Булут рассказывал историю каждого из этих людей так эмоционально, будто сам ее пережил. Это одновременно и пугало, и заставляло проникаться к нему искренним уважением. Арас не был черствым, как большинство людей. — В любом случаи ты не должна забивать себе этим голову. — произнес Булут с легкой улыбкой, от которой на душе Болугур сразу же стало легче, — Давай лучше досмотрим фильм. Ясемин перевела взгляд на экран, как-то отстранено наблюдая за происходящим на нем. Фильм перестал ее так интересовать. Девушка устало потерла глаза и, слегка наклонив голову на бок, вопросительно взглянула на Араса. — Не кажется ли тебе, что всех вас связывает несправедливость? — Ясемин внезапно оживилась, пододвигаясь ближе к Арасу, — Каждый пережил какую-то свою трагедию. Булут окинул Болугур тяжелым взглядом, но все же улыбнулся. — Может ты и права. — произнес он, совершенно уверенный в том, что в словах Болугур действительно скрыта правда. Ясемин не стала более задавать вопросов, очевидно, заметив тяжелый тон Араса. Вновь положив голову ему на плече, Болугур обняла Булута. Она прекрасно знала его историю от начала и до конца. Хоть Арас и не любил ее рассказывать, но девушке хватило и одного раза, чтобы отпечатать каждую ее деталь в своем сознании: жизнь с отчимом, потеря матери, натянутые отношения со сводным братом, переезд в другой город в поисках лучшей жизни и полный крах всех мечтаний. Он много раз повторял, что она — единственное, что у него есть. И Ясемин была уверенна, что Арас будет говорить это еще и еще раз. — Ты же знаешь, что я люблю тебя. — тихо произнесла она, будто пытаясь заполнить в очередной раз ту пустоту, что так неустанно съедала Араса изнутри. — Я тоже люблю тебя, Ясемин. — ответил он без запинки, на этот раз целуя девушку в губы. *** В очередной раз измеряя шагами комнату, Мерве вглядывалась в экран телефона. Ясемин оставила записку, в которой попросила сестру не беспокоится, ведь вернется она от Араса поздно. И неосознанно Болугур понимала, что Ясемин в безопасности, но беспокойство о ней становилось очередным оправданием бессонницы Мерве. С каждым днем Болугур чувствовала себя все более подавленной. Ситуация с делом Робин Гуда все более заводила в тупик. Мерве понимала, что должна бороться и даже смогла придумать какой-никакой, но план, но сил для его воплощения найти так и не могла. Она постоянно вспоминала убийство на шахте, ужасающие картины погромов магазинов, владельца "Западного Ветра" с пистолетом у виска... Все эти образы мешались в голове в сплошной круговорот, отравляя сознание девушки своей желчью. В какой-то момент она даже боялась сама себя. Ту "Мерве", которой она стала. Звонок в двери разорвал тишину квартиры. Мысленно радуясь приходу Ясемин, так как это означало, что наконец она сможет с кем-то поделится переживаниями, Болугур подошла к двери и открыла ее, но сестры на пороге не оказалось. Напротив девушки стоял Энгин, будучи удивленным, видимо, из-за того, что ему так быстро открыли. Мысленно ругая себя за неосторожность, Болугур потупила взгляд, нервно постукивая указательным пальцем по ручке двери. — Привет. — растерянно бросил Энгин, не зная с чего начать разговор. Мерве подняла на него взгляд своих карих глаз, слегка нахмурившись. — Зачем ты пришел? — ее голос прозвучал довольно холодно. — Нам нужно поговорить. — произнес Эргенч, наклонившись слегка вперед. — Нет. Не нужно. — выпалила Мерве и попыталась закрыть двери, но Энгин вовремя схватился за дверную ручку, не позволяя Болугур захлопнуть их до конца. Понимая, что противится нету смысла, после тяжелого вздоха и секундных раздумий девушка все же отошла слегка в сторону, позволяя Эргенчу войти. Болугур не хотела, чтобы Энгин надолго задерживался в ее доме, поэтому решила перейти к делу, как только они с Энгином оказались на кухне. — Что ты хочешь? — выпалила девушка, скрестив руки на груди и встав около шкафа. — Ты не берешь трубку, игнорируешь меня целыми днями, не появилась на работе... Я начал волноваться, вот и решил заехать к тебе домой. — Энгин говорит таким тоном, будто информация, сказанная им, была и так всем понятна. Перечить было бессмысленно. Мерве понимала, что такого исхода стоило ожидать. Энгин всегда был весьма целеустремленным и не отступал ни при каких обстоятельствах. Он шел до победного конца чего бы это ему не стоило. — Со мной все хорошо. Ты убедился в этом. Можешь ехать. — намеренно отречено отозвалась девушка Она столько времени тратила на то, чтобы уберечь его от себя, а он добровольно лез в самую гущу событий. С одной стороны, это раздражало, но с другой, Мерве было необходимо знать, что кто-то так опекает ее и стремится заполнить ее одиночество. — Почему ты пытаешься убегать от меня? — с ноткой обиды в голосе произнес Энгин, неосознанно дотрагиваясь правой рукой к своим наручным часам. Это было верным признаком того, что Эргенч начинал нервничать. Он действительно не мог понять поведение Мерве. Казалось, что девушка в последнее время просто сходила с ума, пряталась от мира и отказывалась общаться с кем-либо. В привычных кругах ее видели редко, вела она себя странно, а говорила мало и отрывистыми фразами, толком не доводя разговоров до конца. На сдержанную и горделивую девушку с идеальной осанкой и всегда искусно подобранными образами она перестала быть похожей. Это не на шутку пугало Энгина, заставляя то и дело искать новые способы связаться с ней и достучаться, но Болугур то ли намеренно игнорировала его, то ли пыталась отгородиться от всех и сразу. — Тебе лучше держаться от меня подальше. — тихо произнесла Мерве в ответ, отворачиваясь к окну, из-за чего ее темные кудри волнами рассыпались по плечам. Напряжение девушки выдавали не только сцепленные на груди руки, но и легкое подрагивание плеч, а так же слегка сгорбленная осанка. Почему-то именно в этот момент Энгин задался вопрос, а ела ли что-либо Болугур в последнее время? Ведь то ли она сильно похудела, то ли он давно ее не видел. — Наоборот. Я должен быть ближе, если в твоей жизни что-то происходит. — в голосе Энгина проскользнула мягкая забота, заставившая Мерве мысленно молить о том, чтобы слышать ее вновь и вновь. Она так нежно обволакивала сознание девушки, даря желанное спокойствие , что Болугур хотелось завернутся в эту заботу, как в мягкий теплых плед, и так и уснуть в надежде утром проснутся в другом месте и с всем этим ужасом позади. Мерве не нашлось, что ответить, поэтому молча продолжала сверлить горизонт и опомнилась лишь тогда, когда рука Энгина мягко прикоснулась к ее. Будто в попытке убежать, девушка дернулась в сторону, но Эргенч довольно ловко ухватился за ее кисть, притягивая Мерве к себе. И Болугур поддалась. Оказавшись лицом к лицу с Энгином, она невольно задержала дыхание, чувствуя как неловкая тишина повисла меж ними, мешая сократить то ничтожное расстояние, мешавшее прильнуть друг к другу. — Не беги от меня. — еле слышно прошептал Энгин, но девушка сразу же отрицательно замотала головой. — Так нужно. — на выдохе произнесла она, делая шаг назад и отворачиваясь к окну полностью. Обняв себя руками, будто в глупой попытке отгородится от мира, девушка прикрыла глаза, вновь услышав шаги Энгина. Он подошел к ней медленно, некоторое время молча стоял за спиной, обжигая шею своим дыханием, а затем легко прикоснулся своими руками к предплечьям Мерве, заставив ту вздрогнуть. Заметив, что Болугур впервые за вечер не сопротивлялась, Эргенч уже более робко обнял ее со спины, зарываясь лицом в копне ее чёрных волос. Болугур распахнула глаза, чувствуя слёзы, невольно подступившие комом в горле. — Ты любишь меня? — тихо прошептал Энгин, оставляя легкий поцелуй на ее щеке. С того самого злополучного дня в кафе он каждый день мучился, будучи в полном неведении. Тогда он признался ей, но Мерве не ответила. Лишь придумала очередную глупую отговорку и убежала, снова погрузив его в пучину собственных сомнений и злости на самого себя. Пришло время расставить все точки. — Больше жизни. — прошептала в ответ Мерве неожиданно робко и тихо, будто даже не до конца уверенно, поворачиваясь к нему и заглядывая прямо в его зеленые глаза. Почему-то в тот момент ей казалось, что именно это было правильным. Ей казалось, что она действительно влюблена, что она наконец-то спокойна. Более между ними не было слов в тот вечер. Широкая улыбка на веснушчастом лице Энгина говорила сама за себя. Он поцеловал девушку в губы, не встретив абсолютно никакого сопротивления. Мерве как-то робко обняла его за плечи, а Эргенч покрепче прижал ее к себе. Мир для этих двоих заплясал в бешеном ритме.