1.
Первую их встречу Рэймонд помнит плохо. Да и те обрывочные воспоминания, что были, складывались, в основном, из рассказов старших. Кажется, ему было пять. Мать как раз уходила на очередную вечернюю смену, когда в дверь позвонили. Обычно он не имел привычки бежать в коридор и встречать гостей — передачи про животных интересовали его куда больше. Вот и в тот раз мальчик решил остаться перед телевизором, поэтому входящую в гостиную маму с незнакомым парнишкой Рэй встречает внимательным, изучающим взглядом. Оказывается, незнакомца зовут Леонард. Ему пятнадцать, почти шестнадцать. Он живет по соседству, и его попросили присмотреть за маленьким Рэем, пока родители на работе. Девушка, которая обычно с ним сидела, сегодня не смогла прийти. Парень перед ним смущен и одновременно раздражен всеобщим вниманием, как и своим собственным вынужденным присутствием в этой комнате. Напряжение Леонарда почти осязаемо для маленького наблюдателя. Когда дверь за матерью закрывается, Рэй подходит к нежданному гостю, берет его за руку и тянет к комоду. Внутри стройными рядами лежат кассеты с мультфильмами. Рэй плохо помнит их первую встречу, потому что был погружен в созерцание маленьких динозавров, которые поют песни, никогда не слушают взрослых и вечно попадают в неприятности. Рэй, действительно, практически не помнит, как они впервые встретились. Зато помнит Леонард, и он может в подробностях описать тот день с самого утра вплоть до разговора с отцом, после которого он согласился-таки стать нянькой для пятилетнего ребенка. Ну, как согласился? Скорее, он сломался под тяжестью отцовских аргументов и, совсем немножечко, угроз. Сейчас Леонард понимает, что для ругани не было никакой причины, тем более отец попросил его оказать помощь своему коллеге вполне вежливо. Но когда тебе пятнадцать и на дворе вечер пятницы, меньше всего хочется проводить это время в компании, в которую не входят твои друзья. Леонард до хрипоты доказывал отцу, какая это глупая идея, и что он ничего не знает о детях, не желает «путаться с малышней» и «менять памперсы этому сопливому…». Конечно, мистер Хейг доходчиво объяснил, что памперсы никому менять не надо, и если он, Леонард, не согласится по-хорошему, то вместо купания и катания на велосипеде он проведет летние каникулы в офисе, помогая своему многоуважаемому и любимому папе с бумагами. Вот здесь Леонард сдался. Он тогда тяжело вздохнул, скрипнул зубами от злости, столкнувшись с довольным взглядом отца, но согласился. Так он оказался запертым в доме вместе с маленьким Рэймондом Уайтом, который устроился на большом диване и внимательно смотрел на него большими голубыми глазами из-под рыжей кудрявой челки. Когда мальчик подошел к нему и протянул руку, Леонард чудом удержался, чтобы не дернуться в сторону. Рэй смотрел на него не по-детски серьезными глазами. Мальчик взял его за руку и повел на другой конец комнаты. К комоду, где стоял телевизор. Леонард облегченно выдыхает, позволяет ребенку выбрать мультфильм, ставит кассету и уходит на кухню. До конца вечера он сидит там, изредка проверяя наличие ребенка в гостиной на диване. Рэй так сильно заинтересовался приключениями маленьких динозавров, что не замечает возвращение родителей. Мультфильм заканчивается. Он удивленно моргает, заметив в прихожей собирающегося Леонарда, будто забыл, что был не один все это время. — До свидания, мистер Хейг, — на прощание говорит Рэй. — До свидания, мистер Уайт, — в тон ему отвечает Леонард, улыбается и уходит. С тех пор каждую пятницу Рэй проводил в компании своего ворчливого, но в основном добродушно-молчаливого, соседа. Леонард же привык приходить в уже знакомый дом, ставить какую-нибудь кассету с очередным мультиком, предварительно выбранную малышом, или включать передачи о животных, приносить сладкий черный чай и уходить на кухню. Иногда он оставался на диване и смотрел телевизор вместе с мальчиком. Мультфильмы оказались неожиданно неплохим времяпрепровождением, да и компания не напрягала. Рэй молча следил за происходящим на экране, прихлебывая свой остывший чай и практически никогда не пытался заговорить, что для не особо общительного подростка было подарком судьбы. Отец перестал наседать и грозиться разрушить планы сына на летние каникулы. Возможно, именно поэтому, а вовсе не из-за внезапно вспыхнувшей любви к мультикам или тех жалких пятидесяти долларов, что платили родители мальчика, Леонард согласился забирать маленького, не по возрасту серьезного, мистера Уайта из детского сада не только по пятницам, но еще и по средам, а потом и по вторникам. Мало того, он вызвался также кормить его и помогать в выполнении нехитрых заданий. Сам. Добровольно. Впрочем, Рэй в его помощи не нуждался, а зачастую даже сам объяснял суть заданий ничего непонимающему Хейгу. Это оказалось довольно забавным опытом для них обоих. Леонард в свои пятнадцать лет был вечно хмурым и всем недовольным скептиком, тогда как Рэймонд в свои пять казался весенним солнышком: веселым, радостным и беззаботным. Особенно, если вдруг улыбался. Что случалось неожиданно редко для такого впечатлительного, открытого и очаровательного мальчика. Во всяком случае, так часто говорила женщина, которая передавала Рэя пришедшему за ним Леонарду. Все чаще Рэймонд начинал рассказывать о том, что происходило с ним в детском саду. Он делал это настолько эмоционально, размахивая руками и заливисто смеясь, иногда хмурясь и потирая очередной синяк, что Леонард никогда не прерывал его, внимательно вслушиваясь в детский лепет. Вскоре он поймал себя на том, что сам рассказывает о каких-то случаях из школьной жизни. И мальчишка так же внимательно слушает его, иногда уточняя слова, которые еще не понимает. Разговаривать с ним было легко. Ребенок игнорировал все ядовитые замечания и извечный скептицизм своего старшего знакомого. С ним Леонард будто бы заново учился улыбаться. И это оказалось легче, чем он мог подумать, просто взять и улыбнуться кому-то искренне и тепло, впервые после смерти матери. Однажды, забирая Рэя из садика, Хейг сначала замечает хромоту, а потом видит разбитые, залитые зеленкой колени. Он без вопросов подхватывает ребенка на руки. Тот не сопротивляется, обвивает руками шею и старается не показывать как ему на самом деле больно. Леонард наклоняет голову, рассматривает сомкнутые в тонкую линию губы и серьезные влажные глаза. Ему почему-то кажется хорошей мыслью отвлечь мальчишку разговором. — Упал? — интересуется Леонард. — Упал, мистер Хейг. — Можешь звать меня Леонард. Ленн. Как больше нравится. Мальчик улыбается, крепче обхватывая чужие плечи. Округляет свои и без того огромные голубые глаза и тянет осторожно: — Ленн. Это вызывает улыбку у подростка, и мягкие рыжеватые кудри неожиданно лезут в рот. Леонард отплевывается. Рэй смешно щурится, будто извиняясь, приглаживает свои волосы. Дома они смотрят передачу об альпаках. Рэй увлеченно рисует новое животное в альбоме, и Леонард мысленно ставит себе целью сводить юного натуралиста в зоопарк. Оказалось, что родители Рэймонда именно там и познакомились — у клетки с тигром, в честь которого назвали сына. Они не против этого маленького путешествия. Даже дают денег «на мороженое», хотя Леонард убеждает их, что у него все есть и ему нужно только их разрешение. В итоге, после недолгих разговоров и тщательных сборов, они добираются до зоопарка в субботу утром. Мальчишка жует мороженое, с интересом наблюдая за львами. Животные, разморенные жарой, дремлют в тени. Рэй стоит у этого вольера добрых двадцать минут. Ленн пропускает тот момент, когда ребенок переводит взгляд на него. — Леонард, — задумчиво говорит мальчик, — Это древнегреческое имя. Оно означает «подобный льву». — Где ты это узнал? — удивленно спрашивает Хейг. — Мама учит меня читать. — Значит пора переходить с мультиков на книги. Не помню, чтобы я в пять лет умел читать. — Я только начинаю учиться, — мальчик снова возвращает свое внимание животным, — Ты не похож на льва. У тебя волосы черные, а у них шерсть светлая. — А еще у меня нет хвоста и когтей. И я не умею рычать. И сырое мясо мне не по вкусу, — усмехается Леонард, подталкивая мальчишку дальше. Насмотревшись за день на орущих родителей и бьющихся в истерике детей, Леонард понимает, как ему повезло с Рэем. Тот, конечно, любит ходить рядом с ним, держа за руку, много болтает — даже слишком в последнее время, по мнению Ленна — и совершенно не смотрит под ноги, но он послушный, спокойный и настолько заразительно улыбается, что Хейг ни капли не жалеет, что ввязался в эту авантюру с зоопарком. Рэй таскает парня по зоопарку до позднего вечера. Дождь обрушивается на них стеной. Они не успевают добежать от остановки до дома. Вымокают до нитки, стоит выйти из автобуса. Леонард ненавидит дождь. Он чувствует себя мокрой крысой. Рэй будто видит в ливне то, чего не видит больше никто. Он улыбается, поднимает голову навстречу холодным каплям. Леонард позволяет себе буквально секунду понаблюдать за ребенком, после хватает на руки и тащит домой. Не хватало только простудиться им обоим. Леонарда болезнь обошла стороной, а вот Рэю запретили выходить из дома на две недели. В этом был один плюс — в свой шестнадцатый день рождения Хейг мог быть свободен и не играть роль няньки, а отдыхать со своими друзьями. Именно на этой вечеринке, которую устроил отец, он впервые целуется с парнем. Ленн даже не узнает его имени. Алкоголь, который принес кто-то из гостей, туманит разум. Он не особо понимает, в чем разница, пока через неделю не ловит себя на том, что разглядывает своего одноклассника, отмечая веснушки, синие глаза и длинные светлые ресницы. Собственное помешательство немного раздражает. Ровно до тех пор, пока тот парнишка не подмигивает, заметив пристальный взгляд. Отец принимает новость о предпочтениях сына мужественно. Кивает. Просит быть осторожным и особо не распространяться на этот счет. Леонард его прекрасно понимает, потому обнимает и говорит, что лучше отца он и пожелать не мог. Никакой драмы, никакой ругани и угроз. Ленн действительно считает своего отца лучшим на свете. А через неделю он опять ведет маленького Рэя домой. Тот увлеченно рассказывает о какой-то девочке и о воробье, который громко чирикал и «был таким толстым, что под ним ветки ломались». А Хейг думает, что рассказывать ребенку о свидании с тем самым одноклассником будет плохой идеей. Так что он молчит и внимательно слушает пронзительный детский голос, сжимая маленькую ладошку мальчишки. Вместо мультиков, как Леонард и обещал, он приносит детскую книжку с картинками, и они два часа к ряду читают четверостишия о животных. Когда возвращаются родители, Рэй декламирует им наизусть стишок о собаке. Хейг получает надбавку в 10 долларов за старательность. Как всегда на прощание пожимает протянутую мальчишескую руку и говорит: — До свидания, мистер Уайт.***
Проходит год. Рэймонду шесть. Он читает все, что может достать. Маленький гений, как губка, впитывает знания и постоянно задает вопросы, чем раздражает Леонарда больше обычного. Ведь в школе все занимаются тем же — задают кучу ненужных вопросов. Бесконечные контрольные и тесты кого угодно выбьют из колеи. Рэй будто понимает, что парень не в настроении. Он замолкает и возвращает свое внимание к книге, которая лежит у него на коленях. Книгой оказывается учебник физики, который Ленн забыл в прошлый раз. В тот вечер Леонард впервые видит слезы мальчишки. Миссис Уайт как раз передает ему деньги за прошедшую неделю. Ленн благодарно улыбается. Рэй застает их с матерью в дверях. — Спасибо, милый. Рэю хорошо с тобой. Не знаю, как мы будем в следующем году без тебя. Леонард убирает свою скромную зарплату в карман и только тогда слышит тихий, будто болезненный, вздох со стороны гостиной. Рэй, не моргая, смотрит на него. По щекам катятся слезы. Он тихонько всхлипывает, протягивает опять забытый учебник по физике и уходит. — Вы не говорили ему, что платите мне? — Не думала, что это важно. — Вы ошиблись, — огрызается Леонард. Женщина никак не реагирует на грубость парнишки, только неуверенно смотрит вслед, пропуская его обратно в дом. Леонард идет в гостиную, не дожидаясь разрешения. Мальчика там предсказуемо не оказывается. Тогда Ленн поднимается наверх. Он уже бывал в комнате юного гения, когда приходилось укладывать его спать. Рэй слышит тихие шаги, слышит стук. Он снова всхлипывает, вытирает лицо и открывает дверь. Он ожидал увидеть взволнованную мать, но никак не Леонарда. Тот заходит в детскую, садится в кресло и жестом предлагает Рэю занять кровать. Мальчик подчиняется. Послушно опускается перед Леонардом. — Ты не знал, что твои родители платят мне? Леонард в курсе, что его способность утешать оставляет желать лучшего. Ему проще спросить как есть, чем начинать издалека. Это экономит и время и силы. Мальчишка молчит, не поднимает глаз и явно пытается слиться с окружающей обстановкой, только бы не отвечать. Такое поведение иррационально начинает злить. Леонард видит, что что-то не так, но не может понять, в чем причина внезапных слез. — Знал. — Тогда что тебя так расстроило? — Мама сказала, что ты уйдешь. Вот оно. О том, что мальчишка может так отреагировать на эти слова, Леонард как-то не подумал. Он сидел с ним по три часа три раза в неделю, но вряд ли можно было бы назвать их особо близкими друзьями. Сейчас Рэй выглядит подавленным. Он уже не шмыгает носом и не всхлипывает. Слезы высохли, но глаза он все еще не поднимает, и говорить не спешит. Леонард треплет его по голове, касается подбородка, заставляя поднять глаза, посмотреть на себя. — У меня выпускной класс, и я буду очень занят в школе. Ты тоже будешь занят. Первый класс — не так легко, как кажется. Но я смогу заходить. Иногда. Мы будем читать и делать уроки. Я не уйду. Рэй внимательно смотрит на него, как тогда, год назад, в их первую встречу. Настороженно, затаив дыхание, будто пытается в душу заглянуть. Не верит. Леонард боится, что мальчик снова разревется. Он ведь совершенно не умеет успокаивать людей. Природа не наградила его способностью к утешению. От слова совсем. Но глубоко в душе эти слезы причиняют ему почти физическую боль, в чем он никогда не признается даже самому себе. — Я не уйду, малыш, — повторяет он. — Правда? — Правда. Мальчишка спрыгивает с кровати. Обнимает опешившего парня, обвивает конечностями, как коала свой любимый эвкалипт. Леонард придерживает его, чтобы он в своей возне не свалился на пол. Он не то чтобы не любит прикосновения, но по большей части старается их избегать. В основном сознательно. Но от этого тактильного маньяка отделаться не так просто, да и не хочется расстраивать ребенка еще больше. Поэтому Ленн терпеливо ждет, пока Рэю надоест его обнимать. — Ты хороший, Леонард. — Да ладно? Тебе показалось, — ехидничает парень. Рэй отпускает его. Сползает с колен. Он выглядит слишком серьезным для своих шести лет. Леонард мысленно готовится к очередному заумному вопросу, на который у него по обыкновению не найдется ответа. Но мальчик направляется к дверям. Он разворачивается, смотрит без улыбки на замершего на стуле Ленна. — Нет. Ты хороший. И когда я вырасту, я на тебе женюсь. Теперь Леонард знает, как выглядит короткое замыкание в мозгу. Это не страшно, но неприятно. Он остается один в комнате. Мальчишка ушел, не дождавшись ничего в ответ. Да и что тут ответишь? Рэй еще ребенок. И несмотря на весь свой интеллектуальный потенциал, некоторых вещей не понимает просто в силу отсутствия жизненного опыта. Леонард решил, что не будет придавать этой фразе какое-либо значение. Он привык расценивать Рэя, как младшего брата, который появился в жизни неожиданно и перевернул все с ног на голову. Пусть так и будет. А потом приходит Рождество. Вот только погода не располагает к праздничному настроению, да и проблемы в школе тоже. Снега почти нет. Он выпадает ночью, но уже к середине дня превращается в грязное месиво под ногами. Учителя наседают все сильнее. Отец требует определиться с колледжем уже сейчас, чтобы он мог начать откладывать на обучение сына. Джим — так зовут того самого одноклассника Леонарда — ухитряется попасть ему снежком в ухо. Ленн улыбается, машет рукой, когда замечает своего парня. Он отряхивается от снега. Обнимает тянущегося к нему Джима, целует в уголок рта. — Завтра будет вечеринка. Придешь? — С опозданием. — Другие планы? — спрашивает Джим, капризно надувая губы. — Хочу занести подарок Рэю. — Это тот мальчишка, за которым ты присматриваешь? — Ленн кивает, — Ты заботишься о нем, как о брате. — Он и есть мой младший брат. — … за заботу о котором тебе платят. Удобно. Джим усмехается. Он не хотел обидеть — это понятно. Леонард отвечает ему кривой улыбкой, но на душе остается неприятный осадок. Он не дает этим мыслям поглотить себя. Догоняет, успевшего перейти дорогу, Джима. Они собрались за подарками на праздник. Вот о чем сейчас стоит думать. Потому что если и есть то, в чем Ленн так же плох, как и в утешении, так это выбор подарков. Вечеринка, о которой неустанно напоминал Джим, должна была начаться около десяти, чтобы до Рождества трезвых не осталось вообще. Поэтому в половину девятого Леонард стоял на пороге дома Уайтов и крутил в руках аккуратно завернутый в красную бумагу подарок. Это была большая энциклопедия. В ней много интересных фактов о космосе, математике и физике — все то, что так любит маленький гений. Леонард давит на звонок. Дверь распахивается. На пороге стоит Рэй. Из-под красно-белого колпака Санты выглядывают непослушные рыжие кудряшки. Мальчик радостным криком сообщает родителям о госте, те приглашают Леонарда в дом. Естественно, обрадованный присутствием своего взрослого друга, Рэй тут же тащит Хейга наверх. Там они почти час сосредоточенно пишут письмо Санта-Клаусу, аккуратно выводя буквы на красивых линованных листах. Леонарду почти семнадцать. Он не верит в Рождество. Не верит в Санта-Клауса и рождественское чудо. Рэймонду шесть, и он верит во все чудеса вселенной. Особенно в седого толстого бородатого мужика с мешком подарков, который летает на говорящих оленях и живет где-то на северном полюсе. И кто Ленн такой, чтобы разубеждать его в этом? Собственно в письме мальчик просит, чтобы Леонард стал его настоящим братом и больше никуда не уходил. Это трогательно. Хотя немного нервирует. Но Леонард мягко треплет мальчишку по голове и обещает заглянуть в каникулы, почитать о космосе и прочих странных, не особо его интересующих, вещах. Но он почему-то совсем не против потратить два часа своей жизни на рассматривание картинок с метеорами, галактиками и созвездиями. В конце концов, мультфильмы ему сначала тоже не нравились. Он появляется на вечеринке ближе к одиннадцати. Настроение на удивление прекрасное и праздновать хочется как никогда сильно. Правда, хочется этого ровно до того момента, пока Леонард не натыкается взглядом на Джима, которого обнимает какой-то высокий незнакомый парень. Не просто обнимает, целует. Сцены — не его стиль. Ленн молча накидывает куртку и уходит, не оборачиваясь. На следующее утро Джим находит ключ от своей квартиры, который он когда-то дал Леонарду просто, чтобы тот мог спокойно приходить, когда захочется, в почтовом ящике. Больше они никогда не общались, хотя встречались еще не раз. Сложно не встречаться с человеком, с которым учишься в одной школе.***
Мальчик читает слишком много, и в некоторых ситуациях Леонард всерьез начинает переживать за его здоровье. Оказалось, что Рэй безумно любил историю, наравне с математикой и физикой. Каждый раз, по дороге из садика, Рэй рассказывает ему новые исторические факты, которые Леонард, разумеется, уже знает. Но это не мешает шестилетнему ребенку с самым серьезным видом вещать о динозаврах, войнах и революциях. Часто, правда, в одном предложении и без каких-либо переходов. Малыш чуть ли не визжит от восторга, когда Ленн, порывшись в своей памяти, начинает дополнять голые исторические факты забавными историями. Типа той, где он демонстрировал, как тираннозавры передвигаются на двух огромных лапах, смешно шевеля своими малюсенькими передними лапками. Рэй все еще серьезен не по возрасту, и чем больше он узнает, тем ярче это выражается. Он часто говорит о том, о чем не каждый взрослый захочет говорить. Войны, теракты, даже социальная нестабильность, экологические проблемы. Он вообще любит говорить о несправедливостях мира, по-детски умилительно возмущаясь. А Леонард не знает, как объяснить малышу, что этот мир по-другому не может существовать, что люди… по-другому не могут. Незаметно настает февраль. День Всех Влюбленных маячит на горизонте отвратительно-розовым цветом. Леонард отчего-то всегда не любил этот праздник, а сейчас особенно сильно. Но Рэй не понимает тяжелых вздохов и едких, немного грубых, шуток про держащихся за руки людей. Правда, чем шутки становились жестче, тем чаще Рэй старался не тянуться к теплой ладони Леонарда. Он не хотел, чтобы его лучший друг злился и расстраивался еще больше. Им в школе задали сделать валентинку и подарить ее тому человеку, который действительно много значит для ребенка. Учителя, наверное, рассчитывали, что это будут родители, или друзья из класса. Но вряд ли они могли предположить, что маленький гений Рэймонд Уайт подарит свою первую валентинку своему единственному другу — Леонарду Хейгу. Да Ленн и сам не подозревал, когда помогал склеивать трехстороннее сердце из разноцветной бумаги. Не подозревал, щедро поливая поделку блестками и под чутким руководством Рэя клея к краям красную бахрому. Ленн понял, что он сам себе делал открытку только тогда, когда на одной из сторон сердечка мальчик черным маркером аккуратно вывел его имя «Леонард». Рэй тут же побежал хвастаться готовым подарком маме. Та по достоинству оценила их работу, а после подозвала к себе красного от смущения Леонарда, отдала ему цветное сердечко и с улыбкой сказала, что ее сын еще маленький, он не видит разницы между нравится, как человек и нравится, как девушка. — Так что перестань так беспокоиться. Будто он тебе руку и сердце предложил в самом деле. Ленн благополучно предпочел не упоминать о разговоре, случившемся несколько месяцев назад. Действительно, Рэй — ребенок, он не видит разницы. Ему нечего бояться. Вряд ли вчерашний дошкольник в ближайшее время начнет признаваться ему в любви на полном серьезе. Честно говоря, он надеялся, что вообще не начнет.***
Леонард и не подозревал, как будет сложно проучиться еще год в классе с человеком, который разбил ему сердце. Но он упрямо молчит. Ничего не рассказывает отцу и огрызается на все попытки Рэя вызнать, что же так расстроило его друга. Мальчик, может и не виноват, но как объяснить ребенку, что люди иногда бывают настоящими козлами, Ленн не знает, поэтому злится больше на себя, но срывается все равно на нем. Он никогда не признается вслух, что жутко скучает по кучерявому комку позитивной энергии с голубыми глазами. Подготовка к экзаменам не оставляет времени даже на нормальный сон, что уж говорить о личной жизни, которая сводилась к зажиманиям с малознакомыми парнями в любом укромном месте. Разумеется, родители Рэймонда нашли ему замену. Леонард вдруг понимает, что ему абсолютно нечего делать во внезапно освободившиеся вторники, среды и пятницы. Помимо уроков, конечно же. Леонард выбирается к Уайтам раз в неделю. Он пил чай, читал книжки с Рэем, помогал с домашними заданиями, а потом уходил, неизменно в половину девятого. Хейг этого не знает, но как только за ним закрывалась дверь, мальчишка сразу затихал, переставал лучиться счастьем и энергией. Он предпочитал уходить к себе в комнату, чтобы вновь спрятаться за чтением книг. О чем точно знал Ленн, так это о том, что у мальчишки не ладились отношения со сверстниками — он был слишком умным для них, слишком взрослым. Однажды родители Рэя затаскивают Хейга на школьную постановку, в которой участвует их сын. Сначала все кажется ему глупым и скучным. А когда ребята выстраиваются для поклона, он первым вскакивает со своего места, хлопает в ладоши и свистит. Маленький гений улыбается ему со сцены, заправляя под пиратскую бандану выбившиеся кудри. Проблемы начинаются тогда, когда мистер Уайт спрашивает о том, куда Ленн собирается поступать. Рэй в это время смотрит какой-то документальный фильм о зебрах. Ему семь, а учителя уже прочат малышу Нобелевскую премию или еще что-нибудь столь же престижное в научном мире. Хейг тянет с ответом. Он разглядывает кучерявую макушку и не знает, как сказать то, что должен был сказать много дней назад. Миссис Уайт подливает ему еще чая. Она грустно улыбается, отмечая заминку. — Меня приняли в Стэнфорд. — И когда ты перебираешься в Калифорнию? — Сначала нужно пережить выпускной. Так что через пару месяцев. Диктор, вещающий об особенностях питания зебр, замолкает. Телевизор выключается, и в комнате становится невыносимо тихо. Леонард чувствует себя предателем. Это глупо, но избавиться от этого чувства практически невозможно. Особенно, когда на тебя смотрит семилетка своими огромными синими глазами и пытается не расплакаться. Ленн привык к мальчишке. Привык к его беззубой искренней улыбке, которая, кажется, никогда не сходит с лица. Привык к бесконечной болтовне и звонкому детскому голосу. Привык к вопросам, которые тот выдавал со скоростью пулемета, даже не всегда дожидаясь ответа на предыдущий. Он вроде как давно смирился, что у него вдруг неожиданно появился младший брат. — Я просил у Санта-Клауса, чтобы ты не уходил. Чтобы ты стал моим настоящим старшим братом, — лепечет мальчишка. — Я буду приезжать на каникулы, — клятвенно заверяет его Ленн. Рэймонд позволяет себя обнять, а Леонард запрещает себе плакать, пока не переступит порог собственного дома. Получается плохо. Мальчишка стирает маленькой ладошкой слезы с чужих щек и улыбается. Хейг приглаживает непослушные кудри. Он знает — это прощание. Они, возможно, встретятся в аэропорту, перед тем, как он покинет родную Джорджию, но прощаются они прямо здесь и сейчас. Когда чай допит, передача досмотрена, а малыш вроде как уснул и, наконец, перестал до боли стискивать его руку, Леонард уходит. Он не оборачивается в дверях, не ждет… ничего. Он просто уходит. Если кто-нибудь спросит Рэя, чем он запомнил тот вечер, то он грустно улыбнется и ответит– тишиной. Леонард обнял его на прощание, потрепал по волосам привычным жестом и ушел. Тихо и как-то сразу. Не оборачиваясь. Насовсем. Забирая с собой все хорошее и светлое, отгородившись от Рэя плотно закрытой дверью. Если кто-нибудь спросит Рэя, как он провел остаток вечера, после ухода Леонарда, то он ответит, что провел его, закрывшись в своей комнате и рыдая над энциклопедией про космос. Не по-мужски, конечно, зато вполне по-детски. Он ведь не знает, что эту ночь Леонард проведет отнюдь не дома, а черте где в компании алкоголя и очередного малознакомого паренька, чьего имени не вспомнит на утро. Прощаться всегда тяжело. В эти каникулы Леонард больше не заходит. Он не старается объяснить маленькому Рэю, что, порой, даже имени своего вспомнить не может от усталости. Он вообще ничего не старается объяснить, просто не приходит.***
Рэю почти восемь. Учителя говорят, что еще год и его можно будет перевести дальше экстерном — так он сэкономит несколько лет, если будет хорошо работать. Но, несмотря на всю свою гениальность, мальчик не сразу понимает, зачем родители сняли его с дополнительных занятий и везут в аэропорт. Он до последнего пытается выяснить у родителей причину их странного поступка, упрямо выпятив подбородок. Потому, когда они приводят его к Леонарду, которого обнимает отец, Рэй выглядит не менее удивленным, чем сам виновник торжества. — Мы подумали, что вам стоит попрощаться, — с улыбкой говорит миссис Уайт. Мальчик стоит, не решаясь сделать шаг. Леонард сам опускается на корточки, разводит руки. Рэю в этих объятиях привычно тепло и безопасно. Он даже забывает, что сегодня на дополнительных занятиях разбирали что-то математическое и скорее всего очень интересное. Леонард обнимает его крепко, приподнимая от земли. Рэй, уткнувшись лбом в плечо, просит иногда писать и обязательно приезжать в каникулы. Обещает ждать и хорошо учиться, чтобы поступить в Стэнфорд и учиться вместе с другом. Ему до университета, как до Луны пешком, но говорить об этом Ленну не хочется. Он отпускает мальчишку. Снова приглаживает его кудри уже привычным жестом. Леонард улыбается, вешает сумку на плечо и говорит: — До встречи, малыш. Рэй заливается румянцем. Это выглядит забавно и мило одновременно. Леонард машет на прощание рукой, направляясь к стойке регистрации. Рэй наблюдает за знакомой спиной, пока та окончательно не теряется из виду. Он не плачет, просто глаза чешутся. Берет маму за руку и выходит на улицу. Леонард обещал приезжать и писать. И кто Рэймонд такой, чтобы сомневаться в его словах.