War

Когда я думал, что сражаюсь в этой войне один, Мы были одним целым, наши судьбы сплетались в одну. Poets of the fall — war.

— И так, ещё раз — на завод отправляются четыре ударные группы, под руководством Генрих, Иви и Джейкоба, и Коннора. Кормак со своей группой будут ждать неподалеку. Они в последнюю очередь выступают в этом плане. Если наших ударников уничтожат, то тогда присоединятся и тамплиеры. — А это не очень по-свински? — спросил Джейкоб, недовольно уставившись на карту с обозначением нашего плана. Генрих вздохнула. — Они намерены в других частях Лондона уничтожить Дефектных и предателей. Поэтому основная сила — это наша сила. И полагаться надо только на нас. Всё ясно? — Моя роль лишь уничтожение Августины? — я спокойно осмотрела всех присутствующих и остановила взгляд на Вильгельмине. За последнюю неделю немка осунулась и стала ещё бледнее, чем прежде. Ей было тяжелее всего — разрабатывать план, стараться сделать так, чтобы никто не умер (или хотя бы не сильно пострадал) и помогать тамплиерам. За это время я поубавила свой пыл и пришла к выводу, что она поступила правильно, не говоря мне про смерть родителей. Я ведь действительно могла бы сойти с ума и тогда погибнула бы от рук какого-нибудь Дефектного. А без меня, Истинного, не получится победить Августину. Поэтому эту информацию держали от меня в тайне. Теперь уже я никого не виню, кроме своей вспыльчивости. Немка кивнула. — Твоя задача как можно быстрее обезвредить де Фьерти. Если ты её убьешь, то Дефектные не будут нападать осмысленно. И их можно будет легче убить, — ответила Вильгельмина. — После зачистки склада мы собираемся тут, — женщина ткнула пальцем в карту, где одно из зданий было помечено крестом, — нужно все сделать быстро и тихо. Лишних зрителей нам не нужно. — Думаешь, она не захочет представления? — скептически спросил Джейкоб. — Если она попробует всё объявить на весь свет, то пострадают тамплиеры. А живое мясо ей ещё нужно, — спокойно говорит Дима, с критическим взглядом осматривая карту, — я буду координировать вас и помогать со стороны. Мисс Стилман выдала чертежи склада и возможное место расположения клеток с Дефектными. Также, не смотря на всю враждебность по отношению к ассасинам, мистер Юхани Отсо Берг будет запасной ударной группой, если что-то пойдёт не так. — Чёрный Крест тоже будет в деле? — удивляется Иви Фрай. Бессонов лишь кивает головой, поправляя очки. Про Чёрный Крест я слышала лишь один раз, когда Иви о чём-то спорила с Генри насчёт того, что нам нужна такая же ветвь, как и у Ордена. Ведь за многим мы не можем уследить, а этот отряд смог бы с легкостью устранять тех, кто не соблюдает кодекс ассасинов. Идея была неплохая, но для нашей организации слишком жёсткая. Мы не такие дисциплинированные, как Орден, и равняться на них смысла нет. Но мы всегда могли объединиться и стать идеальным симбиотом - кнут в лице тамплиеров и пряник в лице ассасинов. — Значит, нам нужно всего лишь пробраться на склад, уничтожить там всех, и Элин убить Августину? Звучит как дерьмовый план, — скептически выдает Джейкоб. Вильгельмина строго посмотрела на парня. — У нас нет других планов. Нам нужно действовать быстро и четко, иначе пострадают невинные люди, и эта зараза может перекинуться на другие страны, — женщина повернулась к интерактивной доске, где Дима уже вывел карту мира и несколько красных отметок в Америке, Италии и России. — Эти точки обозначают всплеск энергетики от Истинного Клинка. Так как де Фьерти начала размножать Дефектных, Истинные тоже начали пробуждаться. И... — И этим надо заняться как можно быстрее, пока кто-то другой, по-типу Августины, не захватил, — заканчиваю я за неё. — Как понимаю, наши начали поиски? — Да, я связалась с несколькими Мастерами и предупредила об опасностях, связанных с Клинками, — кивнула немка, а потом обвела всех тяжёлым, строгим взглядом. — Надеюсь, все поняли свои задачи? Все дружно закивали и поддакнули. Никто не хотел снова разбирать план, который уже обмусоливается два дня. Первым ушёл Дима, захватив с собой свой ноутбук. Бессонов кардинально изменился с нашей последней встречи — возмужал, стал не таким стеснительным и не боялся высказать своё мнение. Он действительно повзрослел. Только одно осталось неизменным — он всё так же не любит долго находиться в компаниях. Я вышла следом за русским. — Дим, тебе помощь не нужна? Парень обернулся, удивленно глядя на меня. — Вроде нет. Но если хочешь, пойдем, поможешь с физической силой. Я хмыкнула. — Опять что-то перетаскивать? — я поравнялась с ним. Дима на ходу пожал плечами, мол, сама же предложила помощь. В принципе, поработать грузчиком мне не в лом, тем более, я хотя бы разгружусь. — Ты не боишься грядущей битвы? — спросила я, когда мы зашли в его комнату. Словом, тут стало намного грязнее, чем когда я была здесь в последний раз. Бессонов покрутился на месте, что-то ища глазами. Наконец, данный предмет был найден и он в два больших шага достиг прикроватной тумбочки, взяв с неё какое-то устройство. Он подошел ко мне, строго смотря. — Скажем так, мне не всё равно на то, что будет с нами в будущем. Но я уже не боюсь, что со мной что-то будет не так. Я лишь хочу, чтобы мама с ребятами были в безопасности от всей этой хрени, — он протянул руку, держа в ней браслет чем-то похожий на мой Клинок. — Эта штука поможет тебе продержаться чуточку подольше в битве с Августиной. Вдаваться в подробности не буду, ты не поймёшь, да и, в принципе, не надо. Она одноразовая, нажмёшь сюда, — парень ткнул в камушек, — и эта штука заработает. И включай ее только в безвыходной ситуации. — А то что? — Ты умрёшь. — М, спасибо, — я невесело усмехнулась, но подарок приняла. Всё равно неизвестно, от чего я раньше умру — от перенапряжения или от рук бесячей суки. А эта вещица, возможно, поможет мне склонить чашу весов на нашу сторону. Хотя бы на миллиметр. Дима аккуратно застегнул браслет, что-то подкрутил, удовлетворенно кивнул самому себе и отвернулся, снова что-то ища. — Мне нужно перетащить эти вещи в другой угол. Они тут не по фен-шую — А ты у нас буддист? — удивилась я. — Нет, просто к слову пришлось, — спокойно ответил парень и сел за свой рабочий стол. — Ты, кстати, смешно смотришься с такими волосами. Этот цвет тебе не очень идёт. — Ну, тогда мне было абсолютно насрать на то, что мне идёт, а что нет, — я легко перешла в Клинок и взяла первую железную коробку. — Тем более времени было совсем немного, а у Марго была только белая краска. Сюда? — А? А, да, ставь всё сюда. А эта Марго была за нас? — Она была за мир между нашими фракциями, — я ловко беру второй ящик, перетаскивая на новое место. — Она хотела, чтобы все организации прекратили вражду и оставили её в покое. — Я слышал, она пустила пулю себе в голову. Почему? Осторожно с этой коробкой — там стекло. — Не видела жизни без своей любви. — А если Джейкоб умрёт, что ты сделаешь? Я аж запнулась от такого вопроса. — Э-э-э, убила бы всех, кто к этому причастен? Да, наверное. Знаешь, я о таком не задумывалась. Бессонов постучал пальцем по коленке, смотря в одну точку. Странный он сегодня какой-то. Хочет поработать психологом? Или уже осточертели все эти чертежи и хочется поговорить о чём-то другом? Хотя тема совсем не отвлекающая от предстоящей битвы. Или у русских это любимое — говорить о смерти перед самоубийственной миссией? — Джейкоб бы поступил так же, — наконец, говорит парень, подняв на меня взгляд. — Он уничтожил бы всех, кто причастен к твоей смерти, хоть даже будь это сам Сатана. Он любит тебя. Я поудобнее перехватила ящик. — Ну, кхм, это хорошо. Я польщена таким открытием. Но зачем ты это сказал? — Не знаю. Можно, чтоб я хоть где-то побыл психологом и наставлял на путь истинный? — Логично, — поставив последнюю коробку, перехожу обратно в нормальное тело. — А когда я уже буду тебе личным психологом и перемалывать косточки её подружайкам? — Никогда, — он начал копаться в бумагах, — ты прекрасно понимаешь, что с такой работой и жизнью мне уже ничего не светит. — Но как же... — Одно дело, когда вы оба ассасины или тамплиеры, — Дима скомкал какую-то бумажку, кинув в мусорку. — Другое дело найти из гражданских, подвергая того каждодневным опасностям. Ты же сама понимаешь, что я говорю это не из глупого каприза. Не в обиду сказано, Элин, но я не хочу, чтобы моя мама и ребята умерли или их покалечили. Не смотря на то, что с Вильгельминой вы стали мне семьей, я не хочу терять и свою старую семью, — парень обернулся, с сожалением смотря на меня. — Ты хочешь сказать, что из-за меня мои родители умерли? — Ни в коем случае. Тут виноватых нет, есть лишь обстоятельства. Послушай, я выразился не очень корректно, но суть ты должна понять — терять кого-то больно, особенно если это твоя любовь. И поэтому я боюсь с кем-нибудь встречаться, а уж тем более с кем-то быть в отношениях. Уж лучше я буду весь отдаваться работе и делать все без сучка, без задоринки, чтобы вы все смогли вернуться ко своим. — Дима, но ты ведь... Он поджал губы и отвернулся. — Элин, я сам выбрал такой путь. Поэтому уговаривать, жалеть, злиться не имеет смысла. Ты ведь так же сделала бы, ради нас, если Фрая не было с тобой рядом. Несмотря на твою бахвальную храбрость и упёртость, в тебе есть преданность к своей семье и родны, поэтому Клинок тебя выбрал. Ты намного лучше, чем себе кажешься. И намного добрее, чем кто-либо. Просто это ещё не пришло к тебе. Я сложила руки на груди, нахмуриваясь. — Откуда такие познания, Далай Лама? — Я не тупой и много вижу. Просто не люблю это говорить, — он пожал плечами и начал что-то увлечённо печатать на компьютере. — Во всяком случае, я прекрасно видел, как ты относишься к нам всем. И к Джейкобу в частности. Я опустила голову. Слова Бессонова неприятно оцарапали что-то внутри. Тогда, в порыве гнева за несправедливость со мной, я ушла от них, подвергла опасности. Ушла, чтобы потешить свою жалость к себе. Вроде простой и эмоциональный поступок вышел мне боком. Впрочем, как всегда. — Элин, я не в том плане, что ты тогда ушла. Все прекрасно понимают, что такое терять близких. А если узнаешь через третьи лица, то это больнее всего. Я говорю о другом — ты отважно защищаешь нас, бросаясь на амбразуру и не стыдишься своей любви. Это... это хорошо. Ты хороший человек, Кроу, и ты вселяешь во всех нас надежду и веру в лучшее. — Знаешь, из всех людей, с которыми я встречалась, ты — самый отбитый, — я сделала несколько шагов к нему, крепко обнимая. — Чтобы мы без тебя делали? — Не знаю, наверное, не смогли бы ничего толкового найти? — Это риторический вопрос, — я крепко чмокнула его в макушку, отпуская. — Тебе моя помощь больше не нужна? Он обвёл комнату взглядом и отрицательно кивнул. — Всё, что нужно, ты уже сделала. Спасибо. — Обращайся, головастик, — я улыбнулась и быстрым шагом вышла из его комнаты. — Если мы выживем, с меня пиво! — Я найду самый дорогой паб ради этого! По пути к кабинету Генрих, я решила быстро заскочить к Коннору, чтобы узнать у нашего громилы о том, как дела. Как и ожидалось, наш бравый воин за справедливость был в тренажерном зале и метелил бедную грушу. Он стал намного замкнутее с нашей последней встречи — молчаливо всё делал, старался как можно меньше отсвечивать. На такое преображение Коннор не давал ответа, лишь молча уходил, не желая разговаривать с особо любопытными людьми. Никто не понимал, почему он такой угрюмый и почему так отдалился ото всех, но факт оставался фактом. — Эй, здоровяк, готовишься к финальному боссу? — я как можно жизнерадостнее улыбнулась. Кенуэй остановился. — Тебе какое дело? — Ну, знаешь ли, я не хочу подохнуть из-за того, что ты не сказал мне о противнике позади меня, — я не спеша подошла к нему. — Почему ты такой угрюмый, как будто увидел, как Эдвард целуется с Димой? Парень внезапно резко поворачивается ко мне лицом и с силой берёт за плечи. — Ты ведь знала, что они тамплиеры?! — взревел он, сильнее сжимая мои плечи. Я лишь поморщилась, но отстранятся не стала. — Генрих и Хэйтем? Узнала недавно, мне они долго не хотели рассказывать. Ты не один такой, кого эта новость ошарашила. — И ты согласна с предателями? — зло выплюнул метис. — Я согласна с тем, что без их помощи нам не справиться. И бога ради, Коннор, убери свои руки от меня, иначе я их отрежу тебе. И я совсем не шучу. Метис отпустил меня так, словно взял какую-то гадость, которую мама велела не трогать. Я лишь скрестила руки под грудью, чуть ссутулившись. Нет, так дело не пойдёт. Если эти мысли одолеют его во время миссии, то смерти с нашей стороны точно не избежать, а если умрут доброжелательные тамплиеры, то мира не будет. — Коннор... — Ты такая же, как и они, — презрительно прошипел мужчина, разворачиваясь. — Убирайся. Я глубоко вздохнула, считая про себя до десяти. Этот недальновидный мальчик точно получит пиздюлей. Делаю рывок, активизируя Клинок и плечом толкая мужчину на маты. Ассасин на несколько секунд дезориентируется, а я сажусь на него сверху, приставив ногти к его горлу. В глазах Кэнуэя полыхает ненависть и непонимание ситуации. — Запомни раз и навсегда, Радунхагейду, пока твои ебучие ассасинские принципы действовали не в ту сторону, Генрих и Хэйтем старались наладить эту многовековую войну. Привести к минимуму смерти со всех сторон. Сделать так, чтобы и их, и наши убеждения могли воплотиться в жизнь. Идеальное будущее. Разве не за этим ты пришел к ассасинам, чтобы люди жили в свободе и мире? Но пойми, люди не могут жить без контроля, не могут жить в свободе. От свободы они тупеют, — я вздохнула, — ты никогда не видел тех наркоманов, которым даровали свободу? Ты думаешь они одумаются и ведут нормальную жизнь? Глубоко ошибаешься, Коннор, они ищут дозу, продают всё, что есть, ради наркотиков, ради этой мнимой свободы. Ты пойми, мир не может существовать без кнута. Одним пряником ты не сможешь подчинить людей... — Мне не нужно подчинять людей, — сердито пыхтит он, но резко убирать меня с себя не хочет. Понимает, что я точно начну действовать. Ну, хоть что-то понимает малый. — А без подчинения ты не сможешь примирить людей. Не все хотят свободы и прочей этой ереси. Многие люди стремятся к подчинению и им от этого легче. А забирать у них то, что они любят и к чему стремятся разве не нарушение кодекса Братства? Мужчина поджал губы и отвёл взгляд. Подумал, чертыхнулся и оттолкнул меня. Я в одном движении поднимаюсь на ноги, вставая в обманчиво расслабленную позу. Ну давай, парнишка, поспорь еще с простой истиной. Тогда ты точно окажешься самым настоящим дебилом, не понимающим ничего, кроме тупой веры в исковерканную идеологию. Он встал с мата, поправил одежду. — Тамплиеры убили мою маму, когда я был ещё маленьким, — бросил Коннор. — Твою мать убил тамплиер, которому было сказано следить за этим районом, но он был расистом, а твоя мама просто не захотела смиренно выслушивать оскорбления, — спокойно перебиваю, перевоплощаясь обратно в человека. — За это его наказали. Пойми, везде есть выродки, которые не хотят подчиняться правилам. — Но твоих родителей убили тамплиеры! Я лишь слабо улыбнулась. — Их убила Августина, которая из-за слепой мести и тщеславия не поняла правил Ордена и Братства. По сути у нас у всех одинаковые правила, интерпретация разная. И если так посудить, я винила вас, ассасинов, за смерть моих родителей и тёти. Ведь если бы не эта вражда, то и нелепых смертей не было, — я протянула руку, — поэтому прекрати строить из себя обиженку и помоги мне убить того, из-за кого произошли все эти ненужные смерим. И, наконец, решить этот многовековой конфликт. Коннор теряется, отводит взгляд. Ему тяжело свыкнуться с мыслью о том, что вся его идеология и глупая агрессия к одному ублюдку попросту не подходит. Я прекрасно понимаю, что такое терять веру в свою правоту, но Коннору пора взрослеть и смотреть на мир совсем с другой стороны. Парень вздыхает, как будто решился на какой-то отчаянный шаг и пожал мою руку. — Мне не нравится идея доверять тамплиерам, но ради спокойствия всех, я приму это перемирие, — уже спокойнее отвечает метис. — Вот и супер, — я отошла от него, уже дружелюбнее улыбаясь. — Не переусердствуй с тренировками, ты нам еще нужен свеженький. — Да-да, Кроу, иди уже, — Коннор отвернулся от меня, вновь продолжая свою тренировку. Не знаю, подействовали ли мои слова на парня, но, думаю, на задании проблем с его стороны не будет. Не хотелось тратить силы и на восстановление шаткого перемирия. Надеюсь, со временем он начнет думать, а не действовать и не будет принимать поспешные выводы. Впрочем, не мне судить со своими "поспешными выводами". На выходе из тренажерного зала меня ждала Иви Фрай в своем официальном костюме, но без пиджака. Белая рубашка красиво подчеркивала её фигуру, а узкие брюки эффектно облегали ноги. Девушка хмуро глядела на Коннора, который погрузился всеми мыслями в тренировку. — Что-то случилось? — спрашиваю я, вставая рядом с ассасином. — Ты смогла утихомирить его, — вместо ответа, говорит Фрай, теперь уже задумчиво глядя на Кенуэя. — Я поражена, что ты стала намного спокойнее. — А не должна была? — хмыкаю, сложив руки под грудью. — Вроде я со всеми договорилась, что не лезу ни к кому из наших шишек и просто делаю свою работу. Или что-то уже новое? Иви разворачивается и выходит из зала, показывая рукой, чтобы я следовала за ней. Мне лишь пришлось подчиниться, не понимая, что от меня хотят. Вроде к командующим я не лезу в последние дни, исполняю приказы. Ладно, если не пойду, не узнаю ничего. Я спокойно зашагала следом за Фрай, засунув руки в карманы джинс. Девушка остановилась напротив своего кабинета. — Я хотела бы с тобой поговорить насчёт вас с Джейкобом, — она пропустила меня в свой «обитель» и закрыла дверь Я удивленно повернулась к ней. — Что не так с нашими отношениями? — я без разрешения плюхнулась в мягкое кресло, вытянув ноги. Иви выдохнула и села на своё место. Теперь она уже не выглядела как командир ассасинов, а всего лишь усталая девушка, заботящаяся о своей семье. Темноволосая распустила шевелюру, откинулась на спинку кресла и глубоко вздохнула. — Я сожалею, что относилась к тебе, как к второсортному человеку. Я… просто ты была племянницей Нанетты и на тебя возлагались большие надежды, но ты не хотела идти по той же дорожке, что и она. Поэтому тебя невзлюбили. У тебя было другое мышление, ты не шла, слепо веря Кредо, и оттого ты мне не понравилась. Но Джейкоб всегда тебя защищал, даже если порол всякую чушь, и ты была действительно не права. Вы оба были теми, кто нужен ассасинам — новым глотком свежего воздуха. У вас были другие мысли, которые могли бы спасти нас всех, но я не хотела этих изменений и поэтому… — девушка трет переносицу, поджимая при этом губы, — и поэтому тебя невзлюбили все. Я прошу прощения за всё это. Я хмыкнула. — Мне глубоко насрать на то, что вы там хотели. Конечно, твоё поведение было настолько уебищное, что даже Генрих со своими выкидонами была нормальная. Но, — я встала с кресла, — извинения принимаются. Хотя это не отменяет того факта, что я уйду после этого суицидального задания. Меня не прельщает быть пешкой между тамплиерами и ассасинами. Мне и так вы все похерили жизнь, поэтому отдуваться за все ваши грехи я не буду. Но остановить Августину помогу. Иви смотрит на меня как-то растеряно, уязвленно. Она не ожидала, что я буду так категорична, но мне действительно всё равно. Меня тут, по идее, больше ничего не держит и долг свой я отплатила сполна. Дима у нас уже вырос, стал настоящим мужчиной, и никто тут его не обидит, Вильгельмина сама о себе хорошо позаботиться, да и Хэйтем всегда будет прикрывать. Ну, а Джейкоб… Если он захочет, он сможет уйти со мной, куда глаза глядят. Но если он не оставит Иви, то я не буду молить или просить его об обратном. Это его выбор, как бы я не любила его и как бы не хотела, чтобы он остался. Девушка тяжело встаёт с места. — Джейкоб уйдет с тобой. Это он уже мне сказал. — Да? И почему он так решил? Не думаю, что ради меня он уйдет от своей родной сестры. Фрай – старшая подходит ко мне, внимательно вглядываясь в мое лицо. — Сколько лет я знаю Джейкоба, всегда поражалась его свободолюбивости и того, как он ненавидит идти по правилам. А сейчас я поняла, что это действительно не его – он никогда не слушал наставления отца и делал всё так, как ему захочется. Поэтому не мудрено, что найдя такого же человека, он вцепится в него и постарается не отпустить. Да, и вся эта борьба ему не нужна, собственно, и пошёл он лишь ради меня, — девушка протянула мне медальон ассасинов, улыбаясь кончиками губ, — держи, это было твоей тёти. Я заторможено рассматриваю этот причудливый знак и неуверенно беру в руки. Металл приятно холодил руку, а цепочка спадала с руки. — Но зачем он мне? — я с непониманием уставилась на Фрай – старшую. — Нанетта всегда говорила, что вы с Джейкобом будете чем-то вроде миротворцев среди всех этих закостенелых устоев. Вы совсем по-другому думаете, ваш взгляд не затуманен пропагандой. Поэтому твоя тетя хотела, чтобы ты стала главой лондонских ассасинов, но… Не смогла тебя подготовить к этому. Может, это даже к лучшему. В общем, после этой миссии я снимаю с тебя все обязанности и ты сможешь уйти из Братства. Вместе с Джейкобом. Я сжала в руке медальон и ухмыльнулась. — Договорились. А теперь я пойду, подготовлюсь к битве. Удачи, Фрай. Иви хмыкнула и покачала головой. — И тебе, Кроу. Выходя из кабинета девушки я чувствовала себя… нормально. Как будто все произошло так, как должно быть. На сердце больше не скребли сраные кошки, мешающие рационально думать, а голова прояснилась. Теперь мне осталось уладить дела с Генрих и можно смело идти тренироваться. У кабинета Вильгельмины я всё же задержалась дольше, чем планировала. Как бы я с ней не ругалась, но она мне заменила сестру, наставницу и даже где-то мать. И расставаться на плохой ноте мне совсем не хотелось. Глубоко вздохнув, стучу в дверь и слышал глухое «входите», бесшумно ныряю в её кабинет. Немка сидела за столом, сосредоточенно что-то читая в ноутбуке. Чёрные волосы женщина заправила в конских хвост, открывая тонкую длинную шею. Весь её образ кричал о том, что она самая настоящая аристократка, попавшая к нам из 18-19 веков. Голубые глаза воззрились на меня с легким непониманием. — Что-то случилось? — спросила она, отодвигая ноутбук от себя. Я, словно маленькая девочка перед суровой мамой, переминаюсь с ноги на ногу и качаю головой. — Я пришла поговорить перед тем, как мы начнём операцию, — наконец, отвечаю я и без приглашения сажусь в кресло напротив стола Генрих. Женщина понимающе кивнула и сцепила руки в замок. — Хорошо, давай поговорим. Только о чём? — Прости за все те обидные слова, что я тебе говорила. Я никогда не считала тебя сволочью или жалела о том, что познакомилась с тобой, — начала я, глядя на свои руки. — Даже несмотря на то, что ты утаила от меня много дерьма и потом втянула в него, я всё равно отношусь к тебе как к своей семье. Которой у меня теперь нет. Женщина вздохнула. — Я тебя никогда ни в чём не обвиняла и всегда гордилась тобой. Нанетта рассказывала, что ты с родителями всегда была в конфронтации и твоя мать желала, чтобы ты никогда не общалась со своей тёткой. Но ты пошла в неё и, в конце концов, родители перестали пытаться изменить тебя. У тебя в крови быть ассасином. И от этого не убежать. Я лишь пыталась продолжить начатое Нанеттой, но не получилось. Может, оно и к лучшему, — Генрих поднялась со своего места и подошла к шкафу, где хранился алкоголь. — Твоя тётка всегда говорила, что ты займёшь её место в поисках артефактов древних, будешь таким же хорошим агентом. А в итоге… впрочем, я совсем не расстроилась такому раскладу. —Женщина протянула мне бокал с виски, добродушно улыбаясь. —Так что давай выпьем за хорошее знакомство и за удачу на предстоящем задании. Я хмыкнула, принимая стакан и чокаясь. Виски был хорош, даже несмотря на то, что в этом напитке я не смыслю. Генрих стояла у стола, задумчиво смотря в окно, покачивая бокалом в руке. Сейчас женщина казалась мне какой-то… старой? Точнее постаревшей на несколько лет за все эти дни. Она как будто не спит и не ест, хотя, как мне кажется, всё так и есть. Генрих всегда была гиперответственной и пыталась делать всё идеально, чтобы никто не придрался. Но из-за этого она всегда требовала того же от других людей. Поэтому часто мы с ней ссорились, когда ещё жили вместе в той съёмной квартире. Только Бессонов умел найти с ней нормальный контакт и не получить по голове. Кажется, это было так давно, что даже не верится. Как будто это было в другой жизни. Темноволосая рвано вздохнула и поставила бокал на стол. — После этого задания я выдам тебе всё, что осталось в Братстве от Нанетты - документы, сбережения и по мелочи. Тебе это будет нужнее, нежели пусть оно пылиться тут. — А ты что будешь делать? — я облокотилась на спинку кресла, спокойно рассматривая Генрих. Женщина пожевала нижнюю губу, а потом посмотрела на меня: — А я вернусь на Родину. Хочу кое-что выяснить насчет своей семьи и… ну, и буду помогать Кормаку наладить контакт между Братством и Орденом, — она почесала переносицу. — Думаю, мы ещё долго не сможем нормально функционировать друг с другом. Я встала с кресла, поставила рядом с её стаканом свой и улыбнулась. — Что-что, а в тебе я никогда не сомневалась. Ты у нас построишь всех лучше, чем кто-либо, — она фыркнула, но слегка улыбнулась. — Ты сильнее меня в моральном плане, тем более Хэйтем всегда будет за тебя. И Дима тоже. И если уж совсем будет полный ужас, то и я прискачу к вам, чтобы надрать зад всем неугомонным. Да и тебя всегда все слушают, ты почти что Гитлер в юбке! Вильгельмина лишь больно дает мне подзатыльник, с негодованием осматривая меня. — Всё, я поняла теперь, какого ты обо мне мнения, — она садиться за свой стол, подтягивая ближе к себе ноутбук. — Давай, вали отсюда, засранка. — Ла-а-а-адно, ты не Гитлер в юбке. Ты Сатана, — и под возмущенный мат на немецком пулей вылетаю из кабинета Генрих. После разговора с ней стало немного… легче? Да, даже спокойнее. Как будто все мысли расставлены по полочкам и никакого хаоса в голове нет. Теперь можно подготовиться к битве, укомплектовать снаряжение и отдохнуть. По пути в свою комнату, забредаю на кухню и прихватываю с собой несколько яблок. На удивление, ко мне никто не лез и никто даже ухом не повёл на мою фривольность. Видимо, все действительно сильно погружены в завтрашний день. Или же пытаются отвлечься от того, что могут завтра не вернуться обратно в штаб или к себе домой, к любящей семье или домашним животным. Многие боялись того, что им предстоит вынести в этой битве. Мало кто из них знал, как драться с Дефектными, а уж тем более с теми, кем искусно управляет Истинный, никто и не дрался. Поэтому их страх я понимала и принимала. Мне иногда самой хотелось сбежать, трусливо поджав хвост. Но мысль о том, что я подставлю всё то, над чем работала моя тетя, моя новообретенная семья и любимый человек не давала мне отступиться. Мне иногда до сих пор видится Марго с её ненавистным взглядом и желанием смерти. Честно, я не хотела, чтобы всё обернулась так печально, хоть и мозгами понимала, что это всё была плохая идея. Теперь уже это не так важно, главное – сохранить остальных. В комнате меня ждал сюрприз в лице Фрая, который сосредоточенно чистил свой кинжал. Услышав, как открывается дверь, он вскинул голову. — Наконец, ты пришла, — он встал со своего места, убирая кинжал в ножны. — А я уж думал, ты останешься ночевать в зале и вместе с Коннором будешь до посинения тренироваться. Я удивленно вскидываю брови, кладя яблоки на стол. — С чего такое утверждение? Мужчина неопределенно пожал плечами. Что-то в его поведении было не так, как всегда - слишком тихий, слишком хмурый. Очень много в нём слишком стало, что не может не напрягать. Я изучающе осматриваю его, подмечая каждую деталь: осунувшееся лицо, недельная щетина и какой-то потерянный взгляд. Делаю шаг к нему, осторожно кладя руки ему на щёки, тем самым заставляя смотреть мне прямо в глаза. — Что случилось? Джейкоб выдохнул. — Ты хотела уйти без меня. Снова. Почему ты не хочешь посвящать меня в свои планы? Или всё? Тебе надоело играть в отношения?! Он оттолкнул мои руки, делая шаг назад. Я поджала губы. Так вот почему он такой дёрганный и пытается со мной почти не контактировать. — Джей, послушай, насчет того, что я ухожу, я сказала лишь начальникам. И не думала, что ты захочешь уйти со мной. У тебя ведь тут семья и… и смысл тебе идти со мной куда-либо. Я хотела тебе предложить уйти вместе со мной, но… — Но что? Внезапно тебе захотелось побыть самостоятельной одиночкой? — Ещё раз будешь разговаривать в таком тоне, и я выбью все твои сраные зубы, —я встала напротив него непозволительно близко, смотря ему прямо в глаза. — Такое хамское поведение можешь засунуть себе в жо… Фрай целует меня внезапно, будто вгрызаясь в мои губы, сминает и заставляет подчиниться ему. Его поцелуй получался каким-то отчаянным, как будто он боялся, что я оттолкну и уйду. Он прижал меня к себе, крепко обхватывая плечи и больно прикусывая нижнюю губу. Я мешкаю, не очень понимая, как мне поступить, но в итоге сдаюсь и прижимаюсь ближе, зарываясь руками в его волосы. Он неожиданно отрывается от меня, лихорадочно осматривая моё лицо и улыбается. — Детка, я так скучал по этому, — выдыхает Джейкоб и подталкивает меня к кровати. — Удивительно, но я тоже, — откровенничаю, податливо опускаясь на кровать и помогая Фраю расстегнуть его рубашку. Мужчина отшвыривает кофту в сторону, снова припадая к моим губам. Томное чувство внизу живота разрасталось с каждым поцелуем и прикосновением ко мне. Я помогла ему избавиться от джинс и обуви, попутно раздевая и себя. Наши движения были отнюдь не нежные или трепетные - каждый из нас хотел показать друг другу, как мы скучали или же переживали. Фрай внезапно вновь останавливается, внимательно глядя в мое раскрасневшееся лицо. — Чтобы не случилось с нами завтра, знай, я люблю тебя, —и чувственно поцеловал в губы. От этих слов я буквально задохнулась. Мало, кто говорил мне, что любит меня, что готов идти на всё вместе со мной, что не бросит меня. Я прижалась ближе, хаотично гладя его голову и плечи, запоминая каждый шрам на теле. — Если бы я тебя не знала, то подумала, что ты раскис, — говорю на выдохе, невесомо целуя в губы. Мужчина лишь хмыкнул, но углубил поцелуй, нежно сжимая оголившуюся грудь. Из горла тотчас вырвался стон. Его прикосновения обжигали кожу, заставляя её покрыться мурашками. Фрай снял мое нижнее бельё, просунул ногу между моих ног, надавливая коленом на промежность, попутно не переставая сжимать мою грудь. Этот контраст мягких поцелуев и грубых движений срывал все преграды. Я отвечала со всей своей пылкостью, поглаживая и сжимая эрогенный член, от чего Джейкоб иногда застывал и постанывал. Неожиданно Фрай схватил меня за руки и сцепил их у меня над головой. Второй рукой он помог себе войти в меня. Я застонала, выгибаясь. Его движения были плавными, но не менее глубокими. Мужчина дразнил меня, заставляя стонать и просить ещё. Все мысли о предстоящей битве улетучились, остались лишь отголоски каких-то бессвязных мыслей. Но и они ушли, когда Джейкоб отпустил мои руки, взявшись обеими руками за бедра и начал быстро двигаться внутри. Я застонала громче, хватаясь руками за его предплечья, подмахивая бедрами в такт. Он целовал меня рывками, иногда кусая мои губы и шею. Эти поцелуи и бешеный темп вскружили голову. Я рвано дышала ртом, царапая его. Мне было так хорошо, что на миг я позабыла обо всем - о предстоящей битве, о смертях, о том, кто я и что я. Это чувство полного удовлетворения обволакивала каждую частицу моего тела. Хотелось, чтобы этот момент никогда не прекращался, хотелось, чтобы это тепло в сердце и душе оставались навсегда. Меня накрыл сильный оргазм. Фрай протяжно застонал, кончая вместе со мной. Он вышел из меня, падая спиной на кровать. Я несколько раз шумно вдохнула и выдохнула, приводя мысли и себя в порядок. Уши заложило, а тело стало ватным. Джейкоб прижал меня к себе поближе, задумчиво перебирая отросшие волосы. — Знаешь, я бы хотел съездить в Италию. Что ты улыбаешься? — Ничего, — я невесомо целую его грудь, кладя голову на неё же. — Как только тут закончим, сразу возьмем билеты и уедем. И никто нас не остановит. — Обещаешь, что не сбежишь? — Обещаю. Уже засыпая, мне хотелось продлить этот момент до последнего. — Все готовы? — Даже если нет, то уже всё равно не повернёшь назад. — Вот и славно. Кроу, помнишь, что надо делать? — Как уж это забыть, — я проверила снаряжение, поправила одежду и взглянула на Иви. Девушка стояла вся напряженная, словно струна. Её лицо было бледным, а губы сомкнуты в одну линию. Рядом стоящий, Генри выглядел решительно и непоколебимо. Но все мы знали, что он сильно боится за свою любимую. Впрочем, не он один боялся. Рядом со мной расположился Коннор, как всегда с суровым выражением лица. И Джейкоб, который выглядел так же, как и его близнец - бледно и напряженно. Мы стояли поодаль от наших групп, совещаясь и поправляя план. Каждый из нас, кроме меня, взял группу из пяти человек, чтобы было удобнее наносить молниеносные удары по врагу. Мне же было поручено идти сразу же драться с Августиной, дабы шансы на победу были больше, чем ничего. Так что, если подумать, моя миссия была намного опасней и важней, ибо от меня зависит выйдут с нами драться её Дефектные или нет. Я невольно поежилась. Одно дело - думать об этом, другое - встретиться лицом к лицу со своим врагом. Но отступать было нельзя - на кону жизни многих невинных людей и если я струшу, то с ними случится тоже, что и с моими родителями. А мне не хочется нести на себе еще один груз этой боли. Вздохнув, потираю плечо. — Ну что, начинаем? Иви кивнула и пошла к своей группе, гордо подняв голову. Коннор что-то пробормотал и так же скрылся. Джейкоб, секунду помявшись, крепко целует меня в губы. — Надери этой суке задницу, крошка, — и не слушая ответа, уходит. Генри лишь кивнул мне, удаляясь. Вильгельмина пожелала удачи на немецком и исчезла. Я осталась одна. — Пора начинать, — пробормотала я. Активировав Клинок, бегу к своей точке. Слышу впереди звуки битвы. Кажется, Августина давно поняла, что мы идём по её душу. Ну, это было очевидно. Она хоть и сошла с ума, но далеко не глупая. И то, что она заранее подготовилась было логично. Я легко забралась на крышу, используя когти и побежала дальше. Место, где должна быть де Фьерти, находилось в северо-восточной части этого комплекса. Поэтому нужно успеть быстрее, чем она попытается уничтожить все наши штурм-отряды. Впереди появились первые враги - двое Дефектных, заметивших меня. Одна была похожа на Ирину, даже с таким же цветом брони. Вторая больше похожа была на смесь Ирины и Кларисы. Обе девушки напали сразу же, как только увидели меня. Что ж, либо их сюда специально поставили, либо они выбились из отряда и хотят сделать все по-своему. Но не в мою смену. Пригибаюсь, тем самым уворачиваясь от клинка одной, хватаю её за руку, разворачивая к себе спиной и отражая ей же атаку другой. Вторая Дефектная протыкает свою подругу, с запозданием осознавая это. А мне это и нужно. Толкаю первую на вторую, сбиваю их с ног и кромсаю их глотки. Девушки, не ожидавшие такой прыти, хрипят и стараются прикрыт раны на шее, но серебристая кровь вытекала очень быстро и, в конце концов, они рассыпаются, оставляя после себя лишь пепел. Я ускорилась, не обращая больше внимания ни на что. Лишь бы найти Августину раньше, чем она уничтожит все наши отряды. Лишь бы не было поздно. Я спрыгиваю с потолка вниз, падая на зазевавшуюся Дефектную и убиваю её. Следующая Дефектная замешкалась, из-за чего её перерубает Коннор. Мы смотрим на друг друга и киваем. Он прикроет мою спину, пока я пойду дальше, уничтожая других Клинков. Обычных людей я не видела, лишь Дефектных, чьи браслеты стонали и выли от того, что они не на Истинных и извратились. Эти стоны не так сильно мешали расчищать себе дорогу, но иногда я отвлекалась на них, из-за чего некоторые Дефектные доставали меня. Но раны от них не замедляли меня. Глубоко внутри я чувствовала какое-то теплое чувство, дававшее мне силы идти дальше. Я чувствовала, что каждый в наших отрядах верил в то, что у них получится уничтожить это место, этих монстров и, наконец, покончить с ужасными убийствами. Эта вера придавала мне сил и уверенности в своих действиях и в себе. — Элин Кроу, моя дорогая девочка! Думаю, тебе пора остановится и прекратить вырезать моих детишек, — я резко остановилась, вскинула голову к динамику, висящему под потолком. — Иначе твой драгоценный Джейкоб будет очень сильно страдать. Правда, дорогой? — Элин, не слу… Звук глухого удара тела о пол заставило напрячься до предела. Нет, Джейкоб не мог же так подставится и попасть ей в руки. Или мог? — Так что, моя дорогая, я даю тебе шанс на искупление. Иди к главному кабинету, где мы решим все наши вопросы. Динамик захрипел и выключился, оставив после себя медленно вскипающую ненависть. Эта сука посмела тронуть того, кого я так сильно люблю. Я выбью из неё всю дурь. Главный кабинет находится впереди меня. Что ж, доберусь до него быстро и разорву сволочь на кусочки. Пока я бежала к месту назначения, четко прорабатывая план убийства, мне не было не видно, не слышно ни одного боя. Как будто все выжидали нашу с де Фьерти битву. И ждали, кто же окажется сильнее - моральные принципы или анархия. Дверь в кабинет была сорвана с петель. Я осторожно зашла, перешагивая труп ассасина. Истинная стоит у окна, со скучающим видом рассматривая внутренний двор завода, а рядом с ней лежал Джейкоб. Он был ранен, избит и, кажется, почти не дышал. Сердце пропустило пару ударов и на секунду замерло. Весь его вид кричал о том, что нужно торопиться и спасти его. Августина смотрит на меня высокомерно, словно зная, что уже выиграла и ей некуда спешить. — Кроу, ты могла бы получить огромную власть, встав на мою сторону. Но выбрала сторону побежденных, — она покачала головой, изображая вселенское разочарование. — А родители так хотели, чтобы ты одумалась и ушла. Жаль, что они не дожили до этой битвы, правда? Я делаю шаг, всё так же внимательно смотря за Фраем, который лежал на полу. Во мне кипела злость вперемешку с бешенством - мало того, что эта сука убила моих родителей, она ещё и мужика моего пыталась убить. Ей точно не жить. Де Фьерти переводит взгляд на Джейкоба, со скучающим видом ткнув его носом сапога. Мужчина застонал, еле разлепив глаза. Мне хотелось рвануть к нему, сказать, чтобы не двигался и всё будет хорошо. Но я стояла на месте, внимательно смотря то на него, то на Августину, которая что-то вещала о непобедимости своей армии. — Это последний шанс, Кроу, встать на мою сторону. Они не помогут тебе развить потенциал Истинного Клинка. А я покажу тебе, на что он способен, — женщина делает шаг ко мне, теряя всякий интерес к Фраю. То, что мне было и нужно. Рывок получился спонтанный, я не думала, что делать, била интуитивно, стараясь как можно быстрее отогнать её в другую сторону от Джейкоба. В голове билась лишь одна мысль, что нужно уничтожить, разорвать, убить её. Не оставить после неё ни одного кусочка, ни малейшей памяти о ней. Таких людей надо вычёркивать из истории. Де Фьерти отбивалась не в полную силу, я чувствовала это. Как будто она проверяет меня, пытается найти, где же слабое место моего Клинка. Я делаю шаг назад, вставая в оборонительную стойку, восстанавливая дыхание. Женщина делает выпад, стараясь ранить побольнее, но я уворачиваюсь от её клинка и кнута. Августина бьёт хлыстом наобум, как будто просто хочет размахивать им. Или отвлечь меня. — Как ты не понимаешь, что мы - это новая ветвь эволюции?! Мы можем подчинить себе весь мир! — женщина безумно улыбается, ударяя хлыстом. Я не успеваю уклониться и удар приходится на бок. Острая боль пронзает всё тело, из-за чего непроизвольно стараюсь закрыть рану. Но не время и место думать о повреждениях. Мне нужно уничтожить её быстрее, чем Джейкоб умрёт. Быстрее, чем все наши умрут. — Много треплешься, — хриплю, уклоняясь. — Ассасины и тамплиеры не могут оценить нашего величия, как ты этого не понимаешь. Они забылись в своих обидах и войне. Они не видят истину. Её второй удар пришелся по руке. Кнут обернулся вокруг моей руки, и его резко потянули на себя. Я упала на колени, с каким-то страхом и удивлением следя за Августиной. Женщина делает рывок, целясь своим стилетом мне в шею. Она так была увлечена и упиралась своим рвением убийства, что на миг отвлеклась, и кнут ослабевает. Это позволяет сделать мне откат вбок, резко дергая хлыст. Клинок неловко останавливается, чуть не падая на пол. Но сразу же собирается и приходит в ярость. Если я не придумаю, что мне делать, то это будет самое настоящие избиение младенца. Я не настолько сильна, как она, да и эффекта неожиданности у меня нет. Поэтому у меня есть лишь один шанс на хоть какую-то, но победу. И даже если умру, я заберу эту суку с собой. Надавив на браслет, который дал мне Дима, я почувствовала, как он будто всасывается в мою броню и по венам проносится словно жидкий адреналин, давая силы и ловкость. Я делаю рывок, ударяя так же быстро и хаотично, как и она сама делала. Августина вскрикнула, когда мои когти прошлись по её лицу и отскочила назад. Она взревела и хлестнула кнутом. Удар скользнул по моему предплечию, ощутимо раня, но не останавливая мои атаки. Женщина делает блок, но я надавливаю на её руки сильнее, заставляя ту опуститься на одно колено. — Тебе не победить меня, — шипит она. — Мне и не надо. Я бью ногой по её колену, заставляя ту упасть. Де Фьерти так же опрокидывает меня на пол, оседлав меня. — Ты должна была примкнуть ко мне и уничтожить этих ублюдков. Они не заслуживают прощения! Женщина бьёт кинжалом сначала в плечо, потом в грудь, почти пробивая насквозь. Я закричала, отталкивая женщину от себя. Клинок легко соскочила с меня, с интересом и каким-то презрением разглядывая. — Ты жалкая. Не удивительно, что твоих сил не хватает даже элементарно сильно ранить меня. Вдох. Надо встать. Надо уничтожить её, пока она не уничтожила всех наших. Я – защитник. Я должна исполнять свой долг. Даже если это будет стоить мне жизни. Преодолевая мушки в глазах, я встаю с пола, залитым нашей с Августиной серебряной кровью. Женщина хмыкает, вальяжно подходя ко мне. В её походке, взгляде читался такой триумф, что хотелось растерзать эту заразу на мелкие кусочки. Она мягко берёт меня под голову, с интересом и надменностью смотря мне в глаза. — Ну что, ma chère, твои последние слова? — Увидимся в Аду, сука. Я делаю выпад, ногтем пробивая её шею насквозь. От такой атаки она точно не оправится, будь она хоть трижды Клинком. Августина охает, держась за шею, неловко взмахивает руками и, перейдя в человеческий облик, падает на пол, остекленевшими глазами смотря в потолок. Больше она не шевелилась, что не могло не радовать. Я перевела взгляд на отключившегося Джейкоба. Из глаз полились слезы, а из груди вырвался полувздох, полувсхлип. — Мы смогли, — прохрипела я, делая шаг. — Мы… Я упала на колени, трансформируясь обратно в человеческий облик. Всё тело болело, но больше всего ныла рука, на которой был Клинок. Я судорожно вздохнула и провалилась в безмятежную темноту.