Сквозь лунный свет влюбленных

Береги размеренный шаг. Дорожи каждым мгновеньем. Если ты остановишься хоть на миг, Берегись, вдруг не сможешь дальше идти. Ким Чхонтхэк

— Почему мы постоянно делаем такой круг? Ведь есть же зеленая ветка метро, и она идет напрямую! — Здесь есть собачка, — улыбнувшись, пояснила Софи, закрывая глаза и гладя лапку металлической собаки, изрядно потертую суеверными москвичами и туристами, — и она исполняет желания. — Ну, да! — фыркнула подруга, с жалостью качая головой. — Но ведь только одно желание, не так ли? А ты здесь бываешь постоянно. — И загадываю одно и то же, — усмехнулась София, — ты ведь это хорошо знаешь. — Толку-то, — чуть обиженно ответила подруга, — ты мне не рассказываешь, чего так усиленно просишь. И даже подсказки не даешь! — О встрече, — доброжелательно подсказала девушка. — И какой? — попыталась вытянуть тайну подруга. — Если расскажу, не сбудется. — А так, сбудется что ли? — Если верить, да.        Софи проснулась от сильно бьющегося сердца, через которое словно пропустили мощный электрический заряд. Приводя в порядок дыхание, девушка вспомнила, как внезапно к груди приложили что-то холодное, мокрое, а потом проговорили: «Разряд!» — и заставили ее проснуться. Все казалось таким настоящим… может, она, действительно просто заснула и увидела странный сон? София с надеждой огляделась.        Сквозь окна лился яркий солнечный свет. Солнечные зайчики бегали по комнате, то и дело перепрыгивая с ласковых занавесок на важные лица шкафов. Вся мебель была по-прежнему старинной. За стенами уже вовсю шла работа, слышались приглушенные голоса. И, казалось, ничего не изменилось в размеренной жизни дома с появлением в нем странной гостьи. Значит, все произошло наяву, и сном как раз-таки оказались отголоски будущего.        Девушка быстро откинула покрывало и, поспешно сев к зеркалу, вгляделась в свое отражение. То самое лицо из озера Сокчхон смотрело на нее с испугом и надеждой. Чужое, далекое лицо, которое украла София. Девушка сжала рамку зеркала и заставила себя привыкнуть. «Твое. Теперь твое», — мысленно повторила Софи и отвернулась. Кого она обманывает? Во что она пытается поверить? Здесь не ее место, не ее жизнь! Ведь ее быстро раскусят. Быстро поймут, что она самозванка! И что тогда с ней сделают?        Хорошо, можно даже допустить, что она не попала в Корё десятого века из дорамы. Что все совпадшие имена — просто нелепая роковая случайность. Но ведь факт останется фактом. Она больше не была собой. Она не знала, что стало с ней настоящей, оставшейся на мосту Сеула. И она не знала, чью жизнь позаимствовала. И в каком месте оказалась. В месте, где она даже не могла связать двух фраз, чтобы что-нибудь объяснить. Да и стали бы ее слушать?        Но, с другой стороны, если она была той самой Хэ Су, жить становилось немногим проще. Ведь ту гостью из будущего никто не раскусил? Никто не выгнал, не посчитал ведьмой или кто там из нечисти у них есть? Кумихо что ли? Та девушка выжила и прожила яркую жизнь. Да, у нее было серьезное преимущество в виде знания языка. Но потом… потом ведь она все равно вернулась в прошлое? Вернее, в будущее.        Софи взглянула на отражение, чувствуя медленно подплывавшее озарение. — Она ведь вернулась! — сообщила девушка зеркалу. — Вернулась к своей жизни, когда умерла! Так значит, могу вернуться и я? Если, конечно, я, правда, перенеслась туда, куда думаю.        Софи неуверенно улыбнулась. Нет, умирать она сразу не будет. Потому как, кто знает, что потом случится? Жить она все-таки хотела и любила. А в Аду жарко. Сначала стоило разузнать информацию, проверить догадки и… действовать по ситуации. Но если она, действительно, попала в Корё… перед смертью она обязана была увидеть четвертого принца Ван Со. Хоть недолго, хоть мгновение, но увидеть. Сердце от этой мысли забилось сильнее. «Увидеть, увидеть, увидеть! Увидеть его наяву!» — запела душа, и весело Софи подбежала к выходу.       В то же мгновение открылась дверь, и в комнату вошли молодые девушки. Служанки? В руках они несли яркие разноцветные ткани и, завидев Софию, уважительно поклонились. Девушка ответила тем же, с негодованием думая, что стоит ей только что-нибудь решить и порадоваться, приходят злые обстоятельства и стирают все надежды на исполнение задуманного.        Ткани положили на стол, и одна из пришедших девушек подошла к Софи. Снова поклонившись, она осторожно взялась за краешек ее накидки и потянула на себя. Девушка ухватилась за другой край и машинально потянула на себя. Ее собирались раздевать? — Ай-я-ни… — прошептала София, испуганно глядя на служанку и сильнее сжимая край одежды. — Аньо? — удивленно повторила девушка, отпуская одежду и переглядываясь с остальными пришедшими. София закивала и отошла на полшага. — Аньо, аньо, — повторила она странное слово, надеясь, что оно значит что-то вроде «нет» или «не надо». Служанки растерянно потоптались на месте, и Софи указала на себя, потом — на одежду, потом — на служанок и помахала на дверь. Мол, уйдите. Спорить они не стали и, хотя обменялись странными взглядами, все же торопливо покинули комнату с опущенными головами. Неужели им не тяжело так уходить?        София свободно выдохнула, опустила руку и подозрительно покосилась на дверь. Входить вроде никто больше не собирался. — Не знаю, как ты и как тут у вас принято, — сообщила она зеркалу, — но я себя раздевать не позволю. Да и одевать тоже. Это ведь не так уж трудно сделать самой, не так ли? — отражение ей ничего не ответило, и девушка опасливо прибизилась к лежащим тканям. Перебрав их, София пришла к двум печальным выводам — первый, бывшая обладательница этого тела была страшным ребенком, любившим неимоверно яркие цвета, от которых кружилась голова; второй, надеть наряд оказалось не так уж просто.        Он состоял из блузки, длинной юбки, ленты и ко всему прочему из нечто, похожего на накидку. И во всем этом не было ни единой пуговки, а уж о молнии оставалось лишь мечтать. Выбрав бледно-розовый цвет, как самый спокойный, Софи натянула на себя неимоверно длинную юбку, которую пришлось натянуть до самой груди, надела рубашку и, помучавшись со странной лентой на ней, завязала ее в привычный для себя бантик. Выглядело это по-детски, но функцию свою выполняло — ничего не ползло вниз и не крутилось. Придирчиво осмотрев себя в зеркало, девушка решительно надела накидку, спрятав и бантик, и ленту, которой пришлось подвязать юбку, и облегченно вздохнула. Если ошибки и были — волшебная бежевая накидка все отлично скрывала. А то, что ее постоянно придется поправлять — не казалось уж какой-то большой проблемой. — Пожелай мне удачи, — улыбаясь, попросила отражение София и вышла из комнаты. — Агаши! Агашини! — подбежала к ней вчерашняя девушка с двумя косами и нерешительно остановилась, внимательно оглядывая надетый Софи наряд. Несколько раз замедлив внимательный взгляд и вздрогнув, она все же ничего не сказала, словно боясь выразить свое мнение, и неуверенно улыбнулась.       София решила, что время выяснения пришло и указав на знакомую незнакомку, спросила: — Чхе Рён? Черён? — девушка округлила глаза, радостно сложила вместе ладони и закивала. Тогда Софи указала на себя и уточнила: — Хэ Су? — девушка закивала сильнее и заулыбалась совсем как вчера. Открыто, ясно, ничего не боясь и словно смягчаясь. Софи покачала головой. Невозможно было поверить в то, что эта беззаботная девушка однажды предаст госпожу. Да и предаст ли? Попытается, да. Но по велению жизни или велению сердца? Не хотелось верить в плохое.        София взяла ее за руку и, мило улыбаясь, с надеждой взглянула ей в глаза. Указав на голову, гостья времени покачала головой и молитвенно сложила руки, надеясь, что Черён поймет, что госпожа нуждается в помощи. Девушка указала на себя, произнесла что-то и, вопросительно склонив голову, покачала ею.       Понимание было достигнуто, и Софи радостно произнесла свое первое выученное слово: — Аньо, — а затем указала на свою одежду и получила первый ответ в этот мире: — Ханбок.        Так вот оно что! Точно-точно! Так значит это не платье-платье — традиционная корейская одежда, ханбок. Не удивительно, что она состоит из стольких деталей и так сложна для надевания. Благородным господам всегда помогали служанки.       София радостно улыбнулась своей помощнице и легким движением руки попросила пойти дальше. «Я все равно здесь никого не знаю и надолго не задержусь, — решила девушка, по привычке пропуская Черён вперед и снова получая полный недоумения взгляд, — так почему бы не довериться ей, раз она может помочь? Всегда кто-нибудь врет, но это не заставляет людей совсем друг с другом не общаться».        Чхе Рён болтала без умолку, словно забыв, что госпожа совсем ее не понимает, то и дело указывая на людей и предметы вокруг, но Софи была ей благодарна. Собравшись, девушка внимательно вслушивалась в каждое слово, в каждую букву своей спутницы, и некоторые вещи начинали обретать свои названия. Повторяла их София с трудом, постоянно путая звуки, но утешала себя мыслью, что ей на краткий срок пребывания здесь достаточно будет просто, пусть и приблизительно, понимать, о чем говорят вокруг люди.       К тому же девушка теперь знала прекрасный универсальный вопрос «Бо» — «Что» и такой же приятный ответ: «Моросе» — «Не знаю». А уж с этими фразами разве пропадешь?       Они миновали оживленную часть ханока, и вскоре оказались у большого пруда, украшенного валунами различных форм на фоне зеленых невысоких деревьев. На возвышении стояла деревянная беседка, украшенная яркими красными фонариками, и к ней вел длинный каменный мост, по которому медленно прогуливаясь, шли две изящные фигуры: мужчина в бледно-фиолетовой одежде и женщина с высокой прической в бежево-рубиновом ханбоке. Шумела вода, и ей подпевали легкий ветерок и нежный шелест листьев. Чувствовалась такая гармония, что Софи даже расслабилась и, просто прислушиваясь к непривычной, почти нетронутой человеком живой природе вокруг, расслабилась и позволила себе просто насладиться волшебным перемещением.       Чхе Рён начинала уставать и уже меньше щебетала об окружающих вещах, поэтому София предложила остановиться у воды и немного отдохнуть, не желая так скоро возвращаться в ханок и желая немного помечтать возле прохладной чистой воды озера. Мечты в ней просыпались и наперебой бежали ввысь, то перебивая друг друга, то требуя внимания хозяйки, и было у них удивительное оживление. Кажется, все они решили, что могут стать явью.       Рассматривая природу вокруг, через тонкие ветви чужеземных деревьев София разглядела и хозяев дома. Ван Ук подал жене руку, помогая подняться по ступенькам, и та отвечала ему ясной улыбкой, чуть склонив голову, словно смущаясь собственных чувств. Чхе Рён рядом мечтательно улыбнулась, складывая ладони вместе, и сияющими глазами взглянула на госпожу. Чувствуя, сколь много хочет она рассказать, Софи успокаивающе взяла помощницу за руку, и обе они продолжили наблюдать за семейной парой.        Ван Ук что-то вежливо рассказывал жене, изредка указывая на что-нибудь по пути, и женщина грустно следила за его взглядом, чуть сжимая губы и улыбаясь. Кажется, она восторженно ловила каждое его слово.       Чхе Рён рядом с завистью вздыхала и все внимательнее вглядывалась в две фигуры, приближавшиеся к беседке у воды. — Мён Хи? — не забыла уточнить София, легким кивком указав на сестру Хэ Су, и Чхе Рён, недовольно отвлекаясь от мирной семейной картины, поспешно закивала. Все больше сходилось деталей и все меньше оставалось у гостьи времени надежд на какое-нибудь недоразумение.       На ступеньке беседки женщина в бирюзовом замешкалась, и маленькая изящная туфелька соскользнула с ее ноги. Ван Ук наклонился и, осторожно поддерживая рукой жену, помог вернуть беглянку на место. Подняв голову он ласково улыбнулся, и лицо Мён Хи просияло. Словно извиняясь улыбкой, она, словно птичка, взлетела в беседку и, присев на заранее подвинутый восьмым принцем стул, взялась за чайник, уже давно ожидавший хозяев на круглом столе.        Они казались такими счастливыми и такими беззаботными, что Софи невольно испытала те же чувства, что впервые увидевшая их Хэ Су. Только теперь они были настоящими, и все вокруг было лишь увертюрой к долгой сложной мелодии, полной больше печали, чем радости. София поспешно опустила голову и отвернулась. Наблюдать за ними было больно. Но еще больнее было осознавать то, что их вскоре ожидало.       «Какие же они на самом деле? Можно ли как-то изменить историю, как-то помочь им?» — подумала девушка с легкой грустью и, не удержавшись, вновь посмотрела на счастливые мгновения пары. Прямой ясный взгляд Ука встретился с ее взглядом, но, даже смутившись, Софи не опустила глаз. Она словно пыталась впитать в себя все оттенки этой картинки, все скрытые в ней чувства, чтобы навсегда запомнить их и унести в старую жизнь. Музыка ветра, карие глаза мужчины, близость помощницы, ощущение свободы и сладкого ожидания — все было величайшей ценностью этого мгновения. Восьмой принц усмехнулся, поднося к губам чашечку чая, и отвернулся к прекрасной жене. А все-таки на экране он казался более красивым…       — Бурэата! — послышался рядом высокомерный звонкий женский голос, и Софи, невольно вздрогнув, обернулась к его обладательнице. Чхе Рён затрепетала, а появившаяся в окружении служанок молодая девушка в желтой юбке, слегка щурясь, внимательно посмотрела на гостью времени. Заметив бантик на ханбоке Софии, она презрительно усмехнулась и, выпрямившись, ожидающим ледяным взглядом одарила девушку. Софи сжала накидку, словно пытаясь в ней скрыться, и лихорадочно попыталась вспомнить, кем же была эта дама.       Помощница поспешно поклонилась, проворковав что-то вроде приветствия, и решительно заставила рукой поклониться Софию. Разум выдал что-то нечленораздельное, и Чхе Рён, обернувшись, прошептала какие-то слова, из которых Софи удалось только вычленить имя: «Ён Хва».       Девушка быстро подняла голову и взглянула на красивую холодную принцессу. Так значит, это Ён Хва? Сомнений больше не осталось. Момент повторился почти в точности, и Софии пришлось признать, что она попала.       Красавица презрительно улыбнулась, проговорив что-то с вежливой интонацией, в которой явственно слышалось недовольство, и Софи выпрямилась.       «Знаем, знаем, что ты там говоришь! — подумала девушка с неохотой. — Но вот портить отношения с тобой опасно. Сколько бед ты принесла Хэ Су, не сосчитать! Но ведь и сама ты не получила даже капли счастья? Кто же ты, Ён Хва, злобный гений или обиженная судьбой женщина?» — Айгегенья? — с усмешкой спросила принцесса, закончив свою длинную отчитывающую речь, и Софи усмехнулась ей в ответ. Конечно, она все «айгегенья»! А вот что поняла и что еще поймет ледяная королева — вопрос.       Видимо, даме выражение ее лица совсем не понравилось, потому как Ён Хва с еще более обличительной интонацией выговорила что-то неприятное в ее адрес и вновь выжидательно посмотрела на Софию. Чхе Рён попыталась что-то ей объяснить, но принцесса, не выслушав ни слова, высокомерно отругала помощницу Софи и наградила ее оскорблением, которое только и поняла гостья времени: — Нееньян! — повысила голос Ён Хва, язвительно глядя на девушек, попавшихся ей на пути, и София не удержалась тоже: — Сама ты нееньян, — шепнула она, пытаясь развернуться и поскорее уйти отсюда. Но то ли сказала она слишком громко, то ли употребила незнакомое слово со знакомой принцессе интонацией, Ён Хва дернулась, понимая, что обращались к ней.       «Ай-яй-яй, какой взгляд! — подумала Софи, толкая помощницу и ругая себя за несдержанность, — кажется, будет буря! Ну же, ну же, Черён, что ты стоишь как памятник?»       Уйти она не успела. Сказать что-то явно ласковое принцесса не успела тоже. За ее спиной раздался знакомый голос Ука, и буря была на время предотвращена. Софи сделала самый виноватый взгляд и вежливо поклонилась восьмому принцу. Тот повторил свой вопрос, вроде как о том, что происходит, но по странной причине Ён Хва ничего не сказала. Смерив Софи уничижающим взглядом, она поздоровалась с братом и гордо продолжила свой путь в окружении юных служанок. — И… зви…ня…юсь, — на ломаном чужом языке проговорила девушка, разводя руками и снова подтолкнула Черён, которая упрямо не хотела двигаться с места. Ван Ук осуждающе посмотрел на Софию и, отослав помощницу, жестом пригласил следовать за собой.       «Что же ты делаешь, что? Сама же сочувствовала принцессе, а дерзишь, портишь с ней отношения, глупая! Много что ли у тебя здесь друзей?» — мысленно ругала себя Софи, медленно идя за спиной восьмого принца и упрямо не догоняя его, когда он сбавлял шаг. Он на нее злился, и лишний раз попадаться ему на глаза девушка не хотела.       Ук привел Софи в небольшое помещение, заставленное стеллажами с книгами, и быстро исчез где-то в его глубине. Страшно недовольная собой, девушка замедлила шаг, с надеждой вглядываясь в названия древних книг, или как они тогда назывались? Но ничто не было ей знакомо. Чужой мир, в котором даже книги были враждебны. — Ты понимать? — наконец, выйдя из-за полок, медленно, выговаривая каждую букву, спросил восьмой принц, и Софи даже рот раскрыла от удивления. Первая понятая фраза! Пусть не полностью, пусть понятая так, как ей хотелось, но ведь понятая!       Девушка закивала, но, быстро умерив пыл, остановилась и сложила пальцы в знаке «немного», надеясь, что язык символов не так уж различен во временах. Ван Ук кивнул, взял какую-то книгу, полистал и снова убрал на полку. Софи терпеливо ждала. Выражение лица его было неоднозначным: сжимая губы, он злился и одновременно готов был помочь даже вопреки собственным убеждениям. София сжимала кулаки, пытаясь сосредоточиться и вспомнить все, что успела ей наговорить Чхе Рён, чтобы сделать первую в этом мире просьбу. — … домой? — сквозь сомнения расслышала девушка и удивленно посмотрела на Ван Ука. Он ждал ее ответа. Что же он только что спросил, что? — Нет, — тихо прошептала девушка, надеясь на русское «авось», — не домой. Пожалуйста. Хочу. Здесь. Восьмой принц покачал головой, снова скрываясь за стеллажами, словно скрываясь от истинных своих чувств, и Софи последовала за ним. — Я. Вспомнить, — проговорила она в пустоту, надеясь на чуткий слух принца.       «Боже, и откуда я только эти слова беру? Кажется, мне Черён не говорила. Или говорила мельком, а я просто запомнила? — терялась в омуте надежд и страхов, думала девушка, кусая ногти. — Зачем я это вообще говорю? Я ведь собралась уйти сразу после встречи, разве нет?»       Ван Ук оказался прямо перед ней так неожиданно, что девушка вздрогнула. Близко. Близко! Принц вздохнул. Потом что-то спросил, но растерявшаяся София снова забыла все слова. Глупо глядя в лицо Ван Ука, она сделала первое, что пришло ей вдруг в голову. Резко отпрыгнула от него назад и, вытащив первую попавшуюся с полки книгу, раскрыла ее и ткнула на иероглифы. Затем вопрошающе посмотрела в глаза принца и сильно сжала страницы.       Ван Ук неоднозначно цыкнул на это движение и, забрав из рук девушки бумагу, снова скрылся среди стеллажей. Неужели ей только что отказали в обучении?       Девушка уже хотела было обидеться и признать свое поражение, как вдруг ей в руки вернувшийся принц сунул небольшую книжицу, изрядно потрепанную временем, и, устало улыбнувшись, отошел на несколько шагов.       Пораженная девушка раскрыла книгу и по некоторым признакам определила, что она оказалась чем-то вроде букваря. Подняв голову, она поняла, что угадала и поспешно поблагодарила принца, на что тот ответил неохотным кивком головы и взглянул на дверь.       София не стала больше задерживать Его Высочество, с грустью отметив, что Хэ Су ей не стать, и поспешила к двери. Оставаться в библиотеке смысла не было. Вряд ли Ван Ук стал бы лично учить ее, да и, судя по его взгляду, он очень хотел остаться один. Ну, да. Помнится, Хэ Су прямо заявила ему, что всего добьется сама и не попросила его помощи, чем его поразила и одновременно обрадовала. У него же сложная, полная обязанностей жизнь.       Девушка цыкнула, понимая, что необоснованно злится на принца, да и Хэ Су она ведь не стремилась стать. У них были разные дороги. А он, стоит его оценить, без лишних расспросов дал ей книгу — это уже много. Другое дело, что учиться сама по букварю она не сможет, но ведь ей это и не нужно? Ведь она собралась возвращаться домой?       Собралась, да.