О братьях наших меньших

Когда-то, в прошлой жизни, Эмили притащила в дом кота через месяц после свадьбы. Кот был рыжий, толстый, полосатый и постоянно ссал в тапки. Ещё он ловил мышей, драл старенькие обои, которые все никак не доходили руки переклеить, и протяжно орал под окнами знойными летними ночами. Когда жены не стало, кот затосковал, перестал есть и подолгу лежал на её любимом кресле. А потом и вовсе сгинул в один дождливый серый день. В отношениях с Оптимусом ни о каком браке речи не шло. Кейд даже не был уверен, что кибертронцам вообще присуще понятия «семья» и «брак». Но отношения были, и это было настолько странно, восхитительно и прекрасно… Сердце и душа пели, и мир был прекрасен как в сказке, что бы не говорили некоторые пузатые и плащезадые личности трансформерской наружности. Личности презрительно фыркали в сторону человека, но после короткой и содержательной беседы с Великим и Мудрым лидером угомонились. А потом и вовсе укатили в закат, обустраивать уже свою личную жизнь, периодически заглядывая в гости. Правительство после Гонконга и вскрывшейся аферы с «Зерном» предпочитало просто игнорировать металлических пришельцев, пока те не маячили на топовых видео с ютуба и заголовках новостей. Локдаун тоже исчез с радаров, как и его загадочные наниматели. Можно было вздохнуть спокойно. Денежной «компенсации» от Джойса хватило и на оплату Гарварда для Тессы, и на приятный счет в банке, и на нескромное земельное владение в стороне от населенных районов. Располагавшаяся на территории новой собственности автомобильная свалка была приятным бонусом – куча бесплатных железяк для творчества и дела, и неплохое укрытие для Оптимуса и прочих автоботов. Это была идиллия. Знойные ночи и длинные разговоры под звездами. Пустынная дорога и уверенный гул самого уникального мотора во Вселенной. Сверкающий хром и элегантная кожа салона… Внеземное сияние Искры, овеществленной души древнего существа. И близость, которую никак нельзя было назвать простым словом «секс». А через месяц Оптимус притащил в дом огромного механического тираннозавра. Для Кейда было загадкой, почему огромный древний трансформер, куда крупнее Оптимуса, упорно не желает менять облик и ведет себя как животное. Впрочем, его гораздо больше радовал тот факт, что несмотря на грозный облик, огненное дыхание и ужасающий ряд зубов, Гримлок ведет себя как любвеобильный питомец, чем дикое животное. Динобот охотно таскал в зубах грузовики и машины туда, куда указывал Кейд, раздирал их зубами по команде. Увлеченно гонял покусившиеся на Йегеровы кучи металлолома банды грабителей и бомжей, и пару раз напугал возжелавших экстремальной романтики подростков. А уж история о том, как он в прямом смысле слова налил отработкой на каких-то радикальных гринписовцев, которые с чего-то решили, что свалка Кейда загрязняет мир, и сжечь её – лучший способ очистить карму, и вовсе была бальзамом на расшатанные нервы человека. Сам Оптимус «собачье» поведение Гримлока принимал как должное и поощрял, когда огромный металлический ящер выполнял не только его приказы, но и приказы Кейда. Прочим автоботам подобной почести почему-то не досталось, но Прайм о причинах говорить не желал, а его подчиненные и подавно молчали. И время текло. Порой Оптимус пропадал на несколько дней. Свои отлучки он объяснял встречами с уцелевшими или вновь прибывшими автоботами. Людей те избегали по вполне понятным причинам, и подвергать опасности Кейда, которого мог и пристрелить не очухавшийся от прохождения через атмосферу нервный автобот, Прайм не собирался. Изобретатель понимал и принимал эти доводы, но смотреть, как за горизонтом в очередной раз скрывается синий в разводах пламени тягач, сверкающий блеском полированной стали, было тяжело. Без Оптимуса лабиринты из сложенных штабелями машин становились не диковинным антуражем для странного ксено-романа, а унылым кладбищем мертвого, воющего в пустынных ветрах железа. И солнце было не в радость, и жизнь теряла краску… В этот раз Оптимуса не было особенно долго. Кейд успел отправить сырье на переработку, собрать из мусора бегающее мусорное ведро на паучьих лапках, убраться в доме, и даже подмести полы в новом сарае, ныне носившем гордое название «лаборатория». Но прошло ещё несколько дней. На свалку привезли новые машины. Мусорное ведро затерялось в лабиринте, погнавшись за забравшимся в холодильник енотом. Полы в доме опять надо было помыть. Мыть их было лень, наспех собранный робот – поломойка двоичным кодом пожелал всем укусить его за блестящий зад и бодро укатился в кусты, залив в емкость для воды пиво, и что-то неся про преферанс, медовуху и блудниц. Судя по крику из-за кустов, дальше поломойщик нарвался на дремлющего Хаунда. В ходе емкого выяснения родословных, творение Кейда было аннигилировано выстрелом из пушки большого калибра. Оскорбленный до глубины процессора Хаунд решительно выгнал Кейда из мастерской, и запер двери, надежно подперев их собственной кормой. Прорваться через тонны лишнего веса («Это броня!) примы инопланетного балета было решительно невозможно. Лезть в форточку было чревато. Стоявший кормой к воротам автобот мог из вредности настроить выхлоп на особенно противные и едкие газы, и оказаться в непроветриваемом помещении во время газовой атаки без возможности удрать Кейд не желал. А потом зарядил дождь, и Йегер, решивший отвлечься на блуждание по свалке, оказался мокрым в лабиринте из машин. Именно такого, дувшегося на весь белый свет, мокрого и нахохлившегося, его и нашел Гримлок. Не блиставший интеллектом по меркам кибертронцев, Гримлок все же был умнее многих людей, и состояние Кейда оценил сразу. Улегшись на пузо, ящер чуть подвинулся вперед, ткнувшись в спину грустящему человеку носом. Точно рассчитанного толчка хватило чтобы лишь чуть-чуть толкнуть Кейда, а не превратить его в кровавый блин. Человек лишь вздохнул печально, и почесал рукой не глядя металл у «ноздрей». Ящер довольно фыркнул и толкнул ещё раз. Человек вздохнул ещё печальней, и опять почесал металлический нос. Но долго шкрябать ногтями по металлу изобретателю не хотелось, и он опять ссутулился, обняв себя руками. Гримлок толкнул ещё раз. Никакой реакции. Тогда ящер открыл пасть, выдыхая горячий воздух и елозя по спине человека огромными зубами. От промокшей одежды Кейда повалил пар. Довольно заскрежетав, динобот вновь выдохнул горячий воздух, опять щелкая зубами за спиной у человека. -Гримлок, перестань. Динобот послушно перестал щелкать зубами. Вместо этого он принялся пыхтеть. Точь-в-точь как старый мопс родителей Эмили. Даже похрюкивал так же, когда мелкая пыль попадал в систему вентиляции. Совершенно уникальное и уморительно представление в исполнении огромной машины массового уничтожения. -Ладно-ладно. – Кейд, сдавшись, похлопал по блестящему носу. –Хороший мальчик. Сопящий динобот радостно ударил хвостом по земле несколько раз. Почти что собака. Огромная такая. Металлическая. И огнем дышит. И так же преданно смотрит в глаза. Они с Оптимусом никогда не говорили о браке. Зато у них был дом. Семья. И Гримлок в роли большой собаки.