Поролон

Начну с интересного: с того, как в моё горло врывается член Игоря Александровича, нашего учителя истории. Он у него большой, сочащийся, с набухшими венами — ну просто нямка. Я его сосу, облизываю и причмокиваю. Брюки с Игоря Александровича приспущены, он сидит на учительском столе с расстёгнутой ширинкой, лицом к окну, а перед ним, точнее между его раздвинутых ног, — я. Как это произошло? Ну, можно сказать, я его соблазнил. Или он меня совратил, смотря с какой стороны посмотреть. Игорю Александровичу требовалось время и предлог, чтобы уступить здравому смыслу, и я ему их предоставил. Он совсем свеженький, только после универа, симпатичный и совсем не пуганый, а я хоть и учусь довольно неплохо, вдруг скатился по истории, да так, что завалил последний тест, причем единственный из класса. Так что Игорь Александрович был вынужден меня оставить после уроков для серьёзного разговора. Всю вторую половину дня он был чем-то очень-очень занят, встретиться мы смогли только в девять часов, когда учащиеся и преподающие во вторую смену уже сидели по домам, а уборщицы почти закончили с уборкой. — И? — спросил историк, глядя на меня, сидящего за первой партой, как самый примерный ученик. — Ты же не глупый парень. Такие ошибки невозможно сделать случайно, — он положил на стол перед собой проверенный листок с тестом. — Это больше похоже на провокацию. — Вы думаете? — спросил я, но решив, что еще рано, сделал покаянное выражение лица. — Я в этой теме ничего не смыслю. У меня стресс из-за других предметов, я не могу ничего запомнить, как ни пытался. Но я учил… Правда, учил. Игорь Александрович недоверчиво щурится. Покусывает нижнюю губу, скрывая улыбку. Она у него очаровательная. — Во что ты играешь? Я не смогу тебя аттестовать… — делает он ещё одну попытку остаться в рамках программы "учитель-ученик". — Доставай листок и ручку. Будешь переписывать. — Нет, пожалуйста, только не переписывать! У меня мысли от цифр путаются и голова болеть начинает. Давайте что-нибудь попроще, а? — Да куда уж проще, Мазин? — Ну Игорь Александрович! Я всё сделаю, что ни попросите, — драматическим рывком поднимаюсь, выхожу из-за парты и останавливаюсь в нерешительности. Кидаю на него взгляд, отвожу в сторону, облизываю губы: — Может, я лучше "устно" сдам? — Ну валяй. Причины русско-японской войны... — Да я не про то, — перебиваю я и встаю перед ним на колени, кладу голову на бедро, трусь щекой. — Хотите отсосу? Надо отдать ему должное, он быстро срастил игру. Срастил ещё тогда, когда увидел мой тест. Я даже старательно вывел на листке сердечко, пронзённое стрелой, вокруг его имени, как тут не догадаться? Да и не зря же он выбрал такое время и пустующий класс? Иначе я бы так далеко не зашёл. Поэтому Игорь Александрович в ответ на моё предложение только вздыхает. Затем берёт меня за волосы и поворачивает к себе: — А ты плохой мальчик, Мазин,— позволяет мне уткнуться лицом в его пах, ласково куснуть через брюки наливающийся теплом и возбуждением член. Расстёгивает свободной рукой ремень. Я ему помогаю. — Дрянной мальчишка и плохой, очень плохой ученик... Учитель оглядывается на закрытую дверь, но его, кажется, заводит пустующий класс. — Только не заставляй меня говорить, что я сейчас... преподам тебе урок… — и чуть сползает мне навстречу, сжимая руками край столешницы. Его член в моем рту — мы снова в самом начале. Он держит меня за волосы, а я сосу — втягиваю в себя, как пылесос, смакую, пускаю слюни, мну, облизываю и покусываю яйца. Жёсткие волоски приятно щекочут язык. Я вообще до одурения люблю это дело. В моих брюках уже стоит, но просить об ответной услуге явно перебор, поэтому наслаждаюсь процессом. Историк не сдерживается, стонет, чуть приглушая голос. Ему хочется увеличить глубину и темп, он тянет меня за волосы, нажимает на затылок, член проникает в горло. Теперь не до нежностей. Где-то краем уха я слышу шум, открываю глаза, чувствуя, как в моих трусах член уже вовсю сочится смазкой, и вижу своего долбаного одноклассника с айфоном в вытянутой руке. Игорь Александрович отталкивает меня и, прежде чем я успеваю хоть что-то срастить, кончает мне на лицо. Учитель истории трясется в оргазме, не замечая стоящего за спиной дебила с телефоном. Я послушно открываю рот и ловлю вытекающую толчками сперму на язык, на губы, на лицо. Поворачиваюсь к круглому глазку камеры, вываливаю язык и позирую телефону с учительской спермой во рту. Понятия не имею, зачем. Просто под влиянием момента. — Блядь! — Игорь Александрович наконец замечает Тимура и его пятый айфон. — Сука! — Игорь Александрович зол и обижен. Вскакивает, отпихивает меня, застегивает на ходу ширинку и убегает, забывая на столе все свои бумаги и портфель. — Уроды, мать вашу! — Э… Это не я! — я кричу вслед. — Я не… — но дверь захлопывается. Бах! Я стою на карачках на полу, протягивая руку к закрытой двери, — ... не с ним! — заканчиваю я. Сердце разбито: бах. — Да бля! Твою же мать! — ударяю кулаком по полу. — Я просто хотел отсосать. Какого хуя? Тимурин вырубает камеру и засовывает телефон в карман джинсов. — Ну ты ваще мразь… — говорит он ошарашенно. Не то зол, не то счастлив до одурения, что у него появился повод запинать меня до смерти. — Слухи слухами, но чтобы так! В школе. Ну ты пиздец, Мразин... Думать о том, что этот тупой бугай сделает с этим видео и со мной мне совсем не хочется. «Пиздец — моё второе имя», — думаю я и растягиваюсь на полу. На моем лице подсыхает сперма Игоря Александровича. А его-то как жаль. Хана зайке.