Время тьмы.

14 глава. Чем занять еще детей, если не сказкой, топая по раскисшей от растаявшего снега земле? И девочка и не такая уж и тяжелая, скорее, просто неудобно нести и только. - «Пусть ведьма и была стара, но на силу возраст не повлиял ни капли. Наоборот, с годами силы возросли и мудрости прибавилось. Если бы королева выполнила свою часть сделки, колдунья в скором времени спокойно отошла бы в иной мир, передав дар своей дочери. Но все пошло по-плохому пути истории, и теперь ее семья мертва, и она сама на пороге иного мира. — Проклинаю, — громко и четко прозвучали слова старухи в ночной тишине среди мертвых и их палачей. — Отдаю все, что имею, за месть! Пусть мир ощутит мою боль, проклятье падет на чету королевскую. Не видать им покоя ни днем ни ночью, пока не исполнится мной предначертанное. Не увидеть им счастья детей. Проклинаю черной злобою, старших, — выпрямившись с гордой осанкой, стояла в вихре темного урагана черноволосая красавица, насытившись всей своей силой, вновь приняв вид, который имела в далекой молодости. Черные глаза смотрели на замерших в страхе гвардейцев, словно испепеляя саму душу, и без того, погрязшую в нитях гнили. — Младших пощажу, — начала стремительно стареть ведьма, скрываясь в более плотных темных вихрях смерча. — Одно дитя в свой срок проспит вечность, пока истинный не вдохнет жизнь поцелуем. Второе дитя — будет заточено в облике зверя своей души и, только приняв его и найдя того, кто с любовью захочет разделить с ним вечность, станет собой. Да будет так! В небе грянул гром, и ветви молнии ударили буквально в метре от каждого свидетеля произнесенного проклятия. — Слово мое нерушимо будет в веках! — прокаркала хриплым старушечьим голосом ведьма и осыпалась пеплом в центре взвившегося ввысь черного смерча, стремительно рванувшего ко дворцу. — Надо спешить! — отмер капитан гвардейцев королевы. Но как он ни пытался сдвинуться с места, ничего не выходило. Ни у него, ни у его подчинённых. Тела же убитой ими ведьмовской семьи распались серебристым светом, исчезнув, словно их никогда и не было на этой земле». — Жалко ведьму, — неожиданно выдал Фрат. И мелкая за моей спиной подозрительно шмыгнула носом. И с какого перепуга я выбрала именно эту сказку? Могла же рассказать про колобка или красную шапочку. Хотя, там тоже сказки заканчиваются не радужно. Как подумаешь, у нас не сказки, а какие-то кровавые триллеры. Двадцать раз переберешь, пока найдешь хоть что-то безобидное. Надо было и мне подумать, что именно рассказывать детям. У них реальность похуже любого ужастика, а тут еще и я до кучи, настроение «подняла» сказкой. — Мне кажется, ведьма за свою долгую жизнь совершила много плохого, так что жалеть ее не стоит. Однако в этот раз именно королева поступила ужасно бесчеловечно, с этим я согласна. — Я бы хотел быть очень сильным, — удручено уткнулся взглядом в землю Фрат. — Тогда смог бы старосту проклясть, мамку свою и Хвостика спасти. — Нет, Фрат, даже имея огромную силу не всегда можно спасти. Один мудрый человек сказал: большая сила накладывает большую ответственность. Не копи в себе злость и ненависть, отпусти их, иначе съешь сам себя. Фотара круглая, придет время, встретитесь. — Круглая? — Круглая. Практически все небесные тела имеют округленную форму. Не идеальную, но близко. Этот мир — обыкновенная планета, которых настолько много, что я даже не знаю такой цифры, чтобы ее озвучить. Я не знаю сколько в нашей Па системе планет и есть ли обитаемые, но было бы интересно когда-нибудь побывать на одной из них. Представь, когда-нибудь люди смогут совершать космические полеты, бродить по поверхности чужих планет. — Космос? Не верит. Ну да, кто бы поверил, когда жрать хочется и тулуп дырявый продувается всеми ветрами. Как там говорила моя учительница рисования? «Красота творится тогда, когда ты сыт и есть время расслабиться пузом кверху, созерцая кружения пчелы над цветком». — Иные миры — это, конечно, здорово, но сейчас нам важнее выбраться с Руиры. Согласны? А звезды? Звезды, как светили тысячи лет до нас, так и будут светить и после, не заметив ни наше мгновение жизни, ни тысячи последующих после. Возвращаюсь к сказке? Перехватив удобнее чуть сползшего ниже ребенка, подпрыгнула, поправляя, и под ее тихий смешок, потопала дальше. Оттаивает малышка, что радует. — Скоро отдохнем, еще немного пройдем вперед, местечко посуше выберем и остановимся на привал. — Лер, а что дальше в сказке было? Какое проклятие ведьма наслала? А магики в твоей сказке были? — Считай, что ведьма и есть магик, только злой и нехороший. — Угу.  — «На утро, когда заклятье приклеивания спало, усталые, изможденные после бессонной ночи, гвардейцы вернулись во дворец. Капитана королева удостоила аудиенцией ближе к вечеру, когда накал страстей в самом мужчине слегка поутих, и он успокоился не заметив каких-либо изменений в окружающем его. Рассказать о произошедшем королеве он был обязан. Не хотел, конечно, понимая — вся ответственность ляжет на его плечи. Он не выполнил приказа достаточно быстро и позволил ведьме колдовать. Он виноват. И готов понести наказание. В кабинете капитана гвардейцев встретила Ее Величество в паре с Его Величеством. Его выслушали, не перебивая, но с отзвучавшем последним словом гвардейца, король скептически ухмыльнулся, в то же мгновение лицо бравого вояки побелело, и он замертво рухнул на пол. Проклятье колдуньи оказалось настоящим, и вестник его первым получил часть предстоящей мести. Ни через час, ни через два, ни через день или месяц, ничего более страшного, угрожающего жизни и здоровью беременной королевы или ее переживающему по этому поводу мужа, не случилось. И королевская чета расслабилась. Проклятье колдуньи посчитали выдумкой почившего капитана и забыли о нем. В положенный срок королева произвела на свет двух очаровательных детей: мальчика и девочку. Дети росли, не зная ни в чем отказа. Их баловали все, от конюха до их Величеств. Но чем старше они становились, тем разительнее между собой отличались характером. Принц, быстро осознав, насколько красив, рос дерзким, требовательным и порой, жестоким. Принцесса, не менее прекрасна ликом и телом, чаще молчаливо скрывалась в тени своего брата. Ее добросердечие и миролюбие, было не раз высмеяно братом. И все же брат сестру любил. Поддразнивал, но никогда сильно не обижал. Король и Королева души не чаяли в детях, поэтому бал по случаю их совершеннолетия они организовали грандиозный, пригласив представителей всех государств, и даже тех, с кем отношения были не особо доброжелательными. Их Величествам очень хотелось поделиться со всем миром гордостью и радостью за своих детей. И вот наконец наступило это долгожданное событие — празднование дня рождения принца и принцессы». — Лер, зачем они позвали своих врагов на праздник? Разве с врагом можно есть за одним столом? Дурные какие-то короли, — не сдержался Фрат. — Отравят и займут их место. У нас так Правка замуж вышла, свою сестру на ее свадьбе отравила. Никто за руку поймать не сумел, но слухи по селу ходили. А ей хоть ворхл в братья, ходит, глазами бесстыжими на мир смотрит, сестру заменила. — Знаешь, раз никто из взрослых и сам «муж» не пришиб ее, значит, их все устраивает. Не стоит лезть туда, куда тебя не просят, иначе останешься крайним. Поверь мне, это я на собственном богатом опыте проверила. За спиной раздался переливчатое бурчание оголодавшего живота. — Так, передохнуть не помешает, полянку видите? — указала я на виднеющуюся между деревьями проплешину, — идем к ней. Немного передохнуть нам не помешает. Продолжаю сказку? — «Итак, горят сотни свечей. Звучит чудесная мелодия. Родовитые, богато одетые люди заполняют зал. Король и Королева восседают на своих тронах, принимая поклоны и приветствуя каждого вошедшего легким наклоном головы. Принцесса белоснежным облаком, в пышных оборках платья, примостилась на невысоком позолоченном табурете подле матери. Принц в строгом темно-синем бархатном костюме, расшитым золотом и драгоценными камнями, устроился на малом троне, рядом с отцом, как будущий наследник. Все помпезно и благопристойно. И вот все гости представлены, и король в дань уважения к пришедшим на праздник поднялся с трона, собираясь поблагодарить, как закрытые двери в зал резко распахнулись, чуть не прибив створками успевшего отскочить слугу, и темный, свистящий от ветра смерч плавно всплыл в центр зала. Гости зашептались, заволновались, скоренько убираясь с его дороги. Королева поднялась вслед за мужем, не понимая, что происходит. Смерч, резко впившись в пол, словно просочился в него, и как паутина, побежали черные нити во все стороны. И кого они касались, не могли двинуться, через пару секунд становясь каменными изваяниями. Гости впали в панику, чуть не топча друг друга, ринулись прочь из дворца. А черная паутина стремительно разрасталась, перейдя уже на стены и потолок, опутывая все, к чему прикасалась. Отсекая все пути для побега королевской семье, она устремилась дальше. — Все же проклятье настигло нас, — словно в миг постарела королева, с грустью посмотрела на свою дочь и ласково погладила сына. — Простите меня. Это мое наказание. — Наше, — приобнял королеву король, — моя дорогая. Мы прожили прекрасные годы. У нас выросли замечательные дети. О чем еще желать правителю? — Отец я… — но закончить свою речь принц не успел, черная паутина, как голодное животное накинулось на Их Величества, и они осыпались черным прахом. — Мама! — в ужасе закричала принцесса. Проклятье коснулось и ее ног, как и ее брата, и поползло дальше. Принцесса, сонно потерев глаза, плавно присела на край трона и уснула. Принца, под его крики от боли, начало корежить и изменять. Проклятие ведьмы приводилось в действие. Быть одной вечной спящей принцессой, пока истинный не разбудит ее поцелуем любви. А второму бегать в виде монстра, пока не примет он себя и не найдет свою вторую половину. Но не всех коснулось заклятие окаменения во дворце и столице. Тех, кто не принадлежал этой стране оно обошло стороной. Выжившие задерживаться в ужасном городе, заставленном каменными статуями, не желали. Страх и ужас перед происходящим черным колдовством гнал их прочь от проклятого места». — Все, мальчики и девочки, у меня перерыв, — наконец достигнув поляны, осторожно ссадила на траву мелкую. — Сначала поедим, вы отдохнёте, и потом пойдем дальше. Город — рукой подать. — Сильная ведьма, столько людей заколдовала, — разламывая лепешку, поделился половиной с Хвостиком Фрат. — Нельзя непочтительно относиться к магику. — Жорик! — сиганув на мои колени, стремительно цапнул лепешку, прыжок, и скрылся среди ветвей. — Паразит мохнатый, а делиться?! — Я могу, — отломил от своей лепешки Фрат, протягивая мне. — Спасибо, но кушай сам, у меня есть. Правда, последняя, но думаю, в городе мы сможем прикупить припасов в дорогу. — Лер, а… — я зажала рукой рот мальчишки, напряжено вслушиваясь в лесные звуки. Почему-то они меня сильно насторожили. Интуиция завопила дурниной, хватать детей и прятаться! Не бежать, а именно скрыться. — Быстро на дерево и тихо, — закинув на первую попавшуюся ветку рюкзак, подсадила Фрата и буквально закинула к нему девочку. Сломав ветку, затерла, как могла, следы на полянке и заскочила к детям, утаскивая их вглубь веток и прикрываясь той, что в руках. Сумерки неожиданно сменились темнотой, а я все боюсь двинуться, чувствуя загривком, что опасность рядом, словно одно движение способно оборвать наши жизни. Железной хваткой удерживая детей, чтобы не дай Вселенная не пошевелились, настороженно наблюдаю за притихшим на дальней ветке путом, нервозно подергивающим ушами и носом. Осторожно втянула носом воздух, пытаясь уловить в нем разгадку тревожности. Бесполезно, направление ветра не то, перешибает городскими "ароматами". Дети, кое-как устроившись на ветке, прижались ко мне нахохленными воробьями. В сгустившейся темноте раздался жалобный скулеж, а после рычание и звуки борьбы. Еле успела перехватить покачнувшегося от неожиданности Фрата и подтащила ближе к стволу. — За еду дерутся. — Фух, ворхлы. — Сидим, вниз не спускаемся, пока не утихнет или не рассветёт. Жуйте спокойно, и попытайтесь подняться на ветку выше, она вроде шире. Я скоро стану истинным гурманом по черствым лепешкам. А вода… просто амброзия. Черт подери, как же я хочу мяса и сытно пожрать! Сижу, жду, когда драка с рычанием наконец вылетит на нашу полянку, хоть попкорн заказывай. Медом рядом с нами намазано, что ли?! Дети мертвой хваткой вцепились мне в руку в момент выскочившего на поляну двуногого, он целенаправленно попытался прыгнуть в нашу сторону и был сметен сразу двумя волками, разорвавшими бедолагу, как тряпку. Со спины одного из зверей выскочила еще одна человеческая тень и с размаха попыталась всадить нож в загривок, одновременно рядом с моей щекой что-то тонко просвистело, глухо стукнувшись о ствол дерева, а напавший уже успел лишиться кисти. Человек, что жутко, даже звука не издал, поливая округу своей кровью, отскочив, выхватил второй нож в левую руку и, собираясь рвануть к ворхлу, умер, закончив свою жизнь головой в челюсти подоспевшего третьего хищника. Закрывать глаза детям, чтобы они не видели, но все слышали, бессмысленно и поздно. Пусть лучше видят и знают опасность, чем слышат и накручивают себя до истерики. Поляна, как поле боя, сражение с этими двумя не закончилось. Быстрыми скачками пересек поляну третий человек, причем в мою сторону метнулось что-то небольшое и серебрящееся, заставляя на грани возможности отклонить тело в сторону. За ним ринулись все ворхлы. Поляна опустела, но судя по единственному громкому вскрику, рычанию, а затем протяжному вою, который подхватили в разных уголках леса, охота для волков прошла удачно. Не знаю, сколько прошло времени, но вроде все стихло, я растормошила детей, все это молча и показывая знаками, мол, спать мы будем здесь и никуда сегодня не пойдем. Я не уверена, что справлюсь хоть с одним ворхлом, если он решит поохотиться, а что говорить о загоне целой стаей. Нет уж, утром Па встанет, и тогда пойдем в город. Спасибо, наглядный пример более чем красноречивый. Не факт, что это именно та дружелюбная к нам стая, так что, лучше пересидеть опасность. Сбившись в кучку, укрытые одеялом и частью моего плаща, нервно вздрагивающий на каждый ночной шорох, прижав к себе пожертвовавшего собой Жорика, дети уснули. Я тихо вернулась на нижнюю часть веток, с интересом рассматривая два ножа, ушедшие почти по самую рукоять в дерево. — Вот тебе и сюрпризы в ночи, — о, даже не знаю, как благодарить ворхлов за спасение. Я еще мнила себя крутой валькирией, пару раз сойдясь с неповоротливыми хватами. Правильно, самый страшный зверь на земле это человек. Черт, а они быстры. Очень быстры для людей. Я даже не успела толком среагировать на ножи. Плохо дело. Пока мне везет, но вечного везения не бывает. Надо быстрее сваливать с Руиры. Прикасаться к ножам побоялась, мало ли, ассасины в фильмах ядом пользовались будь здоров. Вернувшись на верхние ветки, притулившись к детям, заснула. Проснулась как по команде, от возни Жорки, пытающегося выбраться из-под руки спящего Хвостика. Вцепилась она в него мертвой хваткой. Пришлось осторожно разжать пальчики, выпуская пушистого на волю. И главное, смылся без каких-либо возмущений, а если бы я так прижала этого паразита мохнатого, верещал бы полчаса-час точно. Одеяла, за ночёвки впитав достаточно влаги, стали тяжелыми и неприятными. Просушить их возможности нет, а переть во враждебный город лишний груз не стану. Придется оставить здесь. Вонючий сыр, от которого меня чуть не вывернуло, выкинула подальше, его я не понесу, иначе по «аромату» и вычислять не придется. — Светлого утра, — потянулся проснувшийся Фрат. Хвостик тут же подскочила, хлопая заспанными глазенками. — Светлого. Так, малыши, с едой у нас проблема — нет ничего. Сыр я выкинула, он слишком вонял. Есть возможность напиться, в бурдюке немного воды осталось. Спускаемся, делаем свои утренние дела и в дорогу. Нам сегодня необходимо дойти, наконец, до города, найти треклятую харчевню и попытаться отчалить из страны. Вопросы есть? — Ты смотрела, кого ворхлы порвали? — Фрат с опаской подвинулся ближе к краю веток, надеясь, видимо, увидеть поле боя. — Еще не смотрела. Сейчас спустимся и глянем. Надев на спину полегчавший рюкзак, спрыгнула вниз и чуть не заорала. В метре от меня разодранное пополам тело с вывалившимися внутренностями, то еще зрелище. И ведь по запаху не вычислила, видимо, принюхалась за ночь. — Прыгайте, я поймаю, и смотрите строго на меня, понятно? Фрат? — Угу, — мальчишку ловить почти не потребовалось, придержала слегка, сразу развернув спиной к трупу. — Не смотри туда, станет плохо. Хвостик, глаза закрыла и прыгай! Давай! Мелкая, и правда, сделала, как я сказала: зажмурилась и прыгнула. Причем с таким напором, поймать я ее поймала, но еле удержалась на ногах, хлюпнув провалившимися по щиколотку в весеннюю грязь сапогами. — Идем вперёд, не оглядываемся. Черт, — про второго я и забыла, а он вот, лежит в трех метрах, ну хотя бы вид имеет более-менее нормальный. — Идите дальше, я проверю, что у него есть в карманах. Особо шариться по покойнику не хочу. Пересилив себя, судорожно сглотнув, все же похлопала по карманам сверху и присвоила небольшой кошель, туго набитый монетками. — Пригодится, — и лучше бы я и дальше не переводила взгляд выше. — Твою мать! Про то, что ему откусили башку я тоже благополучно забыла. Видеть обрубок шеи… Еле сдержала порывы тошноты и желание свалиться в обморок. Попятившись, быстро нагнала детей и, закинув на спину мелкую, быстрым шагом пошла прочь от этого обагрённого смертью и кровью места. — Третий, — констатировал очевидное Фрат, чуть не споткнувшись о валяющееся у тропинки тело. — Дуйте дальше, я нагоню, нечего вам на мертвецов смотреть. Топайте, — мелкая, спрыгнув с меня, ухватила Фрата за руку, и, не оглядываясь, они пошли дальше. — Так, — у этого экземпляра не хватало руки с частью грудины, но все так сильно перемазалось в земле, что труп выглядит не столь пугающе. Жорик, спрыгнув с дерева, внимательно обошел тело, принюхался и чихнул, задрал хвост трубой, сделал вид, что закапывает и легко побежал вслед за детьми. Одежда на мужике странная, простым охотником он не выглядит. Да, и в принципе, оно и так понятно, кто эти трое есть. — Тиры, — именно такие укомплектованные склонились в том троном зале перед Владыкой Ордена. Выследили все-таки, сволочи. Троих ворхлы упокоили, но остались еще. В открытой схватке мне и с одним не справиться, если они настолько быстры. Огненным горохом матерого противника не закидаешь. Двое были в пещере и, скорее всего, пятерка в харчевне Фрата была так же по мою душу. Троих убрали, осталось ещё пятеро, как минимум, бродящие где-то рядом. А если они уже в городе? Да о чем я?! Конечно, они в порту. Не идти? Куда тогда? Как убраться из Руиры, без корабля?! Никак. Значит придется рискнуть. Либо повезет, либо нет. Другого варианта все равно нет. — Фрат, ты хоть раз в этом городе бывал? — поравнялась я с парнем, легко подхватив девочку, перекинула себе за спину, та обезьянкой обхватила меня за шею. — Нет, Дядька Сирон не хотел меня с собой таскать, мал еще. — Жаль, харчевню будет искать сложнее. Значит так, малышня, мы тихо передвигаем лапками. Не шумим. Никуда не лезем, ни на что не отвлекаемся. Увидели проблему, предупреждаем сразу, не тянем. Жорик,- раскрыла я горловину рюкзака,- давай пушистый, тебе придется спрятаться. Пут, недовольно фыркнув, все же забрался в него, поглядывая в щель горловины. — Готовы? — Кивки в ответ. — Пошли. Смотрите во все стороны, заметите харчевню, не кричать, достаточно прикоснуться ко мне и указать пальцем направление. Ясно? Замечательно, двинулись юные следопыты. Не знаю, кто нас оберегает, но спасибо. На улицах никого, рано еще, Па только-только вставать начал. На пристани три корабля, но теперь сломя голову нестись на любой из них не стану, один разу уже попутешествовала. Сейчас я не одна. Меня в критический момент возможно и вынесет, а детей? Нет, рисковать буду, если совсем не останется никакого выхода. С другой стороны, сколько можно гулять по улицам, народа-то прибывает. Резко тормознула я при очередном повороте, шарахнувшись за бочки от прохожих, утягивая за собой мелких. Надо у местного спросить, где харчевня. Так плутать — не дело, нарвемся на стражу или кого похуже. Из-за угла под громкое басовитое пение вырулил пьяный мужик и, не удержав равновесие, сполз ровнехонько у стенки дома, где засели мы. Бааа, знакомые все лица. Помню этого алкаша, в прошлый раз именно он мне мычал про корабли. — Привет, — присела я перед ним, от чего с трудом сфокусировавшийся на мне взгляд, слегка окосел. — Где харчевня кривого Лурка? — Э… мнэ… а… — Не пыжься. Покажи рукой, — только бы не заржать. Рука махнула в сторону узкой улочки на противоположной стороне. — Эн… а… в… — пытаясь выдать что-то вразумительно, раскраснелся местный гид. — И… в… э… Судя по плавающей руке, мне придется идти прямо, потом направо, и еще два раза направо и налево, и … — Хум… — сдался мужик и, шумно засопев, уснул. — Уникум. — Ну что еще сказать? И везет же ему на встречи со мной, или мне с ним? Черт с этой пьяницей, надо уходить. Узенькая улочка, вильнув, вывела на еще одну не менее грязную и узкую, а затем на еще одну. На третьем перекрестке я уже было собралась двинуть прямо, как Фрат дернул за рукав, указывая вбок на рассохшуюся деревянную вывеску с практически полностью стертым названием. Различаются две буквы «у» и « Лу...к...», а дальше, как говорится, фантазируй, как пожелаешь. Хорошо, что само слово «трактир» читается. Покосившаяся деревянная дверь, с отломанной частью ручка, и искривленные ступени, все просто в тему. Какой контингент может посещать подобное «прекрасное» строение? Явно неблагородное сословие, если оно есть в этой деревне. Бандиты и проститутки? В общем, не место для детей, но оставить их на улице опаснее. — Посидите минут пять. Никуда не выползать, не орать, ведите себя тихо. — Не ходи, — хмуро глянул Фрат на грязные окна харчевни, — там опасно. Кто бы сомневался. Естественно, там опасно. Остается надеяться на свое волшебное везение и внезапность. — Хорошо, — устало окинула взглядом пустующие халупы вокруг, — идем все вместе, но вы держитесь позади меня. За меня не цепляться, не ограничивать этим мое движение. Ясно? — Угу, — воинственно поправил шапку парень, крепко держа ладошку Хвостика. Деревяшка ступени жалобно скрипнула под ногой, сама не знаю, когда успела достать, но я только крепче сжала нож в руке. Дверь с громким неприятным скрипом оповестила всех, что у них появились ранние посетители. — Закрыты мы! — недовольный мужской бас раздался откуда-то из-за стойки. — Прутся с утра пораньше, кому… Возмущения как обрезало, стоило его заплывшим от жира глазам увидеть меня, сокрытую плащом, и пару детей позади. — Что угодно нуро? — поразительно слащавым голосом вывел он. Никогда такого стремительного преображения в своей жизни не видела. — Нуро желает хорошо поесть и получить кое-какую информацию. — Завсегда, пожалуйста, уважаемая нуро, — затряс тройным подбородком хозяин, по голосу определив мой пол. — Жена только-только все на жаровню поставила, придется подождать. Уж не серчайте за задержку на старого Дюка. — У меня письмо для Кривого Лурка, — медленно достав монетку из кошеля, зажав ее между пальцами, положила на стол, пододвинув в сторону хозяина харчевни. — От кого письмо? — монетка исчезла с поразительной скоростью. — От близкого друга. — От дядьки Сирона, — влез Фрат и тут же притих, после моего недовольного взгляда на него. — Сирона? — хмыкнул, разгибаясь мужик, перестав выглядеть подхалимистым толстяком. — Что старому хрычу надо от меня? Неужто за клятву вспомнил? — Да. Требуется ваша помощь. Жорик, недовольно заерзав, выбрался из мешка, под ошалевший взгляд Кривого Лурка, я же буквально впихнула ему в руку письмо от Сирона. — Пут? — глупо хлопнув белесыми ресницами, вылупился на пушистого. — Почти ручной. Уважаемый, прочтите письмо, наше время дорого. Вскрыв письмо, пробежал глазами и, хмыкнув, бросил на стол. На листке значилось только три строчки: «Помоги им. Сниму клятву. Сирон.» М-да… Мужик прямо писатель, мастер короткого слога. — В чем помочь-то надобно? — присел он на лавку. — Пута продаешь? — Нет. Жорик с неким удивлением склонил голову, глянув на наглого толстяка, и оскалился. — Привычка торговать, прошу прощения, уважаемая нуро. С кухни потянуло ароматом жаркого, я невольно потянула носом, и чуть не засмеялась, Жорик также принюхивался, прижмурив глаза. — Нам требуется помощь в том, чтобы покинуть Руиру и добраться до Сартэи. Желательно быстро и беспрепятственно. — И за эту помощь, — ткнул сосиськообразным пальцем в письмо, — старый хрыч снимет клятву? — Да. — Чего он тянет с ответом? Что-то просчитывает? Хочет сдать страже и поиметь монет? — Согласен, — на запястье засветился тонкий белый браслет. — Гляди-ка, без умысла, истинно под клятву. Тем лучше. Вишара! У меня от его ора уши заломило. Жорик недовольно зашипел. — Вишара! — Ась?! — из кухни высунулась не менее упитанная дама в забавном белоснежном чепчике и фартуке, с испачканными в муке руками. — Быстро собери в дорогу на четверых. Шевелись! — На сколько дней собирать? Хозяин перевел взгляд на меня. — На три дня хватит, — если не выгорит уплыть, в лесах еды и без того найду. С большим баулом на плечах сильно не побегаешь. — Вишара, дай чего есть, мальцам перехватить! Женщина принесла крынку свеженадоенного молока и большой пышный пирог, правда, холодный. — Оголодали совсем, — с умилением следя за тем, насколько стремительно исчезает пирог, вздохнула женщина. — Чарка подними, пущай на пристань сбегает, Лавира позовёт. Скажет, что я зову. Пусть зайдет. — Сам бы сходил, — буркнула она, — дел-то у меня невпроворот. — Ты мне еще тут поворчи, — погрозил он пальцем, только жена не испугалась, хмыкнув, забрала опустевший кувшин и ушла. Отсчитав несколько монет за завтрак и приготовленные припасы, я осторожно уложила все в рюкзак, с трудом вытащив любопытную наглую морду из горловины, туго затянув ее. Жорик улегся рядом с рюкзаком, и вряд ли его удастся согнать. М-да… за охрану провианта можно не волноваться, главное, чтобы сторож не сорвался. — Лавира я знаю давно. Отличный капитан. Ходит на своей красавице «Сусане», — оглянувшись и немного покрутившись, успокоился, что никого постороннего нет, уже тише добавил: — Вам повезло, нуро, он отчаливает сегодня утром, и туда, куда вам надобно. Скрытно. Все знают, что идет «Сусана» в Леордию, порт Данэя. Не пугайся, нуро, в Сартэю он идет. Только «тссс»! — Учти, продашь работорговцам или пиратам, вернусь, прирежу. — Да Па с тобой, я с гнилью не работаю, — побагровел в возмущении мужик. — Чтоб их всех хваты пережрали. Пожелание в тему, одних точно, они и пожрали, гореть им в аду. Дверь заскрипела, пропуская в харчевню невысокого полноватого мальчонку и статного, высокого мужчину, лет тридцати на вид, с гладко выбритым подбородком. Острый, внимательный взгляд светлых глаз остановился на мне, после скользнул по притихшим детям и остановился на скривившимся в улыбке хозяине. — Я собирался в путь, Чарка пришел. В чем дело, Дюк? — Позвал, потому как ты своих пассажиров забыл, капитан. — Что ты… — замолчал, задумавшись и тряхнув головой, показав собранные в хвост потрясающе темные и шелковистые кольца волос. — Трое? — И пут, — кивнул и расплылся в улыбке Лурка, смотря насколько удивленно распахнулись глаза капитана. — Пут? На корабле? Ты… — Тссс, молодой и горячий, — поднялся с места хозяин и, подойдя к мужчине, показал свой светящийся браслет. — Клятва меня обязывает. Подвоха не ищи. Нуро сказала, пут почти ручной. Не тяни время, Лавир, им и тебе уходить пора. Я поднялась, подхватывая сначала рюкзак, затем упихнув под плащ недовольного Жорика. — Вет, — с какой-то обречённостью в голосе прошептал капитан. — Потому и пора, — очень серьёзно кивнул ему хозяин харчевни. — Согласен на попутчиков, капитан? — Три золотых. Питание отдельно, еще два золотых. — Договорились, — откликнулась я, высыпав на ладонь золотые монеты и положив их на край стола. Капитану пришлось сделать пару шагов и забрать плату. — Следуйте за мной, нуро. — Ох, — вдруг покачнулся хозяин харчевни и счастливо рассмеялся, потирая совершенно чистое запястье. — Клятва исполнена. Я свободен. Свободен, хват меня задери, на старости лет. Вишара! Иди ко мне чертовка, праздник у меня сегодня! Мы молча вышли из харчевни, детей я взяла за руки и неприятно отметила, что народа на улицах прибавилось. Пройти незамеченными до пристани у нас не выйдет. — Быстро, — прибавил шаг капитан. Люди, замечая мой рост — даже по сравнению с рослым капитаном, я все равно была выше на полголовы — начали нехорошо переговариваться. Краем глаза заметила, как парочка мальчишек рванула с места, и их матери со злобой уставились на нас. На трап мы взбежали. — Бездна, — выругался капитан, — не спим, трутни! Уходим! Живо! Команда засуетилась, мы спрятались за бортом, чтобы не отсвечивать, но и без того суету на берегу успели создать. В щели видно, как тычут пальцами в сторону отплывающего корабля появившиеся в сопровождении двух стражей мальчишки. Ну вот что за твари здесь живут, а? Если такими темпами мы будем отплывать, то нас быстренько вернут обратно на берег. Не корабль, а черепаха. Чем бы подтолкнуть?! — Шаир, тащи его, — всем видом выражая свое недовольство, капитан махнул рукой здоровяку выбирающемуся из трюма. — Быстро! — Нас поймают, да? — мертвой хваткой вцепился в меня Фрат — Поймают и сожгут, да? Как ее мамку… — Тшш, ты чего? — прижала я к себе обоих мелких. — Никто нас не поймает и тем более не сожгут. Не пугай малышку, видишь, как она побледнела. Здоровая детина с бугрящимися от напряжения мышцами притащил знакомый по первому плаванию артефакт рывка и бухнул его на постамент. Повернулся к капитану, ожидая приказа, посветив уродливым мясистым шрамом, идущим по всей левой щеке. — Давай! — Держаться! — зычно гаркнул Шаир и активировал куб. Корабль, подпрыгнув на месте, пулей рванул вперед. Мне пришлось впиться когтями в доски, чтобы не расползтись медузой по борту и не потерять детей. Жорик, недовольно вереща, гордо реял по ветру, уцепившись рядом со мной. Артефакт погас, корабль замедлился, и пушистый, свалившись на палубу, вскочил и как наскипедаренный рванул к капитану с явным намерением отомстить. — Шустрый малый, — добродушно хохотнул Шаир, наблюдая за сердитые фырки пута в мой адрес и попытки вырваться из моей хватки. Еще не хватало, чтобы он капитана укусил, тогда точно, за борт вышвырнут. Куб звучно плюхнулся о воду за бортом. — Дорого мне обходится просьба старого друга, — раздраженно вскинул подзорную трубу Лавир. — Надеюсь, вы того стоите. — Покажете нашу каюту? Детям не помешает отдохнуть, — вот сволочь, так и хочется высказаться. Матом. Стоп, не сейчас. Сойдем на берег, тогда и выскажу, если к тому времени не остыну. — Кстати, когда у вас кушают и сколько нам плыть до Сартэи? — До Сартэи, — с неким недовольством поправил манжет рюши белоснежной рубашки, выглядывающей из-под верхней одежды, — дойдем за четыре недели, при благоприятном попутном ветре и спокойном море. Прием пищи по заведённой традиции на моей лучезарной «Сусане» происходит два раза в день, утром и вечером. Присоединяться ко мне на ужине вы вольны по своему усмотрению. Каюту вам покажет Шаир. И в дальнейшем со всеми вопросами и пожеланиями обращайтесь к нему. Мое время ограниченно, — и как бы нехотя, добавил: — Я занимаюсь написанием научных работ по мореплаванию. Впрочем, вету подобное не понять. Скотина манерная. В общем, нам четко и ясно дали понять, чем меньше нас будут видеть, тем лучше. В принципе, я только «за». — Двигай за мной, нуро, покажу вам вашу лежку, — махнул своей лапищей Шаир. Двигай так двигай, без проблем. Жорику, как погляжу, вообще приглашение не требуется, он еще минуты две назад метнулся вглубь корабля. Голову даю на отсечение, пошел с местным коком знакомиться. Фрат отнесся спокойно к происходящему, только на меня взгляд бросил и, дождавшись кивка, пошел впереди меня, а вот мелкая, словно испуганный зверек, вцепилась в мою руку, раня ногтями кожу. — Успокойся, малыш, все хорошо. Мои ожидания, что нас поселят где-то под палубой, не оправдались. Каюты оказались в надстройке прямо на палубе. Именно в таких жил Дурхан. В таком случае непонятно, а где же проживает сам капитан? С другой стороны, плевать, главное, что все под рукой и нет спертого воздуха, и каюта на коморку не похожа. — Ваше место, — распахнув дверь, обвел ручищей комнату Шаир. — Отдыхайте. До ужина далеко. Если по нужде — под кроватью горшок, Ёрка после вытащит. Ежели вода понадобится, то вон в том ведре, ковш рядом. Таз подставляйте и поливаетесь. У вас там, в лесах, удобства не лучше? В ручьях моетесь. Хохотнув над собственными словами, видимо, это был своеобразный местный юморок, прикрыл за собой дверь, наконец оставив нас одних. — Ну что сказать? — первым делом в глаза бросается не маленькое окно и кровать. На ней, пожалуй, мы с комфортом поместимся втроем. — Никто из вас во сне не пинается? — Я сплю спокойно, дядька Сирон не жаловался. Мелкая отрицательно замотала головой. Ох, помыться бы нормально. Такими темпами я вскоре завшивею. Фу, какая гадость. Брр… Кстати, детей проверить на эту "прелесть" или остаться в счастливом неведении? — Раздевайтесь, надо умыться и помыть руки, потом поедим и завалимся спать. Все остальное решим, когда отдохнем. Успеем все, нам четыре недели на этой посудине качаться. Пироги у жены Кривого вышли отменные. Ешь и слюной давишься. Мне бы так научиться готовить, а то с этой стороной умений как-то не сложилось. Это Дашка на голову со своим замужеством повернутая, какие только кулинарные курсы не посещала. Спасибо, меня по ним за собой не таскала. Итак, я на корабле, Жорик в разведке, дети кушают, и кажется скоро уснут, Хвостик глазищами сонно хлопает, того и гляди пирог дожевать не успеет. Интересно, в этот раз я доберусь до недосягаемой Сартэи или опять куда свернем? Капитан странный, явно недоволен нашим появлением, но как таковых претензий не высказывает. Пока. Помощник, мужик видно добродушный, но характер жесткий, раз умудряется держать в узде подчиненных. С деньгами, вроде, у нас все в порядке, по крайней мере при экономии на пару месяцев должно хватить. Проблема в том, куда мне деть детей, когда прибудем в Сартэю? Найду я учебное заведение, куда меня отправила мать, и что дальше? Фрат и Хвостик? Девочка от мальчишки точно не отвяжется, а насильно растаскивать — психику ребенку покалечить окончательно. Да и кому это нужно? Не мне. Вот же влипла… — Лер, — что-то острое ткнулось мне в ребра. — Лееер. Лера. — Чего? — я совсем недавно сладко заснула, а меня будят. — Лер, — слышу по голосу парень смутился, — мне в нужник нужно. И Хвостику тоже туда. — Ну почему в этой убогой посудине не сделали нормальный туалет?! — крик души, а не вопрос века. Маги есть, мозги вроде тоже, так в чем дело? Почему горшки под кроватями и Ёрка, какой-то выноситель-уноситель. — Фрат, глянь под кровать, там горшок должен быть, им и пользуйся. И дай мне немного поспать. Прошу тебя. — Фрр, рр-ры, — и как я могла позволить себе забыть о его пушистом Величестве, видите ли, ему дверь на волю не открывают. Надо же, я даже не помню, как его впускала. — И Жорика выпустите. Дайте хоть полчасика еще понежиться, нам же все равно спешить некуда. Покушать возьмите в рюкзаке. Хорошо? В сновидение я уплыла под тихий шепот Фрата и журчание воды. Как в темных колодец ухнула, и так же резко из него и вынырнула. Ни сновидений, ни грез. — Эмм, — сладко потянулась, выпрямляясь в полный рост, нащупывая что-то лежащее в ногах. Мягкое и пушистое. Разлепив глаза, приподнялась на локтях. Здрасти, приехали, обложена с трех сторон, как в тылу врагами. Мелкие сопят, Жорка, лениво зевнув, снова уснул. В окошко рассветными лучами Па заглядывает. Красота! Выспалась замечательно, даже не слышала, приходил кто или нет. Организм решил напомнить об утренних потребностях. Умыться, в туалет и поесть. Умыться это ладно, в тазике поласкаюсь, а вот как второе организовать в присутствии детей и в местный аналог унитаза. Да и судя по запаху в каюте, дети не додумались выставить горшок за дверь, хорошо, хоть крышкой прикрыли. Как же я хочу обратно в цивилизацию! Выставила горшок и, тихонько прикрыв за собой дверь, пошла на палубу. Не верю, что и члены команды ночными горшками пользуются. Должна быть общая уборная, обязана. — Нуро? — подпрыгнул испуганно на месте дородный, слишком округлый лысый мужичок, словно привидение узрел. — Вы что-то хотели? Как говорится, искала одно, а голодный желудок и хитрый нос привели к другому. — Вкусно пахнет, — сглотнула слюну, глубже прячась в капюшоне плаща. Желудок предвкушающе заурчал. Толстяк, колыхнувшись массой, нервно пригладил три волосинки на макушке. — Прости, нуро, я только встал. Готовить лишь начинаю. Однако с вечера осталось кое-что. Могу предложить холодное мясо, зелень и пару фруктов на выбор.  — Было бы неплохо перекусить, — кок вздохнул свободнее, странно, я вроде не страшная. — Мне бы сейчас кое-что другое. Не подскажешь, где у вас отхожее место? — А? — судя по взгляду меня не поняли. — Куда вы ходите в туалет? В горшки? — еще немного и мне будет плевать где устраиваться. — На носу есть подвесная сетка, — доперло наконец до него. — Но разве рядом с вашей каютой нет коморки с нужником? Да, япона мать, кто бы мне еще это показал, чего есть, а чего нет на этом чертовом корабле! — Покажи, — только не подпрыгивать, это не помогает терпеть, по опыту знаю. Узкая коморка с дырой в полу нашлась буквально за дверью нашей каюты, можно было и самой догадаться. Непонятно, но неприятного запаха нет, как во всех деревенских нужниках бывает. Помню, к тетке знакомой в деревню ездили, мама дорогая, так в туалет без заткнутого носа, лучше не соваться. Вот такие они естественные «природные» ароматы, оставляемые человеком. — Спасибо. Приготовьте перекусить, пожалуйста. И посчитайте, во сколько мне обойдется на четверых питание до конца плавания, и… — о, все не могу терпеть. — Идите, я позже подойду. Какое же блаженство — просто сходить в обычный туалет, пусть и без современных прелестей. М-да… вот оно как, быть оторванной от цивилизации, начинаешь циклиться на толчках и туалетной бумаге. Вернулась в каюту, еще раз вымыла руки и умылась — благо, хотя бы мыло в этом мире присутствует — и, прихватив с собой проснувшегося Жорика, пошла на кухню. — Куда вскочил?! — кок обалдел от наглости пута, усевшегося прямо на доску с тестом, — вот я тебе сейчас… — Накормите? — испуганно вжав голову, кок икнул. — И сколько с нас? Вы подсчитали? Воровато глянул в сторону коридора, затем окна, и привстал зачем-то на цыпочки. — Золотой, — полушепотом выдал он и зачастил, — но ты не переживай, нуро, всех накормлю. Сорат готовит лучше любого повара в королевских трактирах! Спроси у любого, тебе скажут. Итальянец что ли? Столько экспрессии. Золотой перелетел в руку кока, мгновенно расцветшего. — Прошу, нуро, самое вкусное, самое лучшее, все для вас. С учетом того, что нас сейчас полтора, если считать меня и Жора, то есть мы все выставленное коком будем дня два, как минимум. Даже обидно слегка, я бы мелких позвала, так они половину запасов схомячить успели, поэтому и спят, как сурки. — Сорат, вы превосходно готовите, — польстила я тут же гордо вскинувшему подбородок повару. — Скажите, мы до прибытия в Сартэю по пути в какой-нибудь порт заглядывать будем? — Ты, нуро, обращайся ко мне по-простому. Мы люди невысокого сословия, нам проще на «ты». А то как-то неуютно чувствую себя. Ты же не обидишься, зверица? — Нет. Не обижусь, — инкогнито, должно, сохранять не выйдет, четыре недели в плаще не отходишь, поэтому сделаю финт ушами, хорошее расположение кокка, это как минимум сытость в наших животах. — В таком случае, и ко мне обращайся по имени. Я Лера. Откинув капюшон и сняв плащ, я с трудом сдержалась, чтобы не заржать аки конь. Бедный кок замер памятником самому себе, только краснеть и способен. — Красавица, — с искренним восхищением выдохнул он и, наконец, моргнув, расслабился. — Будет, что внукам рассказать. А приятно, черт подери. — Мне жаль, ты видимо, хотела на рынках побывать? Капитан не любит отклоняться от курса. Обычно прямиком до Сартэи идем, без остановок. Оно и понятно, у каждого нас семья ждет. Ежели сильно надо, ты к капитану иди, может, и свернет куда. — Нет, Сорат, никуда не надо. Вообще до самой Сартэи долго плыть?  — Не, — махнул он мучной рукой, рассыпая ее вокруг себя, — четыре недели, иногда чуть раньше. Дня на два. Капитан у нас хороший, быстро ходим. Корабль, нуро, эм… Лера, как птица над водой летит. Добротный. Капитан душу в него вложил. Надеюсь, я не Гарри Поттер, и капитан не Воландеморт с крестражем. Тьфу, зараза магическая. Насмотрелась сказок, а надо было передачи по выживанию на чужой планете смотреть. — Сорат, чем обычно занимается команда, пока от одной точки плывет в другую? Книги какие-нибудь почитать есть? — С чего бы нет? — плюхнул он кусок теста, сноровисто уминая. — К Шаиру подойди, он тебе целый сундук притащит. Книги читать нам некогда. Работы много. А ежели ее нет, так лучше поспать лишний раз, чем писульки читать. — В книгах сокрыто много мудрости, Сорат, — про Шаира никогда бы не подумала, что он вообще, хоть раз книгу открывал, а оно вот как бывает. — Вся мудрость у меня тут, — ткнул он себя в лоб. — От деда к отцу, от отца ко мне, и от меня к сыну пойдет. Она моих предков кормила и, ежели Боги будут милостивы, детей и внуков прокормит. — У тебя есть семья? — Есть, как не быть. Две жены и три дочери. Сына, паршивки, так и не понесли. Но ничего, в этот раз вернусь, они у меня не отвертятся, — подбоченившись, сам себе грозно кивнул кок. — Если не секрет, чем вы обычно торгуете? — вяло пожевывающий кусочек мяса Жорик сыто икнул, развалившись пузом кверху, предлагая себя почесать. — С чего секретом-то быть? Вином торгуем, тканями расписными и пряностями. В Сортэи эльсы хорошо последнее раскупают, только вези. Капитан умеет это дело делать. Неплохие барыши получаем после продажи. Жаль, в Руиру больше не вернемся. Некрасиво ушли, местные не поймут. Да и хват с ними. Все морды воротят, словно у нас хвосты отросли. Ой, прости глупого мужика, — испуганно ставился на меня кок, — про хвосты я это так, к слову. Обидеть не желал. Злого умысла не держал. Я по-доброму отношусь к ветам. — Ничего, я не обиделась. Расскажи мне лучше про своего капитана и его помощника. — Про Шаира? Чего про него говорить-то? Сильный он. Башковитый. Ежели чего, все к нему, он решит. По совести, без обмана. Уважаем мы его сильно, как и капитана. — Понятно. Буду знать. Сорат, а море как, часто бушует? — Мы же в Морэнском, — искренне удивился он, — оно самое спокойное из всех. Не волнуйся, быстро и безопасно дойдем до Сортэи, не успеешь заскучать. — Хваты в нем не водятся? — Водятся, — пожал он плечами, отрезая куски от теста для будущих булок, — так ведь чего их опасаться, не красные же. Ох, и кто же тебя так застращал, нуро? Наша «Сусана» дойдет легко, как на крыльях долетит. Поверь, опытному Сорату. — Твои слова да Богам в уши, Сорат. Пойдем мы, не будем тебя отвлекать от работы. Спасибо за завтрак, было очень вкусно. — Светлого дня тебе, нуро. — И тебе светлого. Выбравшись на палубу, с наслаждением подставила лицо теплому ветерку. Снова теплеет, как и в прошлый раз. Скоро станет совсем жарко, и придется менять гардероб. Было бы еще что менять, а то запасы скудны. Чувствую себя голью перекатной. И вообще, если опять какая-нибудь хрень случится, и меня переместит, никуда больше из своей пещеры не выйду, там буду жить. Всем врагам на зло. — Жор, иди пройдись, растряси жирок, — мягко опустила я переевшего пута, — потяжелел за последнее время, дружок. Я к детям.