Comatose

– Выпрями спину, – послышался требовательный голос отца за спиной, и Клэри тут же повиновалась. Пот с неё буквально тёк ручьями – она смахивала его со лба внешней стороной ладони, – но перечить отцу было запрещено. В такие моменты она жалела, что матери давно не было в живых. Джослин умела совладать с непростым нравом Валентина Моргенштерна. – В следующий раз, – снова подал голос отец, – не обойдётся без наказания. Клэри попыталась сделать спину ещё прямее и приняла боевую стойку. – Если ты ошибёшься ещё раз, – продолжал Валентин, – то придётся снова поместить тебя на нулевой уровень. Ты не оставляешь мне другого выхода, Кларисса. Клэри почувствовала, как холодок пробежал по её спине. В прошлый раз она провела там почти неделю. – Я готова к бою, сэр. Валентин усмехнулся. – Сэм, прошу тебя, – сказал он громко. Мужчина напротив Клэри пригладил несколько рыжих прядок, которые выбились из прически, когда он сбил её с ног, и сделал шаг вперёд. Сэмюэль Блэквелл был одним из самых преданных людей отца и самым ненавистным учителем для Клэри. Она ненавидела в нём всё: от мерзкой ухмылки, обнажающей зубы, до толстых пальцев, сжатых в кулаки, которыми он раз за разом её нокаутировал. Он не был милосердным по отношению к ней, да по сути ничему не учил, лишь избивал до тех пор, пока отец не говорил «стоп». Клэри чуть размяла ноющее плечо, надеясь, что оно в порядке и просто ушиблено, и встряхнула голову. Если она простоит на ногах до тех пор, пока Валентину не станет скучно, то её не поместят на нулевой уровень. Сэмюэль двинулся ей навстречу, осыпая её быстрыми ударами, которые она первые несколько секунд удачно блокировала. Шёл третий час тренировок, и Клэри была вымотана. Она сделала пару шагов назад, уклоняясь от выпадов Сэма. – Не смей отступать! – прозвенел голос отца. Клэри остановилась и, пригнувшись от удара Сэма, ударила его в ответ. Она попала точно в солнечное сплетение, заставив Сэма захлебнуться воздухом и согнуться пополам, и сбила его с ног. – И это всё, на что ты способна? – взревел Валентин. Клэри снова смахнула пот со лба и набросилась сверху на Сэма. Она осыпала его лицо ударами, чувствуя, как сдирается кожа с костяшек пальцев, как лицо Сэма заливается кровью, но не могла остановиться. Ей хотелось проломить его тупую голову, лишь бы никогда не увидеть вновь его ухмылку и не почувствовать силу его кулаков и собственное бессилие. – Стоп! – прогремел голос Валентина. Она не думала останавливаться, и её буквально отшвырнули от Сэма. – Я приказал остановиться! Клэри, распластавшись на холодном полу, открыла глаза и наткнулась на свирепый взгляд чёрных глаз. Ей до одури хотелось пить. Ещё сильнее – спать, она была готова уснуть прямо здесь, чтобы не тратить остаток сил на дорогу до комнаты. – Уведите её. Кто-то взял Клэри под руки и повёл прочь из тренировочного зала. Она не успевала переставлять ноги, они просто волоклись за ней по полу. Клэри даже не пыталась открыть глаза, усталость проглотила её, как огромная волна. Она улыбнулась воспоминанию об отдыхе на пляже тогда, когда в океанах ещё можно было плавать. Валентин говорил, что теперь они превратились в ядовитую кислоту, которая способна расплавить человека до костей. Клэри всегда печалило это. Она всей душой хотела ещё хоть раз оказаться на побережье, почувствовать запах волн, зарыться пальцами ног в мокрый песок и подставить лицо солёному ветру. Её резко закинули на чьё-то плечо и занесли в лифт. Клэри внимательно прислушалась к движению. Если звук свистящий, то лифт поднимается наверх, а значит, её несут в комнату. Если звук дребезжащий, то лифт опускается вниз, а это означало только нулевой уровень. Когда кабина чуть задребезжала, Клэри вздохнула. Она давно не надеялась на лучшее, всё-таки в комнату её относили всего лишь однажды. Да и было понятно, что отец в ярости, она ослушалась приказа. На нулевом уровне не было звуков. Ни единого. По периметру коридора с множеством дверей, расположенных по обе стороны, мерцали мелкие фонарики, которые сначала Клэри показались безумно красивыми. После многих лет наказаний она так уже не думала. Её бросили на пол камеры, как мешок с отходами, и ноющее плечо прострелило острой болью. Клэри задохнулась от силы удара о бетон и начала громко кашлять. Всё её тело горело, было больно даже сжимать и разжимать пальцы, не говоря об остальном, до чего сумел добраться Сэмюэль. Она подумала о нём, и ей стало горько. Блэквеллу уже наверняка вкололи инъекцию, и все его раны затянулись, а боль исчезла, словно никогда и не было. Она отползла к стене камеры и постаралась найти позу, в которой тело будет болеть меньше. Оказалось, что нужно просто лечь на спину. Нулевой уровень служил наказанием для приближённых Валентина, из которых тот планировал выстругать воинов, готовых ради него на всё. Десятки камер, куда никогда не проникал свет и звук, походили на заколоченные гробы, и люди часто сходили там с ума. Клэри лежала на спине и вглядывалась в темноту. Раньше она много думала о маме, представляя, в какой ужас та пришла бы, если бы увидела, что творит с их дочерью Валентин. Но это было несколько десятков лет назад. Сейчас, попав в тёмный плен нулевого уровня, Клэри думала лишь о настоящем, поскольку прошлое лишь ввергало её в тоску и уныние, а будущее казалось туманным. Она не верила, что оно может быть не то чтобы счастливым, а просто другим. Не верила, что однажды вырвется из-под влияния отца и вдохнёт полной грудью свежий воздух. Даже несмотря на то, что свежего воздуха давно не существовало, раньше ей казалось, что она сможет почувствовать сладость свободы, если Валентина не будет рядом. Для Клэри давно существовали только здесь и сейчас, и она даже не смела надеяться на то, что выйдет отсюда через несколько дней. Всё, на что ей хватало уверенности, это следующий вдох. Будет ли за ним выдох, она не знала. Она лишь дрейфовала на волнах пульсирующей в плече боли, обжигающем огне, что обхватывал те места, куда так метко бил Сэм, и старалась не думать о том, как сильно ей хотелось пить. Клэри громко и жадно глотнула воздух и села в постели. Всё тело было покрыто холодным потом, а в горле пересохло. Она отдышалась и свесила ноги с кровати. Ну, или то, что называлось кроватью здесь, на нижних этажах, где содержали преступников. Клэри потянулась и, взяв с тумбочки стакан воды и осушив его несколькими большими глотками, принялась прислушиваться к тому, что происходило за дверью. Она не знала, который сейчас час, не знала, близится ли рассвет, с наступлением которого к ней должен был пожаловать Джем, чтобы сопроводить на собрание Анклава. Время, проведённое в этой комнатке, слилось в один затянувшийся день, в ходе которого она то дремала, то ела принесенную караульными пищу, то сидела в полной тишине и одиночестве. Джейс улетел и не поведал ей куда, и она подумала, что теперь, наверное, такими будут их отношения. Он не будет доверять ей ни в чём. Если, конечно, наказанием не будет изгнание. Клэри села глубже в постель и облокотилась спиной на стену, чувствуя все её неровности. Глубоко вдохнула и выдохнула. Ей ведь даже свечу тут не оставили, её приносил всё тот же караульный с едой, а после забирал с собой. Никто в Цитадели и понятия не имел о том, что это является для неё самым страшным наказанием. Клэри всмотрелась в темноту и печально вздохнула. Она так соскучилась по дневному свету и дуновению ветра. – Что ж, Кларисса Моргенштерн, скоро у тебя будут только дневной свет и ветер, – сказала она сама себе вслух и скривилась от звука собственного голоса. Давно она ни с кем не разговаривала. И не называла себя фамилией своего отца. Она вновь вспомнила сон и то чувство постоянного напряжения, что сопровождало её всю жизнь в стенах Аликанте. Как быстро она привыкла к Цитадели и здешней размеренности. Даже всё то бесчисленное количество вылазок в поселения не могло сравниться с десятилетиями пыток Валентина. За дверью послышались шаги. Лязгнул замок, и кто-то поднял засов. Полоса света поползла по комнате. В камеру, вооружившись неоновой лампой, вошёл Джем. – Как поживаешь? – спросил он, подойдя к кровати, на которой продолжала сидеть Клэри. – Если бы вы оставили мне парочку свечей, – она пощурилась от света, – было бы намного лучше. Джем кивнул. – Надо было попросить раньше, – сказал он и уселся на стул у стены. – Джейс вернулся? – спросила Клэри после нескольких секунд молчания. – Нет. Их поездка продлится не менее недели. – Уверен, что можешь сообщать мне такую информацию? Джем огляделся. – Не вижу возможности передать эту информацию Валентину, – и улыбнулся. Клэри покачала головой и усмехнулась. – Ты же знаешь, что не можешь быть пристрастным? – А я не пристрастен. Я просто убеждён, что длительность отсутствия сумеречных охотников никак не поможет тебе в твоих интригах, – он поёрзал на стуле и сел удобнее. Клэри еле сдержалась от вздоха. – Итак, Анклав готов начать процедуру допроса. Мы с Лидией и Виктором все эти дни изучали свод законов... – Неужели там есть пункт, касающийся детей Консула Идриса? – спросила Клэри голосом, полным яда. Джем посмотрел ей прямо в глаза. – Нет, и в этом проблема. Мы разошлись во мнениях, под какой пункт попадает твоё предательство. Клэри шумно выдохнула. – Какое самое суровое наказание мне грозит? Я хочу быть готова ко всему. – Изгнание, – не колеблясь, ответил Джем. – Ожидаемо... – Но настроения что в Анклаве, что среди жителей Цитадели не самые радужные, – добавил охотник. – Твой отец причинил слишком много боли, чтобы люди могли так просто об этом забыть. Ты должна это понимать. Клэри, задумавшись, медленно кивнула. – Я тоже причинила им боль, – отозвалась она глухо, вспоминая о жителях Мишну, которых она и её личный отряд загнали в храм, и о том, как заливало кровью пол, как брызги разлетались по стенам, как стекленел взгляд каждого, кому она перерезала горло. Она помотала головой, сбрасывая наваждение. – Я уверена, что многие желают мне смерти, – сказала она твёрдым голосом. – И, хоть это и не прописано в своде законов, смертная казнь может стать моим наказанием. Джем помотал головой. – Джейс этого не допустит. – Это не ему решать, – Клэри грустно улыбнулась. – И даже не Анклаву. Если ваш вердикт не понравится народу, то меня никто не спасёт. Даже Джейс.

***

Клэри ощущала спиной холод металла сквозь тонкую больничную рубашку. Яркий свет ламп у стола, на котором она лежала, слепил настолько, что, казалось, выжигал роговицу. Пахло стерильностью, временами ей казалось, что она чувствует её вкус на кончике языка. – С сегодняшнего дня, – раздался голос, – мы увеличиваем дозу. – Открой глаза, – последовал приказ отца. Клэри хотелось пожаловаться на то, какой болью для неё это оборачивалось каждый раз, стоило оказаться на этом столе, но это было бесполезно. Валентин не любил, когда его приказы игнорировали. – Как долго будет действовать лекарство? – спросил он. Доктор Эмиль Пэнгборн, которого Клэри ненавидела ничуть не меньше Блэквелла, склонился над её лицом. В его руке показался шприц. – Надеюсь, что не менее десяти минут, – он приставил иглу к груди девушки, чуть ниже левой ключицы. – Мне нужно будет успеть провести пару тестов. Клэри сжала зубы и почувствовала нервную дрожь. Кожу прорезало остриём, она почувствовала, как чем-то наполняются её вены. Она прикрыла глаза. Впереди её ждал ад, и никакой нулевой уровень не мог с ним сравниться. Тело начало колотить от жара, который охватил её, словно пламя. Невыносимая боль растекалась от груди к конечностям, отчего те в безумной судороге начали дёргаться вверх, удерживаемые лишь пластичными жгутами. Взор затопило красным, лица доктора и отца расплывались. Клэри чувствовала, как из её рта вырывается хрип, как густой пеной заволакивает её горло, как эта всепоглощающая боль пронзает каждую мышцу, каждый нерв, как утопает в этой пытке её мозг. Она металась по столу, вся красная, со вздувшимися венами на лице, хватала скрюченными пальцами воздух и выгибалась в спине дугой. Валентин с явным интересом наблюдал за её агонией. Доктор Пэнгборн временами отвлекался от монитора, за которым изучал процессы организма, и подходил к ней, чтобы проверить зрачки и взять на анализ слюну и кровь. Действие лекарства никогда не длилось дольше десяти минут, но Клэри казалось, что она проживала на том столе целую жизнь. Боль, истязающая её тело изнутри, словно нахлынувшая на берег волна, отступила, и она смогла сделать полноценный вдох. Сердце колотилось в грудной клетке, как сумасшедшее, мышцы ломило, веки слипались от усталости. – Я хочу, чтобы ты попробовал воздействовать на спинной мозг, – донёсся до неё голос отца. – Я уже говорил, что это может привести к гибели подопытной, – ответил Пэнгборн. «Подопытная», – подумала Клэри и тяжело вздохнула – дыхание ещё не восстановилось полностью. Затылок прострелило острой болью, и она зажмурилась. Слёзы брызнули градом. – Твои опыты поэтому и не приносят результатов, – прозвенел голос Валентина. – Если мы хотим достичь нашей цели, то должны работать на уровне нервной системы, тогда сможем влиять на передачу импульсов от мозга к органам, – он замолк на несколько секунд и посмотрел на дочь, встретившись с ней взглядом. Клэри не увидела в его глазах ни капли жалости. – Ты же понимаешь, что на разработку нового лекарства уйдут годы? – У тебя есть время и есть она, – он кивнул на Клэри. – Её организм сильный, его закаляют лучшие тренеры Аликанте. Она выдержит любое вмешательство. Пэнгборн кивнул и добавил полушёпотом: – Эти испытания принесут ей больше боли и страданий. Гораздо больше. То, что она испытывает сейчас, – он указал на девушку, – ничто по сравнению с тем, что будет. Валентин усмехнулся. – Тогда я буду её готовить к этому усерднее. Клэри лежала, распластанная по столу и смотрела в яркий свет лампы. Она уже не плакала. У неё не было сил даже на это. Дверь зала заседаний широко распахнулась, и две охотницы ввели Клэри внутрь. Если она правильно помнила, то их звали Эмма и Кристина. За столом уже сидели члены Анклава. – Приветствуем тебя на первом заседании, – Джем поднялся ей навстречу и указал на кресло. – Присаживайся. Клэри подчинилась и уселась напротив них. – Ты уже со всеми знакома, – продолжил Джем и опустился на своё место, между Лидией и Виктором, – поэтому не будет тратить время на формальности. Итак, сегодня Анклав начинает процедуру допроса, по окончании которой мы втроём, – он указал ладонью на своих коллег, – примем решение относительно твоего наказания. – Думаю, – вмешалась Лидия, – что нам нужно зачитать обвинения, чтобы Кларисса понимала, за что именно её судят. – Я это и так понимаю, – огрызнулась Клэри. Она ненавидела, когда её звали полным именем, навевало воспоминания об отце. – Я скрывала ото всех, что я дочь Валентина. Я убила много людей в том поселении. Лидия снисходительно усмехнулась и опустилась спиной на стул. – Тогда, действительно, не стоит тратить время на формальности, – сказала она. – Приступаем к допросу. Виктор. Виктор Элдертри был статным и очень скрытным мужчиной. Клэри знала о нём лишь то, что он был спасён из поселения Дагоба практически вслед за ней, то есть около четырёх лет назад. Она никогда не видела его в компании кого-либо, он сторонился людей, но очень серьёзно относился к своим обязанностям – его с первого дня определили в патруль. И раз уж Алек назначил его командиром, то это значило, что он сумел себя зарекомендовать. – Я бы хотел начать с самого начала, – сказал Виктор, пронзительно глядя в её глаза. – С детства. Клэри фыркнула. – Это было обычное детство, – пробормотала она, – как и у многих детей до катастрофы: школа, дом, много игр, любящие родители. – Кем работал Валентин раньше? Клэри вздохнула и задумалась. Прошлая жизнь мелькала в её голове блестящими картинками, но она помнила подозрительно малое количество фактов. – По-моему, это была какая-то лаборатория. Отец много раз говорил, что они трудятся над чем-то, что может изменить этот мир, но я не думаю, что он был учёным. В Аликанте он никогда не был задействован в экспериментах и испытаниях, только давал указания. Виктор задумчиво кивнул и черкнул что-то в блокноте, что лежал перед ним. – Что за эксперименты ставили в лабораториях Аликанте? – спросила осторожно Лидия. – Я знаю только про... – Клэри запнулась, почувствовав фантомную боль в затылке. – Тот, что они ставили на мне. Все трое резко обратили свои взгляды к ней и замерли. – На тебе ставили эксперименты? – спросил Джем. – Какие? Клэри почувствовала, как её глаза начинает щипать. – Хотели развить устойчивость к мутации. Чтобы я могла дышать заражённым воздухом и не заразилась. – Бред, – отрезала Лидия. – Какова была истинная цель экспериментов? – Я не знаю. Меня убедили именно в этом. – Ты можешь рассказать нам, как именно проходили эксперименты? – спросил Джем. – От начала и до конца. Клэри прикрыла веки и почувствовала, как с ресниц сорвалась слеза. Она ненавидела эти воспоминания.

***

Клэри перевязала кулаки эластичным бинтом и ещё раз проверила снаряжение. Нужно было удостовериться, что всё при ней, иначе ей придётся несладко. Она выглянула в окошко под самым потолком фургона и облегчённо выдохнула. До арены оставалось не более пяти минут езды, её залитую светом луны крышу было видно уже отсюда. Валентин настаивал на том, чтобы его дочь умела вести бой, могла разбираться в тактиках и стратегиях и отлично руководила отрядом. Клэри оглядела сидящих рядом с ней пятерых солдат: Брэндон, Симона, Брюс, Роуз и Джейк. Она подбирала их сама, наблюдая за тренировками в течение двух недель, и была очень довольна тем, что им удалось сблизиться за то непродолжительное время, что они проводили вместе, отрабатывая тактики ведения боя. – Ты когда-нибудь бывала на этой арене? – спросила сидящая напротив Роуз. Клэри отрицательно покачала головой. – Еду впервые. – Значит, как и мы, вслепую, – подытожил Брэндон. – Если честно, я вообще не знал, что у нас есть нечто подобное. – Я тоже, – раздались голоса остальных. – Хэй, Симона, – Брэндон наклонился, чтобы суметь рассмотреть напарницу, – ты же из Второй коммуны. Разве у вас нет ничего похожего? Девушка устало вздохнула. – Сколько раз вам говорить, что хоть Вторая коммуна и является обороняющей, там нет всех инноваций, которые вы видите в Аликанте. Единственное, чем мы занимаемся, это тренируем солдат для других коммун и Аликанте и разбираемся с мешающими нашей жизни порченными. – А ты их видела? – спросила Роуз. – Порченных. – Нет, но слышала много рассказов от тех, кто видел. – А вы слышали про сумеречных охотников? – вмешался Джейк. – Говорят, что они... – В вашей Четвёртой коммуне совсем уже с ума посходили, – усмехнулся Брэндон. – Сумеречные охотники – выдумка. – В Третьей коммуне тоже ходят о них слухи, – сказала Роуз. – Ты же слышал? – обратилась к Брюсу, с которым их роднило место рождения. – Да, но воспринимал как страшилки для детей. – Это всё бред и ложь, – сказала вдруг Клэри, и остальные повернули к ней головы. – Если бы они существовали, то Валентину давно бы доложили, и я бы узнала одна из первых. Так что не забивайте себе голову, нет никаких свидетельств их существованию. – Потому что они не оставляют свидетелей, – мрачно прошептал Брюс, заставив всех рассмеяться. Фургон остановился, и задние двери открылись. Они вышли наружу. Клэри подняла голову и всмотрелась в небосвод, закрытый слабым мерцанием купола, что защищал Аликанте от радиации внешнего мира. Как бы ей хотелось хоть на мгновение ощутить дуновение ветра. – Все ждут только вас! – раздался грубый голос, и Клэри повернулась. По белокаменной дорожке, ведущей от самой арены, вышагивал, громко стуча подошвами, Ходж Старквезер, неизменный её учитель по тактике ведения боя. – Твой отец не любит задержек, – сказал он, поравнявшись с Клэри, и осмотрел пустой фургон. – Следуйте за мной. Ходж был старым приятелем отца – она помнила его ещё с детства – и довольно частым гостем на семейных ужинах, и на фоне остальных учителей, Блэквелла и Пэнгборна, казался единственным, кто был к ней добр. Они изучали основы боевых стратегий, инсценировали сражения, привлекая к участию людей из её отряда и солдат, которых приводил сам Ходж. Временами Клэри думала, что он единственный её друг. Она шагала за ним, сохраняя дистанцию, и смотрела прямо перед собой. По бокам от неё шли двое солдат из её отряда, остальные трое – сразу за спиной. Ходж был одет в белоснежную амуницию, высокие сапоги, и на его ухе красовалась гарнитура. Клэри подумала, что он будет помогать ей во время боя. Арена представляла собой большую площадку с разной высоты – от половины до пяти метров – стенами, складывающимися в замысловатый лабиринт. Расстояние между ними было то совсем узким, где оставалось мало место для одного человека, то слишком широким – для ведения открытого боя. Клэри просканировала местность, отметив несколько точек, где могла бы спрятать отряд и укрыться сама, и начала осматривать трибуны, опоясывающие арену. – Доброй ночи, Кларисса! – раздался голос отца, и она повернулась. Валентин восседал на несколько уровней выше, видимо, чтобы иметь отличный обзор происходящего на арене. Она склонила голову и тут же вернула взгляд на отца. – Ты изучала тактику ведения боя четыре месяца и три из них вместе с личным отрядом, – прогремел его голос. – Покажи нам сегодня, чему ты смогла научиться. Ходж вывел к ней пятерых солдат, все были одеты так же, как он, и до Клэри только сейчас дошло, кто будет её противником. – Вспомни, чему я тебя учил, – проговорил он медленно, но жёстким тоном и всунул ей в руки бластер. Клэри сжала ствол оружия и принялась его рассматривать. Оно не было похоже на обычное, на то, каким можно убить человека. – Стреляет зарядами, парализующими на пять минут, – сказал Ходж. – Сегодняшняя цель – завладеть знаменем противника, – он повернулся и указал на сияющие в темноте зелёный и синий флаги, оставленные в разных концах арены. – Время ограничено тридцатью минутами. – А если никто не достигнет цели по истечении времени? – спросил Брюс. Ходж усмехнулся. – Не советую разочаровывать Консула, – он бросил взгляд на Клэри и направился к арене. – Итак, – Клэри встала под свисающим с настенного флагштока знаменем, который манил к себе своим кислотно-зелёным свечением, и её отряд выстроился перед ней полукругом, – разделяемся на три пары. Брюс и Роуз, остаётесь у знамени, один из вас будет стоять прямо здесь всё время, другой проверять обстановку на пять метров вокруг каждый три минуты. Симона и Джейк, патрулируете всю часть лабиринта до середины. – Как нам узнать, где середина? – спросил Джейк, на что Симона закатила глаза. – Надо было изучать арену сверху, – пробормотала она. – Почти в центре стоит стена с резким перепадом высоты. Клэри довольно улыбнулась. – Будем считать её границей нашей территории, – сказала она. – Брэндон, мы с тобой идём за знаменем противника. Как только мы с ним зачистим ближайшие двадцать метров от границы, Симона, ты присоединишься к нам, и тебе, Джейк, нужно будет внимательнее следить за своим участком. Парень кивнул. – Если вдруг мы пропустим противника к знамени, Симона и Джейк отходят назад. Держим связь и сообщаем, скольких парализовали, – все включили гарнитуру и проверили связь. – Следим за временем, – Клэри оглядела свой отряд и глубоко вдохнула. – Должно получиться! Они рассредоточились согласно плану, и Клэри без проблем довела Брэндона, Симону и Джейка до середины лабиринта, и дальше с ней пошёл только Брэндон. Перед ними возвышалась метра в три стена, которая расходилась в разные стороны, подобно паутине. Перед тем, как нырнуть за неё, Клэри взглянула назад – Симона заняла удобное для наблюдения место, утаившись за полутораметровой стеной, а Джейк ушёл глубже на их территорию. В лабиринте стоял полумрак – фонари, освещающие арену, располагались так, что их свет не проникал меж стен, и от полной темноты спасало только мерцание купола. Клэри мягко ступала по бетонному полу, прислушиваясь к каждому звуку. За очередным поворотом она наткнулась на Брэндона, с которым разделилась десять секунд назад, чтобы обогнуть широкую стену. – Движение, – сообщила Симона через гарнитуру. – Один или два человека. Раздались выстрелы. – Минус один, – снова прозвучал её голос. – Засекаем пять минут. Клэри посмотрела на часы и сделала шаг вперёд, и тут до неё донёсся какой-то шум. Прямо за стеной по правой стороне кто-то суетливо копошился. Она осторожно подошла к краю стены – проход как раз уходил направо – и кивнула Брэндону. Тот занял позицию в углу, скрывшись в темноте, и Клэри, резко развернувшись, встретилась лицом к лицу с Ходжем. Тот усмехнулся и тут же увернулся, когда Клэри нажала на курок. Снаряд пролетел в паре сантиметров от его плеча. – Ты можешь лучше, – послышался его насмехающийся голос из темноты, в которую он нырнул. Клэри обернулась, чтобы спросить Брэндона, какого чёрта он не стреляет, и не нашла его. Угол, в котором укрылся её солдат, был пуст. – Брэндон, – позвала она, пытаясь связаться через гарнитуру. – Брэндон? Ответом послужила тишина. – Симона? – продолжила она звать. – Джейк? Никто не отзывался. – Роуз? Брюс? Снова ничего. Клэри постаралась глубоко вдохнуть – вышло судорожно – и выдохнуть. Нельзя поддаваться панике. Нужно решать, что делать: идти за знаменем одной или вернуться и проверить свой отряд. Она подняла голову и проследила за верхним краем стены – та шла на убыль. Значит, в теории, на неё можно было забраться. Она быстро подбежала к ней, схватилась пальцами и подтянулась, закидывая ногу наверх. Стены были недостаточно широкими, и ей пришлось балансировать, чтобы не свалиться на другую сторону. Клэри быстро осмотрела открывшийся её взгляду проход и вытянулась вдоль стены. Она не стала подниматься, чтобы не стать удобной мишенью для противника, и, прижавшись всем телом к холодной поверхности, взглянула в сторону их базы. Кислотно-зелёное знамя висело на месте. Клэри ничего не понимала. Куда, чёрт подери, делся её отряд? Спрыгнув обратно, она сняла гарнитуру и проверила на исправность. Никаких поломок найдено не было, а значит, что либо у всех её людей в одно время сломалась гарнитура, либо их уже пленили солдаты Ходжа. Конечно, первое являлось бредом. Ей необходимо было возвращаться на базу. Минув место, где Симона заняла позицию и где её теперь не наблюдалось, Клэри проверила часы. Пять минут давно прошло, и тела парализованного солдата уже не было. Это нагоняло на неё ещё больший страх. Впереди возвышалась вторая часть лабиринта, та, которую они успели обследовать, когда направлялись на территорию противника, и она знала столько углов и поворотом, где могла бы поджидать её опасность. Она ещё раз попробовала выйти на связь с отрядом, но в ответ звучала тишина. Клэри прижала бластер ближе к груди и нырнула в ближайший проём. Высокие стены, окружившие её с двух сторону, казались ледяными и неприступными. Проход, по которому она двигалась, расходился в разные стороны в пяти метрах впереди. Она осторожно выглянула из-за стены, но там было пусто. Каждый поворот, каждый угол – всё было пусто. Клэри решительно двинулась в сторону базы. – Я слышу твои шаги, – крикнул Ходж, когда она шла по проходу и их отделяла лишь одна стена. – Мы ждём тебя слишком долго. Клэри взглянула на часы – прошло всего тринадцать минут из тридцати – и вышла. Ходж со своими солдатами, выстроившимися в полукруг по разные стороны от него, стояли под знаменем, а члены её отряда с заклеенными ртами и связанными за спиной руками сидели на коленях. Клэри застыла на пару мгновений, не понимая, к чему такие меры в первый тренировочный бой, и сделала несколько неуверенных шагов вперёд. – Ты выиграл, – сказала она, посмотрев в глаза Ходжа. – Моя стратегия не сработала. – Точнее, ты выбрала неверную стратегию, – ответил тот. – Ты не воспользовалась особенностями арены, не подумала о том, чтобы разработать систему сигналов на случай потери связи, и совсем, – он разочарованно покачал головой, – позабыла о тактике ведения боя, а ведь именно этому я столько времени тебя учил. Разработать план – это ещё ничего не значит. Необходимо продумать каждый шаг. Клэри проглотила ком, подскочивший к горлу. Ей совсем не нравилось то, что происходило. – Я поняла, – сказала она. – И готова понести наказание. Она подняла голову. Валентин восседал на своём месте и сверлил её гневным взглядом. – Понесёшь, – сказал Ходж. – Но ты совсем не думаешь о своих людях. – Я их командир и думаю о них, поэтому прошу наказание только для себя. Ходж покачал головой. – Был бы сегодняшний бой настоящим, ты бы уже лишилась своего отряда. Клэри резко вскинулась. – Но это тренировочный, тебе необязательно... – Иначе урок ты не усвоишь, – Ходж резко выхватил из кармана бластер и начал стрелять. К ногам Клэри, одно за другим, попадали тела с зияющими дырами в затылках. Брэндон, Симона, Брюс, Роуз и Джейк. Клэри смотрела на них и не могла поверить. Люди, с которыми она успела сблизиться, теперь были мертвы, и всё из-за того, что она дочь Валентина Моргенштерна, Консула Идриса. – Отвести её на нулевой уровень! – раздался приказ отца. Клэри снова подняла голову и посмотрела на него сквозь пелену слёз. Как так получалось, что он раз за разом причинял ей всё больше и больше боли? Её привычно швырнули на бетонный пол камеры, стены которой не пропускали ни света, ни звука. Клэри свернулась в позу эмбриона. Перед глазами стояли трупы её друзей. Вся жизнь была чередой побоев, пыток в лаборатории, пребывания на нулевом уровне и ежемесячного постановочного боя, в котором, если она не одерживала победу, казнили её отряд. И это продолжалось уже так давно, что стало казаться нормальной жизнью. Валентин считал, что так взращивают воинов. Прошло больше сотни лет с тех пор, как отец выбрал такой стиль воспитания.