***
Аико стояла посреди комнаты, с горящими от гнева глазами смотря лежащего у стены «Засаду», которого она, минуту назад, не слабо ударила и прибила к стене. Ями молча стояла у двери, внимательно наблюдая за произошедшим, особенно за одной красноволосой особой. — Я… Я выхожу из игры, «Засада»! — один из сообщников, коротышка в плаще, поспешил как можно быстрее свалить. Девушки даже не обратили на него внимания, что в данный момент было устремлено на одного лишь «Засаду», что сидел на полу. — Значит привела Ями… Хочешь, чтобы мы все тут полегли? — тихо произнес он, утирая рукой нос и смотря прямо в красные глаза девушки, — Сумасшедшая дура… — Вот именно. Я самая сумасшедшая дура в этой зоне. Теперь то ты понял? — на ее губах появилась ухмылка. — Вот двинутая долбо… — он хотел нанести ей удар рукой, до самого локтя покрытой голубой электрической чакрой, но девушка увернулась и нанесла ему удар ногой по лицу. На секунду ее глаза изменились и в них появился узор в виде концентрических кругов, что тут же исчез. Именно это помогло ей избежать смертоносной атаки. Следующий удар она нанесла по руке, отчего та согнулась под неправильным углом и громко хрустнула. Лицо мужчины перекосило от адской боли, а его крик сотряс помещение. На пол упало что-то маленькое и круглое. Это была печать со знаком означающим «Молния», прикрепленная к маленькому серому камешку. — Значит втихаря используешь печать для контроля стихийной чакры?! Думал, я не замечу?! Ах ты лживый подонок! Даже не смей прятать руки в карманы! Тебя настигла кара! Небесная кара! — она высоко подняла ногу, светящуюся красноватой чакрой, и нанесла ею удар по его животу, — Это не моя месть. Это те люди, которые стали жертвами твоих махинаций! Это месть Ниа! Заплати своей жизнью, «Засада». — последние слова девушка прошептала, выпуская из спины золотую цепь, что держала одну из взрывных печатей. Казалось бы, противник повержен, но не тут то было. Его губы вновь исказились в ухмылку. Сдаваться так просто он был не намерен. — Не смеши меня… слабачка… Так пафосно и насыщенно… — его слова послужили чем-то вроде шлепка и девушка замерла, расширив глаза. — Что? — заметив, что он начал смеяться, она схватила его за рубашку — Что тут смешного? Тут не над чем смеяться! — Еще как есть. — в его бесцветных глазах появился маниакальный блеск — Ты тут распинаешься о «мести» и «справедливости» во время убийства человека. Разве не забавно? Что, думала, мол, не будешь такой же убийцей как я? — Ах ты! Не равняй меня с таким отребьем как ты! — прокричала она, нанося очередной удар в лицо кулаком. — А что? Задел за живое? — усмехнулся тот, потирая ушибленную щеку. — Сволочуга… Я не такой отброс как ты! — горящие алым светом глаза встретились со светлыми. — Ты хоть знаешь, почему я занялся подобной работой?! — теперь пришла очередь и мужчине кричать — Я просто занял денег! У того гребанного главы клана! Сидящие в это время за стенкой Масахико и Гор, что перевязывал ему ребра, замерли, расширив глаза, и прислушиваясь к происходящему за стеной. Фиолетовые и красные глаза одновременно сузились. — Что? — вырвалось изумленное у девушки. — Совсем как ты, я занял денег, чтобы продолжить экзамены! А когда я завалил тест, у меня набежал огромный долг! Только тогда я понял, что меня обдурили! Я не мог оплатить долг, поэтому я пришел к нему, умоляя сохранить свою жизнь! Таким образом, я отказался от карьеры шиноби и был вынужден работать на него! Я ничем не отличаюсь от тебя! Я такая же жертва! — прокричал он ей прямо в лицо. — И это… Это… Думаешь, оправдывает твои действия?! Думаешь, это искупит ту боль, что ты причинил другим?! — руки Аико крепче сжали воротник его испачканной в крови рубашки. — Однажды глава позвал меня. — вновь широкая ухмылка исказила его серое лицо — Сказал, что его сын собирается проходить экзамен на Чунина. Он попросил меня помочь и пройти экзамены вместе с его сыном. Ради будущего сына он был готов на все. Ведь своего сына он любил больше всего на свете. Эти слова поразили до глубины души сидящего за стенкой и все это слушающего Масахико. Он вздрогнул, а ладонь невольно легла на сердце, в то время как вторая потирала ушибленную и красную щеку. — Я узнал, что все деньги, что он заработал, были вбуханы на подкуп экзаменатора и подготовку к этому испытанию. — все молча слушали его, впав в некую прострацию, пока тот внезапно не начал смеяться как сумасшедший. — Разве не смешно? Он заработал эти деньжищи, крадя чужие мечты! Любовь? Все из — за любви? Любовь украла у меня мечты? Это было все ради любви?! Слушай, борец за «Добро» и «Справедливость». Такова истинная личина нашего мира. Нет нужды кого-то винить или ненавидеть. Просто надо карабкаться еще выше и отбросить все ненужное. Так и что с того, что мелкий паршивец сдох? Что это меняет? Да, он любил тебя, но ведь не взаимно, правда? Даже если бы он был сейчас жив, немалая разница в возрасте не позволила бы вам быть вместе! — очередной взрыв хохота, прерываемый мощным ударом. — Закрой свой рот, ублюдок! «Просто карабкаться выше?» Это ответ, который ты нашел?! — использовав все не ушедшую цепь, она воткнула ему в рот бомбу — И поэтому… то, что ты убил Ниа, должно быть оправдано?! Я не могу этого принять! Да… Я никак не могу принять этого! Убийство Ниа… Моего милого Ниа… Да… Я не могу простить… Ты… Ты… Проклятье! — внезапно цепь испарилась, отчего кунай со взрывчаткой упал, воткнувшись острием в пол. — Должна… простить… — Что? — глаза мужчины расширились. — Да… Точно… Ты… Ниа… Я… Мы все одинаковы… — прошептала она. Стоящая неподалеку Нару вздрогнула, молча смотря на нее. — Я обязана простить тебя, чтобы те, кого обманул Ниа… смогли простить его. Я обязана это сделать. — по щекам Аико вновь потекли слезы, а голос начал дрожать. — Именно поэтому… Я, возможно, прощу тебя. — она выпрямилась в полный рост, отпустив его. Мужчина с шоком в глазах смотрел на нее. — Простишь? — тихо спросил он. Резко вскочив на ноги, он схватил ее за плечи, начав трясти. — Не смеши меня! Кто тут кого прощает?! Откуда у тебя есть право прощать меня?! Лучше убей меня! У тебя нет права прощать меня! Ни у кого в этом мире нет! Звонкий звук пощечины эхом разнесся по комнате. «Засада» замер на месте, его голова резко повернулась в сторону, а глаза еще больше расширились, но через секунду он вновь оказался нос к носом к ней. — Я… изменю это! Я стану Хокаге этой деревни! И изменю ее! Изменю этот мир, который породил всех подобных тебе! Чтобы больше не было других «Ниа» или другого «тебя»! И это желание я пронесу до самой вершины горы Хокаге! Даже если надо мной все будут смеяться и говорить, что это невозможно! Даже если я буду проваливать тесты раз за разом! Даже если меня вновь предадут или забудут! Я никогда не сдамся! — кричала она, но тут ее голос стих, став спокойней и мягче — Если ты мужчина… Ты должен жить хотя бы с этой толикой гордости и амбиций, усек? Поэтому отныне, с тем временем, что отмерил тебе Ниа, прошу, проживи правильную жизнь. — она медленно опустилась с ним на колени и крепко обняла его, после чего встала на ноги и направилась обратно к двери. — Спасибо, Ями. — с улыбкой прошептала она, проходя мимо нее — Можешь покончить с этим. — она прошла к дивану и рухнула на него. До ее ушей донеслось громкое «бип». — Тест окончен. Победа присуждается Ями но Йоко. Узумаки Аико. Хаюми Наоми. Хаюми Мика. Узумаки Гор. Хьюга Масахико. Учиха Азер. Мацураси Изаму. Поздравляем с победой.Глава 56
18 сентября 2017 г. в 17:17
Из — за двери одного из номеров уже долгое время доносились жуткие мужские крики, прерываемые время от времени страшным грохотом и звуком падающих предметов, а также каким-то образом вклинивающимся в эту безумную вакханалию испуганным писком.
— П-прошу… Господин «Дьявол»… Сохраните мне жизнь… Я совершил серьезный грех! Прошу… Умоляю… Прошу… Пощадите! — доносились из — за двери душераздирающие крики поверженного противника.
— Прошу… не убивайте… господин «Дьявол»… Я знаю, что заслуживаю смерти, но прошу вас… — громила лежал на полу, весь в крови. Его лицо было разбито, на нем не осталось ни одного живого места. Все громадное тело сотрясала мелкая дрожь.
Сидящий у самой дальней стены Масахико в шоке взирал на всю эту страшную картину. Фиолетовые глаза давно приняли форму крошечных точек. В светло — лиловой радужке отражались алые капли крови, медленно падающие на пол. Вскочив на ноги, он бочком направился в сторону двери, не отводя от юноши чуть старше него взгляда, и стараясь не создавать лишнего шума.
— А ведь правду говорят… Никогда, ни при каких обстоятельствах не стоит злить Узумаки! — пронеслась в его голове услышанным давно давно, но сейчас хорошо закрепившаяся в разуме фраза.
— Эй! — внезапно окликнул его Узумаки.
— Да… сэр? — ответил ему тихий дрожащий голос.
— Больше ты никогда не скажешь, что встречался со мной. — мрачно произнес парень, прищурив красновато карие глаза.
— Ко… Конечно! Конечно, не скажу! Я никогда не скажу! Ничего не скажу! Ни в жизнь! — с отчаянием прокричал поверженный и окровавленный противник.
— Он настолько… силен…? А ведь он старше меня всего на два — три года… Он… Просто потрясен! — пронеслось в мыслях наследника Хьюга.
— Ангел! Я скажу, что видел Ангела! — продолжал кричать мужчина.
— Не надо. Этот образ мне не идет.
— Эй, пацан! — окликнул его Гор.
— Да? — от неожиданности тот даже подпрыгнул на месте.
— Пульт. — всего одно слово и фиолетоволосый уже мчится к нему с нужным предметов в руках.
— Вот… Держите, господин «Дьявол»! — дрожащими руками он вручил ему пульт.
— Мое имя Гор. Давай без официальности. — заметно успокоившись, произнес парень.
— Господин… Ой, то есть, Гор! — мигом исправился он.
Пока тот нажимал нужные копки, мальчишка, ниже его на целую голову, чье бледное лицо было украшено кровоподтеками и разбитым носом, со звездочками в глазах смотрел на красноволосого.
— С этим покончено… Стоит ли мне поспешить в комнату Ями? Если я отправлюсь сейчас, то, возможно, смогу не дать ему захватить комнату… Да нет… Даже если я пойду, вряд ли смогу что-то сделать. Та хрень, которой она владеет, слишком опасна. Все что я могу — дать Ями сделать свой выбор. Думаю, если она все же решится, то возможно, в итоге будет на нашей стороне. По крайней мере я на это надеюсь… Не хотелось бы мне сражаться со «старшей сестрой». — его рука крепко сжала пульт, отчего тот бибикнул.