Самоубийственная любовь. Первый демон

Миюки разминает шею, стоя за спиной Андреа, снимающего свой дорогой пиджак, и наконец-то убирает с лица столь надоевшую за эти несколько часов приторную улыбку. Лифт неторопливо ползёт на двадцать первый этаж, а мафиози уже скользит влажными ладонями по открытой спине, пальцами очерчивая выступающие лопатки. А Миябе уже знает, что вряд ли Андреа достанется хоть что-то, кроме глубокого долгого влажного поцелуя, которым она увлекает его, незаметно выталкивая из открывшихся на нужном этаже дверей лифта. Миюки отрывается лишь на секунду, позволяя мужчине кое-как достать связку ключей и открыть ими входную дверь, обитую дорогой кожей. Она набрасывается на него с удвоенной силой, с отвращением думая, что Андреа сейчас наверняка воображает себя этаким Джейсом Бондом из клишированных фильмов про неотразимых спецагентов. Однако это не мешает ей втолкнуть его вовнутрь квартиры, изловчившись носком острых туфель захлопнуть за собой дверь. Свидетели им не нужны, особенно ей самой, а Андреа кажется вообще связь с реальностью потерял, даже не пытаясь перехватить ведущую роль в их затянувшемся поцелуе. Миюки наконец отступает буквально на сантиметр назад, разорвав слияние губ и наблюдая за тем, как мужчина подхватывает её ладони, выцеловывая на тонкой коже запястий непонятный девушке узор. Даже жаль его на мгновение становится. Но Миябе знает, что разделять оставшиеся после Фёдора обрывки чувств и миссии, которые сама себе выписала - идеальный вариант. Она привстает на цыпочки, ведь Андреа на удивление высок оказывается, и выдыхает прощальные слова прямо ему в лицо: - Продолжение следует, - он оседает прямо к её ногам, отчего-то так и не выпустив запястья Миюки из своих рук. Миябе приходиться выдирать их силой, торопливо растирая кожу большими пальцами. Она знает, что он Андреа сейчас в принципе неплохо, ведь для него реальность и не обрывалась. Миюки всё там же в его руках стонет податливо, сбрасывая на пол винно-бордовую ткань платья. Пустота накатывает столь резко и неожиданно, что девушке приходиться на комод опереться, чтобы безвольно не осесть на пол. Она хватает воздух широко открытым ртом, переживая собственное возвращение. - Занятно, - Миюки откидывает со лба упавшую чёрную завитую прядь. Чертовски непривычно, что она не светлая. Миябе проводит рукой по плазме висящей на стене, проходя в спальню, которую она угадывает по огромной кровати простого дизайна, но зато с тяжёлым балдахином, который смотрится дико и слишком аляписто в явно современном дизайне комнаты. Миюки даже губами не дёргает в попытке улыбнуться, просто тонкие медицинские перчатки из небольшого клатча, который чудом не оставила в клубе или в ложе у Двойного черного, извлекает. Она в принципе и так наследила, но после бурной "проведенной" ночи это не так уж и подозрительно. А вот отпечатки пальцев, испачканные светлым тональным кремом, явно не обычное явление. Тем более в квартире высокопоставленного члена Портовой Мафии, где... - Наверняка есть сейф или ценные документы, - Миюки озирается по сторонам, глаза, которые уже режут тёмные линзы, выискивают любые неровности в стенах или просо небольшие ящички, в которые можно спрятать ценную документацию. Ей нужна любая информация, пусть даже самые крохи. Андреа оказывается не столь оригинален в плане схронов, как в выборе интерьера. Миюки аккуратно отодвигает статуэтку с рабочего стола в сторону, нащупывая под ней незаметную глазу кнопочку. Стол с двойным дном - это достаточно интересная и полезная вещица. Только тонкий слой пыли с основной столешнице всё же надо вытирать, чтобы след от передвижений статуэтки Венеры не так явно выделялся. Миябе неторопливо перебирает стопки лежащих там документов, бегая глазами по именам, датам и фамилиям. Пока взгляд не натыкается на неподписанную белоснежную папку в идеальном оформлении. Миюки берет её в руки, перелистывая страницы и постепенно понимая, что это по идее - должно быть просто бесценно. у неё пальцы трястись начинают, когда она понимает, про что тут написано. Книга. Та самая история, которую Миюки в детстве считала красивой сказкой, когда мама рассказывала её на ночь, смотря куда-то в сторону с непонятной грустью в глазах. Она говорила, что эта самая книга может выполнить любое загаданное желание. Помнится Миябе тогда спрашивала, а чтобы загадала красивая светловолосая женщина с печальными зелёными глазами и неизменным жемчужным ожерельем на худой белой шее. Миюки сравнивает её с этой самой Венерой, которую сейчас держит в руках. Её мать так и не выполнила своё желание. Только у Миябе есть шанс завершить её дело и загадать то желание, которое когда-то мечтала осуществить Иоши Миябе. Миюки уже даже не особо соображает, когда достаёт смартфон, фотографируя все страницы. Ей здесь больше нечего делать. - Ты оказался гораздо полезнее, чем я предполагала, - она на прощание легонько касается костяшками пальцев щеки бессознательного Андреа и переступает через него, выискивая в голове информацию о том, что камеры были только в лифте. Поэтому придётся заморочиться и спуститься вниз по лестнице с двадцатого этажа. Миюки лишь плечами пожимает, аккуратно прикрывая за собой входную дверь. Неплохое испытание на прочность, особенно на каблуках, которые Миябе всё же снимает, предпочитая идти по холодному бетону ступеней босиком. Она не боится холода - просто не чувствует. Миюки падает в кровать в четыре часа утра. Ей кажется, что ног нет под ней вообще. Миябе даже сны не снятся, возможно это даже к лучшему. Кошмары и флэшбеки в памяти - не самое приятное и полезное для уставшего и вымученного ночными прогулками организма. Встаёт она, словно в каком-то трансе, воскресая только тогда, когда обнаруживает себя в гостиной возле бара с высоким бокалом, до половины наполненным белым вином. В принципе Миюки ничего не имеет против такого начала дня, задумчиво рассматривая своё отражении в огромном зеркале, расположенном на противоположной стене. Когда она завалилась спать по приходу домой, Миябе вообще не удосужилась снять всю свою маскировку. Теперь под глазами у неё потёкшие ручьи чёрной туши и размазанные по вискам и щекам тёмные блестящие тени, алая помада тоже давно смазалась, превратившись в красное облако вокруг губ. На не расчесанные с утра волосы представляют собой просто дикое всклокоченное воронье гнездо, из которого местами торчат отдельные чудом не растрепавшиеся кудри. Миюки лишь хмыкает, ведь алкоголь хоть что-то внутри за невидимые ниточки дёргает. Ей нужно срочно принять душ, чтобы приступить к тому, что сейчас для неё важнее всего - поиски отца, примерное местоположение которого ей известно. В память не стираемыми чернилами впечатались символы, буквы и цифры, которые она видела на бумаге в тайном кабинете Вальтера Айдлица. Хорошо, что холодная вода остужает разгоряченный мозг, всю ночь работающий в экстренном режиме. Мокрые волны светлых волос перебрасываются через плечо, а тело укрывает огромное махровое полотенце. Миюки даже укладкой не заморачивается, пока в голове держатся нужные алгоритмы и информация. Дальнейшие четыре часа она проводит перед монитором, изредка отлучаясь на кухню за очередной чашкой кофе, разбавленной парами капель пятизвёздочного коньяка. - Значит, Париж, - Миябе откидывается на спинку кресла, разминая затекшую шею и отодвигая опустевшую чашку в сторону. С размытой чёрно-белой фотографии, сделанной видимо возле какого-то правительственного здания, на неё в пол-оборота смотрит высокий мужчина с морщинами в уголках пронзительных прищуренных глаз. Миюки едва ли носом а экран не упирается, пытаясь рассмотреть рисунок на его кимоно. В груди что-то болезненно бухает, переворачивается, совершает кульбит, а девушке только остается надеяться, что это всё-таки было сердце. Миябе подрывается с места в одно мгновение, едва успев вставить в ноутбук флэшку и отправить файлы на скачивание. Она слетает с лестницы, кидаясь в спальню, одним движением сорвав с полки шкафа чемодан. Миюки должна успеть, ведь если не успеет, то всё придётся начинать сначала. Миябе одной ногой открывает крышку чемодана, в это время заказывая билеты на ближайший рейс Йокогама-Париж. Адреналин пульсирует в крови, звоном отдавая в уши, заставляя девушку, словно заведенный волчок, носится по всей комнате, закидывая в багаж вещи, косметику, необходимую для неё технику и украшения. Сверху аккуратно укладывается томик Омара Хайяма, тот, что принадлежал матери. Миюки на мгновение замирает напротив зеркала, пристально всматриваясь в собственные серебряно-ледяные глаза и невольно вспоминая о том, как мама любила говорить о том, что её глаза - точная копия глаз отца. Вернее, были раньше. Миябе улыбается, подбирая с прикроватного столика тёмные очки в изящной оправе.