***
Луи должен был знать, что он не смоется просто так. Он складывал конусы для практики в шкафчик для инвентаря, когда услышал резкое покашливание сзади. Он лениво воображал, кто же из парней это мог быть. — Что, черт возьми, это было, Луи? Зейн. Ну конечно. Луи поворачивается к нему с невинным выражением лица. — Что? — спрашивает Луи. Зейн смотрит на него широко открыв глаза, пока Луи не пожимает плечами и добавляет: — Просто шутка. — Блять, это была, — фыркает Зейн. — Эта в прямом смысле была сексуальная игра, произошедшая прямо передо мной. Черт, ты заставил меня возбудиться, хоть я и не находил тебя привлекательным с той самой ужасной стрижки в десятилетнем возрасте. Луи смотрит ему в глаза. Зейн смотрит на него в ответ. — Можете вы двое просто потрахаться или ещё что-нибудь? Так, что мы все сможем вернуться к футболу, вместо того, чтобы бороться с вашими океанами сексуального напряжения? Луи открывает рот, чтобы прокомментировать высказывание Зейна, всех людей на самом деле, клятвенно обещая играть в футбол, но неоконченная шутка заставляет его дыхание охрипнуть. Он наклоняется вперед, чтобы вместо этого удариться лбом о стену. Дважды. Какого черта он творит? Это благотворительный матч. Для детей. Это несправедливо по отношению к ним быть настолько несосредоточеным. Это действительно неправильно: как бы близко не был Гарри, кожа Луи покрывается мурашками, он слетает с катушек и мир словно сужается. Луи знает, что в действительности мир намного шире чем зелёные глаза Гарри Стайлса и его слишком громкий смех. Ему просто нужно время, чтобы усвоить это. Ещё парочку дней, как минимум.***
На третий день тренировки Гарри направляется напрямую к месту, где Луи бормочет, делая вид, что разговаривает с Найлом. Луи дарит тому слегка рассеянную улыбку и немедленно отправляет его спасать Рио Фердинанда от нескольких представителей прессы, которые допрашивают футболиста о том, что этот благотворительный матч значит для его планов выхода в отставку. По виду, Фердинанд выглядит немного третируемым, но Гарри всё ещё чувствует себя сбитым с толку тем, как быстро Луи его отослал. Они так хорошо поладили, думал Гарри. Но теперь, когда он размышляет о вчерашнем дне, перебирая в голове все свои действия, которые могли стать причиной такого быстрого охлаждения отношения Луи к нему, он должен признать, что во второй день его «Плана соблазнения» были некоторые ошибки. Безусловно, Луи совершил сокрушающую работу — соблазнил Гарри, он всё ещё не может перестать дрожать от этого воспоминания. Но Гарри беспокоится, что он не был достаточно успешным, скрывая чувства. Вместо того, чтобы произвести на Луи впечатление своей решительностью, как он предполагал, он настолько увлекся своим подшучиванием, что повел себя гораздо более похоже на ту самовлюбленную знаменитость, которую Луи обвинил в своем существовании. Может быть, именно поэтому Луи отправляет его сейчас, чтобы помочь с прессой. Может быть, именно поэтому, не смотря на то, что Гарри успокаивал себя мыслью, что он только поддразнивает, Луи едва позволил Гарри вернуться на поле вчера, и вместо этого Гарри практически приклеился к нему на оставшееся время тренировки. В то время, возможность близко находиться к Луи, вызывала волнение в груди Гарри, но теперь Гарри удивляется, всё ли правильно он понял. По крайней мере, сегодня у Гарри будет шанс исправить любые недоразумения, которые могут случиться у него с Луи. Когда они начинают свою практику, Гарри делает все возможное, чтобы быть вежливым и скромным. Он не чувствует вины, немедленно переходя к другому напарнику в момент, когда мяч переходит к нему. Он чувствует, что Луи наблюдает за ним со стороны и хотя он осторожен, чтобы не оглядываться, Гарри не может сдержать улыбки, когда Лиам передает ему мяч, и он поворачивается вблизи штанги, чтобы прямо подать мяч к Рио Фердинанду позади него. Он настолько сосредоточен на том, чтобы выровнять мяч точно в нужном направлении, чтобы пасовать Фердинанду, что не замечает, как тело направляется к нему, пока что-то не врезается в его колено. Он слишком удивлен, и это потрясает его настолько, что он падает на землю. — Ой, — с трудом говорит Гарри, покачиваясь на своём пульсирующем колене, а затем над ним нависает потрясенное бледное лицо Найла. — Дерьмо! Хаз, почему ты не убежал! — пропищал Найл, падая рядом с Гарри, чтобы подать ему дрожащую руку, тревожно хмурясь. — Любой идиот знает, что нельзя просто стоять там; ты не должен был быть там! — Я всё-таки командный игрок, Найл, — хрипло простонал Гарри, полный решимости быть терпеливым, приспосабливаясь к сильной боли, которая исходит из его ноги, хотя он имеет полное право быть плаксивым. «Операция S&M», — напоминает себе Гарри и это является доказательством того, как чертовски сильно у него болит колено, теперь это название больше не заставляет его улыбаться. Затем другое тело отталкивает Найла в сторону, и руки Луи осторожно отрывают блондина от колена, чтобы медик мог осмотреть травму. Гарри не может удержаться от шипения из-за боли, которую он получает от прикосновений и руки Луи обвиваются вокруг него. — О чём, черт возьми, ты думал, Хоран? — рычит Луи, и его обычно ярко-голубые глаза поразительно холодны, когда он смотрит на Найла, который всё ещё нависает над ними обоими. Даже Найл выглядит немного озадаченным, и Гарри не очень рад быть тем, на кого вопит Луи. — Он не должен был быть там, — тихо повторяет Найл, с сожалением глядя на них. — Гарри, мне очень жаль. — Всё в порядке, это был несчастный случай, — торопится Гарри, чтобы успокоить Найла, поскольку медик тщательно сгибает его колено. Гарри находился рядом с мячом, хотя мог сразу же отдать пас и сейчас это кажется невероятно глупым. У него есть чувство, что Найл, возможно, не тот, кто виноват в этом. Но: — Это не «в порядке», — отрезал Луи, откидывая голову назад, чтобы посмотреть на Гарри, его глаза опасно вспыхнули. Это бы встревожило кудрявого, если бы не то, как успокаивающе Луи поглаживал большим пальцем вдоль тыльной стороны ладоней Гарри, всё ещё держась за него своими. Даже через боль, прикосновения Луи посылают бабочки, трепетающие в его животе. — Найл был беспечным, и ты мог бы очень пострадать. — Тем не менее, я не пострадал, верно? — Гарри с надеждой спрашивает медика, который считает его немного избитым, но в остальном способным продолжать. Но снова: — Вообще-то, — громко перебивает Луи. — У Олли Мёрса не было шанса сыграть сегодня, и я хочу увидеть, насколько хорошо он справится с Найлом. Злобный взгляд, который он посылает Найлу, вполне может быть плодом воображения Гарри, но защищающая рука, которой он обвивает талию Гарри — определённо нет. — Пойдём, Хазза. И вот они снова вернулись на скамейку.***
Луи знает, что он переусердствовал. Он знает, что в тот момент готов был застрелиться на поле, полный решимости добежать до Гарри прежде, чем он получит травму, он достаточно играл в футбол, чтобы сразу же поставить диагноз, как незначительный. И Гарри знал это ещё в тот момент, когда увидел уязвлённый, растерянный взгляд Найла на неожиданно яростный тон Луи. И он так же знает это сейчас, измученно выдыхая и вздрагивая всякий раз, когда Луи хлопочет о нём. — Просто пей свою воду, Хаз, — огрызается Луи, равнодушно и раздражённо встряхивая бутылку с водой, а затем кидая её в сопротивляющиеся руки Гарри. — Боже, кажется ты думаешь, что я умер или что-то в этом роде, — ворчит Гарри, обиженно открывая бутылку небольшими поворотами запястья. — Не будь глупым, мёртвые люди не нуждаются в восполнении запасов воды. — в ответ отрезает Луи, а затем украдкой прикладывает лёд напротив колена Гарри, пока тот отвлекается на воду. Гарри громко вскрикивает от неожиданного холода, подпрыгивая на сидение, прежде чем взглянуть на руку Луи. — Я могу сделать это сам, — сообщает ему Гарри, но по его тону, Луи может сделать вывод, что Гарри уже отказался от сопротивления. — Конечно можешь, — фыркнув, Луи отводит руку, вместо этого поднимаясь, чтобы пропустить другую руку через кудряшки Гарри. Происходит небольшая пауза, где Луи не прекращает свои нежные движения, а Гарри остаётся сильным и неуклюжим, доблестно сопротивляясь, чтобы не свернуться калачиком в объятиях. Пока, наконец, Гарри слегка вздыхает и падает, чтобы прислонить голову к плечу Луи. — Спасибо за лёд, — устало бормочет Гарри. — Чувствую себя действительно чертовски хорошо. — Я знаю, love, — успокаивает Луи.***
Практика подходит к концу, и не то чтобы Гарри многое сделал, но тонкий, сердитый голос позаботился о том, чтобы напомнить ему — Гарри вынужден отделиться от Луи, чтобы поспешно вернуться в блок гостиничных номеров, зарезервированных для команды. — Ты уверен, что твоё колено в порядке? — спрашивает Луи, и прежде чем они расходятся, тщательно осматривает его опухшее колено. — Это действительно не так уж плохо, — говорит Гарри. И он действительно не лжет — в основном, это болючий синяк, тем более, что лёд уже помог, но даже если бы его нога собиралась отвалиться, вероятно, он промолчал бы об этом, просто чтобы снять напряжение, которое он наблюдает между бровями Луи. — Я думаю, — шутит Гарри, пытаясь улучшить настроение. — Я был гораздо хуже, чем в туре. — Что ты имеешь в виду? — резким голосом спрашивает Луи, переводя пристальный взгляд с колена Гарри на его лицо. — Насколько хуже? Гарри лениво улыбается, радуясь тому, что Луи дал ему возможность рассказать свои лучшие истории о травмах. Он думает, что они заставляют его казаться лихим и мужественным. Особенно после серии неудач в футболе. Гарри рассчитывает, что он может сделать с Луи, думая, что он немного лихой и мужественный. — Ох, ну хорошо, — говорит Гарри, стараясь не слишком явно притворяться. — У нас были проблемы с опускными дверями, неисправность электропроводки, которая чуть не подтолкнула меня к огню, а так же несколько разбросанных кабелей на площадке для музыкальных видео… Не говоря уже о том, что люди бросают вещи на сцену, пытаясь зацепить меня. Так что да, у меня была своя доля вывихнутых лодыжек и тому подобного, — заканчивает он, взмахивая рукой. Он украдкой смотрит на реакцию Луи, но к удивлению и легкому дискомфорту Гарри, Луи просто в ужасе. Мгновение Гарри моргает, прежде чем броситься спасать ситуацию. — Это ничто, по сравнению с тем, что вынес ты, я уверен, — дразнит он. Но Луи не клюёт на приманку; вместо этого слова Гарри, похоже, только заставляют его нахмуриться сильнее. — Ну да, но я футболист, — Луи раздражённо смотрит на Гарри, словно тот был слабым ребёнком. — Ты певец. Это не то же самое, что контактный спорт, не так ли? Теперь Гарри тоже хмурится. Ему не особо нравится, когда его воспринимают, как неженку, особенно, когда он фантазирует о том, как трахнуться в шести позах в воскресение. Ему также не особо нравится то, в каком свете выставлены их предыдущие взаимодействия: Луи заставляет его сидеть на скамейке, Луи переживает из-за порезов Гарри, Луи обнимает его. Гарри понимает с нерадостным потрясением, что хуже, чем Луи Томлинсон, считающий Гарри слишком неуклюжим для футбола или слишком избалованным для футбола, это Луи Томлинсон, считающий Гарри слишком хрупким для всего остального. Что ж. У Гарри есть ещё два дня тренировок, чтобы доказать, что он не прав.***
На четвертый день, Луи заставил Гарри играть, как нападающего, потому что «по всей видимости, тебе нужна нянька, Popstar.» сказал он с дразнящими искорками в глазах, но Гарри все еще был на поле и дулся, потому что Луи до сих пор не заметил как холодно он к нему относится. Гарри стиснул зубы, смотря как Стивен Джеррард* вел мяч рядом с ним, и решает, что должен принять меры. Плюнув на осторожность, Гарри направился к Джеррарду, наслаждаясь тем, как Джеррард с ужасом вылупил глаза. Гарри кажется, что он выглядит угрожающе. Он надвигался прямо на Джеррарда, но поздно осознал то, что нужно остановиться, он быстро со смущением отскакивает от Джеррарда, приземлившись на задницу. Игра потихоньку переходит за пределы поля. — Гарри, что, черт возьми, это было?! — Луи подбежал к обоим, тяжело дыша и, возможно, немного шокированный. Его лицо было красным. — Ты только что пытался побороть Стивена Джеррарда, — прохрипел Луи, определенно ошеломленный. — Да-а… — Сказал Гарри. Он все еще был на площадке, но Гарри решает, что не против сделать это. Трава хороша, но возможно, если он попытается встать, его позвоночник просто может сломаться. — Стивен Джеррард! Лучший полузащитник в мире! — Луи машет рукой, как будто он танцует, чтобы показать всю свою бурю эмоций. — Да-а… — повторил Гарри, солнечно улыбаясь Луи. Это была блестящая идея. — Стивен Джеррард. Тот, кто играет на твоей стороне. Улыбка Гарри сразу пропала с лица. Стивен, все еще шокированный, стоявший за плечом Луи, поморщился от сочувствия. — Оу. Остаток четвертого дня Гарри провел на скамейке запасных.***
На пятый день каждый игрок уступает Гарри большое пространство, за исключением, на удивление, Лиама Пейна. — Лу хочет, чтобы сегодня я работал с тобой один-на-один, — весело говорит Лиам Гарри, - Он сказал, что ты стараешься и мы могли бы хорошо сработаться! — Правда? — Гарри не смог удержаться от этого вопроса. — Он сказал это обо мне? — Гхм, — немного заминаясь, тепло улыбается Лиам, его глаза мечутся вокруг, как будто он ищет выход. — Что ж. Его слова были больше похожи на «не позволяйте этому идиоту снова нанести себе вред», но я уверен, что он имел в виду другое. В его сердце. — Оу. Конечно. — Гарри заметно поник. — Комплименты Луи иногда… очень тонкие, — бросает Лиам, чтобы успокоить его. — Давай, ну же, поработаем над твоими пасами. После часа стараний, Гарри должен признать, что ему становится лучше, во многом благодаря терпеливой опеке Лиама, и его неутомимой притягательной энергии, которая сбивает Гарри с толку. Гарри чувствует себя достаточно уверенно, и когда Луи подходит, чтобы проверить их, он объявляет: — Лу, смотри! — И пинает мяч так сильно, как только может к Лиаму, а затем в ужасе наблюдает, как он пролетает мимо удивленного Лиама, чтобы удариться прямо в голову Метта Смита, который мгновенно падает на землю. — Гарри, — хрипло шепчет Луи. — Я думаю, ты только что убил «Доктора кто*». — Я не сделал этого! — Гарри чувствует, что начинает паниковать. — Я имею в виду, он может просто восстановиться, не так ли? Луи и Лиам оба смотрят на него долгим, осуждающим взглядом. — Гарри, — повторяет Луи, потирая складку между бровями. — Скамья? — спрашивает Гарри, уже заранее зная, что он поражен. — Пожалуйста. Луи действительно легендарный капитан, теперь Гарри понимает это, потому что ему удается дождаться, когда его раненый товарищ по команде покинет поле до того, как он потеряет всякий контроль и рухнет на землю в припадках беспомощного смеха.***
Они получили день отдыха между практикой и самим матчем. У Луи есть около десяти миллионов вещей, которые он собирается делать, от рекламных интервью, до приветствия высокопоставленных гостей, для создания нескольких небольших организационных вечеров. Луи сидит в своем гостиничном номере, окружённый большим количеством документов, чем когда-либо видел в своей жизни, Найл растянулся на кровати рядом с ним. И всё, что Найл говорит о разрушенном подиуме для победителей, несомненно очень важно, но Луи едва слышит, потому что Гарри находится где-то в этом самом отеле. Причудливый, милый Гарри с непослушными волосами и умным блеском в глазах, когда он думает о шутках и всем сердцем принимается делать вещи, в которых он совершенно безнадёжен. На этой неделе Гарри трудился усерднее, чем большинство профессионалов, которых он видел, постоянно спотыкаясь и задыхаясь, до тех пор, пока он не ощутит, как за ним наблюдает Луи, а затем он никогда не перестанет выпрямлять спину и посылать ободряющие ухмылки. — …и это наш план вторжения инопланетян, и… — Найл взмахивает листом бумаги перед лицом Луи, ошеломляя Луи до настоящего момента. — Окей. Инопланетное вторжение, да, — твёрдо повторяет Луи, пропуская руку сквозь чёлку и фиксируя Найла своим лучшим внимательным взглядом. — Луи, — Найл бросил бумагу обратно на кровать и зарылся лицом в свои руки. — Я так сильно сожалею, — бормочет он, впиваясь в Луи яростным взглядом из-под пальцев. — Напомни мне, чтобы я никогда больше не играл в тайную сваху, это того не стоит. — Что? Кто? — моргает Луи. — Просто… уходи. Убирайся, — Найл изнурительно махнул одной рукой в сторону Луи, другой всё ещё закрывая лицо. — Это будет сделано намного быстрее, если тебя здесь не будет. — Ты в моей комнате, — подчёркивает Луи, — Заметь, очень разумное возражение. Так куда я должен пойти? — Ты такой идиот, — вздыхает Найл. Он следует за ним, скользнув под одеяло Луи и, обматывая его вокруг головы, как будто он пытается создать физический барьер между собой и глупостью Луи, говорит: — Убирайся. — слова приглушены, но ярость безошибочна. Так что Луи уходит.***
У Гарри только получилось уделить несколько часов на принятие ванны, чтобы отмокнуть и убрать весь тот ущерб, незаслуженно нанесённый на прошлой неделе его бедному телу, когда в дверях гостиничного номера раздаётся стук. Он стонет, но любезно покидает ванну, обматывая полотенце вокруг талии, чтобы пойти ответить на стук. Раздражение от того, что его прервали быстро исчезает, когда он видит, что это Луи стоит возле его двери, непонятно почему босиком, и с тревогой дергая за ворот своей футболки. Ткань натягивается, показывая намек на черные чернила, вьющиеся вдоль его золотой ключицы. Гарри сглотнул. Он так пристально смотрит на неуклюжие движения пальцев Луи, затаив дыхание, когда его воротник тянется все ниже и ниже, что ему нужно несколько долгих ударов, чтобы заметить, что Луи всё ещё не сказал ни слова. Когда ему удалось поднять глаза вверх, он видит, как Луи смотрит на его грудь со слегка ошеломлённым выражением, лихорадочный румянец расползается вверх по его скулам. — Э-э… привет, — говорит Гарри, и если его тон понемногу становится самодовольным, это вовсе не его вина. Луи моргает и его глаза вспыхивают напротив лица Гарри. Он осознал, что его пристальный взгляд поймали, потому что его лицо становится ещё краснее. — Извини, — задушенно произносит Луи. Гарри едва сдерживает себя от победного удара кулаком в воздух. Если бы он знал, что всё что нужно, чтобы Луи Томлинсон онемел — это снять рубашку, он уже давно бы её лишился. — Ты выглядишь… занятым, — продолжает Луи. — Извини, — повторяет он, вздрагивая, и машет рукой в пустом коридоре позади него. — Я просто… — Нет, подожди! — Гарри удаётся выскочить, удерживая руку Луи в захвате. Гарри задумывается, не показалось ли ему, что при контакте их рук Луи сглотнул. — Не занят! Просто… как бы… выздоравливаю, я полагаю. Похоже, Луи впервые увидел синяки в виде футбольных мячей, что усыпают весь торс Гарри. — Я никогда не позволю тебе снова даже близко приблизиться к футбольному полю. — оглашает Луи, протягивая руку, чтобы медленно пробежаться легкими прикосновениями пальцев вниз. Гарри дрожит и пытается притвориться что это от боли. Луи всё ещё смотрит на его грудь, его глаза внезапно побледнели, а у Гарри пересохло во рту. — Как будто ты можешь меня остановить. — наконец, немного задушенно произносит Гарри. Луи убирает руки и смотрит на Гарри с любовью. — Ты идиот, — говорит он, и Гарри решает принять это как соглашение. — Давай, — добавляет Луи, сияя и подталкивая Гарри обратно в свой гостиничный номер. — Тебе повезло, потому что ты оказался в присутствии абсолютного эксперта по снисходительности. И у моего мастер-класса есть ещё пара открытых пунктов. Луи бросается к чемодану Гарри и тут же начинает копаться в нём, выбрасывая одежду Гарри на пол с таким беззаботным выражением лица, что Гарри требуется несколько минут чтобы понять, что он может возразить. — Что… — его протест прервал Луи, пихая в объятия Гарри джоггеры и одну из его самых мягких худи. Гарри даже не помнит, что собирал их с собой; он уже не в первый раз задаётся вопросом: а что если Луи Томлинсон тайный волшебник? — Урок первый: удобная одежда, — объявляет Луи, ухмыляясь ему. Происходит короткий, неловкий момент, когда Гарри бездумно снимает полотенце, чтобы поменять его, заставляя Луи прокашляться, а сам оборачивается к углу, как студент университета, встречая своего первого соседа по комнате. Когда он поворачивается назад, надлежащим образом одетый, он обнаруживает Луи, растянувшегося на его кровати в гостинице, внимательно рассматривающего меню обслуживания в номере, как будто он хотел бы всё это заказать. — Урок второй: злоупотреблять всеми удобствами отеля, — небрежно сообщает ему Луи, пихая меню Гарри, при этом старательно отводя взгляд. Они заканчивают тем, что заказывают смешное сочетание вещей: мороженое и пальчиковые сэндвичи, рыбу, желе и чипсы, мармит* на тосте и коктейль из креветок. Луи читает каждый запрос в телефоне с показным акцентом, что заставляет Гарри хихикать в одеяло. — Они могут подумать, что мы беременны или что-то в этом роде. — отмечает Гарри, когда Луи повесил трубку, и его глаза замерцали от озорства. — И именно поэтому ты открываешь дверь, — объявил он и Гарри согласился с легким пожатием плеч. В этот момент, он, вероятно, последует за Луи на войну, если тот попросит, не говоря уже о пороге гостиничного номера в Лондоне. Когда сотрудник отеля появляется с тележкой, слишком хорошо подготовленной, чтобы кто-то мог выразить любопытство в отношении безумных постояльцев комнаты 1043, Гарри натягивает свою лучшую улыбку Гарри Стайлса[TM] и вторгается в его личное пространство под предлогом передачи чаевых. — Спасибо за это, приятель, — с тайной улыбкой говорит Гарри, его голос звучит довольно низко, чтобы звучать скрытно, но достаточно громко для того, чтобы знать, что Луи его слышит. — Я знаю, что это немного странно, но вполне неплохо. Эти первоклассные спортсмены, все они имеют собственные причуды в постели, не так ли? — из-за его спины раздаётся резкий крик, сопровождаемый стуком кого-то упавшего с кровати на пол. Официант, между тем, только сглатывает и смотрит на Гарри широко раскрытыми глазами. — Я признаю, что сначала скептически относился к мармиту, — весело продолжает Гарри, и его улыбка сделалась ещё более похотливой. — Но это не разочаровало. Гарри почти почувствовал себя виновным в том, как бедный мальчик убегал по коридору после этого, но любые продолжительные сожаления быстро развеялись из-за того, что взъерошенный Луи, лежа возле кровати, пялился в его сторону широко раскрытыми глазами. — Боже мой, — слабо произносит Луи, позволяя Гарри помочь ему вернуться на матрас. Он обвинительно указывает пальцем на нос Гарри. — Если завтра «Sun» выпустит рассказ о развратных кулинарных секретах Луи Томлинсона, я буду знать кого обвинять. — Справедливо. А теперь ешь свой эротический мармит, — спокойно говорит Гарри и отдает кусок тоста в его вытянутую руку. — Что насчёт третьего урока? — спрашивает Гарри, спустя некоторое время после того, как они вывели из строя большую часть обслуживания в номерах. Они оба лениво растягиваются на кровати, лицом друг к другу, согнув головы так близко, что Гарри может сосчитать крошечные веснушки на щеке Луи. — Глупый фильм и объятия, — рассеянно отвечает Луи, занятый тем, что по очереди облизывает мороженое с каждого пальца, как неряшливый котёнок. Это зрелище представляет собой спутанную смесь восхитительного, сексуального и отвратительного, и Гарри неуверенно ерзает на кровати, пытаясь понять, что именно делает эту комбинацию настолько привлекательной. Может быть, это просто Луи. Парадокс всего милого. — Объятия, хм-м? Все ли твои мастер-классы требуют партнерской работы? — это наводит Гарри на размышления и мягко говоря, ужасает его самого отсутствием безопасности, которая затрагивает этот вопрос. Он пытается спасти его совершенно абсурдным покачиванием бровей. — О не-ет, это трудный урок. Только для продвинутых учеников. — Луи не пропустил этот вопрос, а с тяжелым намёком отбил, но его глаза смягчились, когда он посмотрел на Гарри, как будто Гарри только что не дурачился над ним. — И ты думаешь, что я… достаточно продвинутый, чтобы справиться с этим? — с нахальной усмешкой возвращает Гарри. Но есть особое напряжение в том, как мерцают глаза Луи, когда он смотрит на губы Гарри, а затем снова возвращается к глазам, как будто он искренне рассматривает его в ответ. Гарри требуется пять секунд, чтобы понять, что он не двигался, парализованный тяжелым взглядом Луи. — Я думаю, — медленно начинает Луи, придавая каждому своему слову особую нагрузку, его голубые глаза удерживают Гарри и бессознательно направляют его вперед. — …что ты становишься лучшим из всех, что я видел. Отдаленно Гарри понимает, что он перестал дышать, слишком тщательно занявшись жужжащей, ощутимой вибрацией, которая разбилась о его тело, как волна. Его разум яростно работает, чтобы разобрать смысл слов Луи. Это был намёк, или… Прежде чем Гарри сможет прийти к выводу, Луи осторожно наклоняется, пересекая оставшееся расстояние между ними на кровати, чтобы мягко прижать свой рот к Гарри. В течение нескольких мучительных секунд ни один из них не двигается, а Гарри мысленно обрабатывает ощущение губ Луи на его — тёплое, мягкое и разрушительное, и прежнее жужжание в его голове превращается в громкий хор Аллилуйи. Луи издаёт крошечный, беспомощный звук напротив его рта. Он разбивает все заклинания под которыми оказался Гарри, потому что, внезапно, он не может оставаться неподвижным и секунду больше. Взамен, он целиком перемещает тело Луи на кровать, чтобы оседлать его, скидывая несколько гостиничных тарелок, громко стучащих о пол. Руки Гарри скользят под футболку Луи, чтобы коснуться, наконец, наконец, его горящей, золотой кожи на спине. И Луи стонет, так же отчаянно двигаясь вопреки ему, извиваясь, когда его зубы находят свой путь к челюсти Гарри, прикусывая, а язык намеренно тянется по коже, зажигая вспышки тепла на своём пути. Одна из рук Луи скользнула в спутанное облако волос Гарри, в то время как другая, до синяков сжимает его бедро. И Гарри не может сопротивляться тому ничтожному скулежу, которое он издаёт, и тому, как его тело прогибается, чтобы преследовать ощущения. Луи откидывается назад с резким вздохом, но прежде чем Гарри сможет собраться достаточно, чтобы устроить протест, Луи уже отклонился назад, чтобы вцепиться поцелуями в ямочку под его горлом. — Гарри, боже, Гарри, — как бессвязную мантру, хрипло бормочет он в кожу кудрявого. И по какой-то причине, это то, что действительно заставляет Гарри возбуждаться, он стонет и стягивает рубашку Луи настойчивыми, жадными руками, прося чего-то, для чего в настоящее время у него нет слов чтобы выразить. Луи отступает, самостоятельно борясь с собственной рубашкой и это похоже на тягучий фильм, когда время замедляется, ткань скользит вверх, оголяя ямочки на его талии, небольшую мягкость животика, соски и эти грешные ключицы, из ранее: последовательность, которая, вероятно, собирается преследовать мечты Гарри всю оставшуюся жизнь. Гарри хочет коснуться всего. И только тогда никогда не останавливаться. Когда он, наконец, пристально вглядывается в глаза, чтобы добраться до лица Луи. Луи осматривает его с ошеломленным, полным голода и трепета взглядом. — Блять, я хочу… — чувственно начинает Луи, его зрачки расширились, но Гарри резко обрывает его. На лице Луи вспыхивает старое дразнящее выражение. Он пристально смотрит на Гарри, когда медленно, намеренно вскидывает бедра, и это заставляет голову Гарри вскружиться. Он продолжает это — движения и ухмылка в равной степени, наклоняется вперёд, чтобы прошептать слова напротив чувствительной кожи под ухом Гарри. — Ты всё ещё не слышал, чего я хочу. — голос Луи низкий и темный, лёгкое прикосновение губ к коже Гарри заставляет его хныкать. — Плевать. Что-нибудь. Для тебя, всё что угодно, — пробормотал Гарри, извиваясь под тяжестью тела Луи, преследуя трение, его член настолько твёрдый, что он может заплакать. — Блять, — повторяет Луи, наполовину-недоверчиво оглядывая Гарри. Его рот работает немного, но он не может сказать ни слова, и Гарри на мгновение оценивает его вид, покрасневший и влажный. Боже, он хочет почувствовать это, хочет, чтобы знакомая нежная сладость обрушилась на него, и, поскольку, Луи всё ещё кажется застывшим над ним, Гарри не может помочь острым, нападающим и слегка сердитым высказыванием. — Но лучше хоть что-то. Луи поражённо смеётся и возвращается обратно, чтобы поцеловать Гарри, медленно и глубоко, как будто больше ему не позволят, прежде чем стащить рубашку с Гарри. — Я сделаю всё, что в моих силах, — хрипло пробормотал он, прежде чем Гарри почувствовал, как острые зубы сжались на его правом соске. Это немного дерьмово. Гарри издаёт шокированный, негодующий звук и пытается прогнуться, но руки Луи удерживают его, одна на бедре, а другая скользит по его запястью, твёрдо, как обещание чего-то большего. — Не двигайся, — приказывает он, и глаза Гарри открываются, чтобы встретиться со взглядом Луи. Они проходят уже заранее знакомый путь на его лице, оглядывают морщинку между бровями и встречают неопределённый взгляд его глаз, как будто он спрашивает молчаливого разрешения продолжить. — Ты действительно… — задыхается Гарри. — Такой чертовски властный… — он заходится в стоне, который не оставляет никаких сомнений в том, что именно Гарри думает об этой власти. И лицо Луи озаряется улыбкой, яркой и восхищенной, прежде чем он снова наклоняется, оставляя следы поцелуев на животе Гарри. Гарри дрожит от желания преследовать его, чтобы выскользнуть из его рук и провести пальцами сквозь мягкие пряди волос Луи, возможно, слегка потянуть, если Луи продолжит свой медлительный дразнящий темп. Но вместо этого он заставляет себя продолжать по-прежнему — кусать губы и держать руки там, где их положил Луи, при этом его пальцы слегка подрагивали от усилия. Луи должен заметить прерывистые движения, потому что из его горла раздаётся ошеломлённый стон и он закатывает глаза, ненадолго опустив голову на бедро Гарри. Гарри чувствует, что что-то расплавилось в его венах, что-то, что можно назвать самодовольством. Когда Луи оглядывается назад, его щёки становятся настолько тёмно-красными, что Гарри не может позволить себе победить самодовольство. Он снова привлекает внимание Луи маленьким, нахальным движением пальцев, а затем коротко подмигивает. Луи сужает глаза на скрытый вызов, и после всё становится немного расплывчатым. Это как-то связано с тем, как сильное соприкосновение Луи с его бедрами и мягким языком на его коже сливаются в одно, нечеткое ощущение. Разум Гарри попал в ловушку сплошных ощущений, таких как да и Луи и пожалуйста, беспомощно осмысливая всё остальное. Луи поцелуями осыпает его бедра, и Гарри понимает, что это должно означать, что он уже снял штаны, но детали этого маневра кажутся теперь расплывчатыми и несущественными, особенно перед лицом того, что делает Луи затем. Он оборачивает свой прекрасный, ловкий, горячий рот вокруг головки члена Гарри и сосёт, кружит своим языком, пока Гарри не задыхается, его глаза закатываются, и голова падает обратно в подушки. Луи насаживается головой вниз, одна из его рук с нажимом скользит по бедру Гарри, чтобы обернуться вокруг основания его члена, пальцы скользят немного грубо, но разрушительно прекрасно, точно так же, как Гарри представлял несколько дней назад — всю жизнь. Да. Луи. Пожалуйста. Он не понимает, что сказал это вслух, пока Луи не отрывается и говорит: — Я знаю, малыш. Кончи для меня, да Хазза? — он насаживается обратно, но теперь более целенаправленно, всё глубже и глубже скользит, пока Гарри не почувствует как сжимаются вокруг него стенки горла Луи, и всё, это предел того, что он может выдержать, всё — он изливается в рот Луи с криком, слишком потрясённый, чтобы успеть предупредить. — Прости, — это первое, что говорит Гарри, когда он достаточно восстановил дыхание, чтобы посмотреть вниз и увидеть Луи, всё ещё находящегося между его ног, вглядываясь в него, он может заметить остатки спермы на его подбородке. — Ты, должно быть, шутишь, — отвечает Луи, поднимаясь, чтобы с придыханием поцеловать его, при этом надрачивая себе. Ему требуется несколько быстрых движений, прежде чем он задыхается во рту Гарри, когда кончает. — Чёрт возьми, — бормочет Луи, откидываясь на подушку, дергая Гарри за собой. Гарри счастливо утыкается в плечо Луи и серьезно собирается заснуть. — Теперь я тоже прошёл курс? «101 способ расслабиться с Луи Томлинсоном»? — бурчит Гарри, медленно проводя рукой по рёбрам Луи, чувствуя, как Луи отвечает ему смехом, под кончиками пальцев. — Прошёл ли ты? Иисус, Гарри, ты только что закончил. Магистр, доктор философии и вся остальная партия. Я считаю, что ты настоящий гребанный вундеркинд по расслаблению. — Да-а? — спрашивает Гарри, сонный и довольный. Он поднимает голову, чтобы посмотреть на Луи, наблюдая сквозь пальцы, тусклое мерцание улыбки по уголкам его рта. Его волосы мило торчат, а татуировки выделяются на его всё ещё потной коже. Он такой красивый, что Гарри вряд ли сможет это выдержать. — Ну… ты тоже, — продолжает Гарри, опускаясь на постель. — Если я сексуальный Человек-паук, то ты как… сексуальный Железный Человек. Луи откидывает руку с его лица, чтобы подарить ему озадаченный взгляд. — Потому что… ты знаешь… они были как вундеркинды. Гении, да? — объясняет Гарри, улыбаясь ему. Это блестящая аналогия, окей? Луи качает головой, как будто он не может поверить, что Гарри реален. — Послушай, пока я становлюсь Железным Человеком… — Луи наконец завершает зевок. — Ты выключишь свой безумный мозг и заснешь, — приказывает он, нежно перебирая волосы Гарри. Почти уснувший Гарри, только улыбнулся.***
— Ох, спасибо тебе Боже, — это горячее восклицание пробуждает Луи на следующее утро. События предыдущего дня возвращаются к нему вспышками напротив всё ещё закрытых век. После их с Гарри сна, они вместе приняли ленивый душ, прежде чем прижаться к друг другу в постели и поймать большую часть «Мисс конгениальность» по телевизору, измеряя время в легких прикосновениях, многочисленных оргазмах и в громком, глубоком смехе Гарри. Они снова заснули, запутавшись вместе в постели Гарри, нос Луи прижался к макушке Гарри, а руки Гарри обвились вокруг него. Они проснулись так же, за исключением удивительного добавления трех лучших друзей-вуайеристов, осознаёт Луи, когда он наконец прищуривается одним глазом. Он не уверен, кто из них действительно говорил. Возможно, это был Лиам, который уже занялся уборкой комнаты Гарри (потерянное дело, считает Луи), он скрывает усмешку, которая явно все следующие года предполагает дразнить Луи. Возможно это был Зейн, прислонившийся к телевизору и направляющий на Луи ехидную ухмылку. Или это мог быть Найл, который в настоящее время энергично прыгает на подножье кровати. — Чтооооэто? — бормочет Гарри. Он глубже зарывается в руки Луи, подсекая его ногу, заставляя Найла свалиться на середину, а затем посылает его и Найл падает с края матраса. — И эта вся благодарность, что я получил, — проворчал Найл с пола. — Просто провёл последние 24 часа выполняя вашу работу, чтобы вы могли быть свободны, но я даже не получил утренних объятий. — Мы голые под этим одеялом, Найл. — сухо говорит ему Луи. — О, это что, мармит? — Найл заползает под кровать и появляется оттуда с пыльным тостом, висящем изо рта. — Хорошо, вы прощены. Гарри издаёт ещё одно сонное ворчание, пролетающее над телом Луи, как будто он пытается задушить источник раздражающего шума. Он нежно подтолкнул подбородок Луи, пока не приспособился к более удобной позиции, а затем выпустил крошечный, довольный храп. Он как сироп, перетекает через грудь Луи, поворачивается и широко раскрывает глаза на Зейна и Лиама. — Он точно реален? — Луи обращается к ним двоим. Это вопрос, который преследовал Луи на протяжении всего его краткого знакомства с Гарри, но теперь, когда его лучшие друзья выступают в качестве свидетелей абсурдного поведения Гарри, он, наконец, сможет получить ответы. — Aww, — проворковал Лиам. — Зейн, посмотри на лицо Лу! — Причём здесь моё лицо? Оно в порядке, — проворчал Луи, пытаясь изменить своё выражение на что-то нормальное. Это полный провал. Вместо этого он успокаивается, и сдувает завитки Гарри с его лица, чтобы увидеть смятую в подушке щёку и приоткрытый рот, как будто Гарри упрекает, что его никто не разбудил. — Как бы сильно нам не хотелось сидеть здесь и смотреть как ты влюбляешься, у нас есть маленький вопрос о футбольном матче, на котором вы планируете присутствовать. Если ты, конечно, помнишь. — Зейн жертвует ради него местом рядом с телевизором. Луи слегка бьёт его. — И здесь есть холодные чипсы? Присоединяйтесь! — раздался голос Найла с пола. Да, это будет хороший день.***
До сих пор, у Гарри был отличный день. Он проснулся сплетённый с Луи, его голубые глаза смотрели на него, и три неожиданных голоса говорили ему «поздравляем с сексом!» — Должно быть, это было здорово, — фыркнул Лиам из-за угла, где он, оказалось, складывал штаны Гарри. — Судя по состоянию этой комнаты. — Подожди и ты услышишь, что мы делали с мармитом, — пробормотал Гарри, всё ещё прищурившись от утреннего солнечного света, его сердцебиение ускорилось под звуки очаровательного смеха Луи. — А что ты делал с мармитом? — ужасающее лицо Найла появилось из-под кровати. Так что да. Первоклассное утро. Всё сказано. А что касается матча, что ж. Ему всегда нравилось мчаться перед толпой, а игра в футбол ничем не отличается. Ладно, Гарри хорош в пении и он чертовски ужасен в футболе, но если закрыть на это глаза, то, в основном, то же самое. Не говоря уже о том, что сегодня Гарри даже не был таким безнадёжным. После неудач на практике, Луи настаивал на том, что он нашел идеальную задачу для Гарри: путать противоположную команду ошибками, роль, которую он до сих пор играл с энтузиазмом. Они приближаются к концу первого тайма, лидируют на одно очко и без каких-либо серьезных неудач, когда Луи идёт на угловой удар. Остальная команда занимает стандартную позицию, как они практиковали. Так что Гарри точно знает, где он должен быть. Он должен оставаться в стороне от толпы игроков, которые скоро будут бороться за контроль над мячом. Но дело в том, что у него был такой хороший день. Гарри поднимает глаза на конец поля, где Луи настраивает свой удар. Их глаза встречаются и за пол-секунды Гарри точно знает, что он собирается сделать. Так же, он знает из расширенных глаз Луи и легкого дрожания его головы, что Луи тоже это знает. — Гарри, нет, — кричит он, но Гарри только весело улыбается. Гарри да! И после этого уже слишком поздно, потому что Луи пинает мяч, и Гарри бросается с головой в хаотичную массу борющихся футболистов. Резкий удар Гарри ощущает до глубины души, и, внезапно, его конечности разъезжаются и шатаются, и всё болит. Гарри не помнит, как он падает на землю, но должно быть это так, потому что он лежит на траве, хватаясь за руку, когда в ушах звучит свисток.***
Он вывихнул плечо. Это то, что Гарри ощутил сквозь дымку боли и слёз. Они отвезли его в больницу, где дали снотворное, чтобы расслабить мышцы, прежде чем плечо можно вернуть на место. По крайней мере, сейчас ему больно, это последняя мысль, которая посещает Гарри перед тем, как он один заснул на больничной койке. Когда он просыпается, он почему-то не удивлен, увидев Луи рядом, он переместился на неудобный больничный стул и гладил руку Гарри. Та, в настоящее время, уже была перевязана. — Пришёл, чтобы сказать: я же тебе говорил? — спрашивает Гарри, пытаясь взглянуть на Луи, но на практике он только набирает энергию для неловко затянувшегося подмигивания. Он надеется, что это выглядит пугающе. Как одноглазый пират, может быть. Но вместо того, чтобы бояться за свою жизнь, Луи просто ошеломлён. — Гарри. Ты в больнице, — начинает он, нахмурившись, а затем игнорирует угрюмое выражение Гарри «я заметил», чтобы продолжить — Ты действительно думаешь, что я буду ругать полубессознательного человека в перевязке? Гарри прищуривает глаза, и он понимает, что на самом деле он оскорбил Луи. Всё лучше и лучше. — Я бы заслужил это, — безнадёжно пробормотал Гарри, снова закрыв глаза и зарываясь в колючие больничные подушки, ища хоть какую-то возможность убежать от этого разговора. — Я действовал, как идиот. — Эй, нет, — мягко сказал Луи, положив ладонь на невредимую руку Гарри. Даже через туман болеутоляющего средства его кожа всё ещё покалывает в точке соприкосновения. Гарри может почувствовать, как на его лице появилась полусонная усмешка. — Я имею в виду. Ты самостоятельно действуешь. Никогда не учился следовать приказам. — поддразнивает Луи. Гарри, блуждающий в мыслях от большого количества наркотиков и прикосновений Луи, мечтательно отвечает: — На самом деле, я превосходен в постельных приказах. Ты помнишь. Луи резко убирает руку, чтобы заглушить последующий громкий кашель, доносящийся до Гарри слева, который может быть и смехом. Гарри тоже начинает хихикать, а затем понимает, что как только он начал, он уже не может остановиться. Успокойся, Стайлс. Как будто ты никогда не смеялся раньше. — Я просто пытался произвести на тебя впечатление, — внезапно выпаливает Гарри. Его глаза открываются; он вполне уверен, что не собирался говорить этого вслух. Признание Гарри зависает в воздухе на несколько мучительно-тихих секунд, и когда Гарри осмеливается поднять взгляд, он обнаруживает, что Луи смотрит на него с открытым ртом. — На меня? Но ты Гарри Стайлс. Ты продал Мэдисон Сквер Гарден за семь минут. Королевская семья фоловит тебя в твиттере. Ты спел с Робби Уильямсом. Робби Уильямс, Гарри. — Да-а, но… подожди, как ты всё это узнал? — с любопытством спрашивает Гарри и с восхищением наблюдает, как сильный румянец наползает на щёки Луи. Гарри предполагает, что это важно, поэтому убирает образ в своей голове, чтобы исследовать его позже, когда всё будет не так размыто. — Ты просто считаешь меня этой бесполезной знаменитостью, — пробормотал Гарри, позволив своим глазам снова закрыться. Он чувствует, как сон надвигается, но изо всех сил пытается бороться с ним, смутно осознавая, что позже он будет благодарен за то, что закончил этот разговор. — Всегда дразнил меня. А я просто хотел, чтобы ты заметил… — Гарри засыпает, начиная проигрывать битву с наркотиками. Луи недоверчиво смеётся, и Гарри не может не надуться. Пока он не почувствует, как тёплая рука слегка скользнула по его щеке, чтобы потянуть за прядь его волос. Гарри гудит и подталкивает голову в руку Луи, поощряя его продолжать. — Гарри, — говорит Луи, и его голос стал нелепо нежным, это звук, вьющийся вокруг Гарри, словно пар, поднимающийся с чашки чая. — После вчерашнего дня ты действительно можешь сомневаться… — небольшая пауза, а затем тихий само унизительный вздох. — Давай, просто скажем, что я не присуждаю докторские секс-степени абсолютно любому, хорошо? Мысли Гарри двигаются слишком медленно, чтобы он мог понять, что имел в виду Луи, и прежде чем он может спросить, Луи внезапно рассмеялся. — Ты действительно думал, что должен быть хорош в футболе, чтобы я заметил тебя? Ты безумный? Как будто я не заметил тебя в первую секунду на этом чертовом поле. — Правда? — расплывается Гарри, довольный. Ощущение Луи, поглаживающего его волосы, становится слишком успокаивающим для него, чтобы сопротивляться сну намного дольше. — Я не смог бы игнорировать тебя, даже если бы попытался, — пробормотал Луи. Сами слова звучат так, будто они доносятся из-под воды, но Гарри всё ещё слышит улыбку в голосе Луи, ясную, как день. Он мечтает о переплетении пальцев вместе с его мягкими губами, прижатыми ко лбу.