Idle pursuits

***

Чуть визгливый голос матери назойливой мухой бьётся в уши, в голову, в самое нутро. Ей приходит на ум сравнение с пилой – банально, но в самый раз. Пилит, пилит, опилки в разные стороны, прямо по сердцевине её терпения, застревая зубьями в сучках, когда она повторяет одно и то же. - Я тебя прошу, я очень прошу тебя, Санса! Раз в жизни, пожалуйста, веди себя нормально! Пожалуйста! Даже не хорошо, а просто нормально. Это-то ты осилишь? - ОК, - Санса надувает пузырь из жевательной резинки, и он лопается с громким хлопком, облепляет ей губы. По машине разносится аромат клубники и банана. - Ты можешь вот этого не делать? Пожалуйста? Тебе остался год, всего год! Можешь ты сделать над собой усилие и протянуть всего год без... твоих выходок? Один год, один чертов год! Синие глаза матери смотрят на нее в зеркало заднего вида – осуждающе-умоляюще и, что раздражает больше всего, разочарованно. Этого она не может терпеть. - Выходок? Каких таких выходок? - она оживляется от злости, придвигается к матери, надеясь на ссору, практически вклиниваясь между передними сиденьями. – Что я такого ужасного сделала, ма? Красивое лицо Кейтелин Старк морщится от досады. Сейчас она скажет что-нибудь вроде: мы это уже обсуждали, бла-бла-бла… - Всё, ладно. Мы не будем снова это обсуждать, да? Но если тебя опять выгонят из школы... Я предупредила тебя, Санса Старк. Она пытается выглядеть сурово, её мать, но Санса знает, что она не способна придумать ни одного мало-мальски действительно интересного наказания. Её мать очень скучна, как и вся её жизнь. Автомобиль медленно выруливает на подъездную аллею, обсаженную высокими, старыми тисами. Тёмно-зелёные кроны деревьев переплетаются, отбрасывая густые тени на дорожку, и Сансе это почему-то напоминает вход в склеп, тёмный и затхлый. «Где меня заживо похоронят, подальше от «приличного общества». Задвинут в тёмный ящик как ненужную вещь. Чтобы не нарушала своим поведением их драгоценный, тщательно охраняемый покой». Она вздыхает, и с тоской смотрит по сторонам. Сегодня прекрасный солнечный день, светит солнце, над головой высокое, светло-голубое небо и вообще довольно тепло. Аккуратно подстриженный газон радует глаз изумрудной зеленью, свежий ветер трепет её волосы… Радоваться бы такому дню, бродить босиком по траве, лежать в тени деревьев, зажав стебелёк в зубах, чтобы кислинка на языке… Но нет, сегодня ей предстоит знакомство с очередной самой-лучшей-в-Англии-школой. Мать потратила целых три дня, чтобы определиться с учебным заведением для драгоценной доченьки. Брутонская школа для девочек в графстве Сомерсет расположена всего ста двадцати милях от Лондона, это всего два с половиной часа езды на машине. Но с тем же успехом она могла быть на другой планете. Первый раз тоска накрыла её с головой, когда они проезжали через маленький, уютный и невыносимо идеальный городок Брутон - узкие улочки, двухэтажные каменные домишки c геранью в горшках на ступеньках, остроконечный шпиль старой церкви, и ни одного приличного паба. Не говоря уже о ночных клубах. Пока они стояли на светофоре прямо в центре города, она видела двух старушек, копирующих костюмами и повадками своего кумира – королеву, храни ее Боже, одну мамашу с коляской, с совершенно плоским лицом, главной проблемой которой были запоры у ребёнка, и парня в свитере со снеговиком. Он был симпатичный, но свитер со снеговиком… Если вы видите такого типа, это значит что все вокруг заражено вирусом смирения и любви к бабушке. Две старушки, мать-героиня и парень-снеговик, и это в центре города… Увидев Брутон, Санса немедленно достала свой телефон и начала искать ближайшие города, где живут нормальные люди, и до которых можно будет добраться без особых проблем. Вот Бат, например... Это всё-таки курорт. Там наверняка есть и бары и ночные клубы, и хоть какая-то жизнь! Всего в сорока минутах езды... Если бы ещё найти машину... Санса никогда не была в Бате, их семья вообще мало путешествовала по Англии. Они обычно отдыхали во Франции. Мать когда-то изучала французскую литературу и сохранила любовь ко всему французскому. Она предпочитала гламурный Сен-Тропе или фешенебельный Биарриц родной чопорной старушке Англии. И её муж никогда не спорил. Сансе нравилось там, «на континенте», как говорил отец. Лазурный берег, шумные курортные города, набережные, битком набитые народом, тёплые ночи, гремящая ночи напролёт музыка, мягкий золотой песок сквозь пальцы, загорелые белозубые парни, беззаботный флирт… А потом в один миг все кончилось. Их светлый большой дом в Сен-Тропе, с зелёными занавесками в гостиной и деревянной террасой у самого моря, после смерти отца пришлось продать. Конечно, их семье всё ещё принадлежит большой пакет акций компании, и вдова Эддарда Старка с дочерью имеют стабильный доход, ни в чем не нуждаясь. Но некоторые расходы пришлось сократить. Дом в Сен-Тропе, вилла в Малибу, домик на лыжном курорте в Клостерсе... Мать совсем ничего не смыслит в бизнесе, и советники отца пугают её каждый раз кризисами, дефолтами, стагнацией и прочей малопонятной фигней. Мать испугана, напряжена и боится что вся их размеренная, правильная, комфортная жизнь рухнет в один миг… Но она уже рухнула, когда отец умер в офисе за рабочим столом от инфаркта. Только Кейтелин Старк до сих пор не понимает этого. И то, что Санса меняет уже третью школу за эти полтора года со смерти отца, не улучшает ситуацию. Брутонская школа - её последний шанс. Так ей сказала мать. Если её опять выгонят... Что будет тогда - не вполне ясно, но что-то очень неприятное, это ей твёрдо пообещали. Её не очень это пугает, как не пугает вообще ничего в жизни, кроме светских приёмов, что иногда устраивает Кейтелин Старк в их большом загородном доме. В самом деле, что такого ужасного сделает её мать? Что будет хуже её существования в этом полумертвом мире деревенской Англии? Её школа находится всего в паре километров от Брутона, центра здешней цивилизации. Цивилизации, где парни носят свитера со снеговиками, а самым обсуждаемым происшествием, наверное, стала какая-нибудь собака, наложившая кучу перед полицейским участком… Идеальный мир, идеальная скука. Живописная местность, покатые холмы, тихая река, заросшая камышом, фермерские домики, тучные коровы, зелёные лужайки. И зелёная тоска. Тисовая аллея заканчивается небольшой изумрудной поляной, посреди которой стоит заросшее плющом здание в викторианском стиле – нагромождение бесчисленных башенок, витражные окна... И плющ. Кажется, здесь на каждом фонарном столбе растёт плющ... Автомобиль объезжает лужайку и останавливается напротив входа. Кейтелин Старк поворачивается к ней и говорит строго, кивая головой на каждом слове, словно надеясь, что это придаёт важности её словам, что её чрезмерно серьёзное выражение лица и поджатые губы помогут словам прочнее укрепиться в сознании дочери: - Директор Пицель - старый друг твоего отца и многим ему обязан. Но он сделал исключение, принимая тебя в эту школу, и только ради памяти о твоём отце. Я надеюсь, ты не опозоришь его имя и не испортишь эту старинную дружбу своим поведением, Санса. Опилки летят во все стороны. Санса только закатывает глаза к потолку машины, обшитому светло-коричневой кожей. Эти манипуляции с «именем твоего отца» ей порядком надоели. Отец умер, и ему теперь всё равно. Ему и при жизни-то не было особого дела до неё, а теперь и подавно. - ОК, - говорит она. - Я все поняла: дружба, имя отца, фамильная честь. Я могу теперь выйти из машины? Я себе всю задницу отсидела. Ягодицы под юбкой и правда неприятно липнут к коже сиденья, ее слегка тошнит и сильно хочется курить. Конечно, это немыслимо при матери. Не дожидаясь ответа, Санса выходит и сильно хлопает дверцей. Щурится на неяркое, но тёплое сентябрьское солнце. «Посмотрим, что из этого выйдет. В конце концов, сбежать никогда не поздно...»