Я не видела Тириона несколько дней. Когда я просыпалась — его половина кровати пустовала, а когда засыпала — Тириона всё еще не было в покоях. Он не скрывал, что намеренно избегает моего общества, и если когда-то я была даже рада тому, что меня не тяготит его присутствие рядом со мной, то теперь это мрачное молчание между нами отдавало неприятной тяжестью где-то в груди.
Мне было стыдно. О Семеро, как же мне было стыдно… Стыдно за себя, свои поступки и мысли, свою несдержанность и такую эгоистичную неблагодарность. Сколько раз я унижала его, разбивала его сердце и просто втаптывала в грязь, а он терпел. Без претензий и упрёков, без ультиматумов и обид. Тирион выносил каждую мою пощёчину, каждый плевок.
Без Тириона мне стало одиноко. И
холодно. Сильно
холодно.
Джона я тоже не видела. Я старалась не пересекаться с ним лишний раз, чтобы вновь не натворить каких-нибудь глупостей. И, к моему удивлению, Джон тоже не особо меня искал. Ему было, как мне казалось, абсолютно всё равно. Может, дело в том, что он понял, что я приехала в Черный замок с мужем и нам нужно держать дистанцию, чтобы не вызвать подозрений, а, может, Джон просто отвык от меня настолько, что ему всё равно есть я, или нет меня вовсе.
Я наблюдала за тем, как братья Ночного Дозора тренировались на мечах. Неумело, неуклюже. Не сказала бы, что я хорошо разбираюсь в фехтовании и владею мечом, но за долгие годы наблюдения за драками и тренировками своих братьев под руководством нашего мастера над оружием, я всё-таки хоть немного, да что-то и запомнила. Новобранцы в Дозор были кем? Ремесленниками, разбойниками, селянами и нищими, которых сюда занесло только волею рока. Они вряд ли держали когда-то дорогой и острый меч, выкованный специально для них лучшим кузнецом и вряд ли за их обучением следил настоящий мастер своего дела. Поэтому мечи в их грязных руках казались неимоверно тяжёлыми, а не изящными и лёгкими, как у Робба или Джона.
— Вы не замерзли? — За моей спиной послышались шаркающие шаги. Я резко обернулась и увидела мейстера Чёрного замка.
— Нет, — коротко кивнув ему, ответила я. — Я уже привыкла к вашему холоду. Для северянки это не так уж и сложно.
Мейстер как-то странно пожевал губами, поравнявшись со мной. Его ослепшие глаза уставились куда-то вперед, а я мысленно удивилась, каким образом он различает меня и так спокойно ходит по замку. Он, словно уловив ход моих мыслей, внезапно сказал:
— Когда всю свою жизнь живёшь в одном замке и оберегаешь его, как родное дитя, каждый сантиметр, каждый камень и каждая дверь врезается в твою память до конца дней твоих.
— И сколько вы уже тут? — осторожно спросила я.
— Очень долго. Большинство людей не доживает до тех лет, сколько я отдал служению Чёрному Дозору. Мой путь был долгий и утомительный, а у тебя он только начался. Но я пришёл не за тем, чтобы утомлять тебя старческим бредом. Сегодня утром прилетел ворон. Ворон из Винтерфелла.
Морщинистая рука порылась в огромной кармане мейстерской мантии и извлекла оттуда маленький свиток. Мейстер наощупь коснулся моего локтя, призывая этим взять письмо себе. Я быстро выхватила свиток и спрятала его в рукавах теплого плаща. Я словно ощутила, что это письмо не должно попадаться на глаза кому-то, я должна была его спрятать и прочитать одна. Мейстер кивнул мне и тяжело пошаркал куда-то, а я стояла на месте и мутным взглядом смотрела на пляшущие в танце войны силуэты войнов Ночного Дозора.
Я быстро добралась до наших покоев. Стремительным ветром я пронеслась по ледяным коридорам Черного замка и ворвалась в комнату, громко захлопнув за собой дверь. Сердце в груди колотилось так громко, что, казалось, его можно было услышать даже на самой верхушке Стены. Я не знаю, что взволновало меня так сильно. Но моё предчувствие подсказывало мне, что что-то произошло. И это мне явно не придётся по вкусу.
Когда я вытащила из рукава свиток, на мгновение мне почудилось, что я услышала запахи родного Винтерфелла. Буквально ощутила запах первого летнего снега, дров в камине и шерсти Ветра. От этого тревога и волнение выросли еще сильнее, и теперь уже я не могла унять дрожь в замерзших пальцах. Краешек печати легонько надорвался, я готова уже была развернуть свиток и пробежать быстрым взглядом по аккуратным строчкам, как вдруг дверь за моей спиной тихо отворилась и тут же захлопнулась. Резко обернувшись, я столкнулась взглядом с Тирионом. Едва удержав испуганный крик в груди, я шумно выдохнула и резко завела руки за спину, пряча послание из дома от разномастных глаз.
— С вами всё хорошо? — встревоженно спросил Бес, оценивая моё перепуганное лицо. — Вы выглядите испуганной. Что-то случилось?
— Нет, всё в порядке, — удерживая дрожь в голосе, быстро пролепетала я, заталкивая письмо обратно в рукав. Он видел мои манипуляции, буквально следил, как я маниакально пытаюсь спрятать что-то от его любопытных глаз. — Я давно вас не видела.
— Не хотел надоедать вам своим присутствием. Думал, у вас есть
развлечение. — Его слова отдавали горечью полыни. Я скривилась, расслабленно выдохнув и расправив плечи.
Тирион молча подошел к столику и наполнил свой кубок. Я же только наблюдала за ним с осторожностью, ожидая, что же он скажет или сделает дальше. Но тишина не прерывалась, мы оба молча ожидали продолжения диалога. Наверное, настала моя очередь говорить.
—
Простите меня, мой лорд.
Он удивленно вскинул густые брови и уже с интересом уставился на меня, делая первый неторопливый глоток из кубка. Слова тяжело шли, застревая в глотке ледяными крошками. Я не знала как и что нужно говорить, какие слова требуется подобрать, чтобы сделать эту ситуацию хоть немного проще.
— Я же говорил, что не стоит извиняться, — спокойно произнёс мой муж.
— Но вы заслуживаете моих извинений. Мне стыдно за мой поступок. Я хочу пообещать вам, что не сделаю что-то, что опорочит и мою честь и вашу. Пусть я и люблю другого мужчину, но моя мать воспитывала меня совсем иначе. Я держу в своей голове то, что я дала клятву перед богами и теперь моя жизнь принадлежит лишь вам.
— Не нужно давать обещаний, ибо их придётся выполнять. — Голос Тириона твёрже ледяной стали. Он говорил легко, спокойно, но так уверенно, что я чувствовала себя ещё глупее. — Я понимаю, Талия. Ты… — Он запнулся. Сложно переходить на «ты», когда между вами огромная пропасть непонимания и недоверия. — Ты молода и импульсивна. Ты живёшь чувствами, не разумом. Влюбилась, грезила, переживала… Я проходил через это и отлично тебя понимаю. Поэтому я и не просил извинений и не устраивал сцен и скандалов. Я хочу, чтобы ты была счастлива. И если моя любовь не делает тебя счастливой, то пусть любовь другого мужчины сделает.
Последние слова он практически прошептал, но для меня они оказались самыми громкими. Мы помолчали. Тирион смотрел на меня, я на него. Непреодолимые сложности в наших взаимоотношениях сейчас казались такими глупостями. Он понимает меня. Уважает и ценит. Оберегает и защищает. Огромное количество молодых леди, вышедших замуж не по любви, а по договору, отдали бы всё на свете, лишь бы их мужья поступали с ними так же, как мой муж поступает со мной. И от осознания этого чувство вины перед ним снова и снова растет.
— Знаете, в тот день, когда я узнал, что вы станете моей женой, я подумал, что хуже жены и быть не может. — Ланнистер тихо рассмеялся. — Строптивая северянка, дочка упертого Нэда Старка, абсолютная дикарка и неуправляемая баламутка. Такой я видел вас. Но… Спустя какое-то время я увидел и другую Талию Старк. И ту Талию, что мне довелось узнать, я мог бы полюбить.
Тирион медленно подошёл ко мне, продолжая смотреть прямо в лицо. Мне пришлось отвести взгляд в сторону, ощущая, как краснеют мои щёки от смущения.
— Посмотрите на меня, Талия.
Я против силы перевела свой взгляд на его лицо. Серьезное, собранное. Внимательные глаза изучали меня, словно видели в первый раз. Я почувствовала, как теплая рука прикоснулась к моим пальцам и, наверное, впервые за всё время после первой брачной ночи мне захотелось её одернуть и обтереть о платье. Я позволила взять мою руку и осторожно сжать. Сердце замерло в моей груди, кровь приостановилась в жилах. Я ждала, что будет дальше. Тирион оглаживал пальцами костяшки моей руки, осторожно касался замерзшей кожи.
— Вы сдержите своё обещание? Не станете делать то, что уничтожит все мои теплые чувства к вам?
—
Да.
Он поднял мою руку и коснулся тыльной стороны ладони теплыми губами. Это было красиво, правда. Наверное, я запомню этот момент на всю свою жизнь. Потому что…
Потому что я медленно опустилась перед ним на колени, не думая ни о платье, ни о холодных плитах пола. Я опустилась вниз, чтобы заглянуть в его глубокие и грустные глаза. И, смотря в них, я ощутила какой-то непонятный позыв, неправильный и нелогичный. Мне захотелось поцеловать его. Осторожно, словно опасаясь чего-то, я придвинулась к нему, а Тирион ошалело наблюдал за всем этим, удивленный происходящим не меньше меня. Мои губы осторожно прикоснулись к его губам, я тихо выдохнула прямо в них, а потом руки моего мужа внезапно коснулись моего лица, задерживая поцелуй еще на один миг. В этом не было страсти, не было похоти. Это было чем-то… чистым и совсем невинным.
Его язык коснулся моих губ, и я невольно вздрогнула и хотела уже отпрянуть, но что-то остановило меня и волнение тут же улеглось в груди так же быстро, как и возникло. Я позволила Бесу поцеловать себя. Позволила то, что позволяла лишь Джону. Пальцы Тириона пробежались по моим волосам и коснулись плеч. Холод сменился резкой жарой.
А потом всё закончилось. Тирион в последний раз поцеловал меня и отошёл. Я стояла на коленях и пьяно смотрела на его спокойное и в этот раз действительно счастливое лицо.
—
Теперь верю, — сказал он.
***
Мы говорили весь вечер. Говорили обо всём. Тирион рассказывал мне старые легенды и истории, которые слышал во всяких тавернах и постоялых дворах. Я внимательно слушала его, уложив голову ему на плечо и всматриваясь в витиеватые пляски пламени в камине. Он играл моими волосами, гладил мои плечи и дышал ровно и спокойно. Я слышала, как размеренно отстукивает его сердце в груди, и сама ощутила небывалый покой и гармонию. Я ощутила, что нахожусь на своём месте и что теперь всё правильно и… нормально.
Тирион задремал. Его голос смолк, а дыхание выровнялось и стало еще тише. Я долго перекручивала в голове то, что случилось в этот вечер, как вдруг в моей голове вспыхнуло:
«Письмо». Осторожно, стараясь не потревожить, я встала с кровати и медленно подошла ближе к огню. Вытащив свиток, я быстрым и резким движением вскрыла печать и развернула бумагу. Я узнала почерк своей матери.
«То, что я напишу тебе сейчас, может быть опасным. От твоей сестры я узнала, что ты уехала на Стену в компании Тириона Ланнистера. Я надеюсь, что с тобой всё хорошо и путь твой был спокоен и гладок.
Я узнала кое-что. Падение твоего брата с башни не было случайностью. Его столкнули. После вашего отъезда кто-то намеренно поджег нашу библиотеку, и пользуясь этим, попытался добить Брана. Я была с ним. Всё закончилось благополучно, а от наемного убийцы мне достался кинжал. Не скажу как и от кого я это узнала, но знай, что клинок принадлежал Тириону Ланнистеру — твоему мужу. Я пишу тебе это лишь для того, чтобы ты была осторожна.Не говори ему о том, что ты узнала. Сожги это письмо. Будь внимательна.
Скоро всё закончится».
Я замерла на месте. Сердце мгновенно покрылось ледяной коркой ужаса и непонимания. Неужели… Неужели этот мужчина, защищавший и оберегавший меня всё это время, действительно мог взять и сбросить маленького мальчика с башни?
Но мама ведь не может ошибаться. Или может? И как мне теперь быть?
Я обернулась на спящего Тириона и сжала письмо в руках. Комок полетел прямо в огонь, и его тут же съело пламя. Я не верю. Это не правда. Здесь какая-то ошибка.
И я должна разобраться в этом всём.
