Уж замуж невтерпеж

      — Что?!       Мой тихий голос разносился по всей комнате не то шипением, не то рыком.       — Какой, к Мордреду, Уизли?       Тётушка лишь невозмутимо потягивала вино из своей чашки, а меня подкидывало от злости.       История моя начинается в 1949 году, когда у семьи Пруэтт в промозглую осеннюю ночь родилась я, Мелисандра Пруэтт. Сколько было радости у большой семьи, и каких только гадостей они от меня не натерпелись. А потом в один не очень приятный, но важный день я запнулась на лестнице.       На следующее утро я проснулась другим человеком. Фигурально, буквально, образно, в самом деле – неважно! Важно то, что добрую половину моих воспоминаний как дождем смыло. Да и смутных образов в голове прибавилось. Вспоминала я, конечно, быстро, но ведь про всё мне и не напомнишь. Некоторые вещи удалось выудить из личного дневника. Вот где оказалась собака зарыта. По сути, выяснилось, что я такая сволота была – мрак! В общем, он стал последней каплей, в которой говорилось про старую перечницу Мюриэль, изверга отца, старого козла Нотта и прилипалу Уизли. С последним я даже хотела немного позаигрывать всем назло. А то, что из-за этой моей шутки моя жизнь могла пройти в сарае среди многочисленных спиногрызов и нищеты...       Как говорила, дневничок стал последней каплей... в море. А потом домашние смогли наблюдать Великий Бунт.       Розовые обои в комнате были содраны. Красно-золотой полог заменили на зеленый, игрушки и прочую ерунду перенесли на чердак. И как завершение – сжигание дневника. До последнего листочка. Помню, Мюриэль мне тогда даже похлопала.       Что касается этой дамы: характер этой лапочки меня буквально жить заставлял. Столько язвительности и ума в одном не очень старом (всего-то около сорока лет) теле. Восстановлением пробелов в памяти занималась именно она.       Я столько нового узнала! Вот как сейчас, например: оказывается, я хотела завтра встретиться на Косой Аллее с Артуром Уизли. Один вопрос: зачем?       — Тебе виднее, зачем при живом женихе крутить шашни с крестьянином, — Мюриэль невозмутимо отхлебнула из чашки. У меня дернулся глаз. Наверное, этой умной женщине доставляет удовольствие смотреть за моими метаниями.       — Так понимаю, жених – это Нотт?       — А у тебя ещё есть кандидаты?       — Тётушка, - я неаристократично плюхнулась в кресло, — а расскажи-ка мне вот что...       За долгий разговор, приправленный остротами и очень толстыми намеками на мою глупость, я узнала, что дело дрянь. Нет, в школе всё было нормально и даже неплохо, а вот «дом» и «отношения»...       Родитель настаивал на домашнем обучении. Молли, то есть я, закатывала истерики и каждый год на Хогвартс-экспрессе уезжала в обитель юных дуралеев.       Потом ещё выяснилось, что отец – престижный разрушитель чар при собственном Мастерстве. А я ещё, дурочка, отказывалась (многократно) чему-то у него учиться. Не дура, нет?       С братьями, Гидеоном и Фабианом, я пересекалась нечасто, поэтому мозг выносить им я просто не успевала. Насчет матери... эту тему в доме никто и никогда не поднимал. Зато у меня ещё была тетка Лукреция и дядя Игнотус – с ними я тоже виделась редко.       В отношениях, как я и сказала, был самый настоящий хаос. У меня, пятнадцати лет от роду, был самый настоящий жених. Тот самый старый козел Нотт. Почему он старый, когда ему всего-навсего двадцать четыре года? А может, мне в прошлом не приглянулась его направленность боевика? Или он на лицо не вышел?       Единственное, что мне более или менее было понятно – это Уизли. Таким тюфяком, который тебе в рот заглядывает, легко управлять. Правда, такой сухофрукт меня может скомпрометировать.       И в итоге я очень сильно удивляюсь, почему меня до сих пор: не выгнали, не расторгли помолвку и прочие не...       — А что со школой?       — А что с ней будет, — женщина напротив только рожицы мне не строила, — каникулы начались.       Ни на какую Косую Аллею я, разумеется, не пошла. Предупреждать Артура я тоже не стала, ибо не царское это дело, чтобы леди отчитывалась перед холопом. Вместо прогулки выходной я посвятила повторению программы четвертого курса. Как взяла конспекты, так и положила обратно. Программу я помнила, стоило мне только мельком пролистать материал.       Покрутившись перед зеркалом и полюбовавшись на своё отражение, решила, что ещё вырасту где надо, а где не очень надо – убавлю. Всё-таки бёдра у меня немного крупноваты для пятнадцати лет. Хотя уже и грудь почти двоечка.       Убедившись, что небеса меня не обделили, я спустилась вниз, в гостиную.       — Тетушка, — Мюриэль была одним из тех людей, с кем я могла вполне нормально пообщаться. А ежеминутные колкости... Ерунда это!       — Да-да?       Женщина выгнула бровь дугой, спрашивая, что мне надобно.       — А научишь меня чему-нибудь?       Стоило мне произнести до конца фразу, как тетка подавилась, закашлялась и удивленно распахнула глаза.       — Хорошо тебя приложило, — отдышавшись, она разгладила складки на платье. Уверена, она пыталась найти в моих словах подвох. От пристального взгляда некуда было деться.       — Да не могу я сидеть просто так, — я вскочила и начала ходить туда-сюда-кругами.       — Дневник – прочитала и сожгла, в комнате перестановку сделала, конспекты прочитала, а такое ощущение, что ни черта не сделала. Что-то забыла, а вспомнить не могу!       Мою пламенную речь выслушали молча. Дальше тоже продолжали молчать, мол, продолжай – не стесняйся.       — Школу не помню от слова совсем! Жениха и того, в глаза видеть не видела, — выдохнув, я осела в кресле. Главное я озвучила.       — Выговорилась?       — Угу, — подперев подбородок коленкой, я смотрела щенячьими глазами на тетушку.       — Вот и ладно. Со школой я тебе помочь ничем не могу, а вот посмотреть жениха можно, — женщина озорно мне подмигнула.       — А как я с ним разговаривать буду? А что, если что-то не то ляпну? Я же могу-у.       — Можешь, — мрачно кивнула Мюриэль, подтверждая все мои страхи.