Lightning 2: Mad Witch

У нее глаза полные ненависти ко всем окружающим, и леди Сиф страшно. Она уже видела такой взгляд однажды, в смертной девочке столько от Локи, что это может напугать даже самого бесстрашного воина. Но рядом спокойный и невозмутимый Тор, и это вселяло в нее уверенность. — Остановись, Лидия, — грозно произнес Одинсон. Речь шла о нескольких лекарях, которых мидгардская ведьма сразила своей магией. Йотунхеймская королева, которая теперь держится совсем не по-царски. Скорее всего, ее тревожила рана, случайно нанесенная Тором. Мидгардская ведьма не подпускала к себе почти никого, ее удерживали силой обычно, а магия Локи переставала действовать. — Ты делаешь хуже лишь самой себе. — Но ты забрал его у меня. Она уже не рычала, как было раньше. Голос едва живой, тусклый и обессиленный. Мидгардская ведьма почти сломалась от одиночества, потому что сходила с ума по одному богу, покинувшему ее. И Сиф, бесстрашная воительница, почувствовала острый укол жалости, ведь с появлением Джейн Фостер она и сама узнала, какого это — потерять все. — Он сам отпустил тебя, — холодно возразил ей Тор, с трудом сохранявший самообладание, ведь помнил, что несмотря на полученное благословление, перед ним все-таки смертная. — Чтобы наши лекари исцелили тебя, потому что он сам не способен сделать этого. Сиф и не спрашивала раньше, почему Тор вернулся с ведьмой. Сам Громовержец тоже не распространялся особо, сказал лишь то, что это он ранил смертную. Теперь все стало проясняться, но воительница не была рада. Так… странно. — Он не мог меня бросить! — вдруг с безумным отчаянием воскликнула смертная, до побелевших пальцев сжимая одеяло. Столько боли и веры в этих словах… Сиф не знала никого, кто относился бы к Локи так. Сила благословления бога обмана или…? — Не смей врать мне, Одинсон! — Мог. В ледяной тронный зал его ведут уже пленником. Он оказался узником собственного тела, которое не слушалось хозяина, и Тору Одинсону, гордому сыну царя Асгарда, оставалось лишь зло смотреть на победителей. У него — ледяной трон, собственное творение, ведь Лафей вряд ли заморачивался этим. У нее — почти королевский хрусталь в волосах и застенчиво опущенная на его плечо рука. — Добро пожаловать в Йотунхейм, мой дорогой брат! — торжествующе произнес Локи, и Лидия за его правым плечом улыбнулась, широко и искренне. Она сыграла прекрасно. Жалкая смертная смогла обмануть бога! — Неужели тебе не понравился наш сюрприз? — Чего ты хочешь? — хмуро вопросил Одинсон. Ведь понятно, что Локи от него что-то нужно… Но маг достаточно быстро потерял к нему интерес. Он потянул к себе ведьму для поцелуя, и, кажется, не только Тор не ожидал этого. Он каким-то шестым чувством уловил ее бурю эмоций, ведьма буквально дышать перестала. И контроль над собой потеряла. Ее магия рушится от одного необдуманного поступка Локи, и Тор наконец почувствовал свободу. Для верного Мьельнира никакая стена не является помехой. Локи же понял свою ошибку почти сразу. Его ошибка ведь смертная. Для Локи атака Тора не стала бы смертельной. Локи, бесконечный хитрец, успел бы создать огромное количество своих копий, чудесный магический щит, Локи знал, как защитить себя, потому что не в первый раз братья сталкивались в бою. Только вот смертным далеко до богов. Жители Мидгарда такие безрассудные, глупые, всегда лезут туда, куда не просят, пытаются защищать тех, кто в этом не нуждается… Шаг вперед — звенят длинные серьги в ушах. И Локи теряется, впервые за свою достаточно долгую жизнь, потому что никто в этой чертовой вселенной еще не пытался его защитить. А Тор просто не смог ничего изменить. Ведьма падала на пол мучительно долго. Глаза у нее стеклянные, мертвые, почти как тот хрусталь. И лед плавится от горячей ведьминской крови. У нее губы дрожали. За время, что смертная, которая, оказывается, раньше величала себя Валькирией, находилась в Асгарде, все привыкли к ее острому языку и постоянным проклятьям. А сейчас почти плачет, как обычная женщина, потерявшая кого-то очень близкого. И Сиф вновь жутко. Титул королевы Йотунхейма не дают просто так. — Позови лекарей, прошу, — вдруг бросил Тор стоявшей рядом женщине. Сиф лишь кивнула, прежде чем уйти, а наследник престола почти без страха подошел к опечаленной йотунхеймской ведьме. — Тебе нужно тщательнее выбирать тех, кому ты можешь довериться, Лидия. — Ее нет, — грубо перебила его ведьма, мгновенно приобретая прежний королевский вид. Казалось, будто старое имя причиняет ей невообразимую физическую боль. — Лидия сдохла вместе со своей глупой семьей, понял меня?! Я — не она, я королева Йотунхейма! Ее устами говорил душевный недуг, обострившийся из-за неожиданного предательства. И, вероятно, одинокая девочка, вдруг оказавшаяся никем. Уже не Лидия Трейси Лоуренс — она погибла с первыми экспериментами. Не Валькирия — та умерла сразу с появлением Локи в ее жизни. А теперь даже не королева Йотунхейма, потому что нет короля. Она — никто. Как слишком хитрый Одиссей, встретившийся с циклопом Полифемом. Только древнегреческий герой так себе жизнь спасал, а ей хочется больше никогда не проснуться. Ведьма даже не знала, сколько времени уже находится в светлом Асгарде, потому что из-за боли потеряла счет времени. Она не жила. Существовала. Смерть за Локи была бы лучшим вариантом для нее. Но нужно ли ему это? Почему оставил? Нуждается ли? Но почему тогда не дал умереть с честью? Поддался ли эмоциям? Действительно ли хотел спасти и защитить? Она не знала. Ничего не знала! Весь мир вдруг перевернулся с ног на голову, оставляя после себя горькое неприятное послевкусие. — Но он не вернется, — вдруг сказал ей Громовержец. Он был достаточно простым в общении и, конечно, не подумал о том, чтобы скрыть от разбитой девушки жестокую правду. — Хеймдалль видит, что Локи нет в Йотунхейме, он вновь исчез. Пойми и прими это. Как только наши лекари окончательно справятся с твоей раной, мы отправимся в Мидгард. Тор не ушел лишь потому, что чувствовал себя виноватым. Смертная невольно оказалась вмешана в божественную борьбу двух братьев, но она не должна была пострадать. Нельзя уйти сейчас, а потом вернуться с верными воинами и окончательно уничтожить ледяное королевство, оставшееся без королевы. Врожденная честь не позволяла поступить так с братом. Почему не умерла на месте? Чудесное везение. Возможно, помогло то, что Лидия Лоуренс была не простой смертной. Или же ее спасло благословление, полученное от Локи. Быть может, сыграла важную роль вовремя оказанная помощь. Но намного важнее сейчас то, что жизнь ведьмы все равно была на волоске. — Забери ее. Он впервые видел Локи таким. Наверное, это была не боль, скорее обида на то, что смертная ведьма оказалась такой хрупкой. Привязался? Вероятно. Он родных-то не всегда так близко подпускал, но ее же будто знал вечность. — Что? — по-настоящему растерянно переспросил Громовержец, не сразу понявший, о чем его просит маг. Локи не мог так просто отдать то, что принадлежит ему. Неужели сломанная стала не нужна? — Неужели я неясно выразился? — раздраженно уточнил новый йотунхеймский царь. Это потом стала понятна причина такого ледяного пугающего спокойствия. Не потому просит, что вдруг не нужна стала. Локи силен в разрушении, но созидание — не его удел, а ведь именно оно нужно при лечении. Он способен был лишь поддерживать в ней жизнь, не более, просто не мог исцелить смертную ведьму самостоятельно, но это под силу сделать магам Асгарда. Все просто. Кроме того, что гордый сын Лафея начал заботиться о ком-то, кроме неродной матери. Смертная ведьма, пытавшаяся сравняться с богами, сейчас погруженная в магический сон, болезненно застонала. И это, наверное, решило все. — Я помогу ей. Клянусь, брат. Тор ушел ни с чем. Ведьма просто перестала реагировать на все, что он ей говорил, да и подошедшая целительница строго сказала, что девушке необходим покой. Только хмурый Громовержец не заметил подвоха. Женщина, пришедшая к Валькирии, никогда ранее не появлялась в Асгарде. — Ты называла себя королевой, дитя, — задумчиво отметила целительница, снимая повязку. Рана, нанесенная Тором, почти затянулась, даже несмотря на то, что ведьма всячески препятствовала лечению. — Но почему ты так печалишься? Королевы остаются сильными. — Что из себя представляет королева без короля? — еле слышно спросила у нее ведьма. Для нее ответ на заданный вопрос был очевидным. — Не отвечай. Я и сама все знаю. — Без разницы, она всегда будет королевой, — словно и не услышав ее, возразила женщина. Пальцы у нее холодные. Как будто… лед. — И я приветствую свою королеву. Сначала она просто смотрела на целительницу, не сразу поняв сказанное. Но потом… Хеймдалль слеп, как и Тор, а у пришедшей женщины слишком холодные руки, только ведьма не ощущала холода. Как раньше. И она улыбнулась, в одно мгновение став самым счастливым человеком на свете. Поняла.