Загляни в глаза страху

      Исходивший откуда-то издалека знакомый голос эхом отражался в сознании и, становясь с каждой новой репликой все отчетливее, заставлял мало-помалу приходить в себя. Нора поморщилась и с трудом приоткрыла глаза, устремляя мутный взор в бетонный потолок.       Понимание происходящего не сразу ее посетило — голова жутко гудела, и мозг совершенно не хотел работать, яростно отвергая появление каких бы то ни было мыслей; и если бы не снова задрожавший совсем рядом голос, трижды позвавший ее по имени, то Блэквуд бы еще столько же недвижимо пролежала пластом на отведенной ей койке.       Стараясь игнорировать ломоту и тянущую боль во всем теле, шатенка с превеликим трудом перевернулась на бок и встретилась взглядом со своей подругой, сжавшейся в комок у противоположной стены. Некоторое время в комнате, освещенной приглушенным желтым светом, царило гробовое молчание, прерываемое лишь судорожными вздохами и всхлипами одной из девушек. — Нор… Нор, я ничего не помню, — полным отчаяния и невыразимого страха голосом наконец прошептала Ребекка и сильнее прижала к себе колени, цепляясь дрожавшими пальцами за складки джинсов. — Я… я сейчас рехнусь, честное слово! Какого дьявола здесь вообще происходит?! Что это за место?       Нора промолчала и медленно присела на кровати, металлические прутья которой больно врезались в тело при малейшем движении. Она чувствовала себя непередаваемо разбитой и усталой, словно не спала несколько суток подряд, и была не в состоянии что-либо отвечать. Ее голова все еще кружилась, на языке чувствовалась непроходившая горечь, а глаза едва ли различали контуры предметов вокруг.       Блуждающий взгляд Блэквуд соскользнул с выложенных кирпичной кладкой стен, заложницами которых они были, и остановился на светловолосой Ребекке, нервно покачивавшейся взад-вперед на своей койке. — Где Лилит? — сдавленно спросила Нора, с трудом ворочая онемевшим языком.       Ребекка всхлипнула и молча показала рукой за спину шатенки. Та незамедлительно обернулась, успев буквально за долю секунды придумать себе жутких образов, и тут же непонимающе сощурилась, глядя на ярко освещенную ванную комнату. — Что за черт, — вырвалось у Блэквуд.       Отрезвленная внезапно вспыхнувшим в ней страхом, она практически полностью пришла в себя, но все же увиденное по непонятной причине привело ее на мгновение в замешательство. — Я н-не знаю… — тихо всхлипнула в ответ Ребекка и промакнула покрасневшие от слез глаза рукавом рубашки. — Прости, пожалуйста, я не смогла зайти туда. Мне так страшно… так страшно… — Она рвано выдохнула и попыталась было совладать с захлестнувшими ее эмоциями, но тут же вновь зажала рот ладонью и продолжила беззвучно плакать, трясясь, словно в лихорадке.       Нора шумно сглотнула. Ей было страшно ничуть не меньше, чем ее подруге, и даже более того — она была в самом настоящем ужасе! — ибо вид безвольно свисавшей из ванны руки ее двоюродной сестры не мог вызвать у нее другой реакции.       Преодолевая панический страх и сильнейшее желание убежать куда глаза глядят, Блэквуд заставила себя подняться с койки и маленькими шажками принялась медленно продвигаться вперед, молясь всем богам, чтобы ее опасения не сбылись…       В ванной было необычайно светло, отчего глаза непроизвольно начинали щуриться, не желая мириться с потоком слишком яркого света; неоново-белая лампа освещала зловещим, мертвецким оттенком лицо и без того бледной Лилит, угольно-черные волосы которой делали ее еще больше похожей на труп невесты: по неизъяснимой иронии судьбы Блэквуд-младшая была одета в короткое белое платье, купленное специально на ее семнадцатый день рождения и действительно напоминавшее подвенечное.       Дрожа всем телом, Нора робко коснулась сестры и в то же мгновение испуганно отдернула руку. — Она же холодная как лед! — едва слышно выдохнула шатенка, всем своим существом ощущая заклокотавшую внутри панику. — Ребекка, помоги мне вытащить ее отсюда. Быстро!       Рыдания в комнате на миг прекратились, и на Блэквуд затравленно глянула пара заплаканных глаз. — Нет, нет, я не могу! не могу! — скороговоркой запричитала Ребекка, закрывая лицо руками и сжимаясь в позе эмбриона. — Я боюсь… — Чего, дура?! — не сдержавшись, грозно крикнула Нора. — А того, что у нее переохлаждение, ты не боишься?! Это ж какому кретину пришла в голову мысль положить ее в ванну?! Здесь же дико холодно… — Блэквуд отчаянно огляделась по сторонам и растерла заледеневшие ладони.       Сердце билось в ускоренном режиме, мысли хаотично метались и не могли ни на чем сфокусироваться — содержание адреналина в крови явно превышало норму. Шатенка схватилась за голову, закрыла глаза и заставила себя сделать глубокий вдох. Нужно было успокоиться, просто успокоиться… — Так ты поможешь мне или нет? — Ее голос прозвучал настолько твердо и уверенно, что она сама ему удивилась.       Рыдания вновь на мгновение замолкли, но почти сразу же разразились с новой силой. — Нора, я… я бы… ты же меня знаешь, я всегда за, но я… я не могу идти… просто не могу… не могу, п-понимаешь? — Что? Ты спятила?!       Блэквуд стремглав бросилась в комнату и, в считаные секунды оказавшись возле светло-русой, резко схватила ее за руку. — Ребекка Кэролайн Тернер, я приказываю тебе поднять свой зад и помочь мне! — дрожа то ли от страха, то ли от бессильной ярости, гневно процедила Нора. — Ты слышишь меня?! Поднимайся! — Пусти, мне больно! — Не пущу, пока ты не встанешь. Живо.       Серые глаза с мольбой на нее посмотрели и вновь до отказа наполнились слезами. — Я не могу. Я правда не могу. Прости…       Блэквуд плотно сжала зубы и с силой, на которую только была способна, дернула Ребекку вперед. Та с криком упала на пол и попыталась вырвать свою руку из крепкой хватки подруги. — Я не могу идти! не могу! понимаешь ты или нет?! У м-меня словно н-ноги отказали! — сквозь душившие ее рыдания заикалась Тернер. — Да отцепись ты от меня! Мне т-так страш-шно-о… так страш-но…       Нора замерла на секунду, как бы осмысляя услышанное, потом отпустила Ребекку и отошла на несколько шагов назад, глядя на светло-русую невидящим взглядом. Ей удалось подавить сжавший горло всхлип и взять себя в руки, не давая волю эмоциям.       Все снова легло на ее плечи: она постоянно становилась козлом отпущения, постоянно принимала на себя самые тяжелые удары судьбы и умудрялась при этом еще сохранять внешнее спокойствие наравне с силой духа. Но сейчас Блэквуд с ужасом понимала, что ее самообладание уже трещало по швам и лишь ждало удобного момента, чтобы окончательно ее покинуть. — Черт! — выругалась Нора и, закрыв разгоряченное лицо ледяными руками, попыталась восстановить сбившееся дыхание. — Так, тихо. Успокойся. Все нормально. Сейчас со всем разберемся, — сдержанно проговорила она, заставляя себя поверить в правдивость собственных слов. Бесхитростный способ с самовнушением обычно помогал ей в сложных ситуация. Помог и на этот раз.       Тащить обмякшее тело Лилит было сложно, учитывая еще и тот факт, что Нора была не самой сильной девушкой и никогда не переносила тяжести больше десяти килограммов. Имея довольно высокий рост среди женской половины населения и совершенно не спортивное телосложение, Блэквуд всегда выглядела как тростинка, чем постоянно вызывала недовольство ее бывшего учителя физкультуры, который считал, что каждая девушка была просто обязана посещать его уроки, а регулярные прогулы и нескончаемые справки Норы пробуждали в нем лишь презрительный смех и издевки в ее сторону.       Возможно, если бы он хотя бы раз не поленился прочитать содержание справки до конца, то изменил бы свое отношение к Блэквуд, но, к несчастью для нее, он был слишком непосредственен, и потому диагноз «хроническая близорукость, минус восемь на обоих глазах» так и остался простым предложением, которое не удостоили внимания.       Дотащив Лилит до своей кровати, находившейся ближе всего к ванной, Нора вдруг почувствовала дурноту и режущую боль в глазах. Закусив руку от досады на саму себя, девушка прислонилась к стене и призвала на помощь всю свою выдержку, лишь бы только не заплакать. Любая лишняя нагрузка могла стать для нее фатальной — нельзя было допускать перенапряжения сетчатки. — Я ведь даже родить не смогу, понимаешь? — внезапно проговорила Нора, обращаясь к лежавшей на полу Ребекке. — Не то чтобы меня это сейчас очень волновало, но все же.       Тернер всхлипнула и с виноватым видом поспешила отвести взгляд. — Не злись на меня, пожалуйста. Я на полном серьезе не могу даже встать, ты же видишь. — Я не злюсь, — соврала шатенка и неимоверным усилием уложила Лилит на ее кровать, — я совершенно не злюсь. Нет, ты только посмотри, какая она бледная! Нужно срочно привести ее в чувство, еще одних похорон я не выдержу. Идиотка, — вдруг шикнула она на саму себя, — могла бы сразу догадаться облить ее водой, может, и тащить бы не пришлось.       С этими словами Блэквуд направилась в ванную и неожиданно быстро вернулась, неся в руке наполненный до краев стакан. Она, не задумываясь, выплеснула воду на лицо сестре (совсем не заботясь о том, что теперь и ее волосы, и верх ее платья были насквозь мокрыми) и взволнованно затаила дыхание. Брюнетка закашлялась и почти сразу же пришла в себя. Она привстала на локтях и непонимающе уставилась на Нору, щурясь от бившего ей в глаза света из ванной. — Мне так плохо, просто отвратительно… — Не мудрено, — выдохнула Блэквуд и провела дрожащей рукой по лбу, стирая выступившую на нем испарину. — Слава Богу, ты очнулась, а то я уже не… — Но Лилит вдруг подскочила и, не дав сестре договорить, испуганно затараторила: — Нора, что это за место?! Где мы?! Где папа? Что вообще произошло?! — Вопросы беспощадным градом обрушились на голову шатенке, и, к ее собственному разочарованию, она не знала ответа ни на один из них.       Секунда — и вот уже и Лилит стала вовсю заливаться слезами, размазывая по щекам потекшую дорогую тушь. Нора, шатаясь, отошла от сестры, предварительно ободряюще потрепав ее по голове, и направилась в сторону все еще безвольно лежавшей на полу Ребекки. — Стой, что ты делаешь? — воскликнула Лилит, встревоженно наблюдая за тем, как Блэквуд нагибалась, чтобы перетащить подругу на ее место. — Тебе же нельзя поднимать тяжести! — Можешь предложить что-нибудь получше? — Конечно могу, я сейчас!       Нора едва заметно улыбнулась. Лилит хоть часто и выводила ее из себя, раздражая своей распущенностью и избалованностью, но уж точно в любой момент готова была прийти на помощь и дотошно следила за тем, чтобы Блэквуд лишний раз не перенапрягалась.       Каблуки брюнетки звонко зацокали по бетонному полу, несмотря на то что девушка старалась ступать как можно тише, пугаясь возникавшего из-за ее шагов эха. С помощью сестры Нора быстро уложила парализованную не то ужасом, не то снотворным Ребекку обратно на кровать.       Когда все было сделано, девушки забрались на свое место и разом, не сговариваясь, притихли. Три пары испуганных глаз были намертво прикованы к деревянной двери, являвшейся единственным выходом из комнаты, где их держали. И за нею царила пугающая, мертвая тишина… — Я ничего не помню, — вновь повторила Ребекка, как бы констатируя факт, не жалуясь. — Я помню только черную машину у выхода из кафе, — пролепетала в ответ Лилит и снова всхлипнула.       Ей ужасно хотелось начать биться в истерике и кричать во все горло, но она знала, что сестре это не понравится: Нора всегда была самой сдержанной и морально сильной из женского населения в их семье, и Лилит всеми силами пыталась брать с нее пример, но все же ужас, не переставая, клокотал в ее крови, отчего жгучие слезы бежали по ее нарумяненным щекам без остановки. — Нора, а ты? — Я не хочу даже вспоминать, — отозвалась Блэквуд, сверля тяжелым взглядом дверь.       У нее абсолютно не было желания поддерживать диалог и вступать в бесполезные рассуждения об их похищении: и так было понятно, что особой оригинальностью оно не отличалось. Сейчас важно было совсем другое… — Что значит «не хочешь»? — удивилась Ребекка. — Ты так говоришь, будто тебя это вообще не касается! Если ты забыла, то спешу напомнить: нас похитили прямо посреди самого многолюдного района города! — Тернер выговаривала каждое слово с раздражавшей четкостью, словно рассказывала доклад перед большой аудиторией, где находились тугие на ухо. — И что дальше? В многолюдном месте как раз таки легче всего затеряться. Держу пари — наше исчезновение еще никто не заметил. — Да что ты такое говоришь! — вскричала Лилит, не на шутку напуганная хладнокровием сестры. — Отец обязательно поднимет тревогу, меня будут искать! — Конечно будут, только вот не сегодня и не завтра, а максимум дня через три. Лил, вспомни, пожалуйста, как часто ты отключаешь телефон и в течение недели пропадаешь у подружек в гостях. Твои родители уже давно привыкли, что у них дочь — любительница долгих прогулок, так что тревогу они забьют, боюсь, еще не скоро.       Темно-карие глаза брюнетки мгновенно зажглись плохо скрываемой злобой. Лилит любила сестру всем сердцем, но когда та становилась вот такой вот безжалостной и ко всему равнодушной, ей жутко хотелось огреть ее чем-нибудь тяжелым да как следует встряхнуть! — Ты просто невыносима! — прошипела она шатенке. Нора в ответ лишь пожала плечами. Они замолчали. — Нужно понять, что им от нас нужно, — после недолгой паузы подала голос Ребекка. — Нельзя просто так сидеть сложа руки.       «В твоем случае ноги», — пронеслось в голове у Блэквуд, отчего девушка нервно прыснула со смеху, но уже через мгновение вновь приняла серьезное выражение и, как и прежде, устремила взгляд на дверь. На ее поведение никто не обратил внимания; впрочем, даже если бы и обратил, ей было бы на это глубоко плевать. — Ребекка права: нужно молотить по двери и звать на помощь, пока кто-нибудь не явится, — тут же оживилась Лилит и воодушевленно подбежала к выходу. — И не проломит тебе череп, ты забыла добавить… — Нора, прекрати! — взвизгнула младшая Блэквуд. — Хватит быть такой злючкой! Мы просто пытаемся спастись! — Да как?! — не вытерпела шатенка и бросила на сестру уничтожающий взгляд. — Провоцируя похитителя своими мольбами и криками? Ты считаешь, это хороший план? Ты хоть раз читала психологию? Хотя бы книгу в руки брала? — Не смей со мной так разговаривать! — Так, ребят, стоп! Хватит! Нашли место для семейных разборок, прекратите обе! — вмешалась Ребекка и попыталась со своей койки дотянуться до подруги рукой, чтобы хорошенько дернуть ее за рукав и по возможности привести ее в чувство.       Ее попытки были так жалки, что Нора невольно одумалась и прекратила нападки на Лилит, пытаясь совладать сама с собой, чтобы не разжигать конфликт еще больше. — Я просто не хочу погибнуть от твоей глупости, — сдержанно проговорила она. — А я от твоей! — последовал резкий ответ, от которого у Блэквуд ком поступил к горлу.       Но она промолчала и, сцепив пальцы, стала напряженно наблюдать за тем, как ее двоюродная сестра со всей силы барабанила по двери и слезно кричала в пустоту о помощи. Кто ж знал, может, это действительно могло принести им какой-нибудь результат…

И оно принесло

      Уже через минуту отчаянной борьбы Лилит с не поддававшейся ее натиску дверью за пределами их комнаты послышались шаги. Тяжелые, мужские шаги. Потом раздался тихий щелчок, и в соседнем помещении зажегся свет, пробираясь желтой полосой под дверь к похищенным. Девушки напряглись и затаили дыхание, не решаясь даже пошевелиться от сковавшего их страха. Пришедшая в голову Ребекке идея никому больше не казалась спасительной, но было уже поздно…       Вдруг Лилит с ужасом осознала, что именно она находилась ближе всего к выходу и что в случае чего именно ее схватят первой. Мгновенно пробудившееся в ней ото сна чувство самосохранения заставило ее быстро перейти в активное отступление. Брюнетка на высоких каблуках в спешке засеменила назад, но неожиданно на ровном месте подвернула ногу и, потеряв равновесие, с криком упала на пол.       Чья-то фигура встала за дверью и частично загородила проникавший под нее свет. Дверная ручка скрипнула и медленно опустилась вниз до упора. В следующий миг в комнату вошел неизвестный им мужчина, неся с собой в левой руке раскладной стул. Девушки разом онемели в тех позах, в которых находились еще секунду назад; воздух застрял у них в легких, а расширенные от испуга глаза были намертво прикованы к незнакомцу.       Мужчина молча поставил стул посредине комнаты, неторопливым и, вероятно, привычным ему движением протер сиденье заранее заготовленной для этого тряпочкой, потом так же неторопливо свернул ее вчетверо, положил в карман брюк, медленно сел и только после этого спокойно оглядел парализованных страхом девушек.       Молчание длилось бесконечно долго и нещадно действовало на и без того натянутые до предела нервы. Ребекка слишком часто и шумно дышала, что на мгновение даже заинтересовало мужчину; но, как только Тернер увидела, что его изучающий взгляд направился на нее, она перестала дышать вовсе и закусила щеку.       Похититель сразу же потерял интерес к светло-русой, и его следующей мишенью стала сидевшая в откровенной позе Лилит, которая так и не нашла в себе сил подняться после своего нелепого падения.       Холодный взгляд голубых глаз остановился на коротком платье брюнетки, которое задралось до неприличного высоко. Быстро поняв причину столь пристального внимания, Блэквуд-младшая молниеносно одернула платье и не смогла сдержать предательски громкого всхлипа, тут же переросшего в новое рыдание.       На лице мужчины на мгновение появилось выражение, отдаленно напоминавшее мрачную усмешку, впрочем, оно тотчас же исчезло. Незнакомец разочарованно вздохнул и поднялся со стула. На Нору он не взглянул вовсе. — Начнем с тебя, — последовала короткая фраза, после которой у всех троих сердце ушло в пятки.       Три пары испуганных глаз вопросительно уставились на похитителя. Но он обращался лишь к одной из них. Он обращался к Ребекке. — Встань и пройди со мной. Пожалуйста.       Его голос звучал низко и требовательно. Этот человек уже одним своим видом внушал непередаваемый ужас, и ослушаться его приказа было, казалось бы, невозможно, но Ребекка осталась недвижима. Увидев, что девушка его не послушала, мужчина предупреждающе сощурил глаза и понизил голос до пугающего шепота: — Я, кажется, приказал тебе подняться и проследовать за мной. — Я… я… — Тернер сжалась под его тяжелым взглядом и боязливо опустила голову; на ее сцепленные на коленях руки упали две крупные слезинки. — Я не… — Терпеть не могу, когда мямлят.       В следующий миг все произошло слишком быстро, чтобы кто-нибудь из похищенных успел что-либо предпринять. Мужчина в три больших шага сократил расстояние между ним и онемевшей от страха Ребеккой, грубо схватил девушку поперек тела, перевернул ее в воздухе и повесил себе на плечо, после чего, не обращая внимания на ее истошные вопли, твердым шагом направился к выходу из комнаты. — Нет! Нет, пожалуйста, не надо! Оставьте меня, умоляю! — истерично кричала Тернер, обсыпая своего похитителя нескончаемыми ударами рук. — Пожалуйста, стойте! Не надо!       Ее ноги по-прежнему безвольно болтались из стороны в сторону, но порой легкая судорога все же проходила по мышцам и светло-русая слабо ударяла коленом в мужскую спину, что, впрочем, не давало результата. Лилит, с не пойми откуда взявшейся безрассудной смелостью, бросилась на помощь знакомой, но была в ту же секунду отброшена в сторону резким взмахом руки.       Еще мгновение — и дверь с грохотом закрылась, заглушив душераздирающие крики Ребекки о помощи.