Загляни в глаза страху

      Как только звуки за дверью совсем стихли, Нора почувствовала подкатывающуюся к горлу тошноту. Такое случалось с ней каждый раз, когда она переживала слишком много потрясений за короткий промежуток времени. Вскочив с койки и зажав себе рот, шатенка бросилась в ярко освещенную ванную, где ее вырвало прямо в вычищенную до блеска раковину. Трясущимися руками Блэквуд включила ледяную воду и умыла лицо. — Так, тихо. Все нормально. Ты справишься, мы справимся. Нужно только успокоиться. Просто успокоиться… — Нора подняла глаза и увидела в зеркале отражение распухшего от слез лица сестры.       Лилит отказалась от заранее обреченной на провал идеи выбивать своими слабыми руками дверь и теперь просто взахлеб рыдала, так как это было все, что ей еще оставалось делать. — Ты как? — шмыгая носом, спросила брюнетка. — Лучше всех, — Нора еще раз прополоскала рот и оперлась руками на раковину, пытаясь нормализовать сбившееся дыхание. — Просто прекрасно. — Что он сделает с нами? Зачем мы ему нужны? Он… убьет нас?       Лилит стояла в дверном проеме и, закусив губы, нервно накручивала на палец и без того курчавые волосы, ожидая ответа. Блэквуд задумчиво посмотрела на двоюродную сестру и в который раз промолчала. Она не знала, что можно было ответить, да и был ли вообще в ее словах какой-либо смысл…       От безысходности сложившейся ситуации хотелось начать разъяренно метаться по кругу, разражаясь в пустоту бессмысленными проклятиями и причитаниями на превратности судьбы.       Почему Лилит оказалась здесь? Почему Ребекка? Почему сама Нора? Почему из сотен тысяч девушек, живущих в их городе, именно им троим выпала участь быть похищенными? Почему они должны были ютиться в подвале, трясясь за свои слабые, не способные защититься тельца? Почему должны были отсчитывать часы, а может, и минуты до своей смерти? Чем они провинились перед ним?       Нора была уверена на сто процентов, что раньше никогда не встречала этого человека и даже отдаленно с ним не пересекалась. Получается, они были всего лишь очередными жертвами очередного маньяка? И их жизням уготовано было трагично прерваться еще в самом своем начале?       Боясь, что Лилит прочтет эти мрачные мысли на ее лице, Нора отвернулась от сестры и, пройдя мимо нее, направилась в сторону своей койки. Какое же это было облегчение — лечь и вытянуться в полный рост! и неважно, что в спину безжалостно впивались металлические прутья, заставлявшие все тело пребывать в напряженном состоянии.       Блэквуд судорожно вздохнула и попыталась привести мысли в порядок, направляя их в нужное для спасения русло. Но это было сложно, ибо больше всего на свете ей сейчас хотелось полностью абстрагироваться от окружающего мира и уйти в глубокий, тихий сон, в котором все насущные проблемы оказались бы просто плодом разыгравшегося воображения.       Но Нора не могла позволить себе подобную роскошь — она была нужна сестре, которая тем временем аккуратно присела на край ее кровати и робко взяла ее за руку. — Тебе лучше? Больше не тошнит?       Нора отрицательно покачала головой, глядя широко раскрытыми глазами на бетонный потолок, освещенный по периметру отблесками настенных светильников. — На, съешь. — В следующее мгновение ей в ладонь легла пластинка мятной жвачки.       Нора привстала на локтях и несколько секунд удивленно смотрела на предложенную ей сладость, словно увидела ее впервые. — Все-таки пригодилась твоя привычка засовывать в карманы всякие штуковины. — Блэквуд нежно потрепала сестру по щеке и вымученно улыбнулась, стараясь придать своему выражению максимум бодрости. — Спасибо. — Вот так вот. Как говорится, никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.       Обеим девушкам сразу же стало морально легче от одновременно пришедшего к ним в головы осознания: пока они будут вместе, они смогут держаться ровно столько, сколько потребуется отцу Лилит, чтобы отыскать их. Именно в критических ситуациях начинаешь понимать всю ценность семьи и родства. И даже хрупкие девушки могут представлять собой достойного противника — нужно лишь знать, куда бить. Шанс есть всегда, другое дело — готовы ли вы ухватиться за него.       Вдруг Нора резко приняла сидячее положение и свесила ноги с койки. — Плохие новости. — Ты шутишь? — горько усмехнулась Лилит, пытаясь стереть с щеки след от потекшей туши. — Может быть еще хуже? — Поверь, может. Я не могу спать, — заключила Блэквуд и бросила на сестру многозначительный взгляд. — Физраствор и запасная пара линз остались в моей сумке, а сумка… ну, сама понимаешь, несколько далековато.       Глаза Лилит широко распахнулись, а рот трагически открылся. Нора могла бы обвинить ее в аффектации, если бы не знала этой ее дурацкой привычки бурно выражать свои эмоции и порой заметно переигрывать. — Вот же черт! — воскликнула Лилит. — А ты без линз совсем-совсем ничего не видишь? — Как тебе сказать… не то чтобы совсем ничего, видеть-то я вижу, только вот в основном это цветные пятна да смазанные контуры. Но если придвигаться ко всему на расстояние тридцати сантиметров, то жить, в принципе, можно. Только вот сейчас я себе этого совершенно не представляю. — А сколько можно носить одну пару? — Не более десяти часов. По моим подсчетам, я превысила норму уже где-то в два раза. Собственно, чем дольше носишь старые, тем хуже для глаз: кислород не поступает и… А впрочем, забудь.       Нора не договорила и низко опустила голову, позволяя густым волосам шоколадного оттенка полностью закрыть ее лицо. Жаловаться было крайне глупо и бессмысленно. Ей все равно не нужно было пустое сочувствие сестры. Ей не нужно было ничего, кроме новой пары линз.       Четкая картинка окружающего мира давала Норе ощущение полного контроля над ситуацией, она могла быть самой собой, не стесняться и не паниковать в случае чего, а просто видеть мир таким, какой он есть, и чувствовать себя при этом полноценным человеком.       В ближайшем будущем же такой возможности могло и не представиться, и паника, внезапно охватившая Блэквуд, была вызвана отнюдь не комплексами. Без линз она никто! Она даже не сможет банально защитить сестру, что уж говорить о побеге! Она будет абсолютно бес-по-лез-на, словно новорожденный котенок, который тычется мордашкой во все стороны, надеясь отыскать там хоть что-то, кроме пустоты. Нельзя было допустить этого, нужно было срочно что-то придумать. Только вот что…       Услышав стук каблуков куда-то отошедшей сестры, Нора подняла голову: Лилит вплотную приблизилась к двери и стала вглядываться в щель между дверным косяком и, непосредственно, самой дверью. — Он возвращается, — вдруг испуганно прошептала брюнетка и поспешила, умудренная прошлым неудачным опытом, побыстрее ретироваться.       Едва она успела запрыгнуть обратно к сестре — дверь тут же отворилась резким ударом ноги и в комнату зашел их похититель, неся на плече недвижимую Тернер. Но на этот раз даже ее руки бессильно болтались: она была без сознания.       Без должной аккуратности кинув девушку на отведенную ей койку, мужчина повернулся и посмотрел на жавшихся друг к другу сестер. По его лицу можно было понять, что он был, мягко говоря, не в духе. Совсем не в духе. Сведенные к переносице брови образовывали глубокую морщину, губы были поджаты, непроницаемые глаза смотрели мрачно и пугающе строго.       Нора ближе притянула к себе Лилит, почувствовав, что та начала трястись от страха. Брюнетка спрятала свое лицо на груди у сестры, совсем как маленький ребенок, внезапно чего-то испугавшийся, и тихо заскулила, избегая смотреть на своего похитителя. — У вашей подруги оказалась непереносимость Нитразепама, и это совершенно не входило в мои планы. Я ведь дал вам всем проверенную дозу снотворного, удивительно, что на нее это вообще оказало какое-то побочное действие…       Закончив свой короткий монолог, обращенный, скорее, к самому себе, мужчина задумчиво цокнул языком и вновь направил непереносимо тяжелый взгляд на девушек. — Ты, в белом платье, подойди, пожалуйста. — Снова этот приказной тон, от которого больше всего на свете хотелось провалиться под землю.       Низкий голос незнакомца проникал в самую глубину сознания, заставляя повиноваться ему и безотказно делать все то, что он требовал. Скованная по рукам и ногам необходимостью подчиниться, Лилит шумно сглотнула и, дрожа всем телом, медленно встала с кровати. — Ты с ума сошла! Не иди к нему! — прошептала Нора и схватила сестру за руки, препятствуя ее движению, но грозный взгляд, брошенный на нее при этом порыве, заставил Блэквуд все-таки разжать пальцы. — Посмотри на себя, у тебя ведь все платье мокрое! — со странным участием воскликнул мужчина, как только брюнетка неуверенно к нему приблизилась. — Ты что же, хочешь заболеть?       Лилит, плотно сжав губы, быстро замотала головой и отступила на шаг, но похититель незамедлительно сократил расстояние между ними и оказался на этот раз даже ближе. Намного ближе.       Блэквуд-младшая рвано выдохнула и попыталась отступить еще, только вот места для осуществления ее задумки больше не было: в ногу девушке упирались холодные перила кровати. Она оказалась в западне. Пугливо опущенная голова брюнетки находилась ниже уровня плеча мужчины, и он, в свою очередь, взирал на нее свысока как на потенциальную добычу.       Внезапно его глазах появился странный блеск, а артерия на шее запульсировала чаще. — Тогда сними его. — Ч-что? — машинально переспросила Лилит и быстро заморгала, желая смахнуть с ресниц вновь выступившие слезы. — Я сказал: сними платье. Что из этого тебе не понятно? — Его голос вновь стал стальным и грубым.       Лилит сжалась от страха и напавшего на нее чувства стыда, но не решилась ослушаться очередного приказа. Но как только ее дрожавшая ручка потянулась за пуговицей на груди — вступилась Нора.       Она молниеносно вскочила со своей койки и резким толчком отпихнула сестру в сторону, занимая ее место перед лицом их главного врага. Преимущество в росте позволило ей смотреть ему в глаза почти не задирая головы. — Не тронь мою сестру, грязный ублюдок! — гневно прошипела Блэквуд. — Она лучше умрет от пневмонии, чем будет унижаться перед тобой!       «Сейчас он меня ударит, — словно молния, тут же пронеслось у нее в сознании. — О господи, я сейчас умру! Он убьет меня, он непременно меня убьет». Она непроизвольно зажмурилась, готовясь принять фатальный удар, но его почему-то не последовало. И вместо того чтобы одним резким движением сломать ей шею, мужчина вдруг глубоко вздохнул и мягкой походкой отошел на несколько шагов назад. Удивленная его бездействием, Нора неуверенно открыла глаза.       Перед ней стоял все тот же человек, но как будто преображенный изнутри: его плечи как-то странно опустились, фигура стала более гибкой, руки были целомудренно сложены на груди, глаза смотрели тихо и по-доброму, но самое необъяснимое — он улыбался! И улыбка его была совершенно не свойственна такому сдержанному и строгому типу, каким он выглядел еще мгновение назад. Что-то в этом теперь приятном и расположенном к беседе лице было непередаваемо жутко. Блэквуд смотрела на него во все глаза и начинала сомневаться в своей адекватности. — Я поговорю с Дэннисом, чтобы он вас больше не трогал. С его стороны это было крайне бестактно, но мы ведь все не идеальны, не так ли? — Мужчина с загадочным видом подмигнул Норе. — Впрочем, что касается вас, юная леди, то вы тоже отличились! Очень некрасиво бросаться такими словами, зарубите себе это на носу. Вам стоит хорошенько подумать о своем поведении. Жаль, что я не имею возможности быть знакомой с вашими родителями, уж я бы им тогда указала на пробел в вашем воспитании.       Чувствуя, как леденящий душу ужас прошелся по спине целым табуном мурашек, а кончики пальцев онемели, Нора начала медленно пятиться, стараясь не делать резких движений и не дать понять своему похитителю, как сильно она его боялась в тот миг.       Но в ее мерах предосторожности совершенно не было смысла: мужчина продолжал все так же спокойно стоять, скрестив руки на груди, и загадочно улыбаться, глядя то на одну, то на другую сестру. — Что вас привело в такой ужас, птички мои? — последовал полный искреннего недоумения вопрос. — Не уж то вас так испугала несдержанность моего коллеги? Обещаю вам, он исправится. — К-коллеги? — шепотом обратилась Лилит к Норе, но похититель услышал ее вопрос и снова мило улыбнулся. — Ох, прошу прощения, я совсем забыла представиться! Меня зовут Патрисия, и я буду следить за вами тремя до тех пор, пока не придет время проститься. — Проститься? — послышался откуда-то со спины дрожащий голос Ребекки.       Девушка уже давно пришла в себя, но продолжала молча лежать, стараясь не привлекать к себе внимания, но, увидев, в какое русло зашел разговор, не выдержала и вмешалась. Новоиспеченная Патрисия обернулась к светло-русой и театрально развела руками, проигнорировав заданный ей вопрос. — Ну надо же, солнышко мое, доброе утро! Как же ты нас всех напугала! Нужно есть больше глюкозы, тогда не будешь падать в обморок. — Ч-что с моими ногами? — запинаясь, спросила Тернер.       Она попыталась отползти в самый дальний угол кровати, но все ее попытки были тщетны и смотрелись довольно жалко. Патрисия осторожно присела возле девушки и стала нежно гладить ее по голове, прямо как родная мать. — Не волнуйся, это скоро пройдет. Просто нужно меньше волноваться, солнышко. Все хорошо. — Мужская рука легла на ногу Ребекке и начала совсем по-женски перебирать складки ее джинсов.       Девушка хотела было дернуться, но конечности еще плохо ее слушались; впрочем (если быть честной), эти поглаживания и вправду немного успокаивали. Увидев, что Тернер больше не находилась на грани истерики, Патрисия мягко улыбнулась и сказала: — Я принесу тебе чай. Он поможет восстановить силы, и ты быстрее придешь в форму.       Ребекка собралась уже запротестовать, но в последний момент уловила краем глаза запрещающие жесты Норы. «Соглашайся!» — прочитала она по губам подруги. В конце концов, если бы он и хотел ее отравить, то похищать при этом было совсем необязательно. Тернер выдохнула и согласно кивнула. — Вот и умничка, — пропел нежный голос. — Я зайду чуть позже и принесу вам еды.       Сказав это, Патрисия неспешно удалилась, покачивая бедрами, и аккуратно закрыла за собой дверь, не забыв при этом запереть ее на ключ.       Оставшись вновь наедине, все трое долго молчали. — Кажется, мы в руках у психопата, — наконец прервала молчание Лилит, смотря широко распахнутыми глазами в пространство. — Я, кстати, всегда в детстве думала, что сумасшедшие люди на самом деле абсолютно нормальные, просто они зачем-то притворяются и играют роли, которые сами же для себя и выдумали, а другие люди их почему-то за это осуждают. Я думала, что они просто запутались и были уже не в состоянии прекратить этот маскарад. Но, видимо, они серьезно верят в то, что придумали… — Разумеется, верят! — воодушевленно вскричала Ребекка. — Но это далеко не выдумки, как ты выразилась. Я, конечно, пока еще не специалист, но я читала…       «Началось», — подумала Нора и с трудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Тернер все время старалась блеснуть своими знаниями и во всех ситуациях — уместных и не очень — была затычкой в бочке. Чаще всего это бесило, но, возможно, на этот раз она скажет действительно что-то полезное… Блэквуд сосредоточилась и стала слушать. — Я читала про раздвоение личности, папа приносил книгу по психологии с работы. Так вот, там говорилось, что раздвоение личности обычно происходит в детстве, когда мозг ребенка не в состоянии пережить какое-либо сильное потрясение или стресс. Допустим, над ребенком постоянно издеваются родители, бьют или даже насилуют его, вот тогда-то и может появиться дополнительная личность, которая не будет помнить о тех страшных событиях, то есть человек как бы начнет жить заново, с чистого листа. Он просто закроется в свою ракушку и будет жить в своем мире. Я, разумеется, все очень упрощаю! — поспешила заверить подруг Ребекка, заметив выражение нескрываемого сомнения на лице Норы. — Я ведь все-таки по воспоминаниям ориентируюсь, могу что-то спутать.       «Зачем тогда вообще начинать разговор?» — подумала Блэквуд, но терпеливо промолчала. — Так вот! — продолжила Тернер. — Там на самом деле существует множество разновидностей этого расстройства личности. Я помню параноидное, шизоидное, эмоционально неустойчивое, диссоциальное и еще какое-то там есть. Не суть. — А какое из них самое сильное? — спросила Лилит, снова накручивая волосы на палец. Это была ее дурная привычка. — Да черт его знает, — пожала плечами Ребекка. — Это все-таки душевные расстройства, там каждое имеет свой вес, каждое по-своему ужасно. Во всяком случае мы с вами попали, народ. Серьезно так попали. — Как думаете, сколько у этого психа личностей? — тихо спросила Лилит, оглядев всех присутствующих умоляющим взглядом. — Я читала, что обычно их две. И с ними, кстати, мы уже имели возможность познакомиться, — мрачно сказала Тернер. — Черт! У меня до сих пор мурашки по коже от его прикосновений! Я себя чувствовала беззащитной гусеницей, это просто отвратительно! Тупые ноги!       Она со злобы стукнула себя по коленям и немного скривилась: казалось, действие препарата начинало постепенно проходить. — А бывает больше двух личностей? — спросила Нора. — Ну, вроде да. Это уже как раз и называется диссоциативным расстройством. — Короче, девочки, если нас в скором времени не найдут, то можно считать, что лавочка закрыта, — до странного спокойным голосом прошептала Лилит.       Нора вопросительно подняла бровь: черный юмор никогда не был присущ ее сестре, как и вся сфера юмора в принципе, но теперь она так хладнокровно шутила про конец их жизни, что не удивить это просто не могло.       Однако критические ситуации действительно меняют людей, только вот не всегда в лучшую сторону. Нора и сама чувствовала, как что-то внутри нее постепенно перестраивалось, ожесточалось и заставляло ее думать и действовать совершенно иначе.       Сейчас ее главной задачей было разузнать любым способом про линзы, а потом уже найти выход отсюда. Последовательность была до абсурда странной и, скорее всего, должна была быть обратной, но Нора именно так расставила приоритеты и даже не думала об изменениях.       Через десять минут на пороге их комнаты вновь появилась мужская фигура, только на этот раз она была одета в длинную юбку, а на ее плечах красовалась мягкая кашемировая шаль. Самопровозглашенная Патрисия обвела всех мечтательным взглядом и таинственно улыбнулась. — Ужин готов, птички мои, прошу проследовать за мной. Ах да, — вдруг осеклась она на полуслове, обращаясь к Ребекке, — ты же не можешь ходить! Бедная малютка, ну ничего, я принесу тебе еду сюда. Кажется, я еще обещала тебе чай. Да, точно; проклятая забывчивость! — На лице мужчины изобразилась смущенная гримаса, которая, впрочем, тут же сменилась улыбкой. — А вы, юные леди, проследуйте за мной. Только без глупостей, прошу вас! Помните, что в любой момент я могу дать «свет» Дэннису, и тогда уже пеняйте на себя. Я вас предупредила.       Сестры синхронно поднялись с кровати и, крепко схватив друг друга за руки, неуверенно направились вслед за Патрисией. — Пожалуйста, не оставляйте меня, — взмолилась Ребекка, с ужасом ощущая, что сейчас ей придется остаться совсем одной в этом страшном для нее месте, да еще и частично парализованной! — Не бойся, я попытаюсь запомнить дорогу. Мы обязательно выберемся отсюда! — обернувшись, прошептала в ответ Лилит, и уже в следующее мгновение за ее спиной с грохотом захлопнулась дверь.       Оставшись одна, Тернер, скуля, как побитый щенок, свернулась калачиком и закрылась с головой тонким одеялом, не желая больше видеть это треклятое место: эти кирпичные стены, эти железные перила кроватей, этот бетонный пол и эту ослепительно белую ванную…