***
Еще четыре года они находились в «Патриции», наблюдая за тем, как с каждым днем воспитанников становилось то меньше, то больше. Их самих никто брать не хотел, почему-то все взрослые странно косились на ребят и несомненно выбирали кого-то другого. Конечно, это несколько огорчало, но зная, что ждет их впереди, мальчишки тихо радовались. Они по ночам убегали на крышу, составляя там план побега и раскладывая по старым ящикам провизию на будущее. Приходилось красть с кухни продукты, которые могли долго хранится, чтобы им хватило в дальнейшем. Как они выяснили у мисс Хопкинс — самой молодой няньки, которая была чуть менее злой, чем все остальные, и разрешала звать себя Хе-пу — домик у границы действительно был пуст. Его хозяин уехал в другой город, из-за болезни жены, и теперь дом был пристанищем охотников, которые иногда не успевали уехать из-за непогоды. Правда, из-за лесного пожара, который случился на третий год проживания Марко в детском доме, на охоту никто не выбирался, поэтому домик никому даром не нужен был. И это, определённо, было просто прекрасной новостью для детей. Отпраздновав четырнадцатилетие Тома, друзья, сидя в своем тайном месте и прижавшись плечами к друг другу, шепотом рассказывали про свое детство. Марко описывал, как гулял со своим отцом по берегу Темзы и как мама пекла оладья ему по выходным, когда они еще жили в Европе. Как он катался на роликах и его чуть не сбила машина, но какой-то храбрый мужчина спас его и стал семье Диазов хорошим другом. Том с упоением слушал его истории, представляя, сколько всего еще случиться, когда они будут жить вдвоём. Он делился своими воспоминаниями из прошлого, когда он еще не был в стенах «Патриции» и у него была крольчиха по имени Звездочка, которую он очень любил. Марко, затаив дыхание, вслушивался в каждое слово — Том редко о чем-то ему рассказывал, особенно о своей семье. Спустя три дня после этого, они собрали все необходимые вещи, запихав их по рюкзакам, и ночью, когда все няньки уже заснули, они выбрались на задний двор. Не оглядываясь на серые стены здания, они перелезли через забор и пустились в бег, надеясь, что никто не заметит их пропажу хотя бы в течение двух дней. До домика они добрались ближе к рассвету, когда солнце уже виднелось у горизонта, а на траве была роса. Мальчики бежали по ней босыми ногами, благо была середина июля, радостно смеясь и размахивая руками в стороны. — Марко, ты чувствуешь это?! — Том кричал на бегу, зажмурив глаза и улыбаясь. — Чувствуешь эту легкость и тепло в груди?! Это называется жизнь, и мы с тобой только начинаем свою! И Марко кричал ему в ответ, шлепая ступнями по земле и слушая, как ветер играется с верхушками деревьев. — Чувствую! Я чувствую это, Том! И свидетелем их счастья был лишь молчаливый лес и необъятное поле. Домик оказался маленьким, но вполне уютным. С камином и двухместной кроватью, старым холодильником и ружьями на стенах. Ребята покидали свои рюкзаки на пол и уселись на крыльцо, оглядываясь вокруг. Лес стеной шел до самого конца, окружая поле с одной стороны. Он выглядел мрачно и загадочно, по-волшебному грозно. Марко наклонил голову в бок, вглядываясь куда-то между деревьев. — Сходим туда? — он знал, что Том также глядел в ту сторону, поэтому не пояснил, куда именно — друг и так прекрасно его понял. — Обязательно, только сначала уберемся в домике. Диаз кивнул и положил свою голову на плечо мальчика, расслабленно выдыхая. Он давно не чувствовал себя так хорошо, как в тот момент, и теперь, в компании лучшего друга, он был уверен в том, что они больше не вернутся в «Патрицию». Теперь будут только Марко, Том и домик лесничего. И никаких нянек и противных ровесников. Никаких страданий.***
На поляне было тихо и тепло. Солнце виднелось сквозь верхушки деревьев, лаская своими лучами кожу. Том и Марко лежали на траве, держась за руки и смотря на небо. Дети впервые выбрались на улицу ради прогулки, потому что целыми днями они разбирали старый хлам в доме, ломая ненужное и пуская его на дрова для камина. В лесу, как оказалось, повреждена пожаром была лишь малая часть в самой глуши. Туда дети не решились ходить, зная, что все же в лесу могли остаться волки, поэтому они просто прогуливались по приближенным к полю местам, пока не набрели на небольшую поляну. Она представляла из себя пустой круг, без каких-либо растений кроме травы и пары васильков. Они играли в слова, придумывая самые разные варианты и наслаждаясь прохладой. За последние дни им совершенно было не до отдыха, все же, самостоятельная жизнь в четырнадцать лет была сложноватой. — Дерево, — Том бездумно смотрел вверх, поглаживая большим пальцем ладонь друга. Марко фыркнул, широко улыбаясь. — Олень. Том издал смешок, щуря глаза. — Слов на мягкий знак нет, так что я скажу на «н». Неуклюжий. — Йогурт. — Табун. — Нейтрально. — Ольха. — Арбуз. — Зубрила. Ты — зубрила. — А ты тогда олень, — Марко поднялся на локтях, насмешливо смотря на Тома сверху-вниз. — Почему это я — олень? — тот обиженно изогнул одну бровь, выпуская руку друга из своей. — Рога у тебя что-то слишком большие просто. Том пихнул Диаза в плечо, валя его обратно на землю. Вместе они несерьезно дрались, щекоча друг друга и посмеиваясь. Так проходило их беззаботное детство. Без взрослых, невкусной еды и серых стен.***
Первую грозу они пережили ужасно. В домике было холодно, а одеяло было всего лишь одно, поэтому им пришлось сидеть под ним, крепко сжимая друг друга. В Калифорнии лето было, вообще-то, теплым, только в редкие моменты шли противные дожди, из-за которых казалось, что на улице и вовсе осень. Ни Марко, ни Том — ливни не любили, потому что нельзя было погулять в лесу или посидеть где-нибудь в поле. Оставалось лишь радоваться тому, что у них еще не закончилась еда, а то тогда бы пришлось совсем туго. Растирая ладони друг об друга и смотря в окно на улицу, они думали, ломать ли им стул ради того, чтобы зажечь камин, или нет? Как на зло, весь мусор и остатки дров у них закончились прошлой ночью, а за чем-либо сходить — они уже не успели, поэтому им пришлось сидеть и раздумывать о том, а нужен ли им вообще второй стул? Один есть — уже хорошо, верно ведь? — Ух, все, мне надоело это! — Том вскочил со своего места, оставляя Марко в постели совсем одного, и быстро прошелся к этому самому стулу, хватаясь за него со злостью. — Сломаешь его об стену? — Марко следил за его действиями с усталостью, он очень хотел спать, но из-за холода никак не мог уснуть. — Да хоть так! — в то же мгновение Том действительно ударил стулом по стене, жмурясь от того, что во все стороны полетели щепки. — Вау, ты сделал это. Вау, — Диаз лениво похлопал в ладошки, даже не собираясь двигаться и оставляя всю работу на друга. Он наблюдал как Том поспешно швырнул ножки от стула в камин, вместе с сидушкой и спинкой. Накидал туда бумажек и поджег все это добро спичками, которых в домике было очень много. Огонь упорно не хотел жить под руками мальчика, но в итоге Том все же сумел развести его. С благоговением он выставил руки перед пламенем, жмурясь от приятного чувства долгожданного тепла. — Как думаешь, долго он еще будет идти? — Том бросил взгляд снова на окно, хмуря брови и подсаживаясь ближе к камину. Марко плотнее укутался в одеяле, поднялся с постели и присел возле него. — Не знаю, но надеюсь, что завтра он закончится, — он накрыл одеялом и Тома, прижимая колени к груди. — или нам придётся пожертвовать ещё одним стулом. Они одновременно усмехнулись, представляя, как к концу недели не останется ничего из мебели. — Зато у нас еще остались консервы, — Том приобнял Марко за плечи, устраивая свою голову на плече Диаза. — Да, и вода есть. Справимся, — Марко также облокотился на друга, медленно прикрывая глаза и зевая. Огонь освещал своим мягким светом комнату, а капли дождя не переставая барабанили по стеклу окна. Два мальчика уснули в весьма неудобной позе, но зато в тепле и рядом. Дождь шел еще три дня, за которые они спалили в камине еще один стул и четыре табурета. Большой обеденный стол они благоразумно решили не трогать, но зато на крыше был найден запас хвороста, чему они несказанно были рады. Лето подходило к концу, в середине августа они впервые выбрались в город, чтобы украсть либо денег, либо еды. На базаре они лихо отхватили весьма увесистый кошелек у одной толстой женщины, которая и не заметила ничего. Осторожно переходя с улицы на улицу, они осматривались вокруг, избегая района их бывшего место проживания. Иногда на стенах зданий встречались объявления о розыске двух несовершеннолетних детей, которые Том немедля срывал и выбрасывал в мусорку. Он сильно нервничал при таких походах, но Марко успокаивающе улыбался ему и говорил, что все будет хорошо. Ведь они вместе — и это главное. Заглядывать в старый дом лесничего никому не приходило в голову. Иногда Марко подслушивал разговоры старушек, что жили на окраине, ближе всех к лесу, и из их сплетен узнал, что домик считают проклятым местом. — Говорю тебе, Лэсли, после того, как там застрелился бедняжка Грегори, там бродит его дух! — Мардж, что за глупости? Вполне нормальный дом, не наговаривай мне тут. — Я своими глазами видела вчера вечером, как там то загорался, то потухал огонь! — старуха Мардж выглядела всерьез напуганной, но откуда ей было знать, что это был всего лишь Том, который игрался с фонариком? Однако, такая новость весьма позабавила Диаза и он остался довольный тем, что Мардж все же убедила свою подругу не соваться в домик. Их никто не тронет — уже прекрасно. Вот только тот факт, что кто-то застрелился там, где они спали каждый день, не особо радовал. Том особенно остро отнесся к этому, тревожно осматривая по ночам стены и уговаривая Марко убрать все ружья на крышу. — А если это правда, и призрак тут все же шатается? Ты не можешь знать наверняка, Марко. Давай лучше перестрахуемся. Марко же, закатывая глаза на его глупый страх, все же согласился. Они убрали все, что могло им навредить, в самый дальний угол, предусмотрительно накрыв ружья тряпкой. После этого Том вел себя уже не так дергано по ночам, но в моменты грозы, когда гром гремел слишком громко, он все же жался к другу, трясясь всем телом. Марко его не отталкивал и не смеялся над ним, лишь понимающе гладил по голове, шепча успокаивающие слова, под которые Том засыпал. К сентябрю они были морально не готовы, но материально — вполне. Запаслись дровами, купили еще два одеяла и не забыли про еду (консервов стало в два раза больше). Теплые вещи предусмотрительно были у них с собой, Марко вспомнил о них в первую очередь, когда они собирали свои вещи в «Патриции». Том не снимал толстовку днями, даже спал в ней, а Диаз был более устойчив к холодам, поэтому просто кутался в одеяло. Осень прошла намного быстрее, чем лето. Они в редкие дни без дождей гуляли по лесу, собирая сухие листья и иногда находя орехи. Том делал глупые венки из листьев клена, упрашивая Марко надеть один из них хотя бы раз, и когда тот согласился, то назвал его принцессой их маленького королевства. После этого они подрались прямо там, на земле, толкая друг друга в деревья. Им было весело и хорошо, однако впереди была еще зима, а за ней вся жизнь и это немного угнетало. Немного, но все же угнетало.***
Рождество они встречали лежа в постели и уничтожая запасы алкоголя из погреба, найденного в ноябре. Отпивая жидкость по очереди с горлышка, они смотрели друг на друга, вспоминая все, что случилось с ними за пять лет их знакомства. — А помнишь как тебя стошнило прямо на лицо того придурка Оскара? — глаза Тома помутнели, как казалось Марко, и губы его растянулись в ухмылке. Видеть друга таким Диазу еще не доводилось, хотя они, вообще-то, и пили впервые за всю свою недолгую жизнь. — Конечно помню, — Марко хмыкнул, делая очередной глоток. Кажется, это был виски, но никто из них толком не разбирался в алкоголе, так что довериться можно было только этикетке на бутылке. Язык то и дело заплетался, но это было лишь маленьким минусом среди больших плюсов. — Он тогда сломал мне нос и миссис Уилбрет визжала как свинья. Ужасное зрелище, должно быть, было. Том, запрокинув голову назад, рассмеялся и Марко следил за тем, как дергается его кадык. — О да, все в рвоте и крови, просто чудесно. Малышка Бриттани после этого происшествия не могла толком спать неделю. — Ну, так ей надо. Она ведь была той еще мелкой заразой. Каждый раз выдавала нас именно она, когда мы убегали за пределы дома, — Диаз обиженно надул губы, пихая бутылку в руки Тому, а после задумчиво прикусил нижнюю. — Знаешь, а я тут кое-что понял. Том заинтересованно глянул на него, глотая выпивку. — Я не знаю, какая у тебя фамилия, — Диаз внимательно всмотрелся в лицо друга, любопытство взяло вверх над ним. — Она у тебя есть вообще или как? Взгляд Тома потяжелел, он передал бутыль обратно в руки Марко и сложил свои на груди. — Люсайтор. Диаз заторможено моргнул и уставился на него во все глаза, непонимающе хмуря брови. — Люсайтор, — повторил он, словно пробуя фамилию на вкус. — Что ж, приятно познакомиться, Том Люсайтор, я — Марко Диаз. Он протянул парню правую руку, глупо улыбаясь и сдерживая смех. Том глянул на него, как на идиота, закатывая глаза, но на рукопожатие ответил. Они сидели так, пока не выдули всю бутылку, а после Том повалился прямо на Марко и они уснули, совершенно не подозревая, что за наказание в виде похмелья ждет их следующим утром.***
В феврале они уже привыкли к проблемам, которые возникали при выпадании снега. Том, не желая все время сидеть в четырех стенах, выходил на улицу и расчищал крыльцо от снега. У Марко совершенно не возникало желания помочь ему, поэтому он оставался в доме, открывая очередную банку консервов и нагревая воду в чайнике на старой газовой плите. Газ, на удивление, в домике был, а вот электричества нет. Парни не были точно уверены, но возможно лесник оплатил счета за газ на года вперед, хоть это и казалось идиотизмом. Когда в доме было особенно холодно и даже тепло огня в камине не хватало, то они решительно опустошали бутылки с алкоголем, прижимаясь к друг другу и засыпая в таком положении. То, что так было очень даже неплохо, они уяснили и иногда даже при не особо холодной погоде, устраивались с бутылкой чего-нибудь в кровати. Прикасаться к друг другу не казалось чем-то странным, с самого детства они привыкли чуть что сразу хвататься за руки или обниматься. Так пережить что-либо было проще, да и Марко все еще снились кошмары с участием его родителей. Том гладил его по спине в такие моменты, покачивая из стороны в сторону. Как самые настоящие братья, они полностью доверяли друг другу, ничего не скрывая. Первый день весны они встретили на улице, специально дожидаясь рассвета на промерзлой земле. Марко таскал из дома кружки чая, а Том развел небольшой костер, чтобы им было не так ужасно холодно. Они слушали старое радио, которое нашли среди хлама. Группа «the neighbourhood» всю ночь исполняла для них самые свои угнетающие песни. Тому они чудо как нравились, а Марко и не был-то особо против. Следя за тем, как звезды на небе становились бледнее, они пили горячий чай, завернувшись в плед и подпевая солисту. — Марко, а мы ведь сделали это, — Том довольно выдохнул, не обращая внимания на холод. Диаз повернул к нему голову, поднимая брови. — М? О чем ты? — Мы, считай, пережили все самое сложное. Холода, дожди — мы с ними расправились! — О, ну, да? Выходит так, — Марко усмехнулся, впечатленный этим также, как и друг, а после он закрыл глаза, сжимая кружку в руках сильнее. — Выходит, не стоило бояться. — Именно! — Том рассмеялся, пихая Диаза в плечо и ложась на спину. — Все это время весь мир был пред нашими ногами, а мы колебались. Теперь ты понимаешь, что мы не совсем «безответственные маленькие дети»? Мы не померли, а это уже о многом говорит. — Да, — Марко поставил кружку в сторону, повторяя движения друга. — Понимаю. Над ними светлело небо, под ними была сырая земля, а они являлись всего лишь незрелыми юношами, планирующими свое будущее. Неизвестно было, через что еще им придется пройти и как они будут справляться в дальнейшем, но имея рядом крепкое плечо — они чувствовали, как сила переполняет их нутро. Марко был готов умереть ради Тома, а тот в свою очередь был готов на то же самое. Два самых близких друг другу человека, идущие против целой вселенной.***
Через два года, когда им обоим стукнуло шестнадцать, пришлось сделать фальшивые документы, для того чтобы подрабатывать. Благо, на такой случай у них были знакомые, еще со времен детского дома, которые любезно помогли им. За два года многое поменялось в них самих и их маленьком убежище. Крышу приходилось чинить много раз, она часто протекала, чем нервировала Тома, но Марко исправно заделывал дыры. Оба они сильно вытянулись в росте, одежду приходилось заранее красть, или покупать, на размер-два больше, потому что уследить за тем, чтобы вещи не становились малы, было невозможно. Тому выпала участь первому искать себе работу, потому что кто-то должен был следить за домом и так как Марко был из них самых способным в бытовых делах, то решено было Тома послать в город. Он обижено дул губы, ведь из-за этого ему приходилось вставать очень рано, а он любил полежать с утреца в постели. Марко же и так являлся ранней пташкой, поэтому он варил им двоим кофе и провожал друга до крыльца. Конечно, это не особо вдохновляло последнего, но проводить так утро было приятнее. Вместе они обсуждали свои дела на день, а после расходились, желая друг другу удачи. Даже не смотря на то, что Том устроился в ночной клуб, Марко продолжал шастать по рынкам, воруя кошельки у особо невнимательных и убегая от полиции. Он просто чувствовал необходимость в этом, потому что денег никогда не бывает много, особенно в их положении. Люди оставались такими же идиотами, какими и были всегда, думая, что домик на границе с лесом проклят и все в таком духе. Диаз не редко слышал, как малышня на улицах рассказывала друг другу «страшные» истории про дом, понимая, что он сам является причиной этих выдумок. Старухи из домов на окраине удивлялись тому, что у них пропадали куры, а Марко кривился от того, что приходилось убивать несчастных птиц из-за особенно тяжких времен. Все шло гладко, они менялись рабочими ролями и ждали прихода осени. К сентябрю они успели утеплить стены в доме и обзавестись новыми теплыми вещами. Денег на обновки хватило только по той причине, что в клубе, в котором они оба подрабатывали, им неплохо платили за то, что они скрывали факт продажи наркотиков прямо у них под носом. И это сделало им авторитет, их принимали за своих. Никто уже не помнил о пропавших детях из детского дома «Патриция». Марко и Том действительно могли уже говорить, что являются людьми-невидимками. Ведь те, кто исчез, не могут полноценно существовать в мире. Одним теплым летним вечером они снова открыли бутылку из погреба. Работая в клубе, они уже уяснили, что и как называется. Не один раз была опробованы текила и абсент, виски и джин. Однако выпивка из погреба все же оставалась самой лучшей. С ней у них были связаны многие воспоминания о холодных зимних ночах, с откровенными разговорами и огнем в камине. Сидя на полу, среди подушек и грязной одежды, они распивали один коньяк на двоих, как когда-то совсем давно, ощущая при этом себя по-новому. Том сложил ноги в позе лотоса, глядя на друга из-под опущенных век. Марко, прижав колени к груди, точно также смотрел на него. Они играли в правду или действие. Прекрасно понимая, что первое они так знают лучше друг друга, они в основном задавали действия, хотя не редко одно переходило в другое. — Итак, — Том не сумел скрыть ухмылку, лезущую на лицо. — Ты помнишь Джеки из клуба? Марко кивнул, нахмурив брови. — Та, что барменша. — Да. Так вот, завтра подойдешь к ней и поцелуешь. — Эм? Том, да она же лесбиянка, какой в этом толк? — Просто поцелуй. Или струсил? — Том насмешливо осмотрел его, делая очередной глоток. — Не струсил, завтра так и сделаю, — Диаз закатил глаза, выхватывая у него бутыль. — Тогда теперь твоя очередь. Правда или действие, Том? — Правда, — парень прикрыл глаза, ложась на подушку позади него. — Ты сам-то целовался хотя бы раз? — Конечно же да. — Врешь. Том подскочил со своего места, выпримляя спину. Теперь насмешливо смотрел Марко, не скрывая своего ликования. — Не вру! — Ну, тогда докажи, — Диаз сложил руки на груди, хитро щуря глаза. Том растерянно уставился на него. — И как я это сделаю? Притащу сюда того, с кем делал это? — Нет же, — Марко фыркнул. — меня поцелуй. — О, — Том удивленно поднял брови. Его разум, как и разум Марко, уже заметно помутился алкоголем, но из них двоих он все же был более трезвым. — Чего? Ты правда хочешь этого? Мы же оба парни. — Просто я, в отличии от тебя, этого еще не делал и, ну, — у Диаза покраснели щеки и язык начал заплетаться, но он сформулировал свою мысль и на выдохе выговорился. — Не хочу опозориться перед Джеки. Тот факт, что она лесбиянка, только усугубит положение. — Ладно, хорошо? — Том неловко подсел чуть ближе к другу, издав нервный смешок. — Давай сделаем это. — Ты правда согласен? — Марко с сомнением посмотрел на его губы, а после перевел взгляд на глаза. Лицо Тома медленно приближалось к его, они неотрывно следили друг за другом, пока Люсайтер на выдохе не произнес: — Правда. — опаляя своим дыханием губы Диаза. Они целовались медленно и неумело, неловко стукаясь носами и задевая зубы. Марко, к своему стыду, признал что губы у друга мягкие и до ужаса приятные на ощупь. Смущение читалось в их движениях, в сбившемся дыхании. Том обхватил ладонями лицо Диаза, запустил пальцы в волосы и они медленно притягивались к друг другу все ближе, не замечая этого. Когда Марко отстранил голову, широко раскрыв глаза смотрел на Тома, пытаясь успокоить быстрый ритм своего сердца, он не подумал о том, что это может что-то изменить. Что их отношения могут испортиться, что они оба будут вспоминать об этом по ночам. Он просто удивленно отметил, что глаза у друга потрясающего бордового оттенка. И это настолько поразило его на одно мгновение, что он не переставая пялился на чужое лицо. Хотя Том был занят тем же, не отрывая взгляда от губ Марко. Оба они были сбиты с толку, не понимая, что должны делать дальше. — Хорошо, — в голосе Диаза от чего-то появилась хрипотца, он прочистил горло, неумолимо краснея. — Теперь я тебе верю. Том, сглотнув, кивнул ему. А после пораженно сделал один большой глоток коньяка, стараясь не смотреть на друга. И может все дело было в том, что они были всего лишь подростками, и гормоны говорили сами за себя, но Марко со всей осторожностью старался скрыть тот факт, что в штанах ему стало тесно. Ведь то, что у тебя встал всего лишь от одного поцелуя, да еще и с лучшим другом — это не то, чем надо гордиться. Диаз успел проклясть самого себя в мыслях уже очень много раз. Чем он вообще думал, предлагая Тому нечто подобное? — Кхэм, ладно, я спать. Завтра день икс и все такое, — неловко перебравшись со своего места на кровать, он напоследок посмотрел еще раз на Тома, ловя ответный взгляд. — Спокойной ночи. — Да, спокойной, — Том махнул ему свободной рукой, прижимая ноги к груди. В ту ночь Марко не спал. Он всю ночь пустым взглядом смотрел в стену, прокручивая этот момент раз за разом и не понимая, от чего он чувствует себя донельзя странно. Том также просидел на своем месте до того момента, пока глаза его не наткнулись на часы, стоящие на полке. Время тогда было четыре утра и размышления о том, стоит ли идти в постель, отвлекли его от всего остального. Едва сумев встать, он стянул с себя майку и выключил лампу. Плюхнувшись на кровать, он взглядом обвел спину друга, беспокойно закусывая нижнюю губу. Что ж, завтра они сделают вид, что ничего не было и притворятся, что все нормально. Однако Марко, после того как поцелует Джеки, будет с разочарованием думать о том, что с Томом было приятнее. А Том в свою очередь не сможет нормально на чем-либо сосредоточиться, вспоминая пухлые губы своего лучшего друга.***
Через неделю после «происшествия», Стар, сменщица Джеки, начала активно флиртовать с Марко. В те моменты, когда они с Томом вместе были в клубе, она все время звала его к себе, чтобы поболтать или щедро угощала коктейлями. Марко не понимал, что ей надо от него, однако Том противно смеялся и говорил, что подобное очевидно и малыш Марко стал интересен девушкам. Диаз лишь хмурился на его слова, вспоминая, что Том, вообще-то, был влюблен в Баттерфляй еще с самого начала прихода в клуб. От этого становилось неуютно, между двух огней находится было неприятно. Стар тянула его в одну сторону, а Том безмолвно удерживал его на месте одним взглядом. Непривыкший к такому Марко старался избегать их обоих сразу. В сентябре погода резко стала отвратительной, что не делало должного. Через поле из-за дождей в город было проблемно ходить, земля под ногами противно хлюпала и затягивала. Том был особенно этим недоволен. Он старался заботиться о своем «крутом» внешнем виде, однако из-за непогоды к концу дня он выглядел как чучело. Марко этим забавлялся, его свой внешний вид нисколько не волновал. Том ныл, приговаривая что-то вроде: «что с моими волосами?!» или «ох боже ботинки такие грязные, надо почистить». И Диаз действительно не понимал его, потому что все и так любили Тома, не зависимо от того, как он выглядел. Конечно, это интересовало Тома в последнюю очередь, и Марко оставалось лишь закатывать глаза. Стар на работе поменялась днями с Джеки и они с Марко стали видеться намного чаще, что не радовало второго. Он с растерянностью выслушивал её предложение пойти на свидание, заранее зная, что должен отказать. Но Стар улыбалась так ослепительно, а коктейль, который она раннее дала Марко, был таким крепким, что он согласился. Они пошли в общественный парк, в тот день погода была терпимой, солнце закрыли облака и оно редко появлялось в поле зрения. Стар крепко держала руку Диаза своей, рассказывая все подряд — начиная с того, что у неё есть щенок и заканчивая тем, что мороженное в кафешке «Feel it» очень вкусное. Марко старался слушать её по мере своей внимательности, но мысли сами заходили куда-то в края под названием «опасность». Диаз думал о том, как Том сидел один дома, наверняка, скучая и проклиная его. От этого перед Стар было еще более неудобно, Марко чувствовал, как его ладонь, которую она держала, потеет и краснел из-за этого. Неловко кашляя в кулак, он предложил ей сходить в кино, и она радостно улыбнулась ему, соглашаясь. В темном зале, заполненном людьми, сидя на последнем ряду, Стар неловко смотрела ему прямо в глаза. Её лицо быстро приблизилось к его и Марко удивленно отметил, что она действительно очень напористая. Она, именно она, поцеловала его легко, едва касаясь губ. Пахла Стар клубникой, а блеск на губах у неё был с вишневым вкусом. И она с поглощающей надеждой смотрела на него до самого конца фильма, но проблема была в том, что Диаз ничего не чувствовал. Совершенно. Марко было тяжело ей отказывать. Он проводил её до квартиры, не имея смелости бросить её где-нибудь по пути. Стар ждала его слов, вглядываясь в его глаза. Она была готова к любому повороту и когда Марко с сожалением кусал губы, переминаясь с ноги на ногу, она повела себя по-взрослому. — Хэй, — Баттерфляй положила руку ему на плечо. — все нормально, если ты ничего ко мне не чувствуешь. Её улыбка была слишком теплой, она больно резала глаза. — В конце концов, у тебя уже есть тот, кто тебе ближе всех. Ты явно думал об этом ком-то весь день, раз не обратил внимания на мое природное очарование, — Стар усмехнулась, открыв дверь и кинув напоследок взгляд на него. — До завтра, Марко. И она скрылась внутри. Диаз стоял там еще минут десять, а после, вздохнув, ушел. Тома в доме, когда он вернулся, не оказалось. Марко без сил повалился на кровать, чувствуя приятную прохладу от подушки. Он думал о том, что встречаться с кем-то — это как-то сложно. Нельзя быть точно уверенным в том, что чувствует к тебе партнёр, верно? Может, именно из-за этого у них с Баттерфляй все так вышло. Марко просто не видел в ней того, кто мог бы его понять. Точно не барменша из клуба, в котором он работал. Друг объявился ближе к ночи, пьяный и чем-то недовольный. Он что-то бухтел себе под нос, врезаясь в мебель и стягивая с себя одежду по пути к кровати. — Марко, — хриплый шепот разбудил Диаза, который успел задремать. — Ма-арко. Том уткнулся носом в чужое плечо, прикрывая глаза. Марко повернул к нему голову, недоуменно хмурясь. — Том? Что случилось? — Как прошло свидание? — Мы сошлись на том, что не подходим друг другу. Том молчал, тяжело втягивая воздух носом. Марко не спеша запустил пальцы в его волосы, перебирая их. — Я был у Дженны, — он говорил словно бы вынужденно, хоть Диаз его и не просил. — Мы надрались, и она уснула. Не хотел оставаться там, поэтому свалил. Марко кивнул, давая понять, что до него дошло. Где-то внутри него зародилась совсем легкая непонятная обида, и он старался игнорировать её, чтобы она не стала больше. Он не имел вообще права на нее, сам ведь провел весь день с девушкой. — Мне жаль, что у вас не вышло со Стар, — Том отстранился, открывая глаза и смотря Диазу в лицо. — Она очень сильно хотела пообщаться с тобой. Марко закусил губу, садясь на кровати. — Она очень милая, но не интересна мне. — Вот как, — Том прищурился, разглядывая его. — А кто тебе интересен? — Я… не знаю. Не задумывался об этом, — неловко потерев шею, Марко поджал губы. От Тома этот жест не укрылся, и он перевел свой взгляд на них. Застыв, парень неотрывно пялился, пока не подорвался с места и не ушел куда-то, предположительно на улицу. Марко не мог понять, что вообще произошло, и уже хотел было пойти за другом, однако Том вернулся уже через десять минут. Помятый на вид и словно чем-то измученный. Марко сделал вид, что уже спит и друг прилег рядом с ним. Они, сами того не понимая, снова долго думали об их отношениях. Диаз заснул первым, тревожным и мутным сном. А когда он утром также первым проснулся, то заметил, что костяшки на кулаках Тома в крови, и тогда ему стало предельно ясно, зачем именно он уходил тогда.