Если море тебя печалит, ты безнадёжен. (Федерико Гарсиа Лорка)
— Марко, что-то не так? — Джеки, наклонившись и опершись на свои колени ладонями, чуть прищурившись внимательно смотрит сверху вниз в лицо парня: загорелое, обветренное нездешними ветрами. — Нет, всё хорошо, с чего ты взяла? — он нервно ёрзает на своей красной толстовке, постеленной на землю, подтянув ноги к подбородку и растягивает губы в кривой неестественной улыбке. Джеки вздыхает и всем телом обрушивается прямо на траву рядом с ним. Она смотрит на птиц, парящих в аквамариновом небе, и думает, что это была плохая идея — предложить Марко наблюдать за представлением со склона холма. Ему явно некомфортно, он отмахивается от невидимых мошек, куксится, и периодически осматривает траву вокруг себя. — Ты боишься насекомых? — после пары минут молчания спрашивает она, закрывая глаза. Марко наверняка сейчас пялится на неё, краснея, но Джеки не поднимает веки, чтобы не смущать его ещё больше. Она неподвижна и спокойна, словно морская гладь во время штиля. — Да, — неуверенно и очень тихо говорит парень. Но Джеки, конечно, слышит. — Мог бы и не соглашаться тогда. Ты научишься в конце концов быть честным со мной? Она знает ответ на этот вопрос и без оправданий Марко. Отрицание, конечно, отличная защита. Но прежде всего не нужно обманывать себя. Она сама делает вид, что не обращает внимания на несколько раз вибрирующий мобильник Марко. И ей не нужно подглядывать, сквозь сомкнутые ресницы, чтобы отметить, как он исподтишка не до конца вытащив телефон из кармана, бросает взгляды на экран и как его лицо при этом светлеет и он улыбается нормально и искренне, а не так, как ей несколько минут назад. Она понимает, что он безусловно предпочёл бы носиться по светлым мраморным лестницам во дворце (или мотаться по другим мирам), а не валяться тут с ней в «грязи» в ожидании начала обычного земного неинтересного ему спортивного фестиваля. Джеки закусывает губу, жуя её до белого цвета, не слушая, что там бормочет Марко по поводу правды и лжи. С ней он всегда какой-то ненастоящий, напряжённый, словно застывший, иногда даже печальный и задумчивый. Будь здесь Стар, она выкинула бы что-то дикое, опасное и он бы ожил, забыл про насекомых и про все свои фобии и побежал спасать принцессу… или других от неё. Но сейчас с ним она, а не Стар, и Марко сидит с кислой миной на лице, со страхом пялясь в траву, неловко комкая предплечье. Когда они остаются наедине, он больше сосредотачивается на себе, чем на ней, на своих комплексах и проблемах. Потому что Джеки не нужно спасать. Она не волшебная принцесса, она скорее рыцарь. Стабильная, прямая, надежная, держащая свои чувства в узде. И она отпускает Марко туда, куда ему так хочется (хотя знает, куда и к кому), и это кажется ей правильным и благородным. Она делает это спокойно, не выдавая истинные эмоции. Всегда… — Вчера был шторм, поэтому сегодня хороший день для сёрфинга. Может, ну этот фестиваль? Она вскидывает голову, убирает бюризовую прядь за ухо и разворачивается к нему, согнув колено и положив на него голову. — Но… я не умею, — он смотрит на неё глазами, в которых отчётливо виден коктейль из недоумённости и нежелания. — А я тебе и не предлагаю, — смеется Джеки, и у неё даже получается беззаботно. — Я пойду поплаваю, а ты по своим делам. Встретимся вечером. «Теперь ты врёшь, Джеки». — А, ну… — Марко неосознанно сжимает рукой телефон, лежащий в брюках. — Вечером же встретимся, тогда, наверное, можно и так…***
Они прощаются на развилке, Марко хочет её проводить. Но Джеки махает рукой, мол, брось, день в самом разгаре, ничего со мной не случится. Чмокнув её в щёку, он разворачивается, чтобы уйти, но она, как будто в последней попытке что-то изменить, со всей силы хватает его за запястье. Он останавливается, удивлённо уставившись на неё. — Угадай, Марко, о чём я думаю? Дурацкая игра напоследок. В которой он всегда проигрывает. Но в этот раз она надеется, что он поймёт. Она пристально смотрит в растерянные каштановые глаза, вкладывая в свой взгляд тысячу вещей, которые не может ему сказать. И самое главное: «Не уходи!» Он долгим взором изучает её, а потом его как будто вдруг осеняет, вскинув брови вверх и щелкнув пальцами, Марко выдаёт: — Как бы скорее оседлать волну? Не угадал. Джеки становится горько. Она осознаёт, что на самом деле проигравший здесь вовсе не он. — Ты очень проницательный, — выдавливает она из себя, без надрыва, совершенно нормальным тоном; но внутри становится тихо и пусто, она медленно отпускает его руку. — Ура! Наконец-то! — Марко даже подпрыгивает от радости. — День обещает быть удачным. — Да, здорово! — бросает через плечо Джеки и старается уйти как можно быстрее, жалея, что не взяла с собой скейт. — До вечера! — слова летят в спину девушки, но она делает вид, что не расслышала.***
Джеки, наверное, вот уже пару часов сидит на пирсе, иногда, сжимая пальцами деревянные доски так, что костяшки белеют, с грустью глядя за далёкий горизонт, слушая, как волны, набегая на берег, шуршат по песку, увлекая её мысли с собой. Девочка-море, — однажды назвал её кто-то из одноклассников. А море покоряется только смелым, так ведь? Тем, кто смотрит глубже, тем, кто понимает… Она достаёт мобильный и набирает сообщение с одним единственным словом. Она знает, что Марко долго будет гадать, что значит: «Финиш!»