Тихая жизнь Кота и Его Леди.

      Утро было по-настоящему прекрасным, но он, увлечённо занимаясь своим любимым делом, не смог оценить его красоту, ведь он был вымотан и спал, хотя уже сделал это! Это стоило потраченных месяцев, бессонных ночей и и литров переводимого им копи лювак, который пришёл на замену Molinari Cinque Stelle в силу своей пресности при постоянном длительном употреблении.       Хоть и тот кофе бил по карману, но лювак побивал все рекорды опустошения его карты, даже учитывая его вполне хорошее материальное состояние, которое составлялось в основном из написания курсовых, рефератов, докладов по Истории, ну и подработки как художника-портретиста.       Но главной его страстью всегда оставался Древний Египет, его манускрипты и фрески, и сейчас его разум пленила Нефертити и её ритуал воскрешения, который он, потратив почти год, разгадал, оставалось только позвонить отцу и рассказать ему об этом. Всё это он обдумывал, лёжа на сделанной под заказ кровати и попивая только что заваренный кофе: со временем ты начинаешь привыкать к комфорту и покупать дорогие вещи становится необходимостью для поддержания своего благополучия в собственных глазах. Он на ощупь нашёл очки, и, пока правая занималась розыскными мероприятиями, левая неспешно подносила чашку к губам...       Услышав звонок, директор музея испустил вздох облегчения: постоянные la réunion по поводу новой выставки грозили ему бессонными ночами, а нападки мэра и представителей музеев-доноров. Он попросил разрешения выйти, и, как он и рассчитывал, мэр с большой неохотой разрешил ему удалиться на несколько минут... Поднимаемся, наша остановка... Алья летит к выходу, и Маринетт не может не удивляться такой энергии, прущей из её огненно-рыжей подруги, посматривая на Тикки, которая только ободряюще кивала в ответ на её вопросительный взгляд. (Я, конечно, люблю побольше подробностей, но описывать, как они поднимаются по лестнице, как Алья большущими глазами рассматривает все экспонаты в поисках обещанной сенсации относительно шагающей чуть позади и еле поспевающей за ней подруги, а Мари пытается не дать ей узнать свою тайну, я, конечно же, не буду)...

***

Ошеломлённая такой одержимостью Джалиля Кудбела Акхенатон, Мари даже жалела его, ведь все его труды были напрасны, а все мечты(которые у него точно были, и, докажи он свою правоту, эти мечты стали бы реальностью) разбиты о мифическую "значимость" этого скипетра для Истории и мирового наследия... А в стене обсерватории раскрывается круглый свод(створки на котором разъезжаются так же, как и на старых "плоских" фотоаппаратах, у которых из всего корпуса выпирала только линза, которая при выключении задвигалась обратно в корпус), и знакомая всем рука в фиолетовой латексной перчатке накрывает другую с сидящей на ней бабочкой, а обладатель этих рук произносит сугубо умную фразу по поводу причины аккумизации и того, что сможет сделать новая жертва, обзаведясь сверхспособностями. И в конце всей этой постоянно повторяемой на протяжении сезона сцены он говорит такую же шаблонную фразу, как понятие Джокера является шаблоном психа:"Лети, маленькая акума". И вот в него вселяется акума, он произносит одну фразу, в которой показывает, как он хочет перепихончик после 5000 лет воздержания и почти 5000 лет о дня смерти:"Я воссоединюсь с ней вновь"(перевод не дословный, там сказано:"Скоро моя заветная Нефертити вернётся к жизни" или полностью, прям ващэ точный дословный перевод:"Моя драгоценная Нефертити скоро вернётся к жизни", ну вы поняли). Теперь успокойтесь, заварите чай, потому что у меня пригорело до титановой корки на стуле. Сразу извиняюсь за такое количество мата, но они это заслужили. Этот имбицил(да, я ругаюсь, потому что это вообще за рамки!) превращается в Тота, и за это, я, как ярый поклонник Риордана и Огненной пирамиды, посылаю всех 3D-моделлеров в зад, да и создателя сериала надо на кол сажать, вместе со всеми работниками студии, групповое заседание на 20 колах! ТОТ - бог-учёный, покровитель библиотек, учёных, с головой, сука, ибиса(птица!), но не со сраной башкой Сехмет, чёрт вас дери! Да эти недоумки даже голову не меняли до Анубиса, сами посмотрите: он вышвыривает этих смертных из зала, - башка львицы, - он раздвигает решётки - башка львицы, а посередине стандартный слепок саркофага! Ну всё, "больные ублюдки, мать вашу, хотите меня трахнуть? Я вас сам трахну, говно вонючее, жопа..." Мало того что они приписали БОГУ учёному фантастические slow-шары, а проводник в загробный мир и судья Египетского царства мёртвых умеет превращать людей в мумии, так ещё и вместо схенти какой-то тематический золотой фартук задом-наперёд, который даже отсечённый с целью снижения рейтинга пенис не закроет, только на групповой сеанс секса, чтобы зад прикрыть, и что у него за бусы, на шее, где должна быть пестораль? И почему он, чёрт подери моделлеров, ОБСИДИАНОВЫЙ? Это не Майн, здесь делать персонажа и хоть что-то движущееся из обсидиана - заведомо ***вая дея! . А теперь возвращаемся к повествованию, потому что от обилия халтуры у меня закончилось терпение исправлять все эти косяки, и извиняться за их наплевательское(тут слово покрепче, но не могу подобрать из-за ярости) отношение на 100000000€+ проекту, так что продолжим...       Да-да-да, половина даже не дочитала до этого момента, но я добью три страницы, так, на чём мы остановились?       В, скорее всего, фамильную реликвию, или просто показатель фанатизма по отношению к Древнему Египту - подвеску жука-скарабея вселяется акума, а Мари судорожно ищет глазами хоть что-то на папирусе о ЛедиБаг, чтобы оправдать то, что пригласила её сюда, пока Алья сонным голосом(!) говорит ей, что этот папирус "мозолит ей глаза"(или "делать больно её глазам", но этот перевод ещё хуже)... пропустим пуляние slow-сферами в работников музея... Мари одним резким движением оттащила горе-репортёра с линии огня, чем та решила не пользоваться, и, нырнув за витрину с двумя золотыми барками(египетские папирусные, в этом случае - золотые, лодки), стала снимать(блоггерская заноза в заднице, хлебом не корми, дай бы что поснимать), а Мари ретировалась прямо перед носом(фигурально) у Акхенатона, и, забежав за маленькую тумбы, незаметно, конечно же, без ослепительной светло-алой вспышки, трансформировалась...