Гарри понял, что ему не нравится взрослеть. И само взросление тоже. А началось все с того, что все его окружение просто помешалось на противоположном поле. В гостиной, где Гарри предпочитал отдыхать со своими почитателями, теперь раздавались шепотки и взгляды, смущённый смех и первые признания в любви. Раньше этого просто не замечали, но теперь эта проблема коснулась Гарри напрямую. Мальчишки шептались об этом по углам, а затем смеялись. Его подруги начали носить обтягивающие кофточки и короткие юбки. Теперь у них вдруг появились свои секреты и девичьи тайны.
Ненавидел он и своё тело, когда слишком долго смотрел на глубокий вырез кофточки Лаванды. Когда язвительные жесты Малфоя стали обладать неким скрытым смыслом. Когда волосы лорда Малфоя заставляли нестерпимо узнать, каковы они на ощупь. И когда его собственные сны оказались наполнены сюрреалистическими картинками, отрывками мыслей и видений, в которых он, Гарри, занимал главную роль. Он и странный молодой человек в хогвартской форме, которого гриффиндорец ни разу не видел. Но с продолжительностью снов парень из видений принимал всё более чёткий образ.
Теперь Поттер знал, что его глаза насыщенно голубого оттенка, нос прямой и без горбинки, а пальцы рук длинные, тонкие и правильные. Он мог бы спокойно конкурировать с Люциусом. Гарри считал, что образ старшеклассника его подсознание выбрало как идеал к которому нужно стремиться.
Но проходило время, беглый преступник Блэк всё ещё был на свободе, дементоры летали вокруг школы, съёмки вне Хогвартса продолжались, а сны так и не исчезали. Более того, их интенсивность увеличилась. Порой Гарри стало казаться, что во снах он проводит время не меньше, чем наяву.
Его нового знакомого звали Том. Он был слизеринцем и очень гордился этим. Подумать только — слизеринец. Был бы Поттер кинорежиссером у магов, снял бы картину: «Слизеринец в моей голове». И был бы уверен, что его труд пользовался бы огромной популярностью, как романчики Локхарта в прошлом, поскольку маги были крайне ограничены в плане художественной литературы. Но это была его жизнь. И то, что юный Поттер успел узнать за прошедшие несколько месяцев, его удручало.
— Гарри, ты в порядке?
Парвати оторвалась от своего журнала и обеспокоенно проводила друга глазами. Девочка не сразу поняла, что что-то не в порядке. Во-первых, в связи с тем, что вокруг школы летали дементоры, мало кто мог по-настоящему веселиться. Во-вторых, проникновение преступника Блэка в Хогвартс напугало всех. И в-третьих, это же был Гарри, которому дай волю он и в девочку «превратиться» ради очередной роли (на самом деле такое уже было), а поэтому наличие тёмных кругов под глазами и утомлённого вида Патил отнесла именно к его новому заданию.
— Конечно. Почему ты спрашиваешь, цветочек?!
Но его улыбка показалась девочке какой-то вымученной, поэтому Парвати не поверила другу.
— Сегодня ты совсем другой, Гарри. Ты не простудился? Или плохо спишь? — он вздрогнул. — Сходи к мадам Помфри, она даст зелье. Когда у Лизы умер её кот на первом курсе, она постоянно плакала и Падма водила её в медицинское крыло. Всего несколько зелий и Турпин уже смогла нормально спать и не мешать своим соседкам. Потом она и в самом деле успокоилась очень быстро.
— О, спасибо, Парвати, но я, правда, в порядке, — улыбнулся Гарри и обнял девочку, правда, тут же отступил. — Всё дело в моей новой роли. Мне дали одно трудное задание, и я пытаюсь его решить. Поэтому и плохо сплю.
— О, ладно. Ты идёшь на руны?
— Да, конечно. Только сбегаю за переводом — он у меня в комнате и приду. Можешь идти без меня.
Но на рунах Гарри так и не появился. Возможно, проблема всё-таки имела место быть, возможно, стоило это признать. Но голос слизеринца из его снов был таким тёплым, таким… домашним. Он обволакивал, как мягкий клетчатый шарф, приятный к коже. Он стремился унести Гарри далеко назад в пространство — со стороны очень эстетичное и глубокое, где свечи горят мягким жёлтым светом, а на кровати лежит плед в мелкую серебряно-зелёную клетку.
Том рассказывал Гарри чудесные вещи: о Тайной Комнате, о старинной истории Хогвартса и его защитнике — драконе, о чудесах магии и таинствах ритуалов. Поттер не знал, что магия может быть такой величественной. Он гладил волосы Гарри, пока тот лежал рядом с ним на кровати, и говорил, говорил. Иногда мальчику начинало казаться, что Том его воображение, его эго, которым он жаждал стать. Ведь в отличие от Тома, Гарри оказался… посредственным. Он так гордился своим талантом, своей красотой, своими достижениями, но этого было так мало в мире магии. Однако Том никогда не попрекал этим Гарри. Казалось, он напротив жаждал этих рассказов. И Гарри исполнял его желание. Он рассказывал о том, как впервые попал на телевидение, о том, как трудно работать моделью, о том, как ему нравится всеобщее восхваление, о том, как Гарри мечтает стать знаменитым и в магическом мире.
— Знаешь, меня все считают знаменитым из-за того, что случилось с моими родителями, — пожаловался однажды ему Гарри.
— И что же с ними произошло?
— Я не особо интересовался ими, потому что считал, что никогда не смог бы получить то, что имею сейчас, если бы жил с ними. И мне становится стыдно за это. Моя мама и папа отдали жизнь, спасая меня от некого злодея. И теперь все считают, что я — герой. Мне это нравится, я не спорю. Но я всегда мечтал прославиться за
свои дела, а не за чужие.
— От тебя ожидают повторения
твоих подвигов, Гарри? — Том оказался очень серьёзен.
— Может быть. Но меня это не интересует. Я хочу, чтобы меня знали как самого красивого парня, чтобы восхищались моим стилем, моей причёской, моим образованием и способностью играть любую роль, даже в магическом театре. Хочу, чтобы у меня брали интервью и любили меня за то, что приношу им — красоту. Ведь без неё мир такой страшный, опасный, мрачный. Если бы не было красоты, мы бы все умерли от тоски. Ты считаешь меня глупым? — Гарри внимательно посмотрел на Тома, но тот продолжал мягко улыбаться.
— Нет. Конечно, нет. Твоё желание странное для мага, но это твоё желание. Я в детстве мечтал быть самым великим волшебником, чтобы меня уважали, и, может быть, даже боялись. Но я жил во время войны и голода, поэтому, конечно, хотел остаться в магическом безопасном мире.
— И ты исполнил свою мечту, Том? — восхищённо уставился на него Гарри. Всё-таки Том не был его больным воображением. Он был создан магией. И он был реален.
— М-м-м, в некотором роде, — уклонился от ответа юноша.
— Жаль…
— Что жаль?
— Жаль, что тебя не существует. Я сплю и просто вижу сны о тебе. Я бы хотел узнать какой ты на самом деле. Мягкая ли у тебя кожа или действительно ли волосы лежат так без геля?!
— Кто сказал, что меня не существует? — насмешливо выгнул бровь призрак-Том.
— Когда я был маленьким, их не было. Снов не было. А теперь ты появился. И скоро перестанешь мне сниться.
— Нет, Гарри. Я обещаю… я всегда буду с тобой, что бы ни случилось.
Их тела окутала яркая жёлтая дымка и тут же исчезла.
— Что это было? — испуганно спросил Гарри.
— Это? Это была магия. Она приняла моё обещание.
— Ты, правда, будешь со мной? Правда, никогда не оставишь? Ты мне очень нравишься, Том. У меня почти никогда не было друзей-мальчиков, которые бы ценили меня. Они либо считали, что я занимаюсь не своим делом, либо завидовали, либо не до конца понимали меня. А ты другой. Совсем другой.
— Конечно, Гарри. Я другой. Я всегда был и буду рядом с тобой…
***
— Гарри, Гарри, проснись!
Мальчик потёр руками глаза и с силой их распахнул. На пороге его комнаты стояли девочки в школьной форме и ждали его.
— Почему ты ещё не готов? У нас трансфигурация. Ты что, вчера поздно вернулся в школу со съёмок?
— Да. Спасибо, что разбудили меня, цветочки. Подождите пару минут, я скоро буду.
Гарри не помнил, что он делал какое-то время назад. Кажется, он не пошёл на руны и лёг спать. Или это было на той неделе? Почему же тогда так хочется спать?
***
— И, ты представляешь, Дин Томас начал делать бизнес с близнецами Уизли. Он просит своего кузена в маггловском мире покупать не детские журналы и отправлять ему, а близнецы продают их всем, кто захочет. Деньги они делят пополам. И их покупают ведь. Оказывается, у магов нет эротики. Это так?
Том хрипло рассмеялся, идя рядом. Сегодня он демонстрировал Поттеру ту самую Тайную Комнату. В данный момент они шли по мрачному тоннелю, освещённому лишь факелом в руках Тома.
— Да, это так. Волшебники ужасно консервативны. Особенно взрослые. Они не понимают, почему молодёжь увлекается маггловскими веяниями. А ты, Гарри, тоже читал эти журналы?
Гарри покраснел. Он действительно пролистал несколько ради интереса, потому что «все мальчики делают это».
— Да. И что такого?
— Тебе уже нравится кто-нибудь? — Том прошипел что-то похожее на пароль и тяжёлая дверь со стуком отворилась. Десятки факелов на стенах вспыхнули разом, освещая Комнату.
— Вау! Это действительно фантастика. Нет…
— Правда?
— Ну… На самом деле мне нравится мистер Малфой, — прошептал вдруг оробев Гарри.
— Кто? Люциус Малфой? Он же старик, Гарри, — недовольно произнёс Том своим «братско-наставническим» тоном.
— А вот и нет? У него великолепные волосы. А ещё он красив. И пальцы с тростью. И голос.
— Ты влюбился?
— Нет! Нет, конечно, нет!
***
— Мистер Поттер, минус пять баллов с Гриффиндора за сон на моём занятии.
Гарри резко дёрнулся и заозирался по сторонам. Он сидел на паре трансфигурации и умудрился уснуть. Но разве он не спал в своей кровати и видел сны с Томом?
— Простите, профессор.
Минерва МакГонагал сжала губы, но вскоре расслабилась.
— Занимайтесь менее усердно по ночам, мистер Поттер. Сон очень важен для молодых волшебников, но не на занятиях волшебством.
***
— Том, что со мной происходит?
— А что не так? — откинулся на спинку кресла юноша.
— Я сплю или нет? Сейчас с тобой. Почему я просыпаюсь и не помню, что делал последние несколько часов или засыпаю на занятиях, и мне всё равно хочется спать?!
— Не знаю, Гарри. Я был уверен, что ты спишь. Всё это время. Я обещал защищать тебя.
— Ты настоящий, Том?! Почему я выдумал тебя? — разволновался юный Поттер.
— Я настоящий настолько, насколько этого хочешь ты, Гарри. Но почему-то видишь и слышишь меня только ты. И ещё василиск, — вполголоса добавил Том.
— Значит, ты заколдовал меня? Драко как-то рассказывал мне о проклятьях, и я читал сказку о спящей царевне…
Гарри боялся услышать правду о Томе, боялся, что его друг будет плохим. Он так привязался к нему.
— Я не проклинал тебя, Гарри. И я не хочу навредить тебе. И не хотел. Я… мне надо подумать. Разрешишь уйти?
— Конечно, — рассеянно произнёс мальчик, и как только Том исчез, уселся в его кресло и принялся читать то, что ему необходимо было выучить к следующим пробам. Он верил Тому... сам не зная почему.
***
— И тогда Снейп такой: мистер Поттер, наша новая знаменитость…
Гарри, одетый в мрачную тёмную мантию, сейчас заканчивал наносить грим, делающий его «Снейпом». Том хохотал.
— А ещё он так важно ходит, как будто проглотил палку. Правда Фред и Джордж шутят, что кое-что другое, — хихикнул Поттер, но не стал продолжать.
— Ты его так не любишь?
— М-м-м, — задумался Гарри, — нет, не не люблю. Он придирался ко мне несколько лет, это правда. Но я лишь недавно узнал, что он был другом моей мамы. И считал, что я поступаю плохо, когда даже не поинтересовался, как она умерла, где похоронена и кто ухаживает за её могилой. Снейп неплохой. И чём-то был прав.
Гарри замолчал, а после ощутил прикосновение рук Тома к своим плечам. Том… успокаивал его?!
— А я рассказывал тебе, как изобразил мистера Малфоя на 1 курсе? Тогда даже Драко подумал, что я его брат.
Гнетущая атмосфера тут же была забыта. Гарри видел, как Том не доволен его упоминаниями Люциуса Малфоя, но ему так по-детски нравилось его дразнить.
***
— Гарри Поттер, ты болен?
Гермиона Грейнджер поймала его выходящим из библиотеки в четверг вечером, где мальчик готовился к рунам, которые умудрился проспать.
— Нет. С чего ты взяла? — он попытался её обойти.
— Ты видел своё отражение? Когда ты в последний раз спал?
— Да я постоянно только и делаю, что сплю, — раздражённо дёрнулся Поттер. — Это мой новый образ. На выходных я…
— Нет, Гарри. Ты врёшь. Мы знаем, что ты делаешь на выходных. Наш клуб составил твоё расписание. Ты сам говорил, что в эти выходные вы снимаете рекламу нижнего белья, а не хоррор фильмы. Ты переживаешь насчёт Блэка? Но его уже нет в замке и…
— Что ты привязалась ко мне, Грейнджер? — вспылил Гарри. — Не твоё дело, что я делаю, когда и с кем. И я не боюсь Блэка!
Гермиона задумчиво провожала Поттера глазами, совсем не обижаясь на его грубость. Она, став использовать маховик времени, тоже мало спала и занималась всеми предметами сразу. Иногда и накричать могла. Но Гарри не только снизил свою успеваемость. С ним что-то случилось. Необходимо было рассказать девочкам.
***
— А ты был влюблён, Том? — позёвывая спросил Гарри, запрыгивая на «их» кровать. Том отложил книгу, которую читал в сторону.
— Почему ты интересуешься?
— Не знаю. Просто ты спрашиваешь об этом меня, а сам всегда молчишь. Ну, что? У тебя была девушка? — поиграл бровями Гарри.
— Нет, — рассмеялся Том, — у меня не было девушки. Я любил учиться больше, чем девушек.
— У-у-у, ты скучный, — снова зевнул Гарри и прикрыл глаза. Буквально на секунду… так ему показалось.
— Гарри! Гарри! Поттер, Мерлин тебя дери! Открой глаза. Не смей засыпать! Что с тобой?
— Том? Почему ты кричишь? Что случилось?
— Что случилось? Что случилось? Ты засыпал. Но не как обычно спал. Твоё сердце переставало биться, идиот, — Том сидел рядом с ним и крепко сжимал руки. Он волновался. Правда волновался за него. Гарри улыбнулся.
— Всё в порядке, Том. Я просто немного устал. Я чуть-чуть посплю… не уходи только…
Он снова прикрыл глаза, уже где-то в отдалении ощущая ворчание Тома. Он всего лишь поспит. Не больше полчаса. Тогда будет чувствовать себя гораздо лучше.
***
— Кто здесь, моя кошечка? Нарушители? А ну-ка выходите. Всё равно получите наказание. О, Мерлин! Мальчик ты жив?
Филч склонился над лежащим лицом вниз на холодном камне мальчике-гриффиндорце, в котором сразу же узнал нарушителя спокойствия Поттера. Тот был очень бледным и почти болезненно худым. На лице были тёмные тени: старик потёр их пальцами, но это не было его обычным гримом. Это были синяки. Поттер не очнулся. Аргус наклонился к его груди, пытаясь услышать сердцебиение и… тишина.
— Мадам МакГонагал! Кто-нибудь! Сюда! Чп!
