***
Следующий день начался с грохота и ужасного, долго не смолкавшего вопля. Логэйн не выбежал из покоев, чем грозил сходу выдать свою причастность к произошедшему. Но рука всё-таки дрогнула, и на щеке остался короткий порез от бритвенного ножа. Пара красных капель, упав в таз с водой, разошлась лёгкой розовой дымкой. Через десять минут дверь без скрипа открылась и в комнату вошла госпожа тайный канцлер. Логэйн бросил на нее хмурый взгляд в зеркале и потянулся к рубашке: — Я думал, дочери Церкви не пристало входить без стука к старому вдовцу. Мужчина может быть не одет. Она и бровью не повела. Ну да. Нашёл, чем смутить женщину, путешествовавшую в компании Нерии и Зеврана. — Вы, — тон канцлера был холоднее снежных шапок на вершинах Морозных гор. — Служанка видела, как вчера вы отодвинули стол Соласа. Зачем? — Сам не знаю, — он уже шнуровал наручи легкого доспеха. — Озарение. Иду по крепости, вижу: стол стоит. Прямо посреди комнаты. Некрасиво как-то, — пауза. — А что, кто-то ударился? Скулы Лелианы побелели: так крепко она стиснула зубы. Но сдержалась и смерила его взглядом: — Именно сегодня. Когда мы только что получили приглашение ехать в Зимний дворец. Разве это случайность? Это действительно было неудачно. Хуже всего: он не знал о приглашении, когда передвигал стол, столь обожаемым их кузнечиком. Инквизитор собирался добить какую-то тварь на Священной равнине, и Логэйн тщетно пытался заставить его быть осторожным. Когда Тревельян вспылил и отказался с ним говорить на решённую тему, Логэйну пришлось действовать в интересах Ферелдена при помощи… подручных средств. Наверное, госпоже тайному канцлеру стоило быть сердечнее: десять лет назад, оказавшись ровно в такой же ситуации, Логэйн просто отвёл войска. Максвелл ещё легко отделался. А вот гадюшник орлесианской королевы был последним местом на земле, куда бы Мак-Тир потащил Инквизитора — даже Инквизитора без переломов. — Его осмотрел лекарь? — Логэйн отвлёкся от второго наруча. — Сколько займет лечение? Госпожа тайный канцлер явно ждала ответа, и этот вопрос казался самой безопасной реакцией. Пусть думает, что его беспокоит Вестник. — Почти полгода... Значит, стол отодвинут в нужную сторону. Мужчина взял со стола перевязь с мечом, слушая госпожу Соловей. —…Припарки и магия ускорят дело, но всё равно понадобится время, — тайный канцлер говорила взвешенно: ни слова сверх того, что он смог бы узнать от слуг. — Вашими стараниями Тревельян не может присутствовать на балу у императрицы Селины. Нам нужен другой план. — Придумаем новый, — Мак-Тир с деланным равнодушием пожал плечами. И мысленно добавил: «Возможно, он будет лучше чем всё, что придумали вы?» Но вслух этого не добавил. Догадывался, что Лелиана ни на минуту не повелась на альтруистичные порывы во благо всего Тедаса и с первого дня ищет истинные причины его появления в Скайхолде. После того, что произошло в крепости Адамант, Серому Стражу Логэйну полагалось отбыть в Вейсхаупт и рассказать о произошедшем руководству Ордена. Он должен держать ответ там, но вместо этого предложил свою помощь Вестнику, «дабы исправить ошибки Стражей». Инквизитор ударил по рукам, как всегда не спросив советников. Но в том, какими напряжёнными и собранными становились госпожа Соловей и леди Монтилье в его присутствии, чувствовалось: не клюнули. Дабы исправить ошибки Стражей... Даже звучит смешно. Пропавшая давным-давно Сурана рассмеялась бы ему в лицо и при всех обозвала лжецом. Этим людям, к счастью, её прямолинейности недоставало.***
В зале собрания воцарилась мертвая тишина, стоило Логэйну переступить порог. Советники стояли у стола. Инквизитор сидел на кушетке, и расширенные зрачки, бледная кожа да блуждающий взгляд говорили о том, что он всё слышит, но вряд ли примет деятельное участие в разговоре. Эльфийский корень притуплял боль и сулил ему множество непобеждённых дракониц в мире фантазии. Тем лучше. Лица советников были мрачны и скорбны, но не больше, чем положено по протоколу. Зато разгладились глубокие морщины на лбах, а про рейд на Священные равнины никто даже не вспомнил. «Вот что бывает, — думал Логэйн, — когда судьба мира зависит от идиота. Он не способен двинуться с места, и все могут дышать спокойно. С Разрывами как-нибудь разберёмся». Оглядевшись, приметил удобное кресло в стороне и пододвинул его к столу. Разговор предстоял долгий, а на месте обычно не сиделось только Максвеллу. — Итак, Зимний дворец. Что нам известно? Судя по тому, как быстро советники нашли кресла и последовали примеру Стража, Тревельян-то и задал глупую моду планировать операции стоя. Поэтому они были одна страшнее другой? Верно подмечено, что в ногах правды нет. — В будущем, куда забросило Инквизитора, — леди посол проигнорировала изумленный возглас Логэйна, — Корифей убил императрицу Селину. Страшно представить, какое смятение начнется, если этот план смогут воплотить в жизнь. Звучало, честно говоря, заманчиво. Особенно после писем за подписью Селины, что получал Кайлан... — Юг Тедаса просто падет, — Каллен потёр подбородок и устало выдохнул. С мнением командующего Логэйн, к сожалению, был согласен. Юг и сейчас раздирали противоречия. Фантазия о том, как отрадно будет увидеть роскошную гробницу её императорского величества, развеялась — вплелась и растаяла в бесконечном шепотке Зова, скрёбшегося в висках. Посол продолжала: — Во время праздника состоятся мирные переговоры между императрицей и узурпатором Гаспаром, который пригласил нас на этот праздник. Он один из сторонников войны с Ферелденом и… «Узурпатор» привычно царапнуло слух, ведь слишком долго его самого называли именно так. Но не это заставило Стража нахмуриться и спешно вспоминать всё, что он знал о Великом Герцоге. Увы, немногое. Война с Ферелденом! Не зря он так часто осаживал Кайлана и напоминал об орлесианской угрозе. Но никто не слушал его всерьёз, Собрание Земель подняло на смех абсурдные страхи узурпатора. Что же теперь? Жаль, что уже нет Эамона — Логэйн бы нашел силы насладиться своим триумфом. Итак, он должен попасть на переговоры в Зимний дворец. Даже если для этого придётся заковать Инквизитора в колодки и потерять ключ. — Давайте не будем клеить ярлыки, леди Монтилье, — Логэйн заговорил учтиво, поражая самого себя, и надеялся, что на следующую фразу не обратят внимания: — Лучше решим, как будем действовать на переговорах. Повисла очень неприятная пауза: заметили. — Я должно быть ослышалась, — Жозефина подбирала слова осторожно, точно была ювелиром-чаровницей за работой с редкими драгоценными камнями. — Вы хотите отправиться в Орлей? — Вы ведь знаете, что Тревельян оказал мне честь, предложив стать особым советником Инквизиции от Серых Стражей. Я думаю, он не станет возражать, если я попрошу. Ведь это особый случай. — Логэйн… — О, леди тайный канцлер, поверьте — я просто обожаю Орлей… — Но… — А слава участника битвы на реке Дейн, сэр командующий, делает мне определенную репутацию среди орлесианских сливок. — Славу отточенного ферелденского ножа, — вставила Лелиана. Каллен только взмахнул рукой: — Герцог никогда не одобрит такую замену! — Он может о ней не знать, — Жозефина сделала пометку на пергаменте. — Пока мы не прибудем на место. Орлесианец скорее вонзит нож в спину, чем откажет в обещанном гостеприимстве. — Или отравит яства, — вставила Лелиана. — Значит, мы поедем на праздник сытыми. — Нет, мы не… — Ваша милость, — Логэйн встал из-за стола и подошёл к дремлющему Тревельяну, — могу ли я представлять ваши интересы в Зимнем дворце? Обещаю, там будет скучно. Когда Инквизитор ответил, Логэйн готов был поверить, что нож в спину он получит не в Орлее, а прямо здесь и сейчас — в ставке командования от советников Инквизиции.***
Великий Герцог встретил делегацию Инквизиции в саду. Видимо прежде ему не доводилось встречаться с Тревельяном лично, потому что именно так он после секундной заминки поприветствовал мрачного ферелденца. — К сожалению, Инквизитор был ранен, — Логэйн сделал выразительную паузу, прежде чем представиться. — Логэйн Мак-Тир, герой битвы на реке Дейн и особый советник Инквизиции от Серых Стражей. К Вашим услугам. За то, чтобы никогда не забыть выражение лица герцога Гаспара, Логэйн без колебания отдал бы весь гваренский триумф. Жозефина говорила, что герцог — единственный, кто рад видеть Инквизицию как своих гостей. Что ж, сейчас желание его светлости было прямо противоположным — отправить её обратно. К сожалению, сделать это без урона для репутации он уже не мог. А промахов, дающих такое право, Логэйн не собирался себе позволить. — Логэйн... — герцог помешкал; взгляд аристократа скользил по Стражу, прощупывая, словно язык ядовитой змеи. — Да, о вас много говорили в Орлее после Амарантайна. «После того как Вы разрушили Башню Бдения, — стояло за этими словами. Логэйн только вздохнул, ища и не находя в себе силы почтительно отшутиться. — И после войны особенно». К счастью, известие огорошило герцога достаточно сильно: про положенные церемониальные поклоны, что дворцовый этикет требовал от «Вестника», Гаспар де Шалон не вспомнил. Кланяться мерзавцу, замышлявшему очередное вторжение в Ферелден, было почти немыслимо. — Это провал, — тихо предупредила Жозефина. — Я почти чувствую, как мы теряем уважение орлесианской знати. Логэйн ответил ей так же тихо: — Вряд ли оно у нас было. Вы так беспокоитесь, леди посол, будто действительно собирались здесь отобедать. Возможно, стоило взять с собой трех друзей Инквизитора и девять зелий? Или один кусок мыла и крепкую, как бычья жила, веревку? Подумав об этом, он снова проклял Нерию Сурану, пообещав ей все муки Тени (если чародейка еще жива и не добита Скверной, конечно). Всё-всё-всё от Амарантайна до Инквизиции должна была расхлёбывать она! Но верно говорят: такой острый ум для женщины — зло. Только покойная Селия пускала свой ум во благо, и его можно было назвать украшением даже более изысканным, чем подвески мастеров Орзаммара. Он хорошо помнил, как последний вечер перед битвой за Денерим перестал быть томным. Все готовились к генеральному сражению за столицу и только Сурана (сразу было видно, что ничем хорошим это не закончится!) опять уткнулась носом в свою чёрную книгу. Про себя Логэйн костерил её на все лады, но Серый Страж только отмахивалась, когда ловила на себе взгляды. Будто это не он вместо неё готовил войска к битве, общался с разноухими союзничками, слушал тактику Эамона и старался не думать о кошмарах, поджидающих ночью. Книга была паршивой. Её, по словам Зеврана, Сурана взяла из вещей своей спутницы-ведьмы, которую сдала храмовникам в Круге. Потом магичка надолго застряла с переводом, но накануне битвы дело неожиданно пошло быстрее. Видимо что-то интересное началось. Любовная сцена, толика магии крови и танцы под луной? Что ещё могла читать одичавшая ведьма в отряде Серых Стражей? Потом Логэйн поймал на себе странный взгляд Нерии, посмотрел ей в глаза, и женщина вспыхнула, снова уткнувшись в книгу. Видимо всё же любовная сцена. Он только потом понял, как всё-таки был прав.***
— Так-так-так. Этот голос он бы узнал из сотен других. Голос его поражения и расплаты. Голос Нерии Сураны, пропавшей после Пятого Мора и свалившей на него все тяготы Тедаса. Теперь же рухнувшей на голову как снег прямо в Зимнем дворце. Воистину, Создатель не ведает снисхождения! Тогда, после победы, Алистер принял корону и порвал с Орденом. Нерия исчезла, и её не смогли найти. Риордан разбился, упав со спины Архидемона. Логэйн оказался одним из четырех Серых Стражей, участвовавших в войне за Ферелден, и единственным, кто мог номинально возглавить местное крыло Ордена. Мир решительно сходил с ума, и орлесианские шевалье Ордена наверняка плевались ядом, составляя новый указ. Нерию назначили Серым Командором — «до выяснения обстоятельств». Видимо ещё надеялись, что мёртвое тело с запиской «Бедняжку убил Логэйн» найдут где-то на поле брани. А его за неимением других вариантов — временно исполняющим обязанности Серого Командора Сураны. Пока в Ферелден не снарядят отряд по-настоящему достойных Стражей. Отправили Сурану — то есть его, — в Башню Бдения. То ли потому что там ничего не предвещало беды, то ли надеялись избавиться от узурпатора с орлесианским изяществом. Если первое — он обречён был стать неудачником. Если второе — счастливцем. Логэйн нехотя оглянулся через плечо, ожидая в который раз за эти годы увидеть там пустоту: да мало ли какие шутки играет осточертевший Зов! Мало ли чей голос мог долететь, изменённый этими коридорами?.. И увидел её на лестнице. Красивую, повзрослевшую. Во дворце, украшенном к долгожданному балу — и внезапно в тёмно-синем дублете с серебром, а не в пышном и неудобном платье по здешней моде. Сразу вздыбилась колкая тишина. Во взгляде Нерии помимо неприязни к убийце Стражей читалось, что он задолжал ей целую крепость. А может, просто так показалось. — Полагаю, — его голос неожиданно сел, звучал шершаво и неприятно, — я имею честь видеть советницу по оккультным вопросам. Ему тоже было, что ей припомнить. Логэйн поклонился, Нерия на секунду скривила рот. Напряжение на лестнице росло так же быстро, как в бальной зале — неодобрение знати. — Неужели сам особый советник Инквизитора… — Сурана наконец-то улыбнулась, спускаясь к нему тем лёгким пружинящим шагом, каким Зевран приближался к своим врагам. – От Серых Стражей? Это ваше повышение или новая кара, тейрн? — Не нужно столько яда, Нерия. Литературные вкусы сказываются? — Скорее… любовные увлечения.***
Разрыв трещал и разрастался, как трещина на ломком подтаявшем льду. С той стороны Логэйн видел демона: уродливое дерево, застывшее перед прыжком в Тедас. Изумрудные огни-призраки уже разгорались по эту сторону. Лучники предательницы-герцогини целились в людей и эльфийку, но руки дрожали, а взгляды нет-нет да обращались к Разрыву. Сурана при виде Разрыва выругалась так заковыристо, что Логэйн снова пожалел о передвинутом столе. Лелиана только охнула и выдохнула: «Инквизи-и-итор…». В зелёном свете их лица казались страшными. Инквизитор сейчас был в Скайхолде. — Я ничего не знал! — уже привычно отпирался Логэйн. — Игра, яд, кинжал в спину… Но мне никто не говорил, что они любят Разрывы в королевском саду! Прицел всеобщего осуждения мигом сместился на Лелиану. Госпожа тайный канцлер только вздохнула, обнажая хорошо спрятанные кинжалы. Сурана взмахом руки поставила ледяной барьер, закрывая всех. Логэйн быстро просчитывал ходы, гадая, кто быстрее доберётся до дверей бальной залы: они, демоны или стрелы. И какой фурор произведут внутри, если достигнут их одновременно. Мир замер. Он уже видел такое безмолвие, слышал такую тишину. За секунду до того, как дрогнули рати убитого Архидемона. За миг до того, как сквозь Разрыв прорывались демоны. За долю мгновения до того, как на земле начиналась безумная Тень. — Я никогда не буду читать очень плохие книги, — неожиданно проговорила Сурана, — если ты пообещаешь больше не браться за интерьер. По рукам, а? Разрыв лопнул, как кожица перезрелого северного фрукта. Реальность замерла — и распалась. Демон-дерево вдруг появился перед ним, и Логэйн взмахнул длинным кинжалом, срубая уродливые узловатые ветви. Демон отчаяния вспыхнул как солома, и пламя осветило помолодевшее азартное лицо Сураны. Вой подыхающей твари взвился высоко к небу, разлетелся вширь, задрожали окна, и от этого крика музыка в бальной зале захлебнулась, смолкла. Агония демона и зелёные отсветы Разрыва — это не то, к чему привыкли прожженные маэстро орлесианской Игры. «Одобрение знати, наверно, равно нулю». Разрыв пульсировал, забился опять, как вырванное из груди сердце — и снова на миг воцарилась та самая тишина. Лучники Флорианны де Шалон рванули первыми. Никто не стал дожидаться второй волны.***
Делегация возвращалась в подавленном молчании. Встречные разъезды Инквизиции встречали их без вопросов, изумленно таращились на длинную, растянувшуюся по всей дороге колонну раз в десять больше уезжавшей. Потом они разворачивали коней и во весь дух гнали их к отдалённо-сизым башням Скайхолда, подёрнутым легкой дымкой морозца. Тревельян встречал своих дипломатов на каменном мосту Скайхолда. По удивленному виду мага, поддерживаемого Павусом и Пентагаст, когда он раскланивался с императрицей Селиной, Великим Герцогом и — озадаченно — со сладковато воняющей коробкой, было ясно, что слухи о Разрыве на руинах Зимнего дворца ещё не успели его настигнуть. Логэйн измождёно провёл по глазам ладонью. Сурана почти висела у него на другой руке, от усталости едва переставляла ноги. Все кошмары Архидемона выцветали перед тем, как прошёл их неожиданно ускоренный отъезд с бала императрицы Орлея. На фоне всего, что придётся упомянуть в отчёте, прошлые операции Инквизиции казались победным маршем и эталоном военной мысли. А репарации для Редклифа — медяком по сравнению со счётом за разрушение Зимнего дворца. И ещё надо что-нибудь сделать с Разрывом… Когда подошла их очередь, Максвелл уже устал удивляться неожиданным встречам с незнакомыми людьми, явно о нём наслышанными. Поэтому он молча пожал руку Нерии, даже не спросив её имя, и сразу же обратился к Логэйну. — Ну наконец-то вы здесь! Я просто не знаю, что делать! — Я тоже, Инквизитор, — он впервые порадовался, что магия скоро поставит Максвелла на ноги и тот сам начнёт разгребать проблемы. — Отчёт, если можно, составлю позже… Максвелл только махнул рукой куда-то на главную жилую башню: — Да подождёт Ваш отчет, Логэйн! Лучше скажите, что делать с двумя гномами, один из которых талдычит только «Колдовство», и ребёнком, который считает себя Архидемоном и ждёт здесь свою маму! Они прибыли два дня назад из Халамширала… И я просто не знаю как быть! Тишина, повисшая над мостом, была не такой, как та, разрывная. Жозефина испуганно прижала ладонь к губам. Каллен охнул. Лелиана широко распахнула глаза. Логэйн почувствовал, что Сурана незаметно отцепилась от его руки и волшебным образом нашла в себе силы стоять самостоятельно. — Говорите, — его голос сейчас от бессилия, усталости и изумления даже не дрогнул, но упал до шепота, — два гнома, колдовство и… Архидемон? — Он так сказал, — под взглядом Сураны даже Максвелл малодушно дрогнул и «сдал» назад, — я не знаю наверняка. А ещё ему девять лет. Тишина над мостом была гораздо, гораздо хуже…