Вавилонский лев

Прошло уже немало лет. Младенцы выросли давно и разлетелись прочь из дома. Азис готовится женится на принцессе Бад-Табира. Сам Гильгамеш его страшится за силу властолюбия его. Он в сыне видел лишь угрозу своей власти. Себя он знал, Азиз был отражением его. Его сосватал он принцессе младшей дикого Бад-Табира. Его там приняли роскошно. Но потому, что слух ходил, что все богатства, что в руках детей царя Урука, приумножатся в стократ. Ларса же царю обещана Амира. Был когда-то он моложе, и жаждал Александру получить. Возлюбленную дочь отдать был царь не в силах. Но дружественного Ларса он желал. А потому Амира будет там царицей. Желание убрать двух старших сыновей он видел по глазам. Осталась в доме лишь Джавахир. Ей года три осталось до того, как станет та женою принца Каталлу, что был без памяти ей очарован в первый свой визит. Дом опустел, и тоской сжималось сердце. Амире столько, сколько было ей тогда, когда опорочил честь её отец. И года три осталось быть с любимою Джавахир. И после будет вновь она одна. С богом-львом останется она. Пусть молодость осталась позади. Но не покинула её краса. Она ещё желанна, что хуже смерти для неё. В тоске блуждая по дворцу, царица думами терзалась о бесполезной той судьбе, что вынуждена она влачить. В тоске она блуждала в стенах, где музыка не пела, танцы не текли и много лет здесь грудью не дышали. То часть давно покинутая дворца. Отец когда-то говорил, что некогда здесь был гарем, где мать её жила. По смерти он её скорбел, и место то покинуто отныне. Лишь только древняя, как время, ключница сюда ходила и следила, чтоб не растащили скудное убранство. И здесь сейчас она. Белолицая карга с бесцветными глазами в чёрное тряпьё облачена. Видеть изредка она её могла. Подумав спешно, что мать будь у неё, смирение ей проще бы далось, царица вопросила у старухи о женщинах, что здесь приют нашли, и, может, мать она её застала средь живых. Подивившись тому делу, старуха разомкнув уста, произнесла: — Здесь жизни нет со времён деда льва. Здесь с девами вровень поселилася проказа, и жизни дев с собой взяла. А что не добрала, забрал огонь. И ныне здесь живут лишь только тени. Тот червь сомнений и обмана долго в сердце жил. Нелюбы ночи, сны. Лишь мысли об обмане и вопросы. Та дева севера, что спутницей Энкиду стала, тревожные вела с Джавахир разговоры. И обе молкли при царице. Печаль и состраданье только было в лицах тех. А царь подарки щедрые дарил, надеясь скуку разогнать. И в день Иштар он дарит ей ларец. А жемчуга в нём пестрые, и белоснежные, и голубые. И просит дочь меньшую передать ей матери сей дар. Но вот ларец на ложе. Но где же дочь? Нет Джавахир. Нет северянки. Ларец распахнут настежь. А царица на полу. Не бьётся больше сердце, не колышет грудь дыхание. Пресытившись крови во мраке ночи, прочь ползёт змея. А что же было после избавления? Была зима. Луна и звёзды. Дыханье ветра в волосах. Там были песни леса, голос льда. На троне там была царица-мать.