Балет, или Тебе не будет со мной больно

Поворот — занавес. Ещё поворот — пустой зал. Темноволосый танцовщик в чёрном трико и простой чёрной майке сделал партию фуэте, не сдвинувшись ни на сантиметр в сторону, и остановился, как только на одном из поворотов мелькнуло лицо художественного руководителя театра, который открывал рот и смеялся, показывая пальцем на его ноги. — Обязательно пиздеть со мной, когда я танцую? — Танцовщик, раздражённо выдернув из ушей микроскопические наушники, недовольно посмотрел на Бобби, как он звал мужчину, вдвое старше него. — Что? — Я говорю, долго ты ещё будешь танцевать на пуантах? Ты представляешь, сколько стоит изготавливать на заказ пять пар двенадцатого размера* каждый месяц? — Боб, усмехнувшись, кивнул на его ступни, продолжая рыться в огромной коробке. — На вот, возьми обычные туфли. — Перестану, когда прямо на сцене превращусь в женщину, — саркастично закатив глаза, ответил брюнет. — Я всю жизнь говорю тебе, что репетирую я исключительно на них. Ради тебя и твоей экономии я не собираюсь менять свои занятия. — Пожалей наш бюджет, Билл, — попросил мужчина, всё ещё шутя. — Уволь меня, и тогда больше никаких затрат. Потому что театр обанкротится, — насмешливо ответил Билл, пластично прогнувшись вбок, стоя на носах пуант. — Не переоценивай себя, — махнул рукой Боб и, подняв огромную коробку, вновь потащил её к другой двери. — Кроме тебя модерном тут занимаются ещё семь человек. Билл, посмотрев вслед смеющемуся мужчине, заглушил его голос, вновь вдевая наушники. Пусть музыки оставалось где-то сорок секунд, но он должен отработать их по максимуму. Это то, что он виртуозно умел делать и никогда не отрицал в себе. Билл Брукс — артист нью-йоркского театра балета, в котором он профессионально танцует без малого тринадцать лет. Двадцать лет его жизни — это сплошной балет, который несколько раз разрушал его жизнь и затем склеивал обратно. С Бобом он знаком с того самого момента, когда в шестнадцать лет приехал в одиночку в Нью-Йорк по наставлению своего преподавателя в техасском училище. Тогда он думал, что всё, что ему нужно сделать — это поучаствовать в показательном выступлении, получить отказ и благополучно вернуться домой, но юноша даже не подозревал, каким громким окажется его успех, и как ярко блеснёт его талант в сердце Соединённых Штатов. — А это кто? — Спросил вошедший через чёрный ход парень с брейдами у Боба, показав кивком головы на Билла, который чертил руками в воздухе и кружился в полной тишине, слушая лишь мелодию в своих наушниках. — Ты, наверное, шутишь, — нервно усмехнулся мужчина, перехватив его взгляд. — Афишу на входе не пробовал читать? — Можно было просто ответить мне, — почесав голову, ответил тот, поправляя широкие джинсы. — Звезда нашей вечерней программы, приходи, посмотришь, — ответил Боб, пожимая плечами. — Я и так тут до вечера, мне же декорациями заниматься, — ответил, вздохнув, брейдастый, и поднялся за кулисы, разгребая целую гору хлама и бросая взгляды на высокую фигуру в чёрном. — Впечатляет, — произнёс он и хмыкнул, когда брюнет направился в его сторону, не поднимая глаз. Билл не поднял взгляда на незнакомца, хотя прекрасно слышал его через выключенные наушники, и уселся на продавленный пуфик, быстро, на нервах развязывая чёрные атласные ленты на пуантах. — Рано же ещё для репетиций, не? — Почесав затылок, спросил он, чувствуя себя так, будто разговаривает с занавесом. — Ты давно тут танцуешь? Брюнет, смахнув со лба пот, скинул обувь, обнажая красные, намозоленные ступни, словно он как минимум пятьдесят миль шёл по Сахаре, обжигая ноги песком. Но это была лишь обычная реалия танцора балета. Том, брякнув костюмом рыцаря, дёрнулся и перехватил банку Red Bull, к которой потянулась рука с множеством колец и длинными ногтями. Билл вздохнул, посмотрев в насмешливые глаза наглого парня, и не моргал, пытаясь прожечь в нём дыру. — Поговорить не с кем? Это тебе к Бобу, — безразлично бросил он, в очередной раз не успев перехватить свой энергетик. — Я уже почти подумал, что ты глухой, — ответил парень приятным голосом. — Ты серьёзно думаешь, что я в настроении говорить с кем попало, когда у меня постановка вечером? Я устал, как чёрт. Отдай уже мне эту ебучую банку! — Заорал он, вскочив с места, и парень с брейдами задорно засмеялся от такого взрыва эмоций. — Почему все балерины со мной почти не разговаривают? Я что, выгляжу не по дресс-коду, или как? — Удивился он, но протянул энергетик, который брюнет вырвал из рук почти с кистью парня, сделав несколько больших глотков. — Со мной никто тут даже не поздоровался. — Ты не пробовал быть менее настойчивым и не выносить людям мозг на репетициях? — На одном дыхании быстро проговорил Билл, недовольно смотря на одетого, как уличный рэпер, парня. — Наверное, я просто слишком далёк от театра, — хмыкнул он и продолжил разбирать костюмы, складывая их на места. — Раз так, приходи вечером, посмотри нашу программу. Слышал что-нибудь о современном балете? — Спросил брюнет, перебирая пряди волос на затылке. — Э-э, нет, — ответил тот предельно честно. — Это типа никакого «Лебединого озера»? — Ну, можно сказать и так, — завязывая пуанты обратно, проговорил танцовщик. — Достаточно интересно для тебя, чтобы прийти? — Не думаю, что это стоит моего времени, — покачал головой парень и взглянул на Билла, который показал ему в ответ средний палец. — Поставлю декорации и пойду обратно в общагу. — Ты студент? — Удивился, усмехнувшись, тот, без особого интереса, и встал в полный рост, бесшумно передвигаясь к середине сцены. — По тебе не скажешь. — Меня отчислили ещё в прошлом году, — ухмыльнулся тот, получив вопросительный взгляд. — Но я остался жить в общаге. — Прекрасно, а теперь исчезни куда-нибудь и не мешай мне, — без особой вежливости попросил брюнет, вновь включая музыку на своём крошечном плеере и отбрасывая мысли о том, что его ноги словно горели адским пламенем от натёртых мозолей. «Уличный рэпер» ещё несколько секунд смотрел на подтянутого, но, тем не менее, худого парня, который выглядел его ровесником, и подумал про себя, как, должно быть, круто так пластично двигаться и зарабатывать этим деньги. Этот парень и сам мог бы стать прекрасным актёром, учитывая его потрясающее умение притворяться тем, кем он не является. Едва ли принявший его на подработку Боб мог подумать, что у него есть и сторонний источник дохода — простые ограбления. Хотя Том и не нуждался в деньгах, ему безумно нравилось чувствовать себя мелким уличным преступником, живущим в обшарпанной комнатушке, кишащей тараканами. Впрочем, многие дети богатых родителей этим грешили. Простое желание убежать от скучной жизни, в которой они могут получить всё. Так было интереснее: больше опасности, больше азарта, больше жажды к жизни. В восемнадцать он уехал из Мюнхена в Нью-Йорк под предлогом получить юридическое образование именно здесь, и он действительно проучился в университете целых три года, пока однажды им не завладело желание ограбить декана факультета. И он нисколько не жалел об отчислении, даже почувствовав некое облегчение из-за сильно освободившегося времени. Использовав некоторую сумму со своей карты, на которую его отец регулярно переводил около тысячи в месяц, Том успешно избавился от неприятностей с полицией, которыми пригрозил декан факультета, и с головой ушёл в своё опасное хобби. Кто бы сомневался, что Том, благодаря своим средствам и связям, не получит должного признания и не станет авторитетом среди «своих»? И, верно, у него была постоянная компания, многие из которой сами учились вместе с ним на факультете. Более того, в ней было трое парней, которые ходили с ним почти всегда: Алекс, Георг и Густав. Хотя первый присоединился к ним совсем недавно и ещё не произвёл должного впечатления. И Том уже стопроцентно знал, как они развлекутся сегодняшним вечером, после того, как он закончит с работой на сегодня.

***

— Смотри, — толкнул Том Алекса, который устремил взгляд в темноту, высматривая того, на кого указывал Каулитц. — Один справишься, давай. — Может, лучше вдвоём? — Живо спросил Георг, вынимая руки из карманов. — Да нормально, что он, не справится с этой барышней, — Том ухмыльнулся и застегнул толстовку так, что она закрыла половину его лица, а капюшон почти спадал на глаза. — Быстрее давай, уйдёт же. Билл, почему-то негромко матерясь себе под нос, краем глаза заметил неспешно подходящего к нему парня с бородой и в мешковатой одежде, что уже само по себе не было хорошим знаком. Резко сменив траекторию, он заставил того рвануть к нему, но Билл уже был прекрасно подготовлен, представляя, что этому проходимцу может понадобиться. — Куда это мы так торопимся? — Остановил он Билла, внезапно появившись перед ним и надавив рукой на плечо. — Может, сам мне всё отдашь, пока я тебя не заставил? В ту же секунду он без лишнего предупреждения сорвал с его шеи золотую цепь с камнем и застонал от боли, закрывая лицо другой рукой, когда мощная струя из перцового баллончика попала ему прямо в глаза. Том фыркнул от смеха, спрятав нос в толстовке, а Густав, который большую часть времени молчал, покосился на него, пока Георгу совершенно не было дела до этой скучной разборки. — Пошёл ты, — и, с глухим шлепком добавив Алексу увесистой сумкой по затылку, брюнет быстро забежал в подземку, даже не обернувшись. — Сука! — Жалобно крикнул ему в спину парень, вытирая выступившие на глаза слёзы, и сжимал в руке свой единственный трофей. — В следующий раз всё будет намного хуже! — Тупица, — посмеиваясь, обозвал его Том, подходя к нему с парнями. — Даже бумажник не смог забрать. — Сам бы и шёл, блядь, — огрызнулся Алекс, наконец, раскрыв ладонь с цепочкой на ней. — Хрень какая-то, много не стоит. — Дай-ка её мне, — Каулитц взял у него цепочку, сунув себе в карман. — Не боись, что-нибудь за неё точно дадут. — Так, сегодня я угощаю, — Георг, довольно улыбнувшись, вытащил из внутреннего кармана небольшой прозрачный пакетик с несколькими крошечными таблетками. — Давай, Густ, сегодня ты первый. ___________________ *Двенадцатый размер — сорок третий европейский