Жан Кокто — о танцовщике Вацлаве Нижинском: «Юный, прямой, гибкий, он ходит на кончиках пальцев мелкими, уверенными шажками, он собран, как пальцы в кулак, у него длинная мощная шея, как у Донателло, его тонкий торс контрастирует с чрезмерно развитыми бедрами, он похож на юного флорентийца, в котором жизни больше, чем во всем живом, и его повадки так похожи на кошачьи, что становится страшно. Он перевернул все законы равновесия с ног на голову, он напоминает нарисованную на потолке фигуру; он легко вращается в воздушном пространстве, он отвергает рай тысячей различных способов, его танец скорее похож на любовное стихотворение, написанное заглавными буквами»
Билл в очередной раз опустил лицо в ледяную воду, несмотря на то, что дрожать начал ещё несколько минут назад. Изо всех сил он старался пробудить себя, думая, что это поможет. Это был один из тех случаев, когда больше всего хотелось ударить одного единственного человека — себя. Зачем, нет, какого хрена он наделал вчера, зная, что сегодня выступление? Но он и сам не думал, что появление Эндрю произведёт на него такое впечатление. Вероятно, задевало это так лишь потому, что он до сих пор не смог простить его. Он приглушил воспоминания о нём, но не простил. — Чёрт, Билл, — вошедший в общий туалет Алан мигом оказался возле напарника, вытаскивая его голову наружу. — Чокнулся, что ли? Парень крепко зажмурил глаза и едва не выматерился. Он любил Алана как человека, но не сейчас. Сейчас ему хотелось только спрятаться ото всех подальше и дать своему обезвоженному телу отдохнуть. — Чокнусь, если при очередном пируэте у меня опять поплывёт в глазах, — тихо проговорил Билл, принимая из рук Алана бумажное полотенце, которым он промокнул лицо, и посмотрел в зеркало. — Я не готов, понимаешь? Я ждал этой грёбанной постановки целый месяц, и теперь я не готов. — Бред. Ты готов идеально, Билл. Никто не может быть готов лучше тебя в этом театре, — парень улыбнулся ему. — Успокойся, у тебя какая-то паника на пустом месте. — Нет, я знаю, что-то пойдёт не так, — брюнет качал головой. — Вот увидишь. — Может, тебе энергетик принести, чтобы тебя торкнуло? — Усмехнулся Алан, а Билл после этой фразы весь окаменел и выпрямился, понимая, чем можно спасти ситуацию. — Нет… нет, иди, — махнул рукой он, с нетерпением провожая напарника взглядом за дверь. Убедившись в том, что шаги стихли, он приоткрыл дверь, предварительно высунув в коридор голову, и открыл дверь напротив, которая вела в его гримёрку. «Подарок» от Тома он обнаружил сегодня в метро, когда нащупал что-то непонятное в своём кармане пальто и вытащил это наружу, чуть не выронив от неожиданности на сумку сидящей рядом женщины. Юркнув рукой в правый карман, он сжал в кулаке найденное и зашёл обратно в туалетную комнату, посчитав, что оставлять такое в своей гримёрке будет не очень безопасно. Билл разжал кулак и выдохнул, посмотрев на руку. Безобидный маленький пакетик, в котором покоится всего несколько граммов первоклассного кокаина. Ну, в конце концов, никто ведь ещё от кокаина не умирал. Или умирал? Неважно. Он вдохнёт всего раз, в последний раз, и больше не будет. Разве бедного танцовщика можно винить за плохое самочувствие? Нет-нет, ведь сам танцовщик этого не делает. Он лишь в мгновение секунды повторяет вчерашний ритуал, свято веря в свою правоту. Что так сейчас будет лучше. Всё во имя балета. Когда вспыхнувшие перед глазами искры стали гаснуть, Билл словно очнулся заново, находя себя стоящим перед зеркалом со сверкающими нездоровым блеском глазами, и понадеялся, что никто не догадается. Оглянувшись по сторонам, он не нашёл места лучше, чем крышка зеркала, для того чтобы спрятать свою спасительную смесь. Выбрасывать стало жаль, брюнет представлял, сколько эта штука стоит. Шмыгнув носом, он стремительно удалился из комнаты, уже не зная того, что через несколько минут в предпоследней кабинке щёлкнет замок, и оттуда выйдет человек.***
— И где тебя носило до самого обеда? — Удивлённо спросил Густав, даже не поздоровавшись, у вошедшего Тома. — Неважно. А это что? — Он кивнул на какую-то коробку на столе. — Дерек заходил, передал тебе мобильный, — парень открыл коробку и продемонстрировал ему крошечный аппарат. — Чтобы ты на связи всегда был, как он сам сказал. — Хорошая штука, — хмыкнул Каулитц, забирая вещь из протянутой руки. — Надеюсь, он не обидится, если первый звонок я сделаю не ему. Том вышел из комнаты под вопросительным взглядом Густава, нажав кнопку разблокировки на клавиатуре. Он прекрасно помнил номер отца, так же прекрасно, как и то, что он вчера предложил Биллу. На трезвую голову это решение казалось уже не таким и гениальным. После их последней встречи вероятность того, что Йорг просто положит трубку, близилась к ста процентам. Но Том Каулитц считал, что попытка не пытка, будь это попытка залезть в штаны к Биллу или позвонить отцу по делу. Он набрал заученные цифры и приложил аппарат к уху. Прошли три длинных гудка. — Йорг Каулитц, слушаю, — наконец, ответила ему трубка. — Привет, это я, — многозначительное молчание в ответ на это сразу дало понять, что Йорг без лишних пояснений догадался, кто это. — Том, я не передумаю, — предупреждающим тоном проговорил он. — Я знаю. Ты ещё не улетел домой? — Об этом можно только мечтать. Я здесь на пару месяцев точно застрял. — Отлично, тогда я нашёл тебе клиента, — сообщил Том, набрав побольше воздуха в лёгкие в предвкушении ответа. — Что-то я сомневаюсь, что кто-то из твоих приятелей способен оплатить мои услуги, — фыркнул Йорг. — И адвокатом кому-либо я стану только в случае, если человек в состоянии внести предоплату ещё до начала разбирательств. — Мне кажется, у него не будет с этим проблем. Не в этом дело, пап. У него серьёзные проблемы с семьёй, поэтому я порекомендовал ему тебя. — Что ж, спасибо за рекламу. Возможно, скину ему процентов пять за это, — брейдастый почти закатил глаза, оценивая всю щедрость души своего отца. — Как его зовут? — Билл Брукс. Я передам ему твой номер сегодня, так что жди звонка. — Договорились. До свидания, Том, — и, ни секунды не медля, Йорг тут же сбросил вызов. Каулитца даже практически не задела манера общения отца, будто он говорил с одним из деловых партнёров. Ему и без того несказанно повезло с тем, что его хотя бы выслушали. И теперь у Билла будет хотя бы одной проблемой меньше. Тому ли не знать, какой занозой в заднице бывают родственники.***
— Том, Том! — Закричал ему с другого конца заполненного людьми помещения Боб. — Слава богу, ты пришёл пораньше, у нас катастрофа! Честно признаться, столько суматохи парень не видел здесь никогда. Бегали все: и балерины, и помощники, и костюмеры. Том подумал, что это, вероятно, будет чем-то грандиозным, и он всерьёз забеспокоился, когда не увидел среди этой толпы высокого парня с чёрной макушкой. — Что случилось-то? — У нас охранника в зале не хватает, тебе придётся сегодня постоять часика три, — челюсть у парня отвисла после сказанного. — Накину полсотни сразу же! — А почему раньше хватало? — Том пошёл дальше за мужчиной, едва не теряя его из виду. — Ларри заболел, а без охраны никак, пусть даже она никогда не была нужна. Законы, — Боб прошёл к какому-то широкому шкафу, открывая его створки. — Выбери здесь себе рубашку и брюки по размеру. — Чего? — Фыркнул Каулитц. — Нет, я это на себя не буду надевать. — Я добавляю тебе сотню, и ты наденешь хоть костюм огромной курицы, — строго проговорил Боб, голос которого уже начинал пропадать от постоянного крика. — Выбирай и переодевайся! Тебе нужно быть в зале за двадцать минут до начала, то есть… через десять минут! Ошалевший от произошедшего Том так и остался стоять с открытым ртом перед вешалками с одеждой, пока руководитель умчался в совершенно противоположную от него сторону, и по его виду парень мог сказать, что волновался он не меньше своих подопечных. Том ненавидел классику с тех самых пор, как пошёл в гимназию. Костюм его не заставили бы надеть даже на похороны своего отца. Ну… здесь, по крайней мере, было из чего выбрать. «Как чувствовал, что сегодня не прогадаю с чёрной банданой» — подумал Том, качая головой и натягивая на себя такую же чёрную рубашку. Он решил, что раз классика, то самая что ни на есть классическая. В чёрном он хотя бы не будет выглядеть так глупо. Когда брейдастый смирился со своим отражением в зеркале, то, глубоко вздохнув, решил всё же узнать, куда подевался Билл. Встретил он его как раз на выходе из своей гримёрки. — Я тебя потерял, — сходу начал он, подходя к нему. — Все там с ума сходят уже. Билл поднял на него взгляд и, похоже, потерял дар речи, оглядывая парня с ног до головы. Он, конечно, представлял, что под громадной толстовкой скрывается неплохое спортивное тело, но чтобы настолько… Брукс помотал головой и посмотрел ему в глаза, решив, что не стоит давать волю своим чувствам. По крайней мере, только не перед выступлением. — Я не люблю эту возню, — пожал плечом брюнет. — Я обычно всегда сижу тут один до самого начала. — Хороший… макияж, — помедлил Том, не зная как назвать то, как было разукрашено лицо Билла. Впрочем, сегодня всё было просто и со вкусом: выбеленное пудрой лицо, длинные чёрные стрелки и простые чёрные тени на веках. Тома немного удивило то, как сильно поменялся взгляд парня из-за простой косметики. — Это называется грим, — немного улыбнулся Брукс. — Ты и сам недурно выглядишь, тебе идёт рубашка. — Спасибо, — Каулитц прочистил горло и немного помолчал вместе с Биллом, но тишина не была напрягающей. — Я сегодня буду смотреть на тебя из зала. — Ты купил билет? — Округлил глаза Билл. — Разбежался! Я сегодня на охране, — гордо улыбнулся Том, который всего десять минут назад был готов удрать от такой перспективы при первой же возможности. — Я уже почти похвалил тебя за то, что сменил стиль, — вздохнул танцовщик, но улыбнулся ему секундой позже, продолжая бегать взглядом по его телу. Том отчего-то смутился его проворных глаз и опустил взгляд, совершенно потерявшись в мыслях. Парни на него ещё никогда так не смотрели. Поэтому он едва не закричал от радости, когда в голову ему пришла хорошая тема для разговора. — А я, кстати, с отцом поговорил. Вот его номер, — немного покопавшись в своём бумажнике, Каулитц протянул ему записку с цифрами. — Позвонишь, когда удобно, он будет ждать. — Оу, — Билл не без удивления принял в руки записку, а потом, вероятно, вспомнил, зачем Тому вообще было нужно договариваться о чём-то со своим отцом. — Спасибо. Но денег у меня всё равно пока нет, так что моего звонка ему придётся ждать очень долго. — Ничего, появятся, — парень ободряюще похлопал его по плечу и улыбнулся, но вновь почувствовал какое-то напряжение от пристального взгляда к себе. И это напряжение почему-то покусывало его кожу внизу живота. — Спасибо, что посидел со мной вечером, — Билл улыбнулся только краешком губ и обратил внимание на появившегося позади спины парня Боба, который явно кого-то разыскивал. — Так, я неясно выразился? — Спросил он у Тома почти приказным тоном. — Бегом на место! — Удачи тебе, — пожелал Том напоследок и пошёл вслед за Бобом, усмехаясь тому, насколько этот дядька сейчас был не в себе. Билл проводил его взглядом до дверей и прислонился спиной к стене, запрокидывая голову назад. «Какой же он красивый» — пронеслось у него в мыслях, и он мечтательно закусил губу, но заставил себя распахнуть глаза и не дать мечте просочиться дальше в его разум. Не стоит дразнить себя невозможным. Шоу начинается.***
Первые полтора часа для Тома оказались невообразимо скучными. Он стоял у самого первого входа, а по левую сторону от него находилась сцена, поэтому он мог видеть и происходящее в зале, и на самой сцене. Местами ему казалось, что в зал смотреть интереснее. Он не был знаком ни с кем из труппы, кроме Билла и Алана, а они оба до сих пор ещё не появились в постановке. Сам для себя Том сделал вывод, что важнее всего не то, что человек танцует, а кто это делает. Пока выступившие мало чем могли выделиться, кроме как своими оригинальными костюмами. Насколько ему было известно, многим здесь едва было двадцать лет, и многие здесь были потому, что они оказались недостаточно хороши для большого балета. «Оно и видно» — подумал Том, давя в себе очередной зевок. И он был бы уверен, что это кружок самодеятельности, если бы не знал, что скоро выйдет он. Появление Алана в следующей части постановки уже заставило Тома встрепенуться, ведь где Алан, там и его напарник. У этого парня была выдающаяся харизма, такая же выдающаяся, как и его огромные чёрные глаза. Которые, кстати, были накрашены так же, как у Билла. Наверняка, они выступают вместе. И точно — долго ждать не пришлось. С опущенными веками из-за кулис выплыл знакомый силуэт. Именно выплыл, по-другому у Тома не получилось бы описать то, как плавно он переступал с ноги на ногу. Каулитц с трудом верил в то, что тот суровый парень, заламывающий ему руки и умеющий постоять за себя, и вот это неземное существо, благословляющее сцену одним своим присутствием — один и тот же человек. Несмотря на суровый, словно предупреждающий об опасности грим, его лицо выражало невообразимую мягкость, так что даже Том, боясь своих сокровенных желаний, хотел бы прямо сейчас подойти и попробовать, какое оно на ощупь. Когда спустя двадцать минут их совместная партия закончилась, Билл остался на сцене в гордом одиночестве. Луч прожектора освещал только его. Музыка сменилась на более быструю, и вместе с тем более драматичную и даже несколько тревожную. Он поднял глаза и взглянул прямо на Тома, на секунду убрав свою холодную маску и едва заметно улыбнувшись ему. Каулитц мог поклясться, что своим довольно нелепым для охранника видом сейчас привлекал излишнее внимание зрителей, но он не мог ничего с собой поделать, не мог заставить себя захлопнуть глаза и не смотреть. Оказывается, Билл был прав, говоря ему, что постановка и репетиция — две разные вещи. Он был совсем другим. Извивался, как экзотическая змея, и казалось, что это музыка подстраивается под аккомпанемент его тела, а не наоборот. Само его лицо выражало ту же тревогу, что и скрипки в мелодии, и это состояние не могло не передаться Тому. Высокий, но такой лёгкий и невероятно гибкий, он закрывал глаза, словно в экстазе, пока тело выполняло свою работу. Каждый раз он выходил с намерением выполнить всё идеально, лучше, чем должно было быть, лучше, чем ожидал зритель. Но в этот раз сила, сдавливающая его виски, оказалась мощнее его творческого припадка, который Билл сам не раз сравнивал с наступающим оргазмом. Распахнув глаза так, словно его разбудили, он по инерции сделал попытку закончить сложное движение, ещё не осознавая, что силы покинули его. Оступившись, он упал в луче света от прожектора с таким звуком, что сидевшие на первых рядах люди испуганно подскочили на своих местах и ахнули. Музыка продолжала звучать, потому Том и не мог поверить, что это не часть номера. Он несколько долгих секунд, как и все остальные, смотрел на неподвижное тело, так одиноко лежащее посреди пустой сцены, пока отошедший от шока Боб не махнул рукой, чтобы парень за пультом выключил мелодию. Занавес тут же поспешили закрыть. — Господь всемогущий, Билл! — Воскликнул руководитель, подбегая к нему вместе с Аланом и двумя перепуганными девушками, и присел возле танцовщика, который всё ещё не шевелился. После этих слов Том, который всё ещё хлопал глазами, отказываясь верить в происходящее, наплевал на своё рабочее место и пролез на сцену. Сердце долбилось так громко, что его почти начало тошнить от этого. Это он виноват. Что ему теперь делать? Как оправдать себя перед Бобом и самое главное перед Биллом? — Давай же, — Алан хлопал его по щекам, последний раз зарядив так, что Билл слабо простонал и поднял на него непонимающий взгляд, начиная приходить в себя. — О, боже, прости. — Дайте ему воды, — сказала какая-то девушка, передав через другую бутылку с минералкой. — Сильно ударился? — Спросил Том, присаживаясь рядом с ним на корточки. — Ты когда ел последний раз? — Прищурившись, задал вопрос Алан. — Отойдите от меня, господи, я же не умираю, — недовольно отозвался Билл, с таким же недовольным видом делая несколько глотков воды и усаживаясь на полу. — Просто немного нехорошо… Больше всего в жизни он ненавидел, когда возле него носились, как курица-наседка возле цыплят. Билл Брукс считал себя самодостаточным человеком, и ему не нужно, чтобы за ним бегали и подтирали ему сопли. Даже если сейчас его затылок раскалывался от сильного удара, а в глазах всё ещё было темно, это не значит, что он ничего не может. Это не значит, что шоу закончено. — Ты в курсе, как ты всех перепугал? — Почти шёпотом спросил Боб, заглядывая ему в глаза. — Дотанцуем без тебя сегодня, иди. — Что?! — Не веря своим ушам, воскликнул Билл, тут же поднимаясь на ноги, поддерживаемый Томом с одного локтя и Аланом с другого. — Не на того напал, Боб. Том, который вообще не должен был сейчас здесь находиться, решил подержать язык за зубами, хотя ему и хотелось поддержать сторону руководителя. Сложно было представить, как кто-то после такого звучного удара вообще сможет ровно идти, не то что кружиться в танце. А вот Билл, похоже, так не считал. Оглядев всех вызывающим взглядом, он побрёл за сцену, по пути бросив через плечо: — Дайте антракт сейчас. Я буду готов через десять минут. Выйдя в коридор, который вёл к его гримёрной, Билл выдохнул и поджал губы, опустив взгляд вниз. Что-то было с его ногой, но думать об этом ему сейчас не хотелось. Хотелось только найти свой тайник и немного запастись энергией на оставшееся выступление, иначе он всё завалит. Если уже не завалил. — Посмотрите-ка, кто тут у нас, — вошедший в туалет Билл остановился на пороге, как вкопанный, когда увидел обернувшегося к нему с улыбкой блондина. — Как-то ты неважно выглядишь. Дать тебе лекарства? Подняв двумя пальцами маленький пакетик, лежащий на краю раковины, Эндрю с удовольствием пронаблюдал за ужасом, мелькнувшим в распахнутых глазах. Брукс едва не упал во второй раз, когда понял, что держит в руках парень. — Отдай, — почти шёпотом, так тихо, что его тон голоса становился жалким, произнёс Билл, на что парень напротив только улыбнулся. — Держи, — протянул ему Эндрю, не убирая улыбки с губ и наслаждаясь непониманием с другой стороны. — Давай, бери его. Брюнет без особых усилий забрал пакетик, всё ещё не понимая, в чём фишка этого представления. — Во вторник начинаем репетиции, — оттолкнувшись от раковины, произнёс Эндрю, продвигаясь к двери. — Если не можешь во вторник, то предупредишь заранее. — Ты что несёшь? — Медленно спросил Билл. Вот ещё одной головной боли ему сейчас как раз и не хватало. После такого падения его мозг воспринимал информацию с некоторой задержкой. — Как что? Ты будешь делать со мной постановку для дуэта, — как само собой разумеющееся выдал Броул. — Ты же не хочешь, чтобы остальные в театре узнали, что ты нюхаешь своим маленьким носиком? Сжав челюсти, Билл прожёг парня взглядом, зная, что не сможет сделать сейчас ровным счётом ничего. Один раз его репутация уже была изгажена, и только дурак не поверит Эндрю, если он расскажет, чем на этот раз увлеклась их главная звезда. И самое главное — это будет правдой. — Вот и отлично, — спокойно произнёс тот, выходя за дверь. Передумав, Билл отнёс неудачно спрятанную смесь в гримёрку, сунув туда, где она изначально и лежала. Чёрт его дёрнул оставлять эту дрянь в общественном туалете. Решив, что лучше будет сейчас сфокусироваться на оставшейся части выступления, а не думать о том, что он только что буквально совершил сделку с дьяволом, он выпил ещё воды и пошёл обратно, как только услышал звонок. Шоу продолжается. Оставшееся время Том особенно пристально следил за каждым его движением, словно какой-нибудь опытный критик, но его беспокоило лишь то, чтобы на этот раз парень устоял на ногах. Он не мог не заметить изменившегося лица, на нём уже не было той изысканной маски, сотканной из нежности и грации, теперь там была только задумчивость и осмысленный, встревоженный взгляд. Билл о чём-то думал. И это, конечно же, отразилось и на выступлении. Заставив понервничать зрителя ещё пару раз потерянным равновесием, на этот раз не с таким трагичным финалом, Билл весь напрягся, словно натянутая струна, и дал себе только одну установку — дотерпеть до конца. И он дотерпел, даже улыбнувшись на поклоне, но улыбку словно кто-то снял с губ, стоило ему едва отвернуть лицо от зрительского зала. Он видел на их лицах жалость и некое подобие скорби. Не было ничего более мерзкого для Билла Брукса, чем чувствовать себя ущербным. — Так, я тебе тут перекусить немного принёс, — в гримёрную в очередной раз за вечер ввалился Алан, на этот раз с огромной тарелкой сэндвичей. — Раз уж ты сам не ешь, буду тебе носить. — Может, ты просто дашь мне полежать? — Спокойным тоном спросил Билл, лёжа на диване и разглядывая потолок, пока на одной его ноге покоился мешочек, судя по всему, со льдом. Вздохнув, Алан молча поставил блюдо на его туалетный столик и направился к двери, встретившись там с Томом, который сомневался, стоя под дверью, целых несколько минут, но всё же решил войти. Закрыв за парнем дверь, Том помялся на пороге и прошёл дальше в комнату, усаживаясь на пуфик. Теперь на нём снова была собственная одежда, поэтому момент лишился всякой романтики, когда сюда ворвался этот парень с улиц. — Алан уже стал твоей жёнушкой? — Усмехнулся он, по привычке пытаясь разбавить атмосферу смехом, но Билл не дал и намёка на улыбку, всё так же разглядывая потолок. — Ну, мне что-то не хочется садиться в тюрьму, — просто ответил он, чувствуя кожей, как Том весь выпрямился рядом с ним. — Ему же семнадцать лет, бога ради. — Ему?! — Том бросил шокированный взгляд на уже давно закрытую дверь. — Он итальянец, они все выглядят старше. Продолжая упорно не обращать внимания на присутствие в комнате другого человека, Билл устало моргал, смотря будто сквозь стены. Однако Том такое поведение воспринял как обиду на него, поэтому виновато опустил голову. Молчание продлилось около минуты. — Это я виноват, — наконец, нашёл силы признать Том. — Я ведь знал, что ты сегодня выступаешь. — Причём тут ты? У меня был голодный обморок, — раздражённо ответил танцовщик. — Просто забыл поесть… — Это как это? — Удивился парень. — Когда много работаю, не замечаю, — вздохнул он. — Со вчерашнего утра так и ходил. А вечером… отвлёкся, пока сидел с тобой. — Что с твоей ногой? — Брейдастый бросил взгляд на его компресс. — Не знаю, Боб сказал, что ничего серьёзного, похоже на небольшой вывих. — Больно? — Не знаю, потому что мне уже блядски холодно, — Билл дёрнул ногой, чтобы убрать с неё лёд. Закусив щёку изнутри, Том украдкой рассматривал того, пока он вновь закрыл глаза. Грима на нём уже не было, но веки всё ещё блестели от не до конца смытых теней, которые так таинственно обрамляли его глаза еще полчаса назад. — Ты совсем другой на сцене, — тихо начал Каулитц. — И, по-моему, ты классно выступил. — Неправда, — распахнул глаза Билл, поворачивая к нему голову, так что Тому в срочном порядке пришлось искать место, куда деть свой взгляд. — Ты что, слепой? Я испортил всё, что только мог. — Никто почти ничего не заметил! — Почти в отчаянии выпалил брейдастый, не ожидая последующей бурной реакции на его успокаивающие, как он думал, слова. — Что?! — Вскочил Брукс, усевшись на диване, и уставился на него. — Что ты несёшь, Том?! Как можно было не заметить, как я два раза чуть не свалился со сцены, и я уже не говорю про своё падение! — Но всем же всё понравилось, все аплодировали, что тебе не так? — Что мне не так? — Повторил Билл, медленно поднимаясь с дивана, и подошёл к Тому, наклонившись над ним. — Может быть, то, что я в своей жизни никогда не ошибался на сцене? А может быть, что у меня теперь всегда будут стоять перед глазами их жалостливые физиономии, когда они смотрели на меня, как на инвалида?! Брюнет смотрел на него таким взглядом, что у парня возникло ощущение, словно он его как минимум пытается пригвоздить к этому пуфику намертво, и страшно было даже вздохнуть лишний раз, чтобы Билл вдруг не набросился на него с дикими воплями. Но Билл, кажется, и сам осознал, что немного перегнул палку с драматичностью, поэтому перестал нависать над брейдастым, как грозовая туча, и сел обратно на диван, с остервенением разматывая эластичный бинт, которым он принялся перематывать свою ступню. Тому потребовалось ещё несколько мгновений, чтобы отойти от такого напора, и он подошёл к вешалке, сняв оттуда пальто, и бросил его Биллу на диван. Тот вопросительно взглянул на него. — Пойдём, посажу тебя на такси, — ответил на немой вопрос Том, опершись о дверной косяк. — Том, почему ты мне помогаешь? — Оставив в покое свою ногу, брюнет принялся натягивать свою собственную одежду прямо поверх простого чёрного комбинезона. — А чёрт его знает, — честно ответил он, немного подумав. — И ты не считаешь меня нытиком? — Продолжал задавать вопросы Билл, даже не зная, зачем ему это. Ему просто хотелось знать. — Тебя? — Хохотнул Том совершенно искренне. — Ты же не какой-то там… — Педик? — Продолжил Брукс, приподняв бровь, и надел пальто. — И тебя даже не особенно заботит твоя разукрашенная дверь, — покачал головой Каулитц. — Да у тебя яйца больше, чем у всех крутых парней, которых я знаю. — Ну, ты их ещё не видел, — сперва Тому даже показалось, не послышалось ли ему, но изумлённый и затем смущённый вид самого Билла, который явно привык сначала делать, а потом думать, доказал ему, что всё же не послышалось. Притворившись, что они оба этого не слышали, парни вышли из гримёрки, когда Билл завершил свои сборы, и пошли вниз по той самой большой парадной лестнице. Том осторожно поглядывал в его сторону, потому как парень немного хромал, хотя и не выдавал этого ни искажённым выражением лица, ни тем более жалобами. Каулитц и сам много раз получал вывихи, и поэтому не прекращал удивляться тому, как стойко Билл переносит не такую уж и лёгкую травму. Возможно, издержки профессии. — Боже мой, Билли, мальчик мой! — Воскликнула интеллигентного вида старушка, когда заметила идущего к выходу парня, и поспешила к нему. — Это ведь ты? — Да, я, — удивился тот, силясь припомнить, не является ли она ему знакомой. — А вы… — Я так и знала, что все эти желтушные газеты врали! — Она с восхищением разглядывала танцовщика, уже абсолютно уверенная в том, что не ошиблась. — Я так любила смотреть на тебя в «Щелкунчике!» Том на всё это действо глядел в полном замешательстве, всё ещё пытаясь понять, что здесь происходит и кто же такой щелкунчик. — Ого, да вы давно меня знаете, — усмехнулся Билл. — Увы, я уже не танцую классику. Я перешёл в современный стиль. — Как жаль, — вздохнула бабуля, но затем взяла его за плечо и, покачав головой, произнесла: — Ты был так талантлив. Не получив ответа, она медленно побрела на выход, пока Билл смотрел перед собой, услышав то, чего она совсем не имела в виду. Каулитц настороженно взглянул на него, всерьёз испугавшись его выражения лица. — Был, — повторил брюнет, глядя перед собой. — Она сказала «был». — Не придирайся к словам, — махнул рукой Том, уже собираясь тащить его на выход, но Билл упорно стоял на месте, обдумывая её слова. — Я пойду пешком, — выдал он и поспешил к выходу. — Ты уверен? — Том не спешил его одёргивать, зная, что с его характером это будет бесполезно. — Нога ведь… — Мне нужно пройтись хотя бы пару кварталов. Одному, — сразу предупредил он, выходя на крыльцо. — Как скажешь, Билл. Ты только по сторонам смотри, я не хочу опять чувствовать себя виноватым, — кричал ему вслед Том, когда тот уже уходил. Билл, несмотря на свою хромоту, быстро скрылся за пеленой снега, пропадая из виду. Решив, что лучше действительно не мешать парню в трудное для него время, Том побрёл к своему общежитию, пока в его голове крутилась та самая тревожная мелодия, которую всё же подчинил себе Билл.