Балет, или Тебе не будет со мной больно

За последние три дня Роберт и Джулия совсем сломали головы, не узнавая своего друга. Тот не слезал с дивана с того самого момента, как вошёл в их квартиру после премьеры. Боб позвонил на следующее утро и буквально пригрозил ему, чтобы он остался дома и даже не смел приходить в театр. Впрочем, Билл не очень-то и сопротивлялся. Сославшись на боль в ноге, он объяснил друзьям, что совсем не в состоянии что-либо делать, и поэтому он останется тут до лучших времён. Но Роберт не был бы собой, если бы не докопался до реальной причины его неестественного желания лежать на месте, ничего не делая. — Билл, можешь больше не врать, я поговорил с Бобом, — вошёл он в комнату с трубкой в руке и нашёл брюнета взглядом там же, где он и лежал последние три дня. — Что за хрень у вас там произошла? Я думал, что ты просто ногу подвернул. — Если бы ты только мог представить, в чём дело, — вздохнул Брукс. — Я же не только твой приставучий друг, — Роб сел рядом с ним на диван. — Я ещё и твой психолог. Мне ты можешь говорить что угодно. — Знаю я тебя, ты только ругаться будешь, какой я идиот, — махнул рукой Билл. — Без этого никак. Но я сначала постараюсь выслушать, — с милой улыбкой произнёс мужчина. — Почему ты не идёшь в театр? — Я… не могу, — просто ответил Брукс, беспомощно вздыхая. — Понимаешь, я упал. На глазах у всех. Они все видели, как я там валяюсь без сознания. Я, понимаешь? Человек, которого многие считают роботом. Ну, это мне Алан так сказал. — Надо мне ему передать, чтобы следил за твоим питанием, — строго проговорил Роберт. — Так, это всё? Билл немного помолчал, но затем продолжил: — Я теперь буду выступать с Эндрю. Лицо Роберта от удивления вытянулось, и он в непонимании хлопал глазами, словно спрашивая у друга, не ошибается ли он в своих догадках. — Броулом? — Ага. Завтра нужно с ним встретиться, — Билл отвёл взгляд. — А мне тошно даже в театр зайти. Не хочу ничего. — Так, я тебя понял, — Роберт поднялся с дивана и подошёл к письменному столу, где оторвал бумажный стикер и начал что-то записывать. — Во-первых, поменяем антидепрессанты… — Чёрт, да не в таблетках тут дело, мне просто не хочется, чтобы это всё со мной происходило, понимаешь? — Брюнет посмотрел на него. — Не хочу я с ним выступать, не хочу, чтобы на меня все таращились после произошедшего… — Не хочу, не хочу, — передразнил его Роб. — А чего ты хочешь вообще? Лежать здесь и жаловаться? До конца жизни смотреть в потолок? — Роберт, — в комнату вошла Джулия, когда услышала повышенный тон голоса. — Полегче. — С ним нельзя полегче, — махнул в его сторону рукой мужчина. — Иначе он тут состарится. — Ты не мог бы выйти в другую комнату? Мне нужно поговорить с Биллом прямо сейчас, — Джулия явно была чем-то взволнована, но храбро держала себя в руках. — Ладно, секретничайте, — смирился Роберт, выходя за дверь. — Но мы ещё не закончили. Биллу пришлось даже сесть на месте от напряжения, которое исходило от подруги. По её виду можно было сказать, что она вот-вот взорвётся, но вместе с тем она боялась произнести хоть слово, и поэтому молча села рядом, сжимая что-то в руках. — Ты можешь мне объяснить, что это делает в твоём кармане? — Наконец, задала она вопрос, совладав со своим дрожащим голосом, и продемонстрировала Биллу свою находку, отчего он вздрогнул всем телом. — Отдай, — потянулся он, но подруга оказалась быстрее и отвела руку назад. — Отдай! Зачем ты копалась в моих вещах? — Я собиралась бросить пальто в стиральную машинку, — медленно проговорила она и поднялась с дивана, когда Билл чуть не ухватил её за руку. — Успокойся и сядь на место! — Отдай! — Повторял он как заведённый и буквально набросился на Джулию, больно хватая её за запястье. — Боже, Билл, пусти! — Не веря тому, что он на такое способен, она была готова расплакаться. — Роб, сюда! За те несколько долгих секунд, пока в комнату не ворвался взволнованный супруг Джулии, произошло то, от чего даже Билл, в конце концов, оказался в шоке. Ему было страшно, так страшно, что он не соображал, что творит, ему лишь нужно было отобрать у подруги этот проклятый пакетик, которым он всё же воспользовался ещё несколько раз. Ему было страшно, что он вновь может стать зависимым, а ещё страшнее от того, что он, возможно, им уже стал. Поэтому, когда он, не рассчитав силы, выдернул желаемое из руки подруги, по инерции оттолкнул её от себя, но так сильно, что она ударилась спиной о книжную полку, с которой тут же со звоном на пол полетели декоративные статуэтки. Билл закрыл лицо руками, не понимая, как у него вообще хватило сил и, главное, совести на такое. Роберт влетел в гостиную и остановился, совершенно не в силах сообразить, что к чему. Брюнет в секунду оказался у Джулии и опустился на колени, прижимая её к себе. — Прости меня, — тихо произнёс он, но в следующее мгновение его уже подняла вверх за одежду крепкая рука Роберта. — Сядь, — рявкнул он и толкнул парня к дивану, пока сам опустился перед Джулией, которая только-только открыла глаза после сильного удара и потирала поясницу. — Джулия, — почти простонал он и, несмотря на сопротивление Роберта, вновь обнял её и начал беспорядочно гладить по спине. — Прости, прости, прости. — Всё нормально, — ответила она сдавленно, переглянувшись с супругом, который вскипал от желания оттащить Брукса в сторону, и обняла парня в ответ. — Я просто не могу остановиться сам, — почти всхлипнул Билл, уткнувшись ей в плечо. Роберт, заметив, наконец, то самое яблоко раздора, из-за чего всё и началось, закрыл рот рукой, не веря глазам. Меньше всего он ожидал, что Билл притащит домой что-то подобное. — Это тот парень, да? — Осторожно спросила Джулия, отстраняя его от себя и пытаясь заглянуть в глаза. — Это он тебя надоумил? — Какой парень? — Возмущённо спросил Роб. — Мы видели его тогда на катке, — объяснила шатенка. — А я ещё и на выходе из его квартиры… — Господи, — мужчина провёл руками по лицу. — Билл, ты никогда не слушаешь моих советов. А парень только всхлипывал, судорожно хватаясь за подругу и всё ещё тихо извиняясь, и больше своим видом походил на беспомощного ребёнка, чем на взрослого состоятельного молодого мужчину. С ним такое случалось уже чёрт знает сколько лет назад, и поэтому супруги от такого поворота событий решили сжалиться над ним и больше не повышать голоса. Его вид просто разрывал им сердце. — Его зовут Том, — чуть успокоившись, выдал Билл. — И он только хотел помочь мне… — Хорошо помог, — покачав головой, произнёс Роберт. — Наверное, поеду прямо сейчас, отблагодарю его. Когда до брюнета дошло, что Роб сказал это абсолютно серьёзно и уже собирался идти в сторону прихожей, он распахнул глаза и удержал его за край одежды. — Только не убивай его, — умоляюще попросил он, глядя на него снизу вверх. — Я подумаю, — ответил мужчина и, прихватив с собой ключи от автомобиля, хлопнул входной дверью. Не зная даже точного адреса, Роберт пошёл логическим путём. Точнее, поехал, прямо к корпусу университета, в поле зрения которого и был тот самый каток. Он помнил, что Том уже не учился, но понадеялся встретить здесь хотя бы тех ребят, с которыми ему тогда посчастливилось сыграть в хоккей. Ждать ему пришлось довольно долго, время перевалило за четыре, и он даже успел выкурить сигарету, что лежала в его бардачке минимум сто лет и ждала подходящего случая. Он сидел в автомобиле и выслеживал всех выходящих из здания, как маньяк, поджидающий свою жертву. Наконец, на крыльце появились двое парней, и Роберт сразу же узнал в одном из них Георга. Помнил он его лишь потому, что он оставил ему приличный синяк, неудачно замахнувшись клюшкой. — Ребята, — поприветствовал он, выходя из машины, а те явно поначалу удивились, а потом вспомнили стоящего перед ними человека. — Прилежные ученики, а? — Если бы, — вздохнул Густав. — Понравилось играть с нами, что ли? — Усмехнулся Георг, закуривая. — Да нет, я вообще-то вашего друга ищу, — уточнил Роб, переводя взгляд с одного парня на другого. — Он ведь не учится с вами? — Том? Не, он в общаге, вещи пакует, — ответил Густав и повернулся в сторону здания, указывая рукой. — Вот там наш корпус. — А меня пустят туда? — Засомневался Роберт, закусив уголок губы. — Скажешь, что в девятьсот пятую к Каулитцу. Если говоришь, к кому и куда, то всегда пустят, — лениво ответил Георг. — А что он натворил-то? — Долго объяснять. Спасибо за наводку, — мужчина отсалютовал им и пошёл в сторону общежития, надеясь, что Георг не стал бы его обманывать. Сделав всё, как он сказал, Роберт убедился, что система безопасности у них здесь так себе. Действительно, сразу же пропустили. Да и лифты, судя по всему, на таком же уровне. Ему даже пришлось немного отдышаться после того, как он забрался на девятый этаж пешком, но после этого он тут же отправился к девятьсот пятой комнате, откуда уже за несколько метров доносился какой-то шум. У Тома в этот момент не было никаких забот, кроме как собрать свои скромные пожитки в несколько коробок. Он и сам не ожидал, какие деньги ему принесёт продажа, и ещё пребывал в лёгком шоке, не до конца осознавая, что переезжает в отдельное жильё, которое, кстати, подобрал ему сам Дерек. Небольшой подвал, как он и хотел, недалеко отсюда, и въехать туда ему нужно успеть сегодня же. Он пытался навестить Билла и не удивился, когда не нашёл его дома, а в театре никто не осмеливался давать ему номер танцовщика, потому как тот запретил это делать. Но Том решил, что это, возможно, к лучшему. Может, если он какое-то время не будет его видеть, то все эти глупые подкрадывающиеся мысли исчезнут, и ему уже перестанет сниться третью проклятую ночь его танец, но в абсолютной тишине, как будто Том был под водой. И после того, как Георг сегодня наутро сказал ему, что он простонал половину ночи, парень понял, что ему немедленно нужно себя чем-то занять, чтобы максимально отвлечься. Он занял себя упаковкой настолько, что сильный стук в дверь заставил его вздрогнуть. — Заходите уже, придурки, — крикнул он в сторону двери и потянулся за скотчем. Когда дверь распахнулась, Том мельком бросил туда взгляд, но отвести его не смог, с вытянутым от удивления лицом поднимаясь с пола. Мужчина на пороге уже с ракурса снизу казался ему скалой, а когда он поднялся на ноги, ему пришлось всё так же держать голову приподнятой, чтобы не терять с ним зрительного контакта. Он его где-то видел. — Полагаю, ты ожидал увидеть своих товарищей, — наконец, заговорил мужчина, оглядывая брейдастого с ног до головы. — А… — Личный телохранитель Билла Брукса, — представился он, не подавая руки. Том настороженно оглядел его и невольно посмотрел ему за спину, словно ожидая, что брюнет сейчас появится в дверях. Но, помотав головой, он обратился к незваному гостю: — А, припоминаю. Как тебя? — Роберт, — представился тот, с нетерпением ожидая момента, когда они смогут приступить к главной теме. — И что же я такого сделал, что заслужил личного визита? — Ты, наверное, не в курсе, что он лежит уже несколько дней и разглядывает потолок? — Начал Роберт, сжимая губы от накатывающего желания придушить этого наглого, развратившего его Билла сопляка. — Что-то серьёзное с ногой? — Всерьёз забеспокоился Том, но Роб воспринял это, как издёвку, и поэтому через секунду он оказался прижатым к шкафу и приподнятым за грудки. — Ты подсадил его на эту дрянь, — выговаривая каждое слово ему в лицо, мужчина уже начинал дрожать от напряжения. — Ты хотя бы представляешь, чего ему стоило избавиться от алкоголизма? Брейдастый только хлопал широко распахнутыми глазами, пытаясь догадаться, специально ли Роберт нагнетает обстановку и пытается разбудить его совесть или же его слова — чистая правда. — Как у тебя хватило наглости предлагать ему наркотики? — Почти прошептал Роберт. — Я проходил через это и едва выжил, а такому человеку, как Билл, хватит пары месяцев, чтобы превратиться в безжизненный скелет. — Он сам попросил, — несмело подал голос парень. — Сказал, что не хотел напиваться… — И ты решил убить его более быстрым способом? — С усмешкой, которая выглядела довольно безумно, спросил мужчина. — Сколько он отдал тебе за это? — Нисколько, это подарок, — уверенно ответил Том, несмотря на разгневанный взгляд человека, лицо которого было всего в нескольких сантиметрах от него. — С какой стати? Парень не смог найти ответа на этот вопрос. Он и своим соседям по комнате продавал всё за полцены, а Билл… С него было неудобно брать хоть каких-то денег. — В общем, — Роберт отстранился, отпустив его. — Сейчас я возвращаюсь домой, к нему, и мы с Джулией предпримем всё, чтобы отвлечь его. А к тебе будет особая прось… приказ. И хотя Том скривился, потому как ужасно не любил, когда им кто-либо командовал, но не сдвинулся с места, готовясь слушать дальше. Он подумал, что этот мужчина точно знал, куда надавить, чтобы получить своё любыми способами. — Завтра он будет в театре. И ты придумаешь всё, на что хватит фантазии, чтобы вывести его из этого состояния, — произнёс мужчина. — В рамках приличия, естественно. Не то придётся оторвать тебе всё самое главное. Каулитц шумно втянул носом воздух, молча согласившись на поставленные условия. Судя по взгляду этого мужчины, он не из тех, кто бросает слова на ветер, да и Том сам уже начинал чувствовать невесть откуда взявшуюся вину. А Роберт, не увидев никакого сопротивления, похлопал его по плечу и удалился из комнаты, ещё несколько секунд напоминая о своём присутствии громкими шагами по общему коридору.

***

— То есть, если коротко, ты собираешься сделать историю несчастливой любви, где главные герои — парни? — Спросил Билл, с удивлением глядя на своего новоиспеченного партнёра. Всего полчаса пребывания в одном помещении с этим человеком, и брюнет уже был готов взорваться. Прежде всего, Эндрю вывел его тем, что до последнего не объяснял всей сути того, что они придумали со своим менеджером, и вместо этого показывал ему некоторые движения, которые, как он говорил в процессе, будут начинать действо. Учитывая тот факт, что Билл уже разминался, когда завязался их разговор, то он решил сосредоточиться и выучить хотя бы эту часть. — Можно и так сказать, — блондин поворачивался в одну сторону, пока брюнет отзеркаливал его движение, повторяя за ним с ювелирной точностью. — Я даже костюмы нам начал разрабатывать. Твой будет белый, а мой чёрный. — Как иронично, — фыркнул Билл, бросив взгляд на Эндрю, который теперь стоял позади его спины, и даже без грима напоминал чёрного коршуна, напавшего на добычу. Они смотрели друг на друга в зеркало, и ухмылка, которую видел там Брукс, ему совсем не нравилась. Он едва заставил себя прийти сегодня, и все его мысли были лишь о том, чтобы всё поскорее завершилось. — Эндрю, мне деньги нужны сейчас, — предупредил Билл, однако голос его был тихим из-за неуверенности. — Хотя бы часть. — Оставишь реквизиты — Дэвид перечислит, — спокойно ответил тот, что было совсем не в его духе. Билл прекрасно знал, как никто другой, что этот человек мог сделать что угодно, чтобы получить как можно больше зелёных бумажек. Они молча обменивались взглядами, отрабатывая синхронные движения, пока дверь за спиной не скрипнула, и в студию вошёл Том, совершенно не смущаясь тому, что может помешать процессу. — Эй, ты, свали отсюда, — рявкнул ему блондин, нахмурившись. — Пусть войдёт, он тут работает, — возразил Билл, проводив парня взглядом, не заметив в этот момент сузившихся глаз Эндрю. И хотя брейдастый внимательно следил за ними, Биллу это не приносило никакого дискомфорта, чего нельзя было сказать о его напарнике. Он говорил, что им точно понадобится ещё как минимум час, но теперь, видимо, резко сменил свои планы, остановившись минут через пятнадцать. Том услышал от него только едва различимое «До завтра» Биллу, а на себе поймал неоднозначный взгляд светлых глаз, которые будто оценивали его. Брукс опустился на стул рядом с парнем, едва захлопнулась дверь за Эндрю. По его виду любой мог бы сказать, что он измучен. И Том знал, что это вовсе не физическая усталость. Он дал Биллу немного времени, чтобы тот отдышался, и всё же решил поинтересоваться: — Как твоя нога? — Болит немного, — ответил тот, не глядя на него. — И зачем ты согласился танцевать с ним? — Спросил Том, тут же получив в ответ суровый взгляд. — Тебя же от него воротит. — Деньги нужны, — словно заученной фразой ответил Билл, глядя ему в глаза. Правды он не рассказал никому. В таком унижении сложно было признаться даже себе, не то что рассказывать кому-то о том, как Эндрю решил его шантажировать. Биллу и без того было противно от себя, и легче было всё спихнуть на нехватку денег, что, кстати, не такая уж и ложь. — Вставай, пошли в твою гримёрку, — начал Том, поднимаясь с места, и даже краем глаза увидел то, как вытянулось от изумления лицо парня рядом с ним. — Что? — Пойдём. Нужно кое-что сделать, — Брукс не мог не поддаться этому медовому голосу, и потому, как под гипнозом, пошёл следом за ним, ещё не подозревая, в чём суть такой таинственности. — Ты можешь объяснить, что происходит? — Спросил, наконец, брюнет, открыв дверь в гримёрную. — Так, берёшь вот это, — Том забрал со столика пудреницу и чёрный карандаш для глаз, осматриваясь в поисках чего-то ещё и одновременно передавая предметы Биллу в руки. — Том, лучше не зли меня, я сейчас не в лучшем настроении, — серьёзно проговорил Брукс, следя за манёврами парня только глазами. — Ты перетанцуешь. Ровно с того момента, как всё пошло не так, как тебе хотелось бы, — выдал Каулитц, ловя на себе ошарашенный взгляд чёрных глаз. Он счёл эту идею гениальной, ведь она пришла к нему во сне. Сколько раз Том ловил себя на мысли после неприятных разговоров, что если бы он в тот раз не сказал той фразы, всё могло бы быть иначе. А чем отличается танец? Это тот же разговор, только из движений. И он решил, раз разговоры невозможно перемотать и исправить, то с танцем это вполне себе реальная идея. Главное заглушить это чувство «неправильности», которое осталось после того неудачного раза. — У тебя крыша поехала? — Воскликнул Билл. — Как ты себе это представляешь? Постановка прошла, и никаких людей в зале не будет… — Будет, — возразил брейдастый. — Я буду. Брукс посмотрел на него так, словно засомневался в психическом здоровье парня, но почему-то послушно сел на свой пуфик перед трюмо, положив перед собой всё, что нужно для кукольно-белого лица с выразительными глазами. — Зачем это? — Устало спросил он, всё ещё сомневаясь в здравости идеи. — Я пытаюсь помочь, — развёл руками Том в растерянности, не зная, что ещё сказать. — Как могу. — Ну, со смекалкой у тебя всё в порядке, — заметил Билл, открывая баночку с пудрой. Только поднеся кисточку к лицу, он заметил, что Каулитц внимательно разглядывает его, словно собирается следить за каждым его движением, начиная с этого момента. — Ты не мог бы выйти? Для меня это как бы интимная процедура. Том фыркнул и оттолкнулся от стены, подходя к двери. — Жду в зале. И не думай сбегать отсюда. Билл тяжело вздохнул, словно его собираются вести на эшафот, и медленно провёл кисточкой по лицу, но его рука стала двигаться всё быстрее, стоило его мыслям уйти куда-то в другое русло. Он посмотрел на своё практически белоснежное лицо и едва не улыбнулся, потому что ему нравилось то, что он видел. Грим для него всегда был подобием маски, и обычно под густыми тенями мало кто замечает блеснувшую слезу. На всё это уходило порядочно времени и средств, ведь слой должен быть таким густым, «чтобы не осыпался, даже если будет землетрясение» — так любил шутить Билл, если кто-то торопил его и поскорее звал за кулисы. С волосами мороки было куда меньше — оставалось только закрепить их лаком, чтобы прилипающие ко лбу пряди не отвлекали зрителя и не беспокоили артиста. Когда он собрался физически и морально, то вышел из гримёрной, постояв ещё минуту в коридоре у открытого окна, будто пытался надышаться кислородом заранее. Войдя в зал, Билл действительно нашёл там Тома, сидящего на первом ряду, и удивлённо окинул взглядом помещение. Все прожекторы освещали сцену, а в зале свет был потушен. Всё выглядело, как уже начатый спектакль, только без зрителей. Вернее, только с одним. — Извини, я с этими штуками не умею управляться, поэтому попросил настроить так, — объяснил Каулитц, заметив этот долгий взгляд. — Давай, иди. — А музыка? — Спросил Билл, неуверенно поднимаясь на сцену. — Я включу, мне ваш звуковик показал, — пояснил парень, поднимаясь с места и подходя к аппаратуре. — Готов? — Не знаю… Том, это как-то странно, — замялся брюнет, серьёзно не представляя себе возможным танцевать при пустом зале так, словно в последний раз. — Я и забыл уже, наверное, половину… — Я играю на клавишных и знаю, что такое мышечная память, так что ты меня не одурачишь, — ухмыльнулся Каулитц. — Ну, включать? Билл облизнул нижнюю губу, волнительно вздохнув. На него вновь начал накатывать этот ненормальный, ошеломляющий страх, что он может сделать что-то не так. Он пытался успокоить себя мыслью, что на него будет смотреть всего лишь Том, который и в балете-то ничего не смыслит, но это по какой-то удивительной причине не работало. Его вдруг накрыло осознание того, что количество человек в зале совершенно неважно, и даже то, что это за люди. Он боялся опозориться перед Томом так же, как и перед знатоками искусств, и Биллу оставалось лишь одно — попробовать, чтобы что-то сделать с этим страхом. — Готов. Парень по команде нажал нужную кнопку и быстро добежал до своего места в центре ряда, усаживаясь поудобнее. Билл опустил глаза, поднимая вверх правую руку. Музыка резала его слух своей тревожностью, болезненным напоминанием о произошедшем, но он поднял глаза, взглянув прямо на Тома, словно бросая ему вызов, как будто он один был воплощением всего зала, который видел его тем вечером. По венам помчалась кровь, подожжённая спичкой адреналина, и в нём вспыхнуло ярое желание доказать, что он способен на нечто большее, чем то, что о нём думают. Его взгляда хватило, чтобы Том мог уже через пару мгновений понять, что у него получилось. Он буквально толкнул парня в эпицентр его страха, и тот мог бы охватить его полностью, если бы не эта решительность и даже гордость, которая работала, словно инстинкт самосохранения, и просто-напросто не позволила бы Биллу опуститься так низко во второй раз, пусть даже первый был не по его воле. Каждое его движение украшало отдельный отрезок мелодии, ровно как жемчужина украшает раковину. Каулитц смотрел на него, где-то отдалённо слыша в голове музыку, и у него сложилось впечатление, что если Билл прямо сейчас остановится — мелодия больше не будет звучать. Он мог бы списать всё на побочный эффект после небезопасных препаратов, если бы не знал, что сейчас находился в состоянии абсолютной трезвости. Он видел, как брюнет забывался, изгибаясь в каких-то немыслимых фигурах, но с таким выражением лица, будто пребывал в нирване. Кажется, он совсем забыл, где находится, кто на него смотрит, сколько ещё будет звучать музыка. Только вот Том всё это видел своими глазами, хотя и не до конца верил им, и с каждой секундой ближе к концу приподнимался на сиденье, пока окончательно не встал. Пока Каулитц мог только сказать, что Билл в жизни и на сцене для него два совершенно разных человека. Первый был иногда занудным, зажатым, в меру вспыльчивым и в меру дружелюбным парнем. Но другой заставлял его сердце долбиться в груди, а ещё немного заставлял забывать о своих принципах. Этот раскрепощённый, загадочный парень на сцене, который дерзил и заигрывал с ним без слов, был тем, кем его Том действительно хотел видеть. В нём пробуждалось необъяснимое желание видеть его горящие глаза не только сейчас, не только в эти минуты, когда он был в другом мире, а и в любое другое время дня и ночи, чтобы тот, первый Билл, мог бы позвонить ему посреди ночи и позвать прокатиться по городу. Том стоял, не отрывая от него взгляда и не дыша, потому что музыка только что неожиданно для него оборвалась, а Билл упал на колени, подняв вверх голову. Он не мог поверить, что ему удалось. Ни единой ошибки, ни одного шага не в ту сторону. Билл поднялся на ноги, его плечи вздымались от тяжёлого дыхания. Кожа была влажной, а по спине, где красовался вырез до поясницы, бежала капля пота, которая была ничем по сравнению с тем, как танцовщик ощущал себя в этот момент. Его тело горело и, он мог поклясться, что ещё и дымилось после такого выступления. Но вместе с тем он почувствовал, как что-то тяжёлое покидает его тело и мысли, что-то неуловимое, невидимое, однако невероятно важное и огромное. Внезапно вся эта затея Тома показалась ему фантастической. Кто бы мог подумать, что он сможет пройти через это ещё раз, и ему станет гораздо легче дышать? Он взглянул на парня, который также смотрел на него, и они простояли так с полминуты. Билл едва заметно улыбнулся и немного склонил набок голову, вглядываясь в лицо, которое он не мог прочесть. Одно он точно мог сказать — Том в шоке, но даже не мог предположить, по какой причине. Однако что-то в его взгляде заставило Брукса медленно спуститься с лестницы и подойти к нему. Каулитц смотрел на приближающегося танцовщика и испугался этой решительности, что так жаждал видеть в «первом» Билле всего какие-то мгновения тому назад. И эта решительность оказалась не миражом, а коротким, вкусным поцелуем, который накрыл его губы всего на пару секунд. Том хлопал глазами, чувствуя, как сильные руки сжимают его плечи и притягивают к себе, и ощущал жар от его правой щеки, которой он прижался к его лицу. Сердце будто отказало от того, что было угадано его сокровенное желание, настолько сокровенное, что даже Том не подозревал о его существовании до этого момента. Иначе как можно было объяснить себе стаю мурашек, пробежавшую по всему его телу туда и обратно уже три раза? — Ты всех друзей так благодаришь? Ещё никогда в жизни Каулитцу не хотелось ударить себя по лицу за то, что сморозил такую глупость, но смешок Билла ему на ухо убедил его в том, что всё не настолько плохо. Он даже успел оттаять и обнять брюнета в ответ одной рукой, чего, вероятно, не следовало делать, потому что давать ложные надежды людям не входило в его уклад жизни. Вероятно, и сам Билл поторопился, восприняв это как сигнал к действиям, когда он в этот раз весьма осознанно, а не на эмоциях, прикоснулся губами к его шее, возможно, рассчитывая на ответное действие. И оно последовало, но вовсе не то, какого он ожидал. Парень дёрнул головой, будто бы что-то обожгло его, и медленно отстранился, при этом буквально вынуждая Билла опустить руки — не только от бессилия, а просто от того, что намерения Тома явно были серьёзнее некуда. Он просто взглянул на него так отчуждённо, словно Брукс был каким-то незнакомцем, внезапно набросившимся на него с объятиями, и отвернулся в другую сторону. Ни говоря ни слова, Том медленно прошёл к выходу, не оборачиваясь и всё так же смотря куда-то в пустоту не выражающим ничего конкретного взглядом. И хотя Биллу хотелось крикнуть ему вслед и попросить его остаться, он не стал этого делать, потому что знал, что сам совершил ошибку. Очередную ошибку в своей жизни.

I love the way your body moves Towards me from across the room, Brushing past my every groove, No one has me like you do. Мне нравится, как твоё тело движется По комнате навстречу мне, Касаясь струн моей души, Никто не овладевает мною так, как ты. Adele — I miss you