Балет, или Тебе не будет со мной больно

— Билл, ты оглох, что ли? — Эндрю пощёлкал пальцами у него перед глазами. — Что с тобой сегодня такое? Танцор только пожал плечами и слегка улыбнулся, не зная, что ответить. Вчера вечером он так и не смог дозвониться до Тома и из-за этого проворочался всю ночь, пытаясь позвонить ему даже под утро, но ничего кроме гудков и автоответчика не было, да и парень больше никак не сообщал о себе, не заехал к нему и словно провалился сквозь землю. Сейчас Каулитц точно не мог убежать от него вот так просто. Любящее сердце не обманешь, и оно чувствовало опасность, которая гналась за Томом по пятам. Поэтому он принял очень противоречивое, но взвешенное решение съездить к нему самостоятельно после занятий, несмотря на то, что тот предупреждал, что ему нужно уладить свои дела. Зная, какие это были дела, Билл невольно вздрагивал, но по-другому он просто не мог. — Плохо. Сегодня просто ужасно, — бросил Эндрю и пошёл собираться, — давай-ка ты проспись, потом поработаем побольше, толка от тебя всё равно ноль, мы только старое прогнать успели. Брукс всё так же пожал плечами — ему действительно было всё равно, продолжать сейчас или нет. Внезапно за много-много лет балет был не на первом месте, и в другое время он бы испугался этого нового чувства — чувства обычного человека с обычными эмоциями и переживаниями. — Премьеру нам никто переносить не будет, так что если ты решил внезапно расклеиться — делай что хочешь, но склеивайся обратно, понятно? Когда Броул получил в ответ очередной безразличный взгляд, то даже цокнул языком, но ничего больше не сказал и вышел из студии, хлопнув дверью. Да уж, выбесить Эндрю без единого слова — это нужно было постараться. Но сегодня действительно почти не работалось. Сложно работать, когда как будто от сердца оторвали кусок. В этот раз тревожность точно не была безосновательной, он просто знал, что что-то пошло не так, как нужно. Когда Билл добрался до квартиры Каулитца, на Гарлем уже опустились сумерки. Он захлопнул дверь такси и осмотрелся — рядом никого подозрительного не было. Спустившись по ступеням на подземный этаж, танцовщик постучал в знакомую дверь, моля всех на свете божеств, чтобы она открылась как можно скорее. Чуть дальше по коридору кто-то лежал под окном, и Билл даже не хотел знать, жив этот человек или нет. Дверь открылась, и темнокожий парень, выглянувший оттуда с пистолетом в руке, вылупил глаза на него, ровно как и сам брюнет. — А где Том? — Наконец, спросил Брукс после нескольких секунд молчания, и почувствовал себя как никогда по-идиотски. — Не знаю, кто ты и какого хрена тут делаешь, но никакого Тома тут нет, — Билл вдохнул воздуха, чтобы спросить что-то ещё, но в следующий момент дверь крайне недружелюбна была захлопнута перед его носом. Ошибиться он не мог, адрес он помнил, значит, Том куда-то перебрался. Но почему же, чёрт возьми, ничего не сказал ему? Билл вышел на улицу, но с волнением оглядывался назад. А что если они держат его в заложниках? Вдруг этот парень просто соврал ему? Рванув назад в подъезд, он передумал и остановился, глубоко выдыхая. Паранойя подступала к нему на нервной почве, и нужно было сейчас же прекратить это, чтобы не наделать всякой ерунды. Не хватало ещё попасть к ним под пулю из-за надуманной картины у себя в голове. А если не надуманной? Он помотал головой и прислонил ладони к лицу. Нельзя было так переживать за другого человека, но он изводил себя. Все позитивные мысли тут же улетучивались, стоило вспомнить сферу занятий Тома. — Как же я надеюсь, что ты жив сейчас, Томми, — прошептал Билл себе под нос и спрятал руки в карманы. Немного освежив голову холодным воздухом, Брукс подумал, что стоило бы сходить к университету и попробовать узнать что-то у Георга или Густава. Отсюда было не так уж далеко до их общежития, примерно около получаса пешком, и Билл бодро зашагал, почти не оборачиваясь. Внезапно мысли в голове погнали его — добраться нужно было как можно скорее во что бы то ни стало. Танцовщик перешёл на ещё более быстрый шаг, а потом решил свернуть дворами, так можно сэкономить ещё минут десять. В этих узких проёмах между многоэтажными зданиями обычно стояли пакеты с мусором, всякий крупногабаритный хлам, и, конечно же, здесь сновали бездомные, пытающиеся согреться у самодельного костра. Парень весь съёжился, проходя мимо них, так что из-под куртки выглядывала только его макушка, и пошёл дальше. Следующий поворот — там совершенно никого, и ни огня света, и это почему-то успокоило его. Билл, наконец, свободно выдохнул, расправляя плечи, но почувствовал какое-то шуршание. Сглотнув, он ещё ускорил шаг, но шуршание, а точнее шарканье не прекращалось. Тогда он встал на месте, как вкопанный. Тишина. В следующую секунду где-то над ухом раздался оглушающий треск, и электрическая волна пробила тело насквозь. Глаза танцовщика медленно закатились, и он упал на землю, как негнущаяся кукла, под чей-то громкий шёпот.

***

— Он тут почти очнулся уже! — Это было первым, что уловил слух Билла после потрясения электрошокером. После этого автомобиль дёрнулся в сторону, только тогда он осознал, что лежал на заднем сиденье со связанными за спиной руками, а спереди сидели двое парней. — Я говорил, надо было его ещё раз ёбнуть, — произнёс знакомый голос, и именно в тот момент Билл понял, что происходит и почему он здесь. Единственное, чего он не понимал — почему Алекс сделал это именно сейчас, когда, казалось, не было никакого повода. Он подёргал запястьями, чтобы понять, насколько сильно завязана верёвка — это был жгут, который можно было подцепить чем-то, но на руках он сидел плотно. Похоже, запихнули его сюда небрежно, как чемодан с вещами, потому что поза была ужасно неудобной и неестественной. «Что ж, наверное, ехать недалеко» — пронеслось у Билла в голове, и он попытался приподняться, но все попытки были тщетными. — Сюда давай. Тут потемнее, — снова произнёс тот голос, и незнакомый парень за рулём заглушил двигатель спустя некоторое время. Гордон не раз рассказывал сыну, как вести себя в самых необычных и стрессовых ситуациях, поэтому происходящее не наводило на него панику. Отец словно предостерегал его, понимая, что сыну придётся нелегко в этом мире быть таким, как он хочет. Чтобы остаться в живых, нужно по возможности сделать всё, чего требуют. Оставалось только надеяться, что тот факт, что Билл знаком с преступником, не сыграет с ним злую шутку, ведь, если верить статистике, большинство жертв знали нападавших. Дверь открылась, его грубо подтянули за ноги, затем схватили за плечи и толкнули к кирпичной стене. Несмотря на общую слабость после разряда, ноги вовремя затормозили, и он не расшиб себе лоб, а вместо этого развернулся лицом к Алексу и снова посмотрел ему в глаза. Без намёка на страх перед ним, как всегда. — Ты здесь только по вине своего трахаля, — сразу объяснил тот, приблизившись к нему и прижав к стене, — и помочь мне тоже можешь только ты. Билл выразил заинтересованность в разговоре приподнятой бровью, и это, похоже, не очень понравилось его мучителю — в чёрных глазах снова заплескалась ярость, которая пока что копилась внутри. — Где он? Сидит у тебя в квартире? — Том? Не знаю. Я не видел его последние два дня, — честно ответил танцовщик, и в следующий же момент согнулся пополам от удара по рёбрам. — Не глупи, парень. Или кто ты там… Я знаю, что ты в курсе. Ты не можешь не знать, — прошипел Алекс, буквально силой выпрямляя его и заглядывая в глаза. — Лучше скажи, и тогда пострадает только он. — Я уже сказал, что не знаю, — снова удар, в носу защипало, а во рту появился металлический привкус. Грубые пальцы подняли его подбородок вверх. — Не выводи меня. Если это говно думает, что может портить мою собственность, тогда я могу испортить и его, учти это. Билл сплюнул кровь на землю и выдохнул. — Ты — всё, что у него есть в этом долбанном городе. Этот ублюдок исчез и прячется где-то, как крыса. Сам подумай, как мне его вызволить? — Оглядел он Билла с усмешкой в глазах. — Я не знаю, куда он делся, — слова давались уже с небольшим трудом, на этот раз из груди вылетел стон, когда по животу ударило что-то железное, с виду похожее на нунчаки. — Мы можем продолжать до тех пор, пока ты не отключишься, — предложил тот, — или пока не скажешь мне правду. Брукс тяжело дышал, боль была действительно ужасной, кожа горела, а кровь стучала в висках. Но что ему сказать, если он понятия не имел, что произошло? Том прятался? Если да, то почему не сказал? Сейчас по выражению лица Алекса он мог только догадываться, что произошло что-то серьёзное. В этих чёрных глазах он видел желание мести и чувство превосходства, ничего более. Билл взглянул в сторону, где у машины стоял рыжеволосый парень в широкой одежде и курил. Он, наверное, был здесь только для того, чтобы постоять на стрёме, потому что не изъявлял ни малейшего желания как-то присоединиться к этому допросу, но и не наблюдал за ними. Тогда брюнет вновь перевёл взгляд на Алекса. Тот жадно оглядывал его, словно раздумывая, каким из многочисленных способов стоить прикончить свою жертву. — Ты всегда завидовал ему, да? — Билл едва распознавал собственный голос, голова немного кружилась, но он успел заметить, как глаза напротив расширились. — А ты, гляжу, страх потерял? — Он усмехнулся, придавив его одной рукой к стене так, что Билл поморщился. — Только вот ты никогда не будешь таким, как он, — на этот раз удар в челюсть, который на несколько секунд выбил танцовщика из реальности, но затем он продолжил, — и я не боюсь тебя. Можешь делать, что хочешь, я уже тебе всё сказал. Снова несколько мгновений взгляда глаза в глаза. Билл не верил, что у него хватит смелости убить его здесь, возле мусорных баков, как бездомную собаку. Алекс был вспыльчивым, сильным физически, но он не выносил такого прямого взгляда на себе. Ему становилось некомфортно, и от этого он приходил в ярость ещё больше, но ярость эта не застилала ему глаза, он делал всё осознанно. — Что хочешь, говоришь? — Рассмеялся он, но затем осмотрел его тяжёлым, неприятным взглядом. А вот на это у него вполне хватит смелости. Одно резкое движение, и Билл был брошен на капот автомобиля, больно приложившись подбородком о металл. Рыжеволосый парень вздрогнул, покосившись на них, и вопросительно взглянул на Алекса, который расстёгивал пряжку своего ремня. — Посмотрим, что Том нашёл в такой шлюхе, как ты… Билл зажмурился и в этот момент вспомнил о своём имени. О том, кем он являлся и сколько людей вдохновил за свою жизнь. Его звали Билл Брукс, он был артистом с большой буквы, а люди плакали лишь от того, как он умел двигаться под музыку. Но чего в нём почти не было до недавних пор, так это любви к жизни. Это чувство было потеряно, но Том, его Томми нашёл его и снова заставил Билла радоваться каждому приятному мгновению. Он только-только начал жить заново, восполняя потерянные годы, поэтому всего этого не должно происходить с ним сейчас. Это было несправедливо. Несмотря на завязанные руки, он смог разогнуться и дёрнуться в сторону, пока железные нунчаки вновь не ударили его, на этот раз по бёдрам и ногам, отчего Билл протяжно застонал, его колени подкосились, боль обожгла его кожу с неимоверной силой. — Нет, только не ноги, пожалуйста… — Тогда не рыпайся, — зашипел Алекс, взяв его за воротник куртки и снова кинув на капот. — Иначе будет ещё больнее… Танцовщик не произнёс ни звука, когда звериных размеров ладонь одним рывком спустила его джинсы вместе с бельём на бёдра, оставив на коже красный след от ногтей. Только тогда кожей он ощутил промозглый ветер, завывающий со всех сторон, и подумал, что сейчас он уже мог сидеть за чашкой чая с Джулией и смотреть сериалы, закутавшись в плед. Он почти чувствовал во рту горячий чай, хрустящее печенье, и картина эта стала такой явной в голове, что на короткое время он даже улыбнулся, пока резкая боль не пронзила всё его тело, отзываясь в позвоночнике. Алекс надавил на его связанные руки и начал двигаться сильнее. Боже, как бы ему хотелось сейчас потерять сознание, но оно, как назло, оставалось с ним. Билл привык к физической боли, она была частью его повседневной жизни. Но сейчас было действительно больно оттого, что ситуация была безвыходной. Он не закрывал глаза и прижимался щекой к обжигающему своим холодом капоту машины, стараясь сжимать зубы, чтобы ни единого звука не слетело с его губ. Нужно было, во что бы то ни стало, не думать о происходящем. Пусть он слышал тяжёлые вздохи у себя за спиной, пусть его кожу сжимали грубые руки, но нужно было зацепиться хоть за что-то. В голову полезли те редкие, но приятные воспоминания из детства и юности. Вот он впервые выступает на большом концерте и видит своего отца на третьем ряду. Гордон смотрел на него с плохо скрываемыми слезами в глазах, единственный, кто аплодировал ему стоя в тот день. А вот ещё одно, когда он из любопытства поцеловался с девушкой, а потом получил взбучки от её подружки. Девчонка была хорошая, а потом они даже втроём ходили в кино, и Билл смотрел, как они целовались. В этот момент он приподнял уголки губ в улыбке и выдохнул. — Тебе ещё и нравится, мразь? — Пропыхтел Алекс прямо над его ухом, схватив его за волосы. Брюнет протяжно выдохнул и зашипел, когда его снова вернули в реальность. Сейчас он не мог ничего сделать. Его куртка скрипела о поверхность автомобиля от поступательных, резких толчков, а щека почти онемела от холода. Билл чувствовал своё сердце, которое билось сейчас так медленно, но отчаянно, не давая своему хозяину ни шанса на то, чтобы забыть хоть на секунду всё это. Это будет сложно забыть. Тогда он вспомнил Тома. Весь его образ и даже запах окутали его мысли, и он провалился в них с удовольствием. Его тёплые руки и горящие глаза, они были с ним всегда, в любую минуту. В следующий раз разум напомнил ему о происходящем, когда движения прекратились, а внутри его заполнило едва различимое тепло, отчего он поморщился и почувствовал рвотный позыв. Секундой позже его вырвало, и Алекс отскочил от него, едва успев застегнуть свои штаны. — Твою же мать… Чел, он заблевал твою машину, — Билл ничего не услышал в ответ на эту реплику и медленно начинал стекать с капота на землю. Алекс вновь пнул его в сторону мусорных баков, и брюнет почти дополз туда, пока одна сильная рука не приложила его о стену спиной. Он сидел, скрючившись и поджав под себя колени, и изо рта только выходили небольшие облачка пара, свидетельствовавшие лишь о том, что человек ещё жив. Сейчас Биллу было плевать, что ещё с ним сделают. Тот присел перед ним на корточки и брезгливо осмотрел, убедившись, что парень в сознании. — Твой последний шанс. Я жду. Билл, собрав последние остатки сознания, сфокусировал взгляд на нём. В какой-то момент он задумался, а выдал бы он Тома, если бы на самом деле знал, куда тот запропастился? Из-за того, что этого танцовщик знать не мог, ответить ему тоже было нечего. И когда Алекс в очередной раз встряхнул его за воротник куртки, Билл набрал побольше слюны в рот и щедро плюнул тому прямо в лицо. Рыжеволосый парень у автомобиля опасливо покосился в их сторону. Вот, похоже, и всё. — Так, — протянул Алекс, поднимаясь на ноги и вытирая рукавом лицо, пока его глаз едва заметно дёргался, и обратился к своему напарнику. — Достал, урод. Дай мне канистру. Билл поднял вверх глаза, посмотрев в сторону автомобиля. Он увидел на себе обеспокоенный взгляд — впервые за всё это время. — Ты чё, крышей поехал? — Канистру давай, — приказал бугай, и, не дождавшись реакции, сам метнулся к багажнику, доставая оттуда двухлитровую канистру и открывая её. — Он же живой человек, ты больной?! Брукс не верил своим ушам, стараясь приглядеться к своему новоявленному защитнику получше, но раньше он точно не видел его. — Это — не человек, — бросил Алекс, и тогда Билл почувствовал, как его куртка постепенно намокает, а капли пробираются под одежду. — Да и тот пидор сжёг мою тачку, а я люблю равноценную месть. Ни с того ни с сего в мыслях понеслись кадры со времён его успеха, как кинолента. Он видел себя же, танцующего на самых великих сценах мира, и горько усмехнулся. Это было слишком жестоко. Статный, красивый юноша, настоящее воплощение симбиоза женственности и мужественности, сама грация — эти картинки сильно контрастировали с тем, что сейчас можно было назвать замученным существом, измазанным в чьей-то сперме и собственной рвоте. Неужели ему предписано умереть вот так, возле кучи мусора, со спущенными штанами? А какая была бы статья в газетах… Его волосы и одежда намокли и теперь липли к коже. Едкий запах выедал глаза, но Билл всё же смог разлепить их и взглянуть снизу вверх на парня, который с редким удовольствием в глазах орошал его горючей жидкостью. Кажется, он действительно получал от этого ни с чем не сравнимый кайф. Другой парень у автомобиля только смотрел в их сторону, а Билл внезапно заметил то, на что раньше не обращал внимания. — Ты еврей, — едва разлепив спёкшиеся губы, просипел он, следя взглядом за болтающейся на шее у Алекса цепочкой со звездой Давида. — Что ты сказал? — Непонятно, не расслышал ли он или действительно не мог поверить в то, что ему напомнили об этом именно сейчас. — Ты еврей… И ты хочешь меня убить вот так… — Билл даже хохотнул от абсурдности ситуации, но его смешок был настолько жалким, что вместо звука он издал только свист. Алекс замер и ещё пару мгновений сверлил его ошарашенным взглядом, пока не догадался спрятать свою цепочку за ворот. — Заткнись. — Я и сам наполовину еврей… — Я сказал заткнись! — Выкрикнул он и отшвырнул от себя канистру. Теперь уже с удовольствием для себя Билл отметил, что нашёл что-то живое в этом человеке. Алекс был ошеломлён тем, что делает, но ещё не передумал. Трясущиеся руки зашарили по карманам в поисках чего-то. Танцовщик узнал в слабом свете зажигалку, которой тот безуспешно чиркал, пытаясь вызвать огонь. Билл следил за этим, как заворожённый мыслью о том, что всего несколько секунд, и его уже не будет. Вся его недолгая, но такая насыщенная событиями жизнь, двадцать девять лет, от них ничего не останется, и его будут помнить немногие, а через какое-то время и вовсе забудут. Он погибнет в лучших традициях балета — скоропостижно и трагично. — Да блядь… Дай свою, — рявкнул он на напарника, который держал руки в карманах и всё ещё смотрел в их сторону, но уже не так открыто. — У меня нет, — ответил тот, хотя Брукс помнил, что не так давно он курил, наблюдая за ними. Этот парень одновременно и был, и не был на его стороне. В воздухе повисло напряжение. Билл, который уже почти был убеждён в том, что мёртв, открыл глаза и взглянул на них. Грудь бородатого громилы вздымалась, как у буйвола, а ноздри раздувались от негодования. — Рикки, я, мать твою, не шучу! — Мы на это не договаривались! — Заорал тот, кивая вниз на сидящего у его ног танцовщика. — Говорил, что просто отпинаем кого-то, а в итоге… — Не беси меня ещё больше! — И как только Алекс шагнул в сторону рыжеволосого парня, откуда-то спереди послышался приближающийся вой сирен. Сирены были голосом Нью-Йорка и обычно сливались в один сумбурный протяжный звук, но именно сейчас одна из них так отчаянно и звонко надрывала свой голос. Звук становился всё ближе, и Билл, кажется, только сейчас смог сделать вдох. Метрах в двухсот появился яркий свет. — Чёрт, — Рикки подорвался с места и запрыгнул на водительское сиденье, выкрикивая уже из окна, — брось его, погнали! — Да как… — Но он не договорил, поскольку заунывный повторяющийся звук мчался прямо на них, оглушая, и ему пришлось забраться следом. Танцовщик, щурясь от яркого света и сидя у стены, в последний раз посмотрел Алексу прямо в глаза, пока машина сдавала назад. — Повезло тебе, ублюдок, а вот теперь не повезёт твоему бойфренду, — он говорил что-то ещё, но автомобиль дал по газам, а приближающаяся служебная машина заглушила голос окончательно. Это действительно можно было назвать удачей — переулок был глухим, дорога здесь ужасная, и заезжать сюда, похоже, могли одни только мусоровозы. Из-за слепящего света было не видно, что именно за автомобиль пытается пробраться сюда по выбоинам на асфальтовой дороге, но Билл слышал этот рёв и улыбался, что-то шепча себе под нос. Ему дали ещё один шанс. Только когда, как оказалось, полицейская машина проехала мимо, он осознал, что всё это время сидел в тени. Это не сильно расстроило воспалённое сознание, Билл уже был больше чем благодарен за то, что они вообще решили проехать этой дорогой. Алекс с каждой секундой был дальше и дальше. «Я жив» — пульсировало в мозгу, и танцовщик просидел так ещё несколько минут, наслаждаясь мгновениями почти что вырванной у него из рук жизни. Внезапно стало холодно, он вспомнил, что был облит сверху донизу, и свистящий ветер не давал ему об этом забыть. Сделав упор на ноги, он поднялся вверх по стенке, подтянул сзади свои джинсы и попытался расслабить связанные руки. Запястья саднили, и каждое трение приносило дискомфорт, а бензин прожигал уязвлённые участки кожи. Билл зашипел и осмотрелся в поисках чего-то острого. Крышка от мусорного бака вполне могла бы подойти, но до неё было высоковато, если только не использовать свою природную гибкость. Тогда он наклонился всем корпусом и поднял связанные за спиной руки так высоко, как только мог, пытаясь нащупать узлом железное ребро. Плечи заныли с непривычки, и Билл сжал зубы, не сдаваясь. Наконец, спустя несколько минут, одну руку удалось высвободить, и танцовщик рухнул на колени, прижимаясь боком к железному баку. Запястья стёрлись в кровь, но это уже не имело значения. Теперь осталось совсем чуть-чуть, но, казалось, что одно это действие вымотало его на все сто процентов, сил осталось совсем немного. Брукс удивился, нащупав свой мобильный в заднем кармане. Он сощурился от яркого экрана, но всё же рассмотрел время — почти десять. В это время они с Томом обычно разговаривали. Сейчас услышать его голос хотелось больше обычного, поэтому Билл, почти не думая о том, что скажет, набрал номер. Просто хотелось услышать его и спросить, как дела. Четыре гудка, пять, шесть… Он просидел так, пока не услышал автоответчик, и сбросил, уставившись в стену перед собой. Наверное, он бы заплакал, если бы мог. Совсем недавно всё было по-другому, позавчера было как будто год назад. Они были счастливы, обнимая друг друга и не думая о том, что будет сегодня. Ему стоило остаться в тот вечер… Тяжело вздохнув, Билл поднялся на ноги, опираясь на стену одной рукой. Когда он понял, что может идти, мысль вызвать 911 отпала сама собой. Удивительно, как после всего случившегося чувство собственного достоинства мешало ему позвать на помощь, что даже вызвало усмешку у него на губах. Пройдя большую часть пути по переулку к большой дороге по стене, он оттолкнулся и пошёл, пошатываясь, на своих двоих, глядя перед собой. Хотелось стянуть с себя липкую, пропахшую одежду прямо тут. Когда Билл вышел на обочину между жилыми домами, то выдохнул, едва держась на ногах. Они немели не то от ударов, не то от холода, и идти дальше было всё сложнее. Решив немного передохнуть и привалиться к фонарному столбу, Билл обнял свою опору, как единственного друга в жизни, и опустил тяжёлые веки. Громкий хлопок двери автомобиля вытащил его из полудрёмы, и он разглядел в подбегающих к нему людях фельдшеров службы спасения. — Что с вами случилось?! — Воскликнула молодая девушка, хватая его под локоть, когда он почти опустился на колени. — Вы слышите меня, видите? — Да, да, боже, — недовольно отозвался Билл в привычной грубой манере, когда кто-то пытался ему помогать, — не надо в больницу, пожалуйста… — Это уже нам решать, — подхватил его тон парень фельдшер, и Билл сам не заметил, как его повели к автомобилю скорой помощи. — А вы… где-то проживаете? — А что, часто у вас бездомные в туфлях от Гуччи? — Шутите, это хороший знак, — довольно ответил фельдшер. — Отвезите меня домой, пожалуйста, — попросил он жалобно, забираясь с их помощью внутрь, — со мной всё в порядке, правда. — Где вы живёте, мистер? — Тут же спросила девушка, готовясь записать. Брукс напряг все оставшиеся извилины и не смог вспомнить собственного адреса, хотя он вертелся на языке. Чуть подумав, он назвал адрес Мейнардов, уже пожалев об этом через пару секунд. Это не входило в его планы. — Хорошо, мы вас отвезём домой, как только убедимся, что у вас нет серьёзных травм, договорились? Вас кто-нибудь встретит? — Да, встретят, — выдохнул Билл и шикнул, когда ватка с чем-то противным коснулась его лица. — Обязательно встретят.