* * *
— Нам… Нужно поговорить… С тобой, — запнувшись везде, где только можно, и потеряв всю свою въеденую в мозг временем и тренировками твёрдость в голосе, произнесла Эрза в телефонную трубку. — Сегодня на… «Нашем» месте… Если ты помнишь, где это… Девушка замолчала, слушая тихое дыхание, доносившееся со стороны собеседника, и уже понимая, что она, видимо, облажалась. Ей хотелось сказать это уверенно, может, несколько жёстко, чтобы он понял, что Скарлет всё та же Скарлет, какой её все привыкли видеть в классе, что она не отступит, а в итоге Эрза будто выдавила произнесённое из себя. Причём таким голосом, как будто её перед этим несколько дней мучили, а теперь она просто хотела покончить со всем, отстреляться и лечь спать. Пальцы сжали телефон сильнее, а взгляд метнулся с рамки с фотографией на столе на окно, где на карнизе небольшим настилом лежал снег, а на его поверхности можно было разглядеть следы утренних птиц-гостей. Эрза жутко нервничала. Она никогда не боялась так сильно, как сейчас, потому что, если смотреть на эту ситуацию трезво, Жерар, похоже, и не хотел общения. Когда он пропал без какого-либо предупреждения, девушка места себе не находила. Она сама не раз пыталась звонить, но абонент сначала не отвечал, а после и вовсе постоянно оставался вне зоны доступа. Когда же Фернандес вернулся, она хотела обнять его, как в детстве, но её проигнорировали. Подруги, которые не знали об общем детстве пары, не поняли ничего, но решили её как-то ободрить, однако после рассказа им стало стыдно за свои слова. Скарлет тогда их не обвинила, однако, смотря на Жерара, она поняла, что её и правда оставили тогда, в одиннадцать лет, а, вернувшись, общаться не хотели, потому что… Просто, видимо, потому что. — Л… Ладно, — отчаявшись получить ответ, Эрза выдавила из себя улыбку, понимая, что сейчас расплачется, — прости, что побес… — Во сколько? — тут же спросил Жерар, а Скарлет расширила глаза от удивления, проглатывая окончание фразы и смотря на время — начало десятого. Она правда не знала, что её дёрнуло позвонить в выходной так рано, но, судя по тому, что ей ответили быстро, Фернандес не спал. — Двенадцать, наверное. — Хорошо, я приду, будь осторожна и проверь, что тепло оделась, потому что на улице давно не май месяц, а ты всё в юбке разгуливаешь, хоть и надеваешь колготки или что там… — как-то неодобряюще произнёс Жерар и отключился. Эрза посмотрела на потухший экран телефона и прислонила его ко лбу, чувствуя, что по щекам потекли слёзы, а губы непроизвольно изогнулись в улыбку. Кажется, для неё ещё не всё было потеряно. Когда стрелки на часах показывали примерное время выхода, Скарлет вытащила из шкафа тёплые плотные джинсы и свободную кофту телесного цвета с высоким горлом и быстро натянула это на себя, параллельно ища расчёску и приводя волосы в порядок. Взгляд карих глаз опять скользнул на рамку, что стояла на письменном столе. Девушка облизнула пересохшие губы и вышла из комнаты, двинувшись в коридор. Там она, вспоминая наставления Жерара, покосилась на шапку с мягким пушистым помпоном и вздохнула — придётся надевать, потому что на улице и правда в последнее время сильно похолодало. Со вздохом натягивая зимние замшевые сапоги и парку и проверяя, все ли нужные вещи разложены по карманам, Эрза вышла из дому, решая, что дойдёт до пункта назначения пешком. Она хоть и решилась сделать первый шаг, однако теперь задумалась о том, что именно говорить. Замотавшись со своими делами, с помощью которых она отвлекалась, девушка забыла самое основное — именно саму суть разговора. Пригласить поговорить — одно, а вот уже составить полноценный диалог, который сотрёт между ними пропасть в восемь лет — совершенно другое. И эти два действия нельзя было приравнивать друг к другу, как бы ей не хотелось. Эрза подняла голову наверх, на ходу наблюдая за тем, как редкие облака плыли по необычайно голубому небу, а солнце лениво блестело на снегу. Зимнее время года было Скарлет в какой-то степени ненавистно, потому что именно в этот период она потеряла единственного лучшего друга. А потом очень сильно поломала себя внутри. Она неожиданно резко повзрослела, поняла, что прятаться за чужой спиной теперь не получится, и встала, гордо расправляя плечи и ударяя себя в грудь кулаком. Однако сейчас её внутренний ребёнок, который до этого был так хорошо заперт где-то глубоко, пытался вырваться, возвращая маленькую запуганную и болезненную девочку, какой раньше была Эрза. И это пугало. Подобного ей не хотелось. Скарлет вздохнула и посмотрела на время — без пяти двенадцать. Девушка не опаздывала, более того, она уже пришла в место встречи — детская площадка, где ещё пять лет назад была небольшая лесопосадка, которую в какой-то момент полностью спилили, пни выкорчевали, а после обложили всё асфальтом и построили дома. Эрзе грустно было видеть, во что превратилось то место, где они вместе с Жераром могли спрятаться, но препятствовать разрушениям она не могла. Не потому что слаба, а потому что не с кем. — Хотя, наверное, я просто зациклилась на том, что происходило, — Скарлет улыбнулась, проходя на эту площадку и садясь на одну из свободных парных качелей. Цепь, что удерживала сидение, тихо звякнула под тяжестью. Эрза упёрла ноги в протоптанный детьми снег, начиная медленно покачиваться, закрывая глаза и вслушиваясь в равномерный скрип цепи. Вокруг было тихо и спокойно, и проезжающие машины казались редкостью. Дети, видимо, решили, что сегодняшний субботний день не для прогулок, поэтому отсиживались дома, а взрослые вообще не забредали сюда и не выходили из квартир, следуя примеру младшего поколения. Скарлет с улыбкой подумала, что это место всё же не потеряло своего очарования, пусть его и переделали в несколько сейчас пустых улиц. — Если честно, я был удивлён твоему звонку утром, — раздалось со спины, а потом на шею повязали шарф, и соседняя качель аналогично скрипнула. Эрза удивлённо посмотрела на тёмную мягкую ткань, которая сохранила тепло и запах предыдущего владельца, и смущённо прикрыла ею подмёрзший нос, ртом выдыхая горячий воздух и пытаясь согреть покрасневшую от холода кожу. — Прости, что так неожиданно вырвала тебя, даже не думая, что у тебя есть какие-то планы, — извинилась Эрза, глянув на сидящего рядом Жерара, который в уже зимней куртке с капюшоном и вязаной шапке с ушами, заканчивающимися двумя маленькими помпонами на толстой нитке, смотрелся несколько забавно, хоть и довольно мило. Скарлет непроизвольно залюбовалась им, даже не пытаясь одёрнуть себя от подобного занятия. Хотя в какой-то момент полубоком сидеть ей стало неудобно, и она вернулась в исходное положение, начиная смотреть под ноги и чуть покачиваться. — Да нет, всё в порядке, у меня не было планов. К тому же, думаю, нам давно нужно было поговорить, просто я не решался на это, — Фернандес улыбнулся, наблюдая за тем, как Эрза грела нос и руки. — Прости, я сделала что-то не так, поэтому ты завязал с общением со мной? — спросила Скарлет, сразу переходя к делу. Жерар слабо качнул головой в стороны, показывая своё отрицание. — Нет, это я сам виноват, потому что мне было стыдно, — парень поднялся с качели и встал перед подругой детства, руками хватаясь за цепи и чуть склоняясь над Эрзой. Девушка задрала голову и нахмурилась, но греть нос с помощью шарфа не перестала, из-за чего половина лица по-прежнему была скрыта. — Очень стыдно за своё поведение, и ещё я много нервничал и в итоге даже не решился заговорить с тобой при встрече. — Ты боялся? — Скарлет чуть склонила голову к плечу, вопросительно смотря на Фернандеса. Тот неопределённо повёл плечом. — Прости меня за такое безобразное поведение, Эрза, — наклоняясь ближе к лицу девушки, произнёс Жерар и виновато улыбнулся. — Я, похоже, и правда боялся, но никогда не винил тебя ни в чём, потому ты и не была виновата. Я сам пропал, ничего не сказав, сам отказался ответить тебе, когда слышал телефон, который в последствии выключил, и сам потом сделал вид, что нас с тобой ничего не связывает. Возможно, я в какой-то степени эгоист, но не думай, что ты мне безразлична. — То есть ты не злишься на меня или что-то в этом духе? — Эрза перестала придерживать шарф у носа, а во взгляде читалась надежда на то, что всё, что она услышала, чистейшая правда. — Нет, никогда, — Жерар прикрыл глаза и улыбнулся, решая выпрямиться, но его очень мягко, но настойчиво, обняли за шею и наклонили вниз, а губы сначала обдало горячим дыханием, а после он почувствовал мягкость губ девушки, которая покрылась румянцем и прикрыла глаза. Секундное удивление и замешательство тут же сменились осознанием того, что случилось то, что он ждал столько лет. — Я люблю тебя, — тихо призналась Скарлет, отстраняясь от Фернандеса, с силой сжимавшего цепи качели. — Поэтому не пропадай больше. — Я тоже люблю тебя и любил ещё с детства, — Жерар коснулся лбом лба Эрзы и улыбнулся, — Так что будь моей девушкой. — Странно спрашивать, когда ты уже знаешь мой ответ, — рассмеявшись, ответила она, а после обняла парня, навалившись на него и повалив на снег. — Но ты мне ответишь за все мои годы без тебя. — Хорошо, — также со смехом сказал Фернандес и привстал, самостоятельно целуя теперь уже свою девушку в губы и чувствуя, как та счастливо хихикала. Чуть позже они решили вспомнить детство и буквально закапывали друг друга в снег, а ближе к вечеру замёрзшие, но невероятно довольные и счастливые отправились к Жерару, где отогрелись и вместе в обнимку уснули на диване, замотавшись в одно одеяло.Глава 22. Разговор по душам.
14 августа 2017 г. в 17:17
Как бы Эрза не бахвалилась, смелости на разговор с Жераром не набралось и за неделю. Когда она только собиралась подойти к нему, запал моментально улетучивался, и девушка находила себе кучу оправданий, чтобы только их встречи не произошло. Грей, который, пожалуй, лучше всех из их мужской компании знал Эрзу, видел, как та мялась в стороне, но молчал и ничего Фернандесу не говорил, потому что понимал, что именно в их отношения лезть нельзя. Они сами должны собрать силы для разговора по душам, а не заставлять себя говорить только из-за того, что так кто-то сказал. Да и друзья уже много раз убеждались в том, что подталкивать их бесполезно: когда кто-то из них хотя бы просто заикался об этом, разговор моментально переходил в другое русло. И ничего с этим нельзя было поделать. В их компаниях парней/девушек именно эта пара мучалась и страдала, пожалуй, больше всех только из-за того, что ни у одного, ни у другой не хватало смелости подойти к другому, поднять эту тему и обсудить всё в спокойной обстановке.
Своим же подругам Скарлет ничего про свои «грандиозные» планы не рассказывала, но те видели, что она о чём-то очень сильно сожалела. И Люси, заметив в какой-то из тех дней, с какой тоской она смотрела на улыбающегося с друзьями Фернандеса, всё поняла. Однако просто сказать «соберись и поговори с ним, ты же сильная и уверенная в себе» Хартфилия не могла. Она понимала, что не ей лезть с советами, что не она была тем человеком, кто с лёгкостью мог сказать подобное, и, ко всему прочему, сама находилась не в самом лучшем положении.
После того признания от Нацу на неё начали коситься. И совсем не с обожанием или уважением. Парни (и слава Богу) отстали, понимая, что территория обозначена другим. А вот некоторые девчонки, которых Драгнил вовсю отшивал, говоря, что теперь он не такой и останется верен лишь «стесняшке» Люси, которая пока ещё не приняла его чувства, но вскоре одумается, начали устраивать относительно безобидные пакости. Леви, Джувия и Эрза, а также Водолей, зная это, злились на того, кто вообще заварил кашу, но Хартфилия попыталась убедить всех в том, что разрисованная тетрадь или учебники или измазанная косметикой сумка — это не страшно. Она была закалена вещами посерьёзней того детсада, что устроили девчонки, поэтому не обращала внимания. Да и ей было всё равно на эти глупые обиды тех, у кого она «посмела отобрать такой лакомый кусочек».
Люси морщилась, когда ей говорили, что она отобрала Нацу у народа, и отвечала, что ей и самой не хотелось бы видеть это глупое лицо, мешающее спокойно жить, рядом, но такой радости в ближайшем будущем ей не светило. После школы каждый день они занимались уроками у него дома. Нацу туповат, и его нужно было подтянуть к летним экзаменам, чем она и начала заниматься, когда тот попросил. Только вот Драгнил, как добавляла она позже, был самостоятельным человеком, который принимал осознанные решения и сам мог решать, с кем и как ему быть и чем заниматься. И последняя фраза раздражала девушек больше всего, потому что их реально отшивали ради какой-то замухрышки, которая не просто не желала ухаживать за собой, но ещё и, похоже, даже не понимала, кто именно за ней бегал.
Грей и Гажил в тот злополучный день всё же настучали Нацу по голове, чуть позже объясняя последствия, к которым приведут его необдуманные действия. Девушки всегда были коварны, а если у них отбирали всеобщего любимчика, они начинали пакостить. И даже если сначала это признание вызвало всеобщий восторг от смелости такого поступка, вся эта волна быстро сошла на нет. Начались маленькие незаметные парням издёвки в сторону Хартфилии, которую в школе теперь охраняли подруги. Через несколько дней не сдержалась и Эрза. Она отлупила Нацу, повторяя все слова Грея и Гажила, однако в сторонке без посторонних лиц она искренне пожелала удачи в нелёгком покорении сердца Люси. Драгнил сначала не поверил ушам, а после усмехнулся и сказал, что ей тоже стоит постараться. Скарлет отмахнулась в тот момент, но оба поняли, о чём они. И оба поняли, что пока Эрза этого делать не станет, потому что трусит.
Для самого Нацу в его поступке был один довольно хороший плюс — Люси его больше не игнорировала и не избегала. Однако она и не подпускала настолько, чтобы их можно было снова назвать хорошими знакомыми. Да, она продолжила заниматься с парнем, но все шутки и подколы пропускала мимо, продолжая вполголоса объяснять какую-то тему, медленно ходя по комнате за его спиной. Если же парень не слушал, молча собиралась и уходила, а если ей при этом пытались помешать — применяла силу. Девушка сразу объяснила ему, что ей плевать, признались ей в чувствах публично или же тихо и на ухо, потому что она не верила в их искренность. В тот момент Драгнилу пришлось отступить, потому что он понимал, что, действительно, не каждый поверил бы парню, который буквально два месяца назад развлекался с кучей девчонок и не заморачивался о чём-то более серьёзном. Однако то, что его всё же выслушали и приняли к сведению, а не побили, несомненно, всё же было каким-никаким, но плюсом.
Когда Нацу заметил, что к Люси уже чуть ли не в открытую цеплялись, он разозлился на Хартфилию за то, что та ему ничего не рассказала. Кричал он в тот день долго и смачно, во всех красках описывая, почему именно ему Люси должна была доложить обо всём этом сразу же, а не молчать и ждать, пока до него дойдёт от посторонних людей. И поражённая таким серьёзным к ней отношением девушка даже не знала, что ответить, только молча хлопала глазами, уставившись на одноклассника, как на какое-то чудо света. В голове совершенно не укладывалось сказанное им, а щёки невообразимо горели от стыда. Когда Нацу замолчал и сурово посмотрел на Заклинательницу, та вздрогнула, а когда спросил, не собиралась ли она оправдываться, нервно усмехнулась и отвернулась, снимая очки и начиная тереть глаза. Их начало неприятно щипать, а губы задрожали. Даже пытаясь всё обдумать, Хартфилия не смогла понять своего состояния и определить те чувства, которые испытывала в тот момент. Всё перемешалось во что-то непонятное, из-за чего живот сводило неприятными спазмами, а в горле начинало першить.
— Ты придурок, Драгнил, но, чёрт, до чего же ты хочешь казаться или быть заботливым, — одновременно смеясь и плача от осознания подобного факта, произнесла Люси, а потом сбежала, пока шокированный подобными словами Нацу смотрел куда-то в пустоту, осознавая услышанное спустя минуту, после которой девушку он уже не смог найти, потому что она ушла домой. Его срыв совпал как раз с концом учебного дня.
В первых числах неожиданно для всех наступившего декабря Хартфилия пропала, как и Водолей, которая взяла отпуск. После кучи звонков и сообщений от подруг и Драгнила, который хотел извиниться, но не встретил одноклассницу, Леви получила ответ:
«Мы уехали, вернёмся через неделю, но можем задержаться и на две. Там недоступна сотовая связь. Точнее ты скажи это девчонкам и… Нацу. Не хочу, чтобы меня кто-то без повода беспокоил. Но ты можешь писать, если будет время, я по возможности отвечу, но знай, что я буду занята. За мою безопасность можешь не беспокоиться, я окружена своей гильдией».
МакГарден улыбнулась, дочитывая последнюю строчку, передала именно то, о чём попросила подруга, Эрзе и Джувии и ещё сообщила об этом обеспокоенному Драгнилу, который разозлился, ведь об этом он должен был узнать самый первый.
«Я поговорю с ней после её приезда, но сначала надо поговорить с парнями и успокоить эту неожиданно затихшую толпу девиц, а то больно уж они подозрительно косятся на девочек, которые в отличных с Хартфилией отношениях», — хмуро подумал Нацу, замечая, как разговаривающую с Джувией Леви «случайно» задели плечом. Эрза на это наконец-то сорвалась и в одно мгновение поставила всех психованных одноклассниц-истеричек на места, а после прошлась и по другим классам, приструнив всех, кто докапывался до Хартфилии. Правда её после этого вызвали к директору, но морально она была удовлетворена, потому что последние дни она ходила вся нервная, а тут такой случай подвернулся.