Во власти демона

      Солнце, спрятанное за тучами, клонилось к закату. Сквозь мутные стекла в номер вползал вечер. Становилось холоднее — октябрь жалил ранними заморозками, наползающими с близкого севера. За стеной завывал ледяной ветер, пронизывающий до костей. Я запахнула поплотнее тяжелый плед, который приволок из Импалы Сэм, вдыхая терпкий запах бензина, намертво въевшийся в переплетение шерстных волокон. Бензина и Дина, мать его, Винчестера. Стала понятной ехидная ухмылка Сэма, когда он швырнул мне плед на колени и свалил в местную библиотеку. Вот уж действительно, ботан!       Мы пытались понять, что за заклинание использовал тот, кто сделал это с Дином и той девицей из бара — Тиной. И с Джей-Ти, обглоданные косточки которого мы нашли в доме, из которого сбежал Дин. Прежде Винчестеры не сталкивались с каннибализмом у ведьм. А вот мне приходилось.       — Эй, Бибер! — позвала я Дина, оторвавшись от ноутбука, с которым взгромоздилась на одну из двух узких кроватей. — Послушай, может, это и бред, но я знаю, с кем мы имеем дело!       Дин пропустил обидное прозвище мимо ушей — привык уже. Или же не хотел не только выглядеть, но и вести себя, как подросток. Поэтому молча свалился со своей кровати и неслышно пересел на мою, заглядывая мне через плечо в монитор.       — Смотри, — буркнула я, игнорируя привычные уже в его присутствии мурашки вдоль позвоночника. — Европейские ведьмы издревле славились тем, что поедали детей. Легенды, сказки, мифы европейцев это подтверждают. Братья Гримм писали об этом.       — Только не братья Гримм, — простонал он, закрыв лицо руками. — Я тебя умоляю!       — Что? — Я повернулась к нему, едва не столкнувшись носом к носу. Слишком, мать его, близко! Хмыкнув, отвернулась, немного промотав страницу. — Смотри, из века в век ведьмы поедали детей. А потом — затишье. Стоило только принять парочку Деклараций в ООН по защите прав детей, ювенальную юстицию и прочие, защищающие детей, законы, как резко сократилось количество пропавших без вести детей до четырнадцати лет. Потому что стоит исчезнуть ребенку, на уши поднимают полицию, Интерпол, Федеральный розыск и Миссию ООН.       — И они придумали способ питаться детьми, не похищая конкретно детей! — подхватил Дин, повернув меня к себе лицом. — Нет, ты представляешь? Вот суки!       — Молодой человек! — назидательным тоном начала я, но не выдержала — расхохоталась, глядя, как Дин страдальчески закатил глаза. — Нет, серьезно, пока мы не найдем способ вернуть тебя… в тебя, не надо вот этих твоих солдафонских выражений, идет?       Он был слишком близко. Слишком прямо смотрел в глаза — подростки не смотрят так. Словно кроме меня никого не видел. Удар под дых был бы предпочтительнее, чем молча тонуть в мерцающей зелени.       — То, что я выгляжу так, как будто меня поперли из бойз-бэнда, еще не значит, что мне на самом деле четырнадцать. Это я, мне тридцать пять, и, черт возьми, я буду говорить так, как пожелаю. Потому что я — взрослый мальчик, если ты еще не заметила, — серьезно и с нажимом проговорил он этим своим смешным ломающимся голосом, который только иногда напоминал то низкое порыкивание громадной кошки.       — Сложно поверить, особенно с учетом разницы в росте — в мою пользу. — Я попыталась перевести все в шутку, потому что его чертова близость заставляла каждую жилку в моем теле судорожно вздрагивать и без того потустороннего вуду, которое воспламеняло воздух между нами.       — Это я, Кэт, — настойчиво повторил он, даже не думая сползать нафиг с моей, честно оккупированной, кровати, все так же гипнотизирующе глядя в глаза. — Тот самый, что и четыре дня назад. Только без чертовой Метки и трехдневной щетины. — Узкая ладонь легла на мое плечо, словно для того, чтобы удержать на месте. — И, черт возьми, лично для меня ничего не изменилось.       Ему не пришлось уточнять, что именно он имел в виду. За него это сделали сорванное дыхание и медленно темнеющие глаза. Дин смотрел на меня тем самым голодным немигающим взглядом, что и в начале сентября в Эвергрине. До того, как впечатать спиной в стену и распять на ней собственным телом. И, как и тогда, от этого взгляда кровь мгновенно превратилась в лаву. Где-то в мозжечке произошло короткое замыкание. Позвоночник превратился в желе, воздух затвердел в легких. Вот так, глаза в глаза, было проще простого не обращать внимания на то, что передо мной сидел подросток. «Тридцать пять! — услужливо напомнило подсознание. — Ему тридцать пять, детка!»       Да ну нафиг! За такое могли и посадить. Но я оставалась на месте, глядя на Дина, как на кусок пирога. Очень аппетитный кусок пирога, стоило признать. В свои четырнадцать он уже выглядел, словно падший ангел или сын дьявола. Холода уже не ощущалось — воздух снова пылал. Вот черт…       — Я просто должен знать, что это я, а не гребаная Печать, — еле слышно прошептал Дин, тихонько пододвинувшись поближе. — Просто не двигайся, чш-ш…       «Отлично, меня соблазняет подросток», — последняя связная мыль, которая проскочила в подкорке, до того как вторая ладонь Дина легла мне на затылок, притягивая поближе к его лицу.       А потом все мысли ожидаемо испарились, потяжелевшие веки закрылись, а губы обожгло горячее дыхание Дина. И весь чертов мир утонул в жерле вулкана.       Это ни хрена не было похоже на первый поцелуй подростка. Потому что четырнадцатилетние мальчики с ангельскими мордашками не умеют — не должны уметь! — так целоваться. Не имеют права, иначе педофилия среди женщин процветала бы, как чума в средневековье. Потому что… потому что это был Дин. Его поцелуи. Те самые, которые сносили голову не хуже мачете. Те самые, от которых лифчик расстегивался сам собой и выпрыгивал из-под свитера, исчезая где-то под кроватью. Те самые, от которых забываешь дышать, потому что никто не напоминает, что это, черт возьми, необходимо. Те самые, от которых просто не замечаешь, как с твоих коленей куда-то испаряется довольно тяжелый ноутбук, а спина вдруг тонет в продавленном матраце. Потому что весь мир сужается до плавных волнообразных движений влажного гладкого языка во рту, его скольжения внутрь и наружу.       В тот момент я поняла только одно: с Печатью или без, Дин проникал в кровь не хуже героина. Он был везде. В ритме сердцебиения, уверенно перескочившем за сотню ударов в минуту, в каждой взорванной клетке тела, в дыхании, в кончиках пальцев, запутавшихся в коротких волосах на затылке. В почти неощутимой тяжести вжимающегося в меня тела. В слишком узких плечах, в тонких сильных руках, которые точно знали, что делают под свитером. В ногах, уверенно и, дьявол и преисподняя, умело раздвинувших мои ноги. Дин был младше, тоньше, легче, слабее. Но это был он — мое тело мне не лгало, теряясь в ощущениях от жадных поцелуев, не приправленных действием Печати Каина. Просто Дин — пылающий, жадный, голодный, пьяный от собственных действий, абсолютно неконтролируемый ничем, кроме сумасшедшей первобытной страсти.       В какой-то момент он захлебнулся вдохом, попытавшись отстраниться. Не сразу поняв, что к чему, я сильнее притянула его, изгибаясь, как кошка, только бы быть ближе, еще ближе, еще… Но Дин не двигался, дыша со всхлипом, тихо вздрагивая всем вжатым в меня телом и тихо шепча:       — Пожалуйста, не двигайся… Хоть пару минут… Кэт… Ч-чер-р-рт!       Резкая конвульсия, хриплый то ли стон, то ли всхлип, сжатые в кулаки на моих ребрах пальцы. Тяжелое дыхание в шею, мелкая дрожь вдоль позвоночника. И жар.       — Блин, что за хрень? — все еще вздрагивая, спросил Дин, когда дыхание на моей шее стало немного ровнее. — Кэт, я… Черт, в первый раз такое… Ты прости, я…       — Тебе четырнадцать, — без обвинения констатировала я. — Все нормально, правда. Все, успокойся! — Я крепче обняла худющие плечи, устраивая его голову у себя на плече. — Все в порядке. Тише…       — А ты? — Теплые распухшие от поцелуев губы прошлись по моей шее, вызывая электрические покалывания в позвоночнике.       — Так, Винчестер! — повернув к нему лицо, шикнула я. — Сбавь обороты — меня ведь посадят за растление в случае чего!       Его отпустило, судя по всему. Дин улыбался сонной сытой улыбкой. Пьяные глаза мягко мерцали, рассматривая меня из-под полуопущенных ресниц.       — Что? — не выдержав этого взгляда, спросила я.       — А все-таки это не Печать, — он улыбнулся счастливо и тихонько повернулся, пытаясь встать. — Эй, ты чего? Мне в ванную надо…       Я притянула к себе его лицо и осторожно поцеловала все еще пылающие губы, едва касаясь своими. Поймала прерывистое дыхание, прижимая ладонью напряженный затылок. Отстранилась, улыбаясь в затуманенные глаза.       — Уверен, что не Печать?       Он молча кивнул, скатился с кровати. Худой, как щепка, жилистый. Мой.       Глядя ему в спину, я твердо решила, что сделаю все возможное, чтобы он оставался таким же. Никаких Печатей, никакой сверхъестественной дряни в его крови. Надо будет — замкну в Бункере, но вернуться в тот ад, что был в его голове на момент последней нашей встречи, просто не позволю!

***

      Ночь без сна тянулась долго, бесконечно долго. Холодный северный ветер, который начался вечером, к ночи разошелся не на шутку, подвывая волком в проводах, раскачивал громыхающую вывеску мотеля, установленную рядом с нашим номером. Мест все еще не было, так что мы ютились втроем на двух кроватях.       Небольшой — пять на шесть — номер превратился в холодильник, и изо всех щелей тянуло сквозняком. Не спасали ни одеяла, ни пара пледов из прикроватного ящика, ни термос с чаем — ни-че-го. Старый масляный радиатор натужно гудел, согревая воздух в метре от себя. Поставленный между кроватями, он гипотетически должен был распространять тепло на троих: меня, Дина, спящего на второй кровати, и Сэма, который с головой занырнул в спальник возле кроватей. Но на деле он только мешал спать, отгоняя дрему заунывным воем сто раз ремонтированного мотора.       Я стучала зубами, глядя сквозь темноту, как спит Дин. И думала. Искала выход. Пыталась найти способ спасти его от Печати. Ни единой гениальной или какой-либо другой, хоть сколь дельной, мыслишки не приходило на ум. Все упиралось в слишком сложную структуру того зверского не пойми чего, который светил нам всем в конце этого пути. Дьявол, Апокалипсис, битва добра и зла — все отошло на второй план. Нужно было просто выводить Дина из игры.       План, в принципе, был. Неплохой такой план, возникший еще днем после того поцелуя, последнего на ближайшие два, а то и четыре года. Нужно было только уточнить, осуществим ли он. Поэтому, стараясь никого не разбудить, я тихонько вылезла из-под одеяла и вытащила из сумки ноутбук. Пара сообщений знакомым, о которых не принято распространяться. Пара проверенных адресов. А после, укрыв Сэма своим одеялом, я влезла в ботинки и куртку и выскользнула в темноту, неслышно закрыв дверь на замок. Уже светало, так что, хватись они меня, всегда можно сказать, что я ездила в супермаркет за завтраком. Но на деле я поехала на ближайший перекресток, где просто вызвала Кроули.       Он явился, призванный по имени, как у них принято — неслышно и быстро. Встал за спиной и сварливо заявил:       — Можно было просто позвонить! — Я обернулась, молча глядя ему в глаза. Решение было принято, оставалось уточнить, насколько верны мои выводы — для собственного спокойствия.       — У меня нет твоего номера, Кроули. А у Винчестеров спрашивать не хотелось — были бы вопросы.       — Я слушаю, — заинтересованно промурлыкал он.       — Европейские ведьмы умеют превращать взрослого человека в ребенка? — напрямик спросила я, не двигаясь с места.       — Не понял? — Кроули наклонил голову, изображая недоумение. — Для чего?       — Чтобы питаться, — пояснила я. — Не морочь мне голову, я знаю, что могут.       — Откуда звон?       — Дину снова четырнадцать! — брякнула я, не думая хоть как-то смягчить информацию.       — Нет, я, в принципе, знал, что он сильно отстает в развитии, но чтобы настолько…       — Физиологически. — Челюсть демона заметно опустилась вниз. — Он встретился с каким-то мудаком со шрамом на роже и — оп! — он снова подросток. Какая магия использовалась, обратимо ли заклинание, кто мог это сделать и как его найти и убить?       — Столько вопросов. С чего ты решила, что я знаю на них ответы? — Кроули взял себя в руки, но его покер-фейс больше не мог меня обмануть.       — Ты — король гребаного Ада: ты все знаешь. Давай, Кроули, хвастайся! — Я улыбнулась самой подленькой своей улыбочкой.       — Ну да, знаю. Что мне с того? — он пытался торговаться, еще не зная, что сейчас я уделаю его в момент.       — Печать исчезла, — со злорадством процедила я, наблюдая за сменой выражений на его лице. — Дин теперь просто Дин, без инъекции адского не пойми чего в крови.       — Мать моя ведьма! — Кроули уставился на меня, открыв рот. — Вот это номер!       — Ага! Итак?       — Да, это их профиль. Они умеют делать такое заклинание — маменька постаралась, насколько я в курсе, — тоном, уверяющим, что он точно знает, отрезал демон. — Делается специальный мешочек на основе тысячелистника. Магия сработает, если сожмёшь его, а те, кто стоят напротив, превращаются в ребенка. Возраст варьируется в зависимости от ингредиентов. Магия обратима — нужно лишь сжать мешочек. Всего-навсего.       — Отлично. Теперь скажи мне, что забыли в Штатах европейские ведьмы. — Колоть, так по полной программе! Я уставилась на него, ожидая ответ.       Он скривился, как от зубной боли. Помолчал минуту, пряча руки в карманах черного пальто. Потом вздохнул и предупредил:       — То, что я сейчас скажу, останется между нами. Европейский филиал Ада курирует Великий Стоунхенджский Шабаш, который не в восторге от Ровены. И от Великого Ковена, и его действий. Шабаш прислал ведьму, чтобы она убила Ровену. Я перестраховываюсь! — в ответ на мой удивленный взгляд, рыкнул Кроули, прищурив медленно краснеющие глаза. — Кто-то же должен просчитывать все наперед и учитывать все возможности?       — И кого прислал Шабаш? — елейным голоском спросила я, выдерживая яростные молнии его взгляда. — И, главное, как ее зовут?       — Вот этого я не знаю — из европейского отдела уже неделю нет новостей. Возможно, мои подданные переметнулись на другую сторону. Или погибли. У нас там война, знаешь ли! — прошипел он, до хруста сжимая пальцы. — Но я могу сказать и так. Тот, как ты изящно выразилась, мудак со шрамом на роже, не кто иной, как Гензель. Значит…       — Что, блин? — перебила я, подбирая с земли челюсть. — Как в сказке?       — Хуже — тот самый. Братья Гримм были европейскими Летописцами — Хранителями Знаний. Так что они просто добавили хэппи-энд. Все было хуже. Ведьма захватила детишек, убила сестрицу, а братца накормила сердечком несчастной Гретель. И с тех пор Гензель у нее в услужении. Не самый худший выбор, к слову, — задумчиво пробормотал Кроули, глядя мимо меня. — Сарвилль — сильная ведьма, хоть и страшненькая. Она Ровену в клочья порвет, даже не почешется.       — Как ее найти? — сузив глаза, спросила я. — Дину нужно вернуть его тело.       — Как два пальца, — щелчком материализовав в руках серебряную чашу, самодовольно заявил Кроули и хищно улыбнулся. — Кровушкой не поделишься? Позвонить надо…       Я молча закатала рукав, подставив запястье под лезвие ритуального ножа. Кроули с уважением смотрел мне в глаза, пока дымящаяся на холодном воздухе кровь капала в сосуд.       — Сарвилль, душечка моя! — промурлыкал он над чашей, немного отойдя в сторону. — Куда ты сбежала из Пендлтона, м? — Я не слышала ответов ведьмы. — Золотце мое, а как же торжественный прием? Да? А что Ральф? И ему передавай, как созвонитесь. Так что, может, после? Ну, как знаешь, как знаешь… Да, в нашей ситуации не празднеств… Да, печально… И как успехи? Даже так? Охотники? Да что ты говоришь? Аккуратнее надо быть, да! Что же, милочка, жду отчета. И от Ральфа тоже, так ему и передай. Да, буду ждать… До встречи!       Нежное воркование короля Ада со «страшненькой ведьмой» выглядело странно. Возможно, не так уж не прав был тот демон, который навел на след Кроули, тогда короля всего лишь перекрестков, предполагавший, что Удачливый Гном поднимался по карьерной лестнице, используя предмет своей сделки по прямому назначению.       — Вот мразь! — процедил Кроули, не отрывая взгляда от чаши. — И она переметнулась на сторону Ровены!       — С чего ты это решил? — подходя поближе, спросила я.       — Эта ведьма сказала, что Ральф привет передает! Но я отозвал его при последнем разговоре. — Кроули резко развернулся ко мне лицом. — Она в Портленде. Будьте осторожнее с ней!       — Ты не пойдешь, — я констатировала факт. — Что такое?       — Не хочу раньше времени демонстрировать свою осведомленность! — Кроули ехидно усмехнулся. — Кто-то ведь должен прикрывать тыл?       — С тобой за спиной я ничего не боюсь, — в тон ему ответила я, приложив два пальца к виску. — Чао, бамбино!       Он исчез, а я помчала к машине. Впереди меня ждал долгий тяжелый разговор. Названивать Винчестеры начали, когда я была за два квартала до мотеля. Сэм. Дин что-то орал на заднем фоне, но я не слушала. Отрезав, что вот-вот буду, отключила телефон, пытаясь отыскать в глубине души хотя бы тень сомнения в принятом решении. Принятом за них двоих.       — Кэт, блин, что за выходки?! — накинулся на меня Дин, но заткнулся, когда я ткнула ему в руку коробку с вишневым пирогом из кондитерской, в которую заглянула по пути обратно.       — Винчестер, Печать на руку обратно хочешь? — без предисловий начала я, пока он развязывал бечевку на коробке. — Отвечай, не задумываясь!       — Я что, идиот? Нет, конечно! — Дин посмотрел на меня, как на чокнутую, разве что пальцем у виска не покрутил.       — Умничка! Теперь ты, Сэм. — Я повернулась к младшему из братьев и решительно задала вопрос, словно в омут нырнула: — Спасти брата от безумия хочешь?       — Кэт, какого? — Он выглядел как минимум удивленным. Как максимум — он разделывал меня на запчасти одним только взглядом.       — Сэм?!       — Само собой! Что за тупой вопрос? — потихоньку закипая, отрезал он.       — Любой ценой? Сэм, это важно!       — Душу взамен? — Сэм упрямо выпятил подбородок. — Да хоть сейчас!       — Кристо! — рыкнул, наставив на меня пистолет, Дин.       — Выдохни, бой-скаут, я — это я, — осадила я его. — Короче, слушай и запоминай. Вернуть Дина можно только в его истинный возраст, а там у него — Метка. И это — приговор. Я знаю — я видела. Повторения истории не хочу, понял? Не с ним.       — Кэт…       — Не перебивай и слушай, — я тараторила с пулеметной скоростью, глядя на Сэма снизу вверх с отчаянием, граничащим с паникой. — Сейчас вы собираете вещи и уезжаете. Быстро. Обвешиваетесь ведьмовскими мешочками и валите в Висконсин. — Он таращился, слабо понимая, причем здесь Висконсин и почему они должны туда ехать. — В Кеноше у меня есть дом. Через неделю по этим документам мне исполняется двадцать один, и я получу право на продажу. Я проведу липовую операцию купли-продажи через подставные счета. Кэтлин Джейн Стоун продаст дом… Сэм, какое твое второе имя?       — Уильям, — ошарашенно глядя на меня, ответил тот.       — Отлично. Значит, Уильяму Сэмюелю Винчестеру, сыну Генри Винчестера от второго брака с Жюстиной Дювар. Французский знаешь? — Дождавшись, пока он кивнет, я продолжила, притянув его за воротник поближе: — Генри Винчестер бросил семью и уехал во Францию, спасаясь от долгов. Спустя десять лет женился на вдове нефтяного магната. Через несколько лет родился ты. Накинем тебе лет пять-семь для правдоподобности. Женился. Овдовел. У тебя есть сын, Дин. А у меня — охрененный специалист по легализации. Он все сделает. Документы будут через пару дней, как раз доедете до места. Парня зовут Бо, он — вампир. Голову не сносите. Если все закончится хорошо, то мне придется как-то менять документы.       — Кэт, не надо! — упрямый, он уже пытался спорить. Вот только Дин за моей спиной молчал и слушал, и это было чертовски хорошим признаком.       — Заткнись, Сэм. Это не благотворительность. От вас требуется все эти пятнадцать лет рассказывать о маленькой Катрин, кузине, твоей, Сэм, племяннице, которой исполнилось три года. Все ясно? Через пятнадцать лет я сменю имя. И мне нужна будет легенда.       — Кэт, какого хрена? — Дин вцепился в мой локоть ледяными пальцами. — Ты что творишь?!       — Пытаюсь спасти то, что еще можно спасти. — Меня ощутимо трясло, лицо жгло, словно огнем.       — Не такой ценой! — взорвался Сэм. — Ты вообще думаешь головой? У нас тут, на секундочку, Апокалипсис, если ты не забыла. Ровена ломает печати на Клетке, Люцифер рвется на свободу. У нас на счету — каждый боец, а ты хочешь…       — Спасти твоего брата! — жестко отрезала я, ткнув пальцем ему в грудь. — Ты имеешь что-то против?       — Воу, полегче! — вклинился между нами Дин. — Спокойно, оба! Давайте рассуждать логически, что нам сейчас выгоднее.       — Не нам — тебе, — перебила его я. — Хоть раз в жизни, Винчестер, подумай о себе! Второй шанс, понимаешь? — Кажется, на мои глаза наворачивались слезы, но я продолжала говорить, чувствуя во рту отвратительную горечь: — Нормальная жизнь, нормальный ты, безо всех этих гребаных вуду в твоей крови, без желания убить кого-нибудь. Как раньше, Дин! Ты этого не хочешь?       — Хочу! Но не такой ценой! Я не имею права уйти сейчас! — Чувство долга в нем было гораздо сильнее чувства самосохранения.       — А что, лучше остаться и слететь с катушек? — Я уставилась в злые глаза Дина. — Сорваться и убить, предположим, гражданского? Как тебе такая перспектива? Или, может, хочешь повторения истории? Ты ведь можешь убить не просто какого-то постороннего человека, Дин. Ты можешь убить брата. — Я била по больному, пугая самым жутким кошмаром. Но выбора не было — он должен был принять это решение.       — Он держится, — Сэм попытался отрицать очевидное, но я остановила его взмахом руки.       — Ты знаешь, что это не так, — тихо прошептал за моей спиной Дин, опережая меня. — И прекратите разговаривать так, будто меня здесь нет. Кэт права, лучше уж так. В любом случае, я охотился с отцом с двенадцати лет. — По его лицу скользнула кривоватая вымученная улыбка. — Даже сейчас спину прикрыть я смогу. Опять же, опыт, он-то никуда не делся. Лучше уж так.       Сэму этот план не нравился. Это было понятно по тому, как сжались в тонкую линию его губы, как сузились, став вовсе рысьими, глаза. Взгляд Винчестера, обращенный на меня, не сулил ничего хорошего. Но он смирился. Это было понятно и без слов, но он все же произнес их:       — Ладно, будь по-вашему! Но эту ведьму мы должны укокошить. В любом случае. Мы найдем ее…       — Уже. — Я не смотрела ни на кого, рассматривая свои ботинки. — Она в Портленде.       — Откуда звон? — вскинулся Дин.       — У меня свои источники, — уклончиво ответила я. — Информация надежная.       — В Портленд? — Дин нырнул под кровать, вытаскивая «дежурную» сумку. — Через пару часов будем на месте. Сэм, у нас есть гранатомет?       — Так, юноша, ты сидишь здесь, — не глядя на меня, отрезал Сэм. — Раз уж мне играть роль твоего папочки, будь любезен, слушай старших! Ты остаешься в номере и ждешь моего возвращения, ясно? Мы с Кэтлин сгоняем в Портленд, уложим эту… Как ее?       — Сарвилль, — буркнула я, пакуя рюкзак.       — Вот! Уложим Сарвилль и вернемся. Что за имя такое дурацкое?       — Это ты не слышал имени ее спутника! — фыркнула я. — Гензель! Как тебе? Тот самый, который из сказки.       — Отлично, мы завалим знаменитость, — хмыкнул Дин, продолжая собирать сумку Сэма. Натолкнулся на наши возмущенные взгляды и примирительно поднял руки вверх. — Ладно, ладно, вы завалите! А я тихонько посижу в номере, подожду вас. — Он плюхнулся на кровать с самым невинным видом. — Буду делать какую-нибудь ерунду, которую делают в четырнадцать… не знаю, клипы по кабельному посмотрю?       — Угу… Уроки начнешь учить. — Сэм злорадно оскалился, подхватывая сумку. — Тебе же в школу, старик. Еще четыре года, верно?       Он успел выскользнуть за дверь до того, как подушка, которую швырнул в него Дин, впечаталась в его лицо. Я проскочила следом, ободряюще улыбнувшись ему на прощание.       Сэм уже стоял у машины, тяжело опираясь на капот Импалы. Он выглядел измученным и сломленным. Темные волосы закрывали лицо, но по напряженным плечам, по всей его неловко согнутой фигуре, я поняла, что он на пределе.       — Сэм? — Осторожно прикоснулась к его руке. — Все в порядке?       — Нет! — огрызнулся он. — Мой брат выглядит, как мой сын, и…       — Выключи, пожалуйста, на одну минутку свой эгоизм младшего брата и подумай о Дине, — довольно резко попросила я. — Подумай о том, что лучше для него. Он все равно останется твоим старшим братом, пусть ты и не сможешь рассказать об этом кому-то. Он все равно будет с тобой. Подумай, разве этого ты хочешь для него? Безумия? Сэм, ты же знаешь, он исчезает… Спаси его!       — Думаешь, я этого не понимаю? — Винчестер поднял на меня затравленный взгляд. — Понимаю, еще как! И не могу этого принять. Называй это, как тебе нравится, хоть эгоизмом, но вот этот мелкий — не мой брат. Он — брат десятилетнего толстячка Сэмми, не мой!       — Он — твой брат. — Я отбросила телячьи нежности и притянула его поближе за воротник куртки. — Никогда в этом не сомневайся. Ты не сомневался, когда он был демоном. Не сомневался, не спорь, я была там, и помню все. Так не сомневайся и сейчас. Пожалуйста. Ему сейчас намного хуже, чем тебе.       Сэм криво улыбнулся, накрыв мою руку своей, большой и сильной. Спросил, глядя в глаза:       — Что будешь делать ты?       — То же, что и сейчас — буду пытаться остановить Апокалипсис.       — Поехали с нами, — вдруг попросил он. — Серьезно, если уж уходим мы…       — Должен остаться кто-то вместо вас, — улыбнулась я. — Я не исчезаю, Сэм, я буду рядом. Обещаю. А теперь давай уже покончим с этой ведьмой.       Импала, сонно фыркнув мотором, сорвалась с места, направляясь на юг. Сотня миль — пустяки, мы были практически у цели. Я искоса наблюдала за тем, как сосредоточенно и отрешенно Винчестер ведет машину. Я прекрасно понимала его чувства. Впереди его ждало последнее в ближайшем будущем дело. Позади — старший брат, которому он должен заменить отца. А рядом была я, которая приняла судьбоносное решение за них двоих. И я надеялась только, что Сэм никогда не узнает, что именно ожидало его брата, переиграй он меня в этом споре. Что ждало бы Дина, если бы тот решил вернуть Печать на предплечье. Никогда!